Повторение мать учения

Выпускной для выпускников. Звучит... Звучит хорошо! Звучит так круто! Одиннадцать лет за спиной, долгих, мучительных. Столько воспоминаний, светлых, негативных, да разных! Но этот весь путь пройден. Остаются экзамены, сам выпускной... Все поздравления и слова благодарности будут высказаны выпускниками на публику: учителя с первых классов, классные руководители, предметники, администрация школы, все - всем спасибо, всем пока! ... Если бы выпускной сам был легким. Дяди и тёти выше хотят, чтобы этот долгожданный день превратился в ад с этим злосчастным вальсом, который выпускники всё никак решить не могли. С первых дней знакомства с сценарием праздника и церемонии все параллели понимали, что им грубо говоря жопа. Ладно, ладно, более менее разобрались какая музыка играть во время вальса будет, какие движения наконец поставили и что нужно было выучить, что будут носить и какого цвета будет лента. Всё, по крайней мере, большая часть этой самой "жопы" была решена и пройдена, как эти одиннадцать лет жизни. Просто ещё одно испытание... Последние... Если не считать экзамены. Все по своему решали эту беду. Выжитые, совсем сонные выпускники выходили с актового зала и всё по накатанной: на улице охи, маты, крики, редко, но слезы. Толпа разгорявичшихся молодых людей группировались в компашки и по парам, выбегая уже по личным делам кто куда. Стояла жара ужасная.       – Ага, сам не танцуешь и мне что-то там предъявляешь! – язвит парень в белой рубашке, перекидывая сумку на плечо.       – Ты сам жалуешься, что у тебя фигня получается. Я только даю совет эксперта. Зачем тогда соглашался на вальс, если неуклюжий такой? Вместе шёл излюбленный дуэт одиннадцатого "В". Джаст и Алфёдов, друзья навека, по совместительству в некоторых слухах и любовная парочка. Но пока эта информация не подтверждена, в общих кругах знакомые и одноклассники называют их по старому: инь и янь, два сапога пара. Эти двоя настолько похожи друг на друга и одновременно разные как огонь и вода, что объяснить их замудренную химию не может никто. Разве что вспоминают их встречу, ещё в далеком детстве: когда один был шабутным чертом с шилом в жопе, а второй лидер, голос разума и просто "пай-мальчик" в очках. Сейчас, конечно, всё изменилось. Теперь этот "черт" с челкой на пол лица утихомирился, но пыл и подростковый максимализм никуда не ушли, просто спрятались под слоем харизмы и любви к неординарному. Второй, на год старше товарища, тоже стал спокойнее, только за плечами одновременно быть ответственным за кучу всего и так же разгильдяйствовать на пару в любом вопросе - стало как минимум доставать в последнее время. Шутки, их любимые раньше челленджи и приколы ушли на второй план, но не их драгоценное общение. Повзрослели... Сейчас этот дуэт шел гулять: давно собирались, давно обговаривали. Только вся эта репетиция подставила палки в колеса, измотав друзей почти до овощного состояния. Алфёдова, хрена моржового, поставили перед фактом - он танцует вальс и это не обговаривается. Хихикающий тогда рядом Джаст только наполовину понимал, во что ввязался его непутёвый друг-танцор. Он же совсем без пластики! Неуклюжий, ещё его эта партнерша, елы палы, вертится как юла! Во время репетиции парень не совсем понимал, на что смотрел, но кидать злобные глазки в сторону друга успевал всегда, конечно!       – Я понимаю, если бы тебя попросили танцевать. Ты более гибкий что ли. Я с этим вальсом с ума сойду! – хмурится Алфёдов и поправляет очки. – То ей не нравится! Это движение лишнее! "Ты сейчас свою пару прибьёшь локтем!"...       – Мог бы так же сказать, как я класснухе: поплачьте там, не знаю, я на это не подписывался.       – Да я же тоже! Рассказал бы стишок и сидел бы всю церемонию, а не этим маялся. Да не могу я выучить, херня всё! Оба, того не заметив, уже дошли до пункта их назначения. Тихий и полупустой сквер с одной и единственной дорогой к набережной. Тишина, летний зной и тень под огромным дубом, который когда-то они для себя пометили своей территорией. Оба располагаются у корней, скидывая свои пожитки: у Джаста была олимпийка, у Алфёдова сумка через плечо. Маленькая, там только и телефон с ключами умещаются. Ну, другого у парня и не было.       – Да потому что неправильные ты движения делаешь. Нисколько. – Джаст облакачивается на крон дерева и пялит исподлобья на друга.       – Молчи там, а.       – Ты стесняешься что ли её? Все нормально берут за талию там, на плечо руку кладут. Ты, сколько бы я не смотрел, всё боишься ей куда-то не туда свои культяпки пихнуть.       – Не боюсь, я просто уважаю чужие границы. – дуется парень, складывая руки в карман. Он чуть поодаль стоял от дерева, разглядывал под ногами узор тени и солнца. Меж листьев проглядывали лучи, но редко, совсем не грея. Здесь же было действительно прохладно.       – Ты дурак? Она тебе прямым текстом сказала, что ей всё равно. Прижала своими руками твои, чтобы не левитировали рядом с ней ... У-у-у... – мечтательно зевает младший.       – Тебе легко говорить, ты популярный у девушек. У девятиклассниц тех же, например.       – И у восьмиклассниц. – чеканит Джаст и ухмыляется.       – Да разница какая? Я... Лучше уж опозориться. Алфёдов не нашел, чем крыть слова друга, поэтому просто отвернулся. На это спокойно смотреть Джаст не мог. Он вздохнул, закатил глаза и вскоре отлип от дерева.       – Вот слушай, ты либо доводишь это до автоматизма, либо чувствуй ритм, такт... И так далее. Ко второму у тебя таланта нет, значит через боль и страдания ты делаешь первое.       – Я и повторяю дома!       – Один? Так ты без опоры, или мелкого представления твоего партнёра, хрен что сделаешь. Хотя бы швабру бери.       – И что ты предлагаешь? – Алфёдов странно косится на Джаста.       – Себя в роли умнейшего учителя, мастера своего дела...       – Допустим. Другой вопрос: откуда ты знаешь как лучше это танцевать и почему я узнаю про это только сейчас?       – Но-но-но, чш-ш... – парень подставляет палец к чужим губам и хитро улыбается – я не распускаю слух что ты неровно дышишь к той, которая у тебя в паре, а я давно замечал ваши эти вот наивные шуры-муры, а ты в свою очередь не спрашиваешь, откуда у меня такой навык. И вообще - я что, не могу для будущих поклонниц научиться? Навыку полезному причём!       – Да я просто не самолюбивый идиот, которому начхать на девушек. Я джентльмен, уважающих прелестных дам и-и...       – Не умеющий танцевать кретин, который даму сердца не позовёт на вальс: потому что не умеет. Так. Замолчи а, на секунду. Алфёдов не заметил, как его новый учитель по танцам расположил их обоих друг напротив друга. Джаст, вошедший в роль, по видимому?, всё старался пододвинуть, повернуть, поставить тело друга в нужную позу. Сам поглядывал на свои пятки, на чужие. Иногда пинал, чтобы чуть сделали шире шаг. В такой момент ушедший в разглядывание на занятого Джаста белобрысый и ойкнул, когда ему наступили на ногу.       – Ай! Да что?       – Ты даже встаешь неправильно. О боги... Я думал, это не будет настолько тяжело. Ладно... Джаст поднимает голову и прищуривает глаза.       – Продолжим. Вот смотри: я кладу руку тебе на плечо, да? После этих слов на плечо с хлопком ударяется рука. Алфёдов уже и передумал брать у этого "мастера" уроки по танцам.       – Да. Положил. И теперь, пожалуйста, запомни только это: ты должен и не сжимать сильно, и не просто "положить", как делаешь ты. Это должно быть ощутимое прикосновение, не давящие, чтобы она или... Он... – Джаст хихикает – Не знаю, не обиделись что ты брезгаешь или ненавидишь их? Ладно, продолжим. Тебе повезло, что пока твоя дама сердца это я. О-о, а я щадить не буду! Ты не представляешь сколько раз я видел в глазах твоей напарницы желание тебя придушить.       – А это... Точно обязательно?       – Поплачь об этом через час другой, хорошо? Мне стыдно смотреть на тебя на сцене. И мой долг, как лучшего друга - научить тебя тому, что знаю я. Ты понял? Пальцы прижали плечо сильнее, а взгляд с заигрывающего превратился в холодный.       – Д-да?...       – Отлично! Наверное, они только минут пятнадцать или двадцать пытались правильно встать, положить руки. В случае с Джастом, Алфёдова не смущал факт, что его кто-то трогал или клал руку на грудь, плечи, на лопатки. Они часто отвлекались, сбивчиво смеялись или начинали драться, но после глубокоуважаемый учитель цыкал и просил повторить то, что не получилось у Алфёдова раньше. Сначала парень шел под такт один. Этот раз-два-три уже на языке путались, а этому Джасту хоть бы хны. Потом второй, в какие-то супер трудные моменты, включался в неуклюжие и в неуверенные движения друга, подсказывал. С таким упоением, если честно. Он не то чтобы серьёзно относился к этому. Больше увлечённо: уходил в свои мысли, внимательно следил за тем, как старший поставит руку, на какую ногу наступит и в какую сторону он повернется. И это забавляло Алфёдова, он с упоением за этим следил, пока его не отсекал от разглядывание чужого лица сам хозяин этого лица. А он зыкрнет исподлобья, хитро нахмурится и треснет по добру по здоровому. Наверное, в этом и плюсы того, что твой учитель - твой лучший друг: с тобой не сюсюкаются, или не сильно кричат. Наверное, правда - иногда вместо пряника нужно давать кнут. Если кнут понятно что, то пряником было для Алфёдова сам факт что эти оба танцуют вальс! В сквере под деревом! С криками и счетом от товарища и их общий смех! Почти час и у Алфедова начинало даже получаться. Парень этому был несказанно рад. Стоящий рядом мастер довольно за этим наблюдал.       – Так. Я думаю, можно уже и под музыку.       – Под музыку? Я думал мы уже всё!       – Закрепление темы, дурак. Я знаю, что это будет сбивать, но нужно попробовать. Джаст стал более серьёзным. Он подошёл к стволу дерева и подобрал сумку, вытащил телефон товарища. Они давно знают пароли друг друга, хотя у Джаста этого пароля вообще на телефоне не было, но допустим. Он подходит к разочарованному Алфёдову и при нём ищет беседу выпускников, в которую кидали выбранную параллелями песню. Её то Джаст и включает, попутно закидывая гаджет в карман штанов.       – А теперь представь, что мы уже на сцене, в костюме, и я это та девчушка, имя которой я так и не вспомнил... – последнее проговаривает парень совсем тихо, чтобы друг этого точно не слышал. – На счёт раз-два! Очень скомканно начав и затупив, Алфёдов старался повторить такт Джаста. Ему пришлось без оговорённых условий самому понять, что он ведущий в этом танце. Да и вообще в будущем тоже будет ведущим, он же мальчик. Но худо да бедно и разобрав, какую ногу куда и в какую сторону ставить, парень даже проникся танцем: выпрямился, постарался успокоиться и поймать в этот момент высшее дзен, а это не было сложным. Если раньше эти оба больше дурачились, то сейчас - серьёзно двигались. Джаст в эти минуты лыбился, опять был где-то в своих мыслях, увлеченным танцем больше, чем компанией этого дела, но Алфёдов не обижался. Даже задней мысли ни у кого из них не было, что со стороны это выглядело странно. Это было приятно! И им всё равно. Выученные назубок движения уже шли легче, плавнее. Да и в целом на моменте кульминации и конца мелодии старший точно понял - теперь не только один Джуст будет покорять сердца женщин. И потом до него резко доходит, что друзья детства делали два часа под деревом в сквере. Ведущий опешил; сделал неправильный шаг и свалился на бок. Джаст этой участи избежал, быстро сообразив что нужно отойти.       – Ты серьёзно?! Это был буквально конец мелодии! Ай! Его пытается за ноги ущипнуть Алфёдов, но не помогало: этот прохвост быстро отходил, а дальше елозить по грязи парень не хотел.       – Я упал прямо белой рубашкой! Это нечестно, меня мать дома прибьёт.       – Моя вина что ли? Ты сам заступился.       – Ты не думаешь, как это со стороны выглядит? – парень поднимался и отряхивался от пыли.       – А ты думаешь, я когда-то переживал по этому поводу? Разве не всё равно?       – Не знаю... Ну, просто странно.       – Да забей уже, кому до нас дело вообще есть?       – Действительно... – вздыхает Алфёдов. Джаст вытаскивает чужой телефон и отдает в руки хозяину. Оба подходят к дереву.       – Если серьёзно, то это было лучше, чем в актовом зале. Намного.       – Ты так думаешь?       – А то? Я научить плохому не могу. Я больше переживаю, что ты забудешь всё к завтрашнему. Мы то понятно, друзья. Почти голые на речке купались, чего нам. А вот с девушкой я тебя никак представить не могу...       – На что ты намекаешь. – холодно отрезает белобрысый.       – На то, что танец то ты почти выучил, но не поработал над своей уверенностью. А это... Уже не ко мне.       – Ха, ну конечно: делиться секретами великий Джуст не хочет, даже для друга.       – Небоись, найду я тебе другие варианты! Ну, интернет же есть? Чего ко мне каждый раз обращаться? Я не всезнающий.       – И слава богу! – тараторит Алфёдов и накидывает на плечо сумку. Джаст повторяет схожее действие. Завязывает на поясе олимпийку и гордо выпрямляется. Сердце грелось за свои возможности: научить медведя танцевать! Вальс! Он хлопает по плечу друга и выходит вперёд, что-то сказав под нос "кто последний тот лох". Ребята отошли от дерева, к тротуару. Теперь их путь лежал через дома обоих. Дальше они не придумали, но возможно в разговоре всё ещё будет повторяться "раз-два-три".