Демон Алой Луны

Руки Клерви дрожали. Воспитанники Дома Очага всегда отзывались о ней как о «смелой», но Клерви прекрасно осознавала, что это не так. Она боялась: боялась, когда совершала очередную попытку побега, боялась, когда Перуэр снова должна была сражаться, боялась, когда уже ей самой приходилось брать в руки меч и выступать против тех, кто был дорог её сердцу. И всё же она делала это. Даже когда от страха глухо стучало в груди и висках, даже когда казалось, что ноги вот-вот подогнутся, и она упадёт, как однажды, когда они играли в марель. Воспоминания о том, как лезвия впивались в её плоть, заставили Клерви снова крупно вздрогнуть. Сейчас она делала нечто более страшное, чем игра в марель. Даже более страшное, чем наказания Матери после её побегов. Но, как и всегда раньше, Клерви колебалась лишь внутри — её пальцы, измазанные кровью, чертили всё новые и новые знаки, стараясь не нанести ни единой лишней линии. Когда она только решилась пролезть в кабинет Матери, пока та общалась в своей спальне с жутким мужчиной, которого называла Доктором, — Клерви подозревала, что он далёк от врачей, о которых она знала, — то даже не догадывалась, какое драгоценное сокровище окажется в её руках. Конечно, девушка не была наивной — кто бы не подозревал её в этом за нежный характер, порой совершенно детское поведение и веру в лучшее. Разве Мать могла забыть закрыть свой кабинет? Особенно когда там, на столе, хранились настолько важные данные? Клерви не знала, как Доктор нашёл информацию о проклятии Перри, и все эти слова о клане Алой Луны пугали её, но один-единственный лист, вложенный в книгу, привлёк её внимание больше всего. Возможно, Доктор, или Мать, или оба они хотели, чтобы Клерви его увидела. Девушка схватила почти истлевшую бумагу и, боясь скорого возвращения Матери, сбежала. Судя по тому, что её не наказали, и украденное осталось у неё, Мать либо не знала, что Клерви забрала это, либо вовсе желала, чтобы девушка оставила найденное у себя. Вот только понять девушка ничего не смогла — до тех пор, пока Перри не откинула одеяло, под которым глубокой ночью Клерви пыталась разобрать незнакомые буквы, и не отругала её за отсутствие достаточного сна. Как оказалась, Перуэр без труда могла это прочитать — тогда она забрала лист, и следующим вечером дала Клерви уже переписанную собственноручно версию. Именно тогда девушка осознала, что всё, что она мельком рассмотрела в принесённых Доктором бумагах, было правдой. Это был не какой-то другой язык, который Перри знала — подруга читала текст с лёгкостью, не замечая странностей. Клерви ненавидела лгать Перуэр, но с трудом выдавила из себя что-то о том, что нашла эту бумагу в одной из книг и не может прочитать из-за плохой сохранности. Впрочем, лжи в этой фразе почти не было, возможно, именно поэтому Перри без труда ей поверила. Тем же вечером, держа в руках лист со знакомым почерком, рассказывающий о том, как призвать демона Алой Луны, Клерви решила, что никогда не сделает этого. Форменное безумие — вызывать кого-то, особенно демона, которые в книгах никогда не отличались добродушием и честностью, ещё и используя собственную кровь. Клерви даже хотела сжечь лист — но рука, протянутая к очагу, дрогнула и не опустилась. И теперь, спустя несколько лет после этих событий, девушка наносила на пол кровавые символы, не зная, как сработает происходящее и сработает ли вообще. Может, её убьют сразу же, как будет дописан последний знак... Но это стоило рисков. Всё больше её ровесников погибали, всё чаще Перри приходила в их комнату в крови — своей и чужой. Всё ближе становился момент, когда будет избран Король — и Клерви отчаянно боялась, что это будет не Перуэр. Но, даже если Перри выживет... Была ли участь вечного служения Матери лучшей долей, чем смерть? Клерви не могла позволить Крукабене сломать Перуэр окончательно, чего бы ей это не стоило. Поэтому сейчас она готова была на всё, насколько бы безумным это не было. Клерви до конца не верила, что этот порыв отчаяния закончится чем-то хорошим — но, когда после троекратного произнесения чужого имени тёмно-алые знаки начали наливаться багровым светом, её сердце пропустило удар в оцепенении страха и радости. Большое зеркало у стены комнаты, перед которым была нарисована своеобразная «пентаграмма», заволокло чёрным туманом. Девушка подалась вперёд, гадая, кого она сейчас увидит: в представлении Клерви демоны были жуткими существами, мало похожими на людей. Силуэт спрыгнул со старинной рамы, осторожно ступая по потрескавшимся каменным плитам. Демон не выглядел... Демоном — не видя сработавший ритуал собственными глазами, Клерви бы никогда не сказала, что эта девушка не человек: невысокая и даже в какой-то мере выглядящая хрупко фигура не имела никаких больших отличий в виде хотя бы рогов — лишь при более внимательном взгляде дочь Крукабены заметила тонкий чёрный хвост с наконечником в виде перевёрнутого сердца, плотно обвивающий ногу девушки. Демон взглянула на неё — алые глаза выглядели почти обычно, не считая зрачков в форме звёзд. — Несколько сотен лет меня не пробуждали, — негромко сказала она низким и плавным голосом, слегка склоняя голову на бок. —...разве ты должна быть способна пройти через пентаграмму? — сорвалось с губ Клерви первое, что пришло в её голову. Девушка тут же закрыла рот в смущении, не веря, что из всех возможных фраз для первого знакомства выбрала эту. И куда делась способность разрядить любой диалог, про которую когда-то говорила Перри? Демон вскинула бровь и опустила взгляд, замечая, что одна из не до конца подсохших линий оказалась размазана под её сапогом. — Так это была пентаграмма... — пробормотала она, неловко убирая ногу. — Извини, в построении столько ошибок, что я не почувствовала её. — Тогда как... — потрясённо произнесла Клерви. — Если пентаграмма неправильная, как я смогла тебя вызвать?. — Ты не «вызвала» меня, ты «позвала» меня. Разве в той милой бумажке не написано «демон, что является, если назвать её имя»? — терпеливо пояснила собеседница. — Пентаграмма призвана лишь для того, чтобы удержать меня внутри, если я нападу. Или чтобы не убежала, когда собираются напасть на меня — смотря что тебе было нужно. Но, судя по тому, что при тебе нет оружия, верен всё же первый вариант. — Я... Извините. Я не собиралась нападать на вас. Мне нужна ваша помощь, — девушка вспомнила о манерах, мысленно ругая себя за «панибратское» отношение к безусловно могущественной сущности. Даже если та выглядела её сверстницей, слова про «столетия» стоили внимания. — Не нужно робости, — демон поморщилась. — Для тебя я Дормия – не стоит произносить моё истинное имя всуе. Итак, ты хотела призвать демона Алой Луны, и ты сделала это. Теперь расскажи мне о том, что тебе от меня понадобилось. Слова Дормии казались немного резкими, но она не казалась враждебной. Совсем как Перри, когда Клерви будила её посреди ночи — немного раздражённая, но терпеливо слушающая проблемы подруги. Девушка слегка качнула головой. Не следовало сравнивать знакомую и родную Перри и демона, который мог с лёгкостью её убить. Клерви не должна была проникнуться этим чувством ложной безопасности, иначе её ждало бы неминуемое падение. — Моя подруга, Перри... То есть, Перуэр, из клана Алой Луны. И ей нужна помощь, — тихо сказала девушка, её слова были пропитаны отчаянием. — Ты ведь должна защищать потомков этого рода, верно? Глаза Дормии слегка распахнулись, а после она захохотала. — Что за глупость, — демон закатила глаза. — род Алой Луны пленил меня. Как ты думаешь, зачем при моём призыве нужен сдерживающий ритуал? Я есть их дар и проклятие, источник их силы и разрушения. Да, я защищала клан Алой Луны, но вовсе не по своей воле. Клерви побледнела. — Не смотри на меня так, — Дормия вздохнула, явно не наслаждаясь её страхом. — Давай проясним для начала — я уже вижу, что твои представления обо мне несколько искажены. Не стоит бояться меня — я не какое-то чудовище, сорвавшееся с цепи. Демон села на старый, пыльный сундук. Клерви никогда не любопытствовала, что было внутри, хотя приходила в этот заброшенный закоулок довольно часто. — Разве то, что тебя пленили члены рода Алой Луны, не значит, что тебе хочется им отомстить? — осторожно спросила Клерви, опускаясь на стул. — Разумеется. Но твоя подруга определённо не из тех, кто набрасывал мне цепь на шею... Метафорически. Мои пленители давно мертвы, и они ушли далеко не самой лёгкой смертью по собственной глупости, — Дормия оглядела подвал задумчивым взглядом. — Поэтому я, по крайней мере, могу выслушать тебя. Клерви благодарно кивнула и тихим, слегка прерывающимся голосом рассказала... Всё. Всё то, что так давно хотела поведать людям за пределами Дома, показать, кто же Мать на самом деле. Дормия слушала её, не прерывая, и девушка чувствовала её неотрывный взгляд на своём лице. — Что ж, я понимаю, — негромко ответила демон. — Ты хочешь, чтобы твоя подруга убила Мать и освободила вас от её гнёта. На самом деле, я знаю способ помочь тебе... Видя, что Дормия колеблется, Клерви подалась вперёд, глядя на неё умоляющим взглядом. — Пожалуйста... Я готова заплатить любую цену, — прошептала она. Демон тяжело вздохнула и наконец кивнула. — Для того, чтобы проклятие усилилось, необходима добровольная жертва. Когда-то давно родом Алой Луны отбирались несколько человек из побочных ветвей клана, которых растили, как жертвенных ягнят. Им внушали, что они спасители клана, помогающие его процветанию... — Дормия хмуро сложила руки на груди. — Когда эти дети достигали шестнадцати, они погибали от руки своих «предначертанных судьбой» — ровесников из главной ветви клана. Главным условием было наличие обоюдных тёплых чувств между убийцей и жертвой — именно тогда носитель проклятия становился сильнее. Ты упоминала, что Перуэр твоя подруга? — Значит, я должна?.. — губы Клерви задрожали, но она упрямо продолжила. — Но я не из рода Алой Луны. — Это никогда не было условием, — Дормия снова закатила глаза. — Просто порочное предубеждение. Люди часто делают нелепые вещи. Да, ты подойдёшь. Между вами не было ритуала связи, но вы и без него «связаны» друг с другом достаточно. Если ты сможешь уговорить Перуэр убить тебя, когда достигнешь шестнадцати, то станешь добровольной жертвой. Я не знаю, насколько сильна Мать, но она вряд ли сможет победить пробуждённого потомка главной ветви. Клерви наконец почувствовала... Облегчение. После всех этих бесплодных попыток, что она совершила, она наконец-то нашла способ помочь — не только себе, но и остальным детям Очага. Тем, кто выживет до тех пор, пока ей не исполнится шестнадцать. Собственная смерть не казалась страшной или даже неприятной — Клерви давно смирилась с тем, что скоро умрёт. Но Перри будет жить! Без надзора и приказов Матери, без необходимости постоянно жертвовать своей жизнью... — Поразительное воодушевление, — хмуро сказала Дормия. — Я сразу предупрежу тебя: после того, как Перуэр убьёт тебя, ты станешь фантомом. Вечно следующая за ней тень без возможности освободиться... Пока она не умрёт, ты не сможешь обрести покой. — Это не важно, — мягко ответила Клерви. — Что бы не было со мной после смерти, я буду счастлива. Я никогда не достигну истинной свободы, но свобода принять свою смерть у меня всё ещё остаётся. —...рада, что смогла помочь, — ещё более мрачно ответила демон и вдруг вскинула голову. — У нас гости. Пожалуй, настало время прощаться. Дормия щёлкнула пальцами, растворяясь в воздухе. Вместе с ней исчезла засохшая кровь на полу... И даже тот самый лист, который для неё переписала Перуэр. — Тебе не стоит находиться в помещениях карцера, когда ты не наказана, — холодно сказала Перри, беззвучно вошедшая в комнату через несколько секунд после исчезновения демона. — Кроме этого, ты пропустила обе... Клерви молча подпрыгнула и обняла Перуэр. Обычно она уважала личные границы Перри настолько, насколько это было возможно с её характером, но сейчас был определённо не обычный случай. На сердце Клерви разом стало так тепло и спокойно — слова демона были приняты ей за правду. Да, возможно, не стоило слепо верить таким существам, но девушка доверилась в том числе и своей интуиции, уверяющей её в искренности Дормии. — Клерви? Всё в порядке? — руки Перуэр обернулись вокруг талии девушки, прижимая её к себе в защитном жесте. В этом была вся Перри — вести себя отстранённо и холодно, только чтобы затем обезоружить внезапной тёплой заботой. — Да, да, не волнуйся, — Клерви слегка отстранилась, чтобы поймать взгляд подруги. — Пойдём отсюда? Не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за того, что ты ходишь со мной по местам, которые нам не стоит посещать. — Хорошо, — Перри с лёгким любопытством огляделась, и девушка вспомнила, что та попадала в карцер всего пару раз. И оба раза по вине Клерви... От этих мыслей ей вновь захотелось обнять Перуэр, но снова прижиматься к подруге без разрешения точно не стоило. Той ночью, в отличии от многих других, ей снились хорошие сны. Возможно, наконец-то обретённое знание собственной судьбы подарило ей покой. Или, может, дело было в объятиях Перри, которая внезапно решила заснуть с ней в одной постели, как когда-то давно в детстве. Так или иначе, Клерви заснула со спокойной душой. А через несколько дней она снова пришла в старое помещение карцера, чтобы позвать демона по имени.