Похвали меня

      Кхаотан так красив сейчас.       Наполовину похож на ангела, одержимого самым похотливым демоном, со своими искусанными губами. Мокрыми и алыми. Грешными. Его шея и грудь покрыта каплями пота, когда член Фёста двигается в нем размеренно и без остановки.       Фёст подхватывает его ногу под колено, удерживает ее на своей талии, толкается невероятно глубоко. И целует эти насмешливо изогнутые губы, умоляющие, шепчущие что-то на грани слуха.       — Что, детка? — Фёст прислушивается.       И, несмотря на все его доминирование, что-то в нем мгновенно заставляет таять, как масло в жару, когда рука протягивается и ерошит ему волосы на затылке.       — О, Фёст. Ты такой хороший для меня.       Дыхание Фёста мгновенно сбивается. Его хватка на сильных бедрах ослабевает, когда он встречается с темными глазами Кхаотана.       — Я?       Кхаотан притягивает его за шею к себе и гипнотизирует своей улыбкой, своим дыханием, своим всем видом разомлевшего и наслаждающегося тем, что делает с ним Фёст. Он слегка прикусывает его верхнюю губу, и Фёст отвечает, послушно приоткрывая рот.       — Ты такой хороший, мой Фёст. Мой. Прекрасный, прекрасный Фёст.       Он чувствует, как растворяется в нем желание указывать, доминировать, подчинять. Его плечи расслабляются. И он хочет целовать Тана снова и снова, пока он не скажет это снова. Не скажет, что Фёст хороший. Как бы он не желал заявить права на него, занимаясь с ним любовью или просто втрахивая в матрац до потери сознания, он всегда чувствует себя правильно только когда Кхаотан показывает ему свою привязанность.       Ему хочется слушать это постоянно.       Он начинает двигаться так, как любит Кхаотан. Медленно, плавно, целуясь и дыша одним с ним воздухом. Ощущение горячего тела под ним, влажные звуки шлепков, стоны и ниточка слюны между их губ… Все это его.       Фёст толкается под определенным углом и слышит довольное мычание. И это хорошо, но можно сделать лучше. Поэтому он немного приподнимает бедра своего любимого над кроватью, наклоняясь над ним. Он знает, что так его член входит глубже. И если толкаться медленно, то Кхаотан…       — Хороший мальчик!       Фёст еле сдерживает довольный стон, но поворачивает шею, чтобы прижаться губами к запястью Тана. Иногда он так опьянен рядом со своим любимым, что просто забывает дышать.       Он не может дать внятное объяснение тому, что он чувствует. Но уверен, что Кхаотан — это и есть любовь.       — Фыр, ты можешь заставить меня кончить вот так? Пожалуйста?       Его тягучее «Наааа» заставляет последние остатки его сурового доминирования растаять, как тает туман под лучами солнца. Фёст кивает, сразу же желая доставить правильное удовольствие для них двоих.       — Да, конечно, детка. Для тебя все, что угодно.       Кхаотан улыбается. Гладит его по плечам, чуть царапает ему грудь. Его глаза темные, и его слова капают, будто расплавленный шоколад на десерт.       — Ох, Фыр… Ты так хорошо меня понимаешь.       Фёст бормочет. Он ловит себя на этом, но удержаться нет сил, пока его так правильно хвалят.       — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, кхун Кхаотан.       Он не думает о том, что использует сейчас вежливое обращение. Он знает, что иногда за ним такое водится, когда он слишком взволнован. Как будто что-то в глубине его души не может согласиться с тем, что они равны. И знает, что сейчас краснеет от этого. Но Кхаотан все еще смотрит. Нежно, мягко, тянется к нему всем телом, целуя в щеку.       — Ты всегда делаешь мне хорошо, Фёст. Твой член, твои руки, твой рот — самые прекрасные для меня. Мой хороший мальчик. Мой Фыр-Фыр.       Восторг пузырится в его груди. Заставляет жмурится от слишком большой волны наслаждения, прокатившейся от макушки до кончиков его пальцев. Фёст делает глубокий вдох, прогоняя туман в голове, вызванный сладкими словами. И толкается бедрами в таком ритме, в котором Кхаотан кончит. Так, как он и хотел, и как он и просил.       — Ты так глубоко, Фёст, — Кхаотан бормочет, проводя ногтями по лопаткам Фёста и запрокидывая голову. — Так хорошо… Так чертовски хорошо… Только ты заставляешь меня чувствовать так…       Фёст опьянен словами, срывающимися с губ Тана. Все эти бесконечные похвалы, бессвязные слова и стоны — это все его. Его личное.       И когда он чувствует, как Кхаотан напрягается и со стоном проливается на свой живот, он кончает следом. С прерывистым вдохом, больше похожим на всхлип, он падает в объятия Тана.       Кхаотан вжимает его в себя, шепчет что-то, что Фёст не понимает и не слышит из-за шума в ушах. Но этот мягкий тон говорит ему, что все хорошо.       Что он был хорошим.       Он знает, что над ними посмеиваются, пытаясь выяснить, кто из них играет какую роль в их паре. На самом деле ему не интересны их вопросы.       Фёст знает, что он сверху, потому что Кхаотан так захотел. Когда Кхаотан захочет другого, у них будет смена ролей. Это нормально. Это его полностью устраивает.       Как устраивает и то, что он сейчас вдыхает сладкий аромат мускуса, пока его обнимают, нашептывая похвалы ему на ухо. Он знает, что он хорош ровно настолько, насколько ему позволяет быть хорошим для него Кхаотан.       (И это тоже его полностью устраивает).