***
Удержать взгляд на экране телевизора, на котором часа полтора маячит какой-то фильм, почти невозможно — Санхёк не находит это возможным, засматриваясь на красивый профиль хёна и любуясь бледной кожей, едва-едва подсвечиваемой яркими картинками от телевизора. Волшебно. И единственное, что он делает, — глазами глупо хлопает, стараясь не попасться, и поджимает губы: глупо улыбаться ему никто не разрешал. Когда Сонхо тянется к тарелке со снеками, Ли моментально поворачивает голову к экрану и всё так же остаётся незамеченным: хён слишком заинтересован в фильме и погружён в сюжет, о котором Хёк знать не знает. Приходится глядеть на экран с умным видом, ведь, конечно, он тоже это смотрит с самого начала. А глаза сами по себе снова убегают — Санхёк бы с радостью себя ударил, да вот выглядело бы это странно. Сдаётся он так же быстро, как и хватается за декоративную подушку, чтобы прикрыть хотя бы улыбающуюся половину лица, — снова переводит взгляд на Сонхо, переставшего жевать из-за какого-то явно эпичного момента. — О, ты видел? — спрашивает не глядя и указывает на экран, пока губы застывают в удивлённой «о»; а Ли только шепчет себе под нос что-то, очень похожее на согласие, и негромко, чтобы внимания не привлекать, вздыхает. Хочется эти губы, забавно округлившиеся, осторожно разок чмокнуть — глупо, но хочется. Санхёк не успевает поймать себя на том, как густо краснеет, пряча лицо в подушке, поэтому не сразу чувствует тёплую руку на своём плече. Точно, они же смотрят фильм и вникают в сюжет, сидя у Сонхо в пустой квартире. — Хёк-а, всё в порядке? — Пак останавливает фильм, прежде дотянувшись до пульта и нажав на паузу. — Плачешь, что ли? — Нет, — говорит всё так же в подушку, не горя желанием поднимать голову. Щёки, кажется, начинают гореть сильнее, а румянец задевает уши, хорошо виднеющиеся из-за клубнично-зефирных прядей. — Не плачешь или не всё в порядке? — переспрашивает Сонхо, осторожно поглаживая всё тот же горящий фрагмент кожи на плече и поправляя чужую футболку на плечах; Хёк чувствует, как медленно плавится от этих прикосновений. — Всё в порядке, хён, правда. — Он поднимает голову, сильнее стискивая меж пальцев маленькую подушку, и старается сдержать глупую улыбку. — У тебя температура? Такой красный. Пальцы Сонхо осторожно забираются под ворот футболки и касаются правда горячей кожи, больше похожей на кипяток, — ничего его уже не спасёт, а прикосновения ухудшают ситуацию, однако он совсем не хочет прощаться с ними. Он бы подержал Пака за руку, будь такая возможность и попадись хороший момент. — Нет-нет, всё правда хорошо! Хён, давай просто досмотрим фильм? — предлагает едва ли не шёпотом, после чего неловко улыбается и мягко ухватывается за чужие пальцы, чувствуя самыми кончиками лёгкие покалывания; сердце же сильно-сильно ударяется о рёбра и возвращается на прежнее место. И они просто продолжают глядеть на экран с бессмысленно мелькающими картинками, которые часто-часто сменяют друг друга: Сонхо больше не находит сюжет интересным, как-то переживая за младшего, а Санхёк и вовсе не понимает сути услышанных диалогов, да и вникать не пытается.***
«рыбный»
рыбный [23:43]: ну что ну какme [23:46]:
да так себе
хён подумал, что у меня температура, а я просто покраснел
рыбный [23:47]: похотливые мыслишки ясноme [23:49]:
ТАК, ТИХО
ничего там не было такого
но мне неловко
я же ни черта не помню
рыбный [23:50]: ни какой фильм смотрели, ни что ели? и помнишь только лицо сонхо-хена? ну было сотню разme [23:51]:
блин
я случайно
рыбный [23:53]: случайности не случайны так что руки в ноги и вперед признаваться иначе хен не переживет если у него не будет собеседника фильмы не с кем обсуждать Санхёк аккуратно откладывает телефон на тумбу, стараясь не уронить его и не шуметь вообще, — он даже дышать боится, пока лежит в одной кровати с Сонхо, который уже точно засыпает. Губы поджимаются сами по себе — Ли думает о том, как будет признаваться, если натура не позволяет. Ну не сможет он так просто взять и сказать заготовленный заранее текст (спонтанная речь — тем более не его конёк), который обязательно вывалится из головы, как только перед глазами появится улыбающееся лицо хёна. Аккуратно ложась так, как будет потом удобно, Хёк вздыхает и смотрит на угольный затылок будто уже сопящего Сонхо. Хочется пальцами зарыться в гладкие волосы, давно пострадавшие от утюжка и спреев, и увидеть слабую улыбку, обычно появляющуюся на лице хёна, когда кто-то касается головы. Ему всегда приятно. Поток влюблённых мыслей прерывает шуршание простыни — Пак поворачивается лицом к Санхёку и коротко приподнимает уголки губ, убеждаясь в том, что никто ещё не спит. Вид у него всё равно сонный — выдаёт явные попытки уснуть. Сонхо осторожно вытягивает руку из-под одеяла, а после укладывает её на чужую щеку — уже горячую щеку, но как хорошо, что красноты в темноте не видно. — Хёк-а, как тебе фильм? Ты так ничего и не сказал. — Понравился, думаю. Я просто… — Не особо следил? — спрашивает старший, после чего коротко усмехается и ведёт большим пальцем виску, в котором быстро-быстро бьётся сердце, нарочно переместившееся прямо туда. Ли волнуется сильнее, чем волновался на прошлой неделе перед экзаменом. — Ничего не помнишь? — Ага, — отвечает шёпотом, а пальцами сжимает футболку в районе груди, чтобы успокоиться (хотя бы попытаться). Кожа горит, как обычно горит при несильном ожоге, и почти что плавится при мягких поглаживаниях, больше похожих на кусочек сахарной ваты. — Прости… — Да ничего, всё в порядке. Мне просто не очень зашло, потому что мало эпичных моментов. Там только один хороший, а после него — фиговая развязка. Так что извиниться не стоит, Хёк. — Сонхо, убирая руку с чужого лица, приподнимается на одном локте для удобства и заглядывает в вечно поблёскивающие глаза. — Ты, кстати, не думай, что я правда поверил в то, что у тебя температура. По крайней мере, мне казалось, что я тебе понравился больше фильма.