Раны

Громкий звук глотка нарушил идиллию спокойной улицы. Район не самый известный, однако жителей хоть отбавляй. Люди далеко не дружелюбные, зато свободные. А свобода — дар Богов. Именно так думал Волков, грозно шагая, будто похоронным маршем, по давно опустевшей дороге. Знакомая многоэтажка уже за следующим углом. А значит, он скоро будет дома. Ему было ужасно приятно возвращаться, зная, что его ждёт давно уже ставший родным человек. Он обязательно поддержит, выслушает, подлатает. Наверное, у Олега не было в жизни существа ценнее. Что уж говорить о вещах. Неожиданно парень поймал себя на мысли, что он-таки прихрамывает на правую ногу. «Всё же сильно задел, гад.» — ругнулся он про себя, но темп не сбавил. Лишь в утешение отхлебнул ещё глоток из металлической баночки, на которой пятнами из-под пальцев виднелась тёмная субстанция. Кровь, конечно же. Волков не знал точно: его или чужая, но это уже не играло никакой роли. Главное, что та сволочь легко не отделалась. Дай Бог, ещё месяц дома валяться будет. А у Олега лишь порез на ноге. Ну, и лицо разбито. Не привыкать, до свадьбы заживёт. Волков повернул с главной улицы во двор. До подъезда долго идти не пришлось, благо тот красовался под номером два. Быстро поднявшись в уныло скрипящем лифте на восьмой этаж, Олег оказался перед знакомой дверью. Звонок вырвал Разумовского из своих мыслей. Вынужденный отвлечься от просмотра «Следа» по пузатому телевизору, он спрыгнул с дивана и направился в коридор. Уже возле двери парень настороженно поглядел в глазок — верная привычка в криминальном районе. Ведь наведаться может кто угодно и когда угодно, особенно, если ты можешь нажить себе неприятелей одним своим «бабским» внешним видом. Но вскоре Серёжа вздохнул с облегчением — за дверью Волков. Быстро схватив ключи с тумбочки, он отворил тяжёлую дверь. Перед ним предстала до боли знакомая картина: изрядно потрёпанный Олег с банкой выпивки, в своей любимой кожанке и с пачкой сигарет в кармане. Разумовский слегка нахмурил тонкие брови, окинув того взглядом. — М-да…— парень вовсе не был удивлён, просто прикидывал масштаб бедствия. — Ну как? — наконец спросил он. — Эта мразь знатно схлопотала. — расплываясь в кровавой, но при этом очень довольной улыбке, похвастался Волков. — Я ему нос в мясо расшиб, даже московские врачи не вправят. Не глядя поставив «Балтику» на рядом стоящую тумбочку, Олег медленно присел на корточки. Он хотел поскорее сбросить с себя грузную обувь и наконец размять уставшие ноги, но для этого нужно было сначала повозиться со шнурками. Берцы были все измазаны в вязкой, влажной земле, наверняка вперемешку с чужой кровью. Нередко, пользуясь положением, он бил сопернику прямо в лицо тяжёлой подошвой. Эффектно и грязно. Всё, как Волков любит. Пока пальцы привычными движениями расслабляли туго зашнурованные ботинки, взгляд карих глаз поднялся выше, на место, откуда жгучая боль расползалась по телу. В разрезанной штанине зиял глубокий порез, от которого уже успели пробежать несколько липких кровавых дорожек. — Одна из этих сволочей притащила с собой нож на рукопашный бой. Это не только низко, но и тупо. Ты не представляешь, во что превратилась его харя. — не отрывая взгляда от раны, сообщил Олег. Разумовский был не менее доволен. Волков вышел победителем, к тому же, с таким энтузиазмом рассказывает о происшествии. И это его Волков. — И во что же? — усмехнулся парень. И всё же в его взгляде была не только гордость, но и забота. Желание поскорее обработать все раны, может, даже накормить, если что найдётся. Шатен наконец-то снял высокие ботинки, и, скинув повидавшую жизнь косуху на заменявший вешалку стул, снова взял светлое, восьмипроцентное пиво. Сделав маленький глоток, он довольно причмокнул. — Два фонаря под оба глаза, губа с носом в говно, и весь лоб расхерачен. — медленно перечислил Волков свои достижения. — А его дружка мне слов описать не хватит. Уёбку досталось в два раза больше. Может, парень чуть приукрашивал действительность. Но, справедливости ради, под адреналином в самом разгаре битвы всё кажется гипертрофированным. Серёжа расплылся в ухмылке. — А какой повод то? Я так и не понял. — вдруг поинтересовался он, глядя в карие глаза, полные азарта. Ему всегда нравилось слушать Волкова. Тем более сейчас тот был в неплохом расположении духа, несмотря на увечья. — Ну… — начал Олег, рассеянно почёсывая правой рукой лохматый загривок. — Да этот еблан, лысый такой, с нашего района, помнишь? Так вот… Мне казалось, хороший поцык, в музыке разбирается. А он взял и в разговоре как брякнул, мол, «Я бы твоей рыжей шмаре вдул». — он брезгливо поморщился, — Пришлось вопрос кулаками решать. Приблизившись к Разумовскому, он легко приобнял парня за талию и, мягко улыбнувшись, посмотрел в голубые глаза. —Ты же меня знаешь, я такого не терплю. Серёжа, ничего не ответив, сразу уткнулся в грудь возлюбленного, крепко обнимая, и одновременно с этим вдыхая такой родной запах дешёвого одеколона и табака. — Опять тебе из-за меня досталось. — мягко, произнёс юноша. — Но всё же, он заслужил. — после недолгой паузы добавил он. — Да ещё как! — радостно поддакнул Волков, пригрозив воздуху кулаком. — Он теперь от одного моего вида ссаться будет, вот те крест. Почти невесомыми кругами поглаживая Разумовского меж лопаток, он утопил испачканный нос в рыжих волосах. — Правда нога долго заживать будет… — скорее обращаясь к самому себе, задумчиво изрёк Олег. — Ну ничего, завтра уже хромать не буду. «Вечно он так, не болит, не болит…» — думал про себя Серёжа. Хоть и сам он частенько получал в какой-нибудь драке за гаражами, волнение за возлюбленного было гораздо больше, нежели за себя. Оставив лёгкий поцелуй на шее Волкова, он отстранился. — Давай я хоть обработаю, а то что мы тут стоим… Больно ж наверняка. — Да ладно тебе… — протянул Олег, махнув рукой. —Бывало в сто крат хуже. — допив одним большим глотком пойло из тёмной банки, он ловко бросил пустую жестянку в мусорку, расположившуюся неподалёку. Как всегда, в ней не оказалось пакета. Ведь куда удобнее вытряхнуть содержимое прямо в соседствующую с домом помойку, а лучше вообще кому-нибудь на голову, чем тратиться на тупой полиэтилен. Прикоснувшись кончиками пальцев к ране, Волков скривил лицо от резкой боли. — Наверняка грязь попала. Надо промокнуть чем-нибудь… — Это само собой. Сейчас глянем. После этого они молча поспешили всё в ту же комнатку, где располагался до этого Разумовский. Серёжа заглушил звук телевизора, однако выключать его не стал. Пусть будет, так уютнее. Волков раскинулся на диване, вытянув повреждённую ногу. Наконец-то он может расслабиться. Не надо держать кулаки наготове, напрягать слух на каждый шорох. Олег чувствует себя в безопасности посреди маленькой квартирки, рядом с заботливым рыжим чудом, которое, кажется, одной своей любовью может заживить уже далеко не первые раны. — Чего у них там? — взглянув на замызганный экран, поинтересовался Волков. Разумовский бегло глянул в том же направлении, параллельно ища, чем бы обработать раны. — Хер знает… Ход сюжета я, очевидно, упустил. — парень рылся в одном из ящиков комода. — Хотя, знаешь, там изначально ничего интересного не было. Вот когда мы с тобой смотрели… Из ящика он достал импровизированную аптечку — старую коробку из-под обуви. Тут ещё его мать когда-то хранила шприцы, о назначении которых догадаться нетрудно. В коробке и по сей день валялось много всякого хлама, часть которого, вероятно, была просрочена. Серёжа присел рядом, начиная копаться в разных склянках и пипетках в поисках всего необходимого. Мечтательно закинув руки за голову, Волков охотно подхватил разговор. — Помню-помню, неплохая серия была. — забвенно улыбаясь, он прикрыл глаза. — Хотя обычно там муть какая-то… И вообще, я зритель нечастый. Но это же ещё придумать надо было… — тон парня был таким, будто он рассказывает о каком-то неземном чуде. — И никакие кулаки не помогут, тут воображение нужно… Резко открыв глаза, Олег неожиданно подался вперёд, уткнув острые локти в собственные бёдра. — Вот если бы про нашу жизнь сериал снимали, мы бы денег не заработали совсем. — цыкнув зубом, Волков продолжил, — У нас что не день, то мордобой. А без мордобоя и вовсе скука. — Хах, ну мы то найдём чем заняться. Пускай это даже будет очередная байка Джесси о её ебнутом бывшем. — Разумовский с улыбкой продолжал ворошить завалы медикаментов. Наконец, он отыскал бинт. Эта вещица дома всегда присутствовала по понятным причинам. Как и перекись, которая в скором времени тоже была найдена. — Сейчас, волосы соберу. — прошептал он себе под нос, глядя на запястье, где, как и обычно, была резинка для волос, служившая верой и правдой. — Да-а… Джесс любит о своих ебырях рассказывать. На самом деле, мне абсолютно на них похуй, но если ей так надо кому-то мозги с этим выебать, то пожалуйста. — подперев подбородок ладонями, Волков призадумался. — В целом, истории интересные бывают… Да и злится она забавно. — ухмыльнувшись, он вновь откинулся на мягкую спинку дивана. — Кстати, мне сильно морду разбили? А то я в зеркало себя не видел. — Хм-м… Вроде бы не очень. — Серёжа поднял взор, снова задумчиво хмурясь. — Думаю, им досталось куда сильнее. Волосы его уже были собраны в небрежный хвостик, из которого то и дело выбивались непослушные прядки. — Можешь не сомневаться. — вновь на лице Волкова расползлась широкая улыбка. — Это хорошо, что я эту бешеную с собой не взял. Они бы тогда точно дохлые валялись. Джесс всё предлагала свою помощь, говорит, ей шокер новенький опробовать надо. Но там уже был вопрос чести и долга. Я должен был пойти в одиночку. Как и многие, выросшие здесь, Волков был свободен от обременяющих норм общества и рамок приличия. Однако от серой толпы его отличало беспрекословное следование принципам. Выше собственного кредо он ставил лишь одно, а, точнее будет сказать, одного. Серёжу, разумеется. — Да-а, тогда бы их друганы ещё долго косточки по району собирали. — усмехнулся Серёжа. — Та-ак… Сейчас будет немного щипать. — достав из той же «аптечки» ватные диски, юноша принялся активно смачивать те перекисью. Для удобства он слегка задрал штанину и, быстро осмотрев рану, стал аккуратно её промакивать. — Это ж надо было… Привычная обжигающая боль тут же дала о себе знать. Но Волков — зверь стреляный. Бывало в разы хуже. Например, когда парням пришлось сшивать раны нитками из швейного набора и иголкой оттуда же. Или когда в драке Олег схлопотал перелом носа. Разумовский тогда переживал так, будто тот у него на глазах умирает, а Волков лишь хохотал от абсурдности ситуации. Сейчас же боль была так, на троечку. И то по десятибалльной шкале. — Да этот гад… — начал было Олег, но речь его прервалась спонтанным шипением. Слишком неожиданно перекись попала вглубь пореза. —Гад… Притащил ножик блять. Я уже стою, харю его дружбану разукрашиваю, а он с земли приподнялся да как полоснёт прям через штанину. — от воспоминаний или, может быть, неприятных ощущений он поморщился. — Ему тут же знатно прилетело, но порез досадный. — Вот уёбок. — фыркнул Серёжа, всё ещё сосредоточенно протирая ранку прохладной жидкостью. — Ладно, забинтуем, и будешь как новенький. Кстати, есть хочешь? — взглянул он на возлюбленного, наконец заканчивая обработку. Оба знали, что на кухне скорее всего кроме лапши быстрого приготовления ничего не найдётся, но всяко лучше, чем ничего. — Есть?.. — задумчиво переспросил Олег, устремив взгляд куда-то в потолок. — Нет, пожалуй. Мне школьного обеда пока хватает. — пожал он плечами. Последний приём пищи был действительно сытным. Переваренные пельмени и непонятная зелень, приправленная одной лишь солью, были лучшей из всех доступных позиций в меню местной МБОУ СОШ. Уголок искусанных губ в очередной раз дрогнул в лёгкой улыбке. — Как знаешь. Да и я вроде сыт. — сейчас это была чистая правда, хотя парень частенько врал на этот счёт. Но в этот раз он и впрямь поел примерно за полчаса до прихода Волкова. — Значит, обойдёмся остатками пива с сигаретами. Смочив кусочек марли новой порцией перекиси, Разумовский приложил его к ране и перешёл к наложению бинта. — А что, звучит как отличный ужин. — с иронией ответил раненый. — А что за сигареты? Мои то давно кончились… — всмотревшись в отставленное пиво, Олег довольно протянул: — Све-е-етлое… Как хорошо, что у тебя есть вкус. А то Дракон тёмное хлещет, ты представляешь? Всё то время как Разумовский усердно обрабатывал злосчастную рану, Олег полностью расслабился, доверяя родным рукам. При надобности, он бы без колебаний отдал собственную жизнь в проворные пальцы рыжего юноши, ведь знает его лучше всех на свете. От каждой яркой веснушки на бледных щеках, плечах и спине до вечно ледяных щиколоток, которые тот постоянно прятал от холода под тёплыми шерстяными носками. — Сегодня Винстон. А в пиве вкусы у нас сходятся, ха. Умело перебинтовав ногу, юноша окинул чутким взглядом проделанную работу, слегка щурясь. Сразу было видно, что Разумовский оказывает медицинскую помощь уже не в первый раз. — Так, ну с ногой закончил, теперь давай лицо обработаем. Парень раздражённо подул, пытаясь избавиться от назойливой пряди волос, но всё без толку. — У меня ещё костяшки в кровь. — несмотря на то, что озвученный факт был явно не позитивным, голос Волкова звучал ужасно довольно. — Но это ничего, кровь бы потом смыть. — он протянул правую руку, тем самым демонстрируя полученный ущерб. Оголённая конечность выглядела помято. Кулак был в уже подсохшей крови цвета гнилой вишни, на предплечье виднелось несколько шрамов, полученных в дворовых потасовках, на локте подживала огромная ссадина. Кожа его выглядела неестественно тёмной на фоне вечно бледного Разумовского. Однако летний загар уже сходил, уступая место морозной белизне. — И впрямь… Их тоже придётся. Серёжа подвинулся поближе, чтобы было удобнее обрабатывать лицо, и стал выполнять те же незамысловатые действия, что и с ногой. Но одно в обработке лица приятнее — им можно любоваться сполна. Нет, Олег был прекрасен во всём, вернее, везде. Но острый подбородок и скулы, нос с горбинкой и даже колючая щетина были совершенно по-особенному красивы. — Кстати, а ты слышал, как пацану два ребра сломали? У нас, здесь. Периодически стискивая зубы от неприятных ощущений, Волков всё так же покладисто подставлялся под аккуратные движения. — Правда? Первый раз слышу… Откуда весточка? Джесс натрындела, аль кто другой?.. Сломали-то кому хоть? — он заметно встрепенулся. Парни очень любили обсуждать подобные новости. Каждый раз в подробностях разбирали полученные жертвой увечья, а иногда даже прикидывали ход всей битвы. Такое развлечение было не только интересным, но и полезным. Ведь зная своего врага и его привычки в бою, можно выйти победителем почти из любой драки. — Да я сам шёл из магаза, вижу, скорая. — не отрываясь от работы рассказывал Разумовский, — Ещё и с гаражами рядом, сразу подумал, что-то тут нечисто. На следующий день у Джесс как раз спросил, а она, разумеется, в курсе. Пацана, правда, никто из нас не знает. Да и с места драки все быстренько смотались. Короче, без подробностей. — Чёрт, жаль. Уж больно интересно… — Олег был слегка разочарован отсутствием подробностей. — Интересно, что это за выблядок тут шпану у гаражей мутузит. Я помню, мне Шура про какого-то говорил. Тип он грозный весь из себя, а от правого глаза шрам во всю рожу… Но тут-то мало ли кто рёбра сломать мог. Так что остаётся довольствоваться предположениями… — Слушай, это вполне мог быть он. Очевидцы его со спины видели, конечно, но всё же… Знаешь, я б тоже подходить и разглядывать не стал. — с некоторым опасением говорил юноша, — А то мне ребра целые нужны. Кстати, он же тогда не один был. — Вот и правильно. Тут уже всякое любопытство в задницу идёт, шкура своя нужнее. —подхватил Олег мысль о вопросе безопасности. Волков прекрасно отдавал себе отчёт в том, где именно они проживают. И понимал все риски и опасности, подстерегающие в этом мрачном районе почти на каждом углу. И жутко переживал по поводу целости и сохранности своего возлюбленного. Даже слегка дерзкий для здешних мест вид мог сыграть злую шутку. И не раз Волкову приходилось заступаться за своего столь обожаемого рыжего, хоть тот и сам мог спокойно скрыться с места стычки. Но несмотря на все навыки и умения Разумовского, Олег волновался, волнуется и будет волноваться за его благополучие. — А парнишка с этим зверьём и впрямь какой-то ошивался… — Волков вернулся к теме разговора. — Мальвина говорил, тот, с шрамом, везде за собой мелкого таскает. Он ещё в очках тёмных щеголяет, да ножичком помахивает… Странные они. — Я бы не хотел им попадаться. Хотя, при должной подготовке, их уделать вполне реально. — с неким энтузиазмом задумался Серёжа, бережно, дабы снизить болезненные ощущения, промакивая ватой разбитую губу. — Наверное… Хотя хуй знает, что этот мелкий в карманах таскает. Не удивлюсь, если у него там огнестрел. При желании можно и с кулаками против пуль выстоять, если сноровки хватит… — задумчиво начал Волков, но тут же обрезал размышления резкой фразой. — Но мы пробовать не будем. Нос Олега рефлекторно сморщился, когда ватка прошлась по верхней губе, случайно задевая раздувающиеся ноздри. — Ну всё, всё. — успокоил Разумовский, видя такую реакцию. Спустя мгновение парень нежно поцеловал губы возлюбленного, в надежде не доставить и капли боли. А даже наоборот, хоть чуть-чуть её уменьшить. Ему ведь и самому безумно нравятся их совместные вечера. Можно, конечно, обойтись и без драк, всяко лучше телик посмотреть или что ещё. И всё же здесь, с Олегом, он ощущал уединение и тепло. Возможно, даже не до конца осознавая, насколько это ценно. Такой короткий поцелуй показался Олегу недостаточным. Губы у него совсем не болели, а желанное лицо маячило в нескольких сантиметрах уже приличное количество времени, и он просто не мог больше держать себя в руках. Притянув любимого за плечи, Волков с азартном слился с ним в мягком поцелуе. Пускай он и не был настолько глубок, как обычно, в нём однозначно были чувства. Причём самые искренние и трепетные. Быстро пройдясь по ровному ряду чужих зубов и почувствовав знакомый вкус никотина, вперемешку с остатками алкоголя, Олег отстранился, не забыв лизнуть чужие губы на прощанье. — Костяшки я потом под краном промою, не парься. — расслаблено бросил Олег, продолжая рассматривать родные черты лица. Глядя в темные глаза, Серёжа также наслаждался приятным послевкусием поцелуя. Бледные руки витали где-то на бедрах Волкова. — Ну смотри мне, если что, обращайся. — юноша снова положил голову на широкое плечо. — Как ты в целом? Порядок? — теперь он уже вглядывался в осеннюю темень за окном. — Да ничего, жить буду. Так, сейчас чуток похромаю, а на утро вообще как огурчик буду. Олег не был полностью уверен в сказанном. Отсутствие нормального питания, вредные привычки и постоянная физическая нагрузка знатно истощали организм, от чего тот становился восприимчивее к разным лёгким болячкам. А раны, в свою очередь, затягивались дольше, чем у обычных людей. Но чувствуя тяжесть на своём плече и тепло под боком, Олегу совсем не хотелось говорить нечто удручающее. И потому он заверял возлюбленного в своём скорейшем выздоровлении, машинально начиная верить во всё сказанное. В ответ Серёжа только рассмеялся, тоже безоговорочно веря в то, что так оно и будет. — Значит, время нашего импровизированного ужина, верно? — заметил Разумовский. Надо же, чтобы принести сигареты с подоконника, нужно пройти всего метр, но отходить от любимого ужасно не хотелось. Он бы вечность так просидел. — Ну… Получается. — чуть запнувшись, ответил Волков. Он также не желал рушить образовавшуюся идиллию. Нигде не было так хорошо и уютно, как в объятиях его рыжего чуда. Однако закурить после всего произошедшего хотелось. Да и внутренние часы, привыкшие к сигаретам в это время, давали о себе знать, поэтому, рано или поздно подняться придётся. Впрочем, это не помешает им и дальше наслаждаться тёплым осенним вечером.