Мы есть

      Если накормить долгое время голодающего человека жареным мясом, его кишки завяжутся узлом. Если впустить Силу потоком в иссякшего мага, Сила уничтожит его.       Работы предстоит немало. Стараясь не отвлекаться на неподходящие, не ко времени мысли и чувства, Ниранн первым делом ослабил жар, в котором сгорал Геллар, и только потом принялся вчитываться в то, что разрушало его тело.       Скверно потрудились Серпы – грубо, топорно. Искусство пытки тоже доступно не всякому. Множество старых переломов, сросшихся кое-как, взрытая лезвиями плоть почти по всему телу, перебитые пальцы и искалеченные сухожилия на них. Следы калёного железа, оставившие глубокие рытвины – клещи? Вот к чему так? Извлечь из человека информацию можно всего парой грамотных действий. Но, судя по всему, информация им была не нужна. Им было велено мучить, и они мучали. Как умели.       Он привычно отмечал факты, не позволяя себе думать, чьё именно тело сейчас лежит перед ним. Просто тело, просто сломано, просто надо чинить. Медленно, по шагам, не торопясь. Подпитывать собственные возможности Геллара своей Силой, по капле, и дать его способностям самим начать выполнять свои функции – восстановление лэта. Иначе и навредить недолго. Не проснётся магия Геллара, останется навсегда глухой и слепой, если сделать всё за неё.       Но это не самое главное. Долго, трудно, но сделается. Гораздо больше беспокоило сейчас то, что в духе щеночка едва-едва теплилось. Это починить не под силу никакому магу, даже высшему, как Ниранн. Сломили? Нет, невозможно… Крепче этого духа Ниранн за столетия не встречал. Скорее сам Геллар слишком сильно расшиб лоб о своё триумфальное возвращение и в наказание себе скормил свой дух чудовищам – стыд, вина, потеря смысла. А учитывая общую слабость, чудовища стали пожирать предложенное с утроенным энтузиазмом.       Потребуется невероятное, чтобы отогнать этих чудищ от своей добычи. И то, если Геллар поможет, захочет всем нутром своим.       Позвал же. Позвал. Значит, жить, по крайней мере хочет. Но лучше бы раньше. Но упрямый и гордый, как всегда. А портал выбросил Ниранна у самых границ южных провинций. И ещё пяток дней было потеряно в конном переходе.       Но успел. Под самый конец успел. Схватил на краю. Как тут бесстрастно факты перебирать? Да чуть не подавился собственной яростью когда увидел Геллара в этаком-то виде. Блевал яростью. И не Ниранн Вирот – Тень над Тенями, высший тангатский маг – схватил за руку щеночка и вытянул его из открывшегося зева Предела. А тот, кому половина Старшей крови в жилах велела свято охранять молодняк своей стаи, тот, чья вторая половина – наставник и учитель, величайшим позором счёл бы бросить ученика в такой беде. И ещё одно… Тот, кто помнит это тело и этот дух другим. Живым и пылким. Нир.       Амеронт схватил Геллара, разжевал его и выплюнул обратно. И вот это предстоит собрать заново. А уж потом взять весь этот проклятый Амеронт и кинуть Геллару под ноги, пусть делает с ним что хочет…       Ниранн тряхнул головой и с трудом успокоил в себе потоки гнева. Не время. Вон чуть заново пальцы щеночку не переломал, пока держал их в своей ладони, стиснутой яростью. Скорее всего пару ломать, правда, и придётся заново – быстрее будет, чем пока Сила вернёт эти уродливые наросты в привычный вид суставов…       Ну а те, что следят за поместьем? Как удержался от того, чтобы не спалить их в пепел, не накормить собственной требухой? Глотка воды не подали, добычу свою ждали. Ну пришла ваша добыча – дальше что?       Гневался и понимал одновременно, что скорее всего наблюдателям вмешиваться во что бы то ни было запрещено. Идёт игра, и Ниранн был почти уверен, что Геллар в ней не карта на столе, а вполне себе игрок. И вот его игру портить не стоит. Недаром ведь все дни, пока обивал зад о неудобные сёдла без конца сменяемых лошадей, кидал чуть не каждый миг слова, нелепо надеясь, что связка поможет их услышать.       Вспомни. Вспомни.       А вдруг услышал? Ну не просто же так его Серпы выпустили? Как приманку на Ниранна Вирота? Смешно, право. Идея хороша, вот с исполнением проблемы бы возникли точно. Так что нет, не сунутся сюда наблюдатели. Ну и чудно. Да что за дом-то такой? Ещё бы в развалины Геллара отправили. Ниранн ругался, когда искал припасы, ругался, когда нашёл и оценил их разнообразие. Ругался, когда выяснил, что старый водовод не работает, и воду нужно таскать вёдрами из незамерзающего ключа. А дорожка вся обледенела. Разозлился, сплавил весь лёд к демонам, потом хлюпал сапогами по грязи и лужам.       Развешивал отсыревшие простыни, которые менять приходилось часто – Геллар сбрасывал пот, словно у него внутри прятались какие-то бочки с водой. И снова ругался. За последние лет пятьдесят не припоминал подобных случаев за собой. А почему так? Да попросту боялся мига, когда щеночек придёт в себя. И надо будет что-то говорить. Или же не надо – что ещё страшнее. Видел такое. Когда люди сами себе об колено хребет ломали. И глаза их пустые видел.       Боялся и ждал. Заканчивая хлопоты, кухарка-прачка-сиделка Ниранн Вирот садился у низкой кровати и всматривался в лицо Геллара. Искал там перемены, следил, не слетелись ли недобрые тени, готовый изгнать тотчас. И удовлетворённо кивал сам себе, замечая как теплеет оттенком кожа, как уходит сетка лопнувших сосудов на руках и ногах. Восстанавливается. А что не в сознании, так это правильно. Тело мудрое, само знает, когда голову будить. Вливал по малой капле свою Силу, помогая гелларовой, и осторожно гладил заново срастающиеся пальцы – ломать всё-таки пришлось.       – Я думал, ты видение, – сказал Геллар, когда первый раз пришёл в себя.       – Кошмар? – усмехнулся Ниранн, вдруг ощутив подпрыгнувшее в горло сердце, но Геллар уже снова проваливался в забытьё.       И Ниранн снова остался в компании с его исцеляющейся оболочкой, блуждающей душой и собственным сердцем. Где-то в горле. Не там, где ему положено быть. Дольше всего правились шрамы на спине. Последние, те, что уже не исцелялись иссякшей Силой Геллара. Уродливые, залатанные наспех равнодушной рукой лекаря. Ниранн смотрел на них долго-долго, потом всё-таки не выдержал. Накинул Силы побольше и убрал их вовсе. Непростительное нетерпение, но не хотел, не желал Ниранн Вирот видеть на теле своего ир-шад чужие следы. Только его клеймо пусть будет.       Глядел на плавный изгиб спины, уже расслабленной, не стянутой рубцами, очень худой – ничего, откормится – выступающие позвонки цепочкой, острые лопатки. И вспоминал. И мысленно бил себя по рукам. Руки тоже хотели вспомнить.       Ну и проиграл рукам. Ладонь огладила спину, задержалась на ложбинке поясницы и погладила ягодицу. И ещё раз.       Как же, оказывается, он скучал. И руки скучали. И вообще – всё.       – Нашёл время лапать, Нир, – слабое ворчание взорвало Ниранну голову, точно грохот лавины.       Он. Тот самый. Настоящий.       – Устал ждать твоего позволения, – пробормотал Ниранн.       За столом, ещё сохраняющем остатки былого великолепия на облупившихся боках тяжёлой столешницы, друг напротив друга. Пара дешёвых, воняющих жиром свечей. Варево из крупы и сушёного мяса в мисках. Первый ужин после того как Геллар сумел подняться.       Геллар потянулся за ложкой, поморщился и принялся разглядывать туго перетянутую лентами холстины кисть.       – Вроде давно пальцы…, – недоумённо глянул он на Ниранна.       – Ломать заново решил, – ответил Ниранн.       – Ну и фантазии у тебя появились, – хмыкнул Геллар. – Что-то ещё, что ты делал с моим телом, о чём я должен знать?       – Лучше тебе не знать, – зловеще ухмыльнулся Ниранн.       Геллар слабо улыбнулся и принялся возюкать ложкой в миске.       – Надо поговорить, – сказал он и его рот дёрнулся кривой усмешкой.       Не сломали. Не сломался. Но надломили изрядно – отметил Ниранн, и тут же изнутри поднялось то – тёмное, желающее немедленно наказать, уничтожить.       – Ты чего? – взгляд Геллара тревожно метнулся в сторону.       – Ничего, – Ниранн собрал все силы, чтобы звучало естественно. – Отвратительно, правда?       – Что?       – Каша эта. Повар из меня скверный.       – Съедобно, – Геллар пожал плечами. – Не беги от разговора.       – Слушаю, – Ниранн отложил ложку в сторону.       Пусть говорит. Что угодно. Всё поправим, всё исправим. Ниранн позаботится и о том, чтобы и на душе не осталось никаких рубцов. Только опыт, только знание. Но никаких надломов. Надо будет – сломает и срастит заново, как пальцы. А потребуется, себя сломает и срастит заново. Лишь бы только никогда больше не видеть этой корявой усмешки и напряжённых плеч, за которыми как будто кто-то стоит.       И да, он больше не удивлялся собственным мыслям. Его щеночек. Был его и остался. Во тьме, в спальне Ир-Вирот прозвучавшее имя всё сказало. Ниранн всегда умел принимать данности. Один вот раз решил поспорить – и что? Кому лучше стало? Отпустил, чтобы защитить и чуть не позволил пропасть. От клятвы он освободил. А вот Геллар сам себя – нет. И стало быть, и его – Ниранна – тоже.       – Раз тебя до сих пор не попытались схватить, – Геллар смотрел в стол. – Значит… моё предложение принято безоговорочно.       – Две ошибки в одной фразе, щеночек, – Ниранн сознательно держал тон их былых бесед.       Знал – так надо. Надо за что-то зацепиться тому, кто потерялся.       – Почему? – вяло поинтересовался Геллар.       – “Попытались схватить” по отношению ко мне оскорбительно. Ошибка первая. Ты замялся, говоря о предложении, и тем самым дал мне понять, что сейчас будут оправдания. Сразу после того как ты изложишь мне суть дела.       – Ошибка вторая? – усмехнулся Геллар.       – Нет. Оправдания – ошибка. Тебе не нужно оправдываться передо мной. Никогда. Прояснили?       – Ниранн Вирот не меняется, – Геллар слегка ожил, а Ниранн жадно следил за этим процессом, отслеживал каждую мельчайшую игру эмоций на его всё ещё бледном лице.       – Не дождёшься. Продолжай.       – Я был схвачен по приказу Серп-Легата. Чтобы выйти на тебя, чтобы ты пришёл меня спасать – как же идиотски звучит – и попался бы в руки Серпов.       – Экая ерунда, – фыркнул Ниранн. – Не верю, что Энфис настолько глуп. Он меня хватать собрался как? С помощью своих выхолощенных эвокатов? Или войско сюда согнал бы? Уничтожить – можно. Схватить – вряд ли. Да и сама идея не уровня Серп-Легата. Какого демона я ему сдался? У дахака титулы без дела не пылятся. Ну будет новый Тень над Тенями приграничья вырезать. Я Тангатой не правлю. Пока.       – Ты прав. Когда я выдвинул своё предложение, то понял, что в общем-то Серп-Легат от меня этого и хотел на самом деле, – Геллар уже не пялился в стол. – Ему нужно было, чтобы мы встретились.       – Хорошо, щеночек. Мыслишь верно. Не тяни только паузы. Ну если не хочешь поиграть в игру – Ниранн Вирот закатывает глаза и приходит в состояние крайнего ошеломления. Надо – подыграю. Но предпочёл бы обойтись.       – Ниранн Вирот не меняется, – с видимым удовольствием повторил Геллар и снова оцепенел, словно разглядывая что-то у себя внутри.       Да, дела так себе, но идём в верном направлении. Ниранн ждал.       – Я понимаю, что только выиграл себе время…       – Геллар! – Ниранн легонько хлопнул ладонью по столу. – Будешь ещё мямлить свои оправдания, разговора не будет. Мне повторять нужно, чтобы ты не смел передо мной оправдываться?       Снова метнулся затравленным зверем взгляд. Пусть. Пусть зловещая тень жестокого дахака перекроет все иные тени. Выгонит их прочь. Сейчас не время жалеть щеночка, жалость для него губительна. Пусть лучше вспоминает, как дрожал коленками под взглядом Тени над Тенями.       – Я сказал, что попробую убедить тебя заключить союз с Серп-Легатом. И буду посредником между вами, – почти по-военному отчитался Геллар. – Привёл в качестве довода безумные амбиции Ламаи и то, что ты желаешь свергнуть Высокого Магистра. Тем самым вы можете быть полезны друг-другу.       – Я восхищён, – со всей искренностью сказал Ниранн. – Карающее Лезвие Амеронта и отступник-лэт вступают в тайный сговор с целью заключить союз с самым гнусным еретиком-дахака. Хорошая игра, крупные ставки. Ты в очередной раз поражаешь меня, щеночек. Хочешь, признаюсь тебе в любви?       – Пошёл ты, – неуверенно пробормотал Геллар. – Так ты всерьёз…       – Я всерьёз, – согласился Ниранн. – Я никогда не шучу про любовь.       – Нир!       – Да, щеночек, затея предельно дерзкая, очаровательно гнусная и великолепная. И я готов обдумать это предложение. Всё как я люблю – предательство, интриги на самых высоких уровнях на фоне войны за идеалы. И особенно меня радует то, что ты сам решился на подобное. А значит мои старания не прошли впустую. Совратил не только невинность лэта, но и его убеждения.       Вот оно. Лицо Геллара полыхнуло гневом. Он прищурился и снова, наконец-то, уставился на Ниранна ледяными глазами. Не мёртвыми. Просто злыми и колючими. Привычными.       – Не приписывай себе заслуг, которые тебе не принадлежат, Ниранн Вирот. Учителя, что были после тебя, объяснили мне ценность любых убеждений гораздо эффективнее.       – Отличный повод воспользоваться этой наукой, не находишь? – невозмутимо спросил Ниранн. – В своих интересах, разумеется. В наших с тобой интересах. Согласно заветам одного беспринципного и подлого мага.       – Ты снова хочешь использовать меня, – Геллар задумчиво смотрел на него.       – Да. А ты меня. Но мы с тобой этого не скрываем. Все и всегда используют друг друга. Давай вытрясем всё это змеиное гнездо? Вместе. И в случае победы никто и никогда больше не посмеет использовать тебя.       – Кроме тебя.       – Кроме меня, – охотно признался Ниранн. – Но всегда с открытыми глазами. Моё слово.       Геллар зябко поёжился и подтянул на плечах покрывало, в которое кутался весь вечер.       – Ты предлагаешь мне союз? – спросил он настороженно. – И на каких условиях?       – На твоих, – Ниранн улыбнулся. – Только на твоих.       – Уверен?       – Как никогда. Хочешь иди за мной, а желаешь – я пойду за тобой. Или пойдём рядом. Как угодно.       – С чего вдруг Ниранну Вироту искать такого союза? – Геллар холодно усмехнулся. – Моя роль скромного посредника не стоит того.       – Позволь мне решать, чего там стоит твоя роль, – мягко сказал Ниранн. – Для меня. А для себя сам решишь когда-нибудь. Если захочешь. Ты уже не щенок, Геллар. Возьми уже свою жизнь и отвечай за неё. Она только твоя.       Геллар молчал. Едва заметно дрожал под своим покрывалом. Хотелось подойти, отдать жар собственного тела, согреть. Но нельзя, не сейчас. И надо признаться, Ниранн ждал ответа Геллара с некоторым волнением. Нет сложнее решения, чем взять в руки свою судьбу. Тем более, когда кажется, что она лишь лист на ветру. Что ты ничтожен, слаб и зависишь от воли сильнейших. Но в щеночка он верил.       – Моя жизнь, – повторил Геллар с горечью, – Я вижу только пепел этой жизни, Нир. За что я должен отвечать?       Ниранн на миг прикрыл глаза. Сдержаться. Такое признание от Геллара слишком дорого, слишком обнажённо.       – Может быть, – сказал он, держа голос ровным. – Но, Геллар, ты не туда смотришь. Ты смотришь в прошлое. И там да – может быть пепел, да всё что угодно может быть. На самом деле есть только ты сейчас. А в прошлом тебя уже нет.       – Я не умею так, – выдохнул Геллар и отвернулся.       – Ты и сражаться не умел толком. И даже целоваться. Захочешь, научишься.       – Я хочу лечь, – сказал Геллар после того, как молчал достаточно долго. – Устал.       – Конечно, – Ниранн помог ему перебраться на кровать, а сам сел на пол рядом.       Пусть спит. С каждым новым днём он будет крепнуть и становиться сильнее, сам того может не замечая. А память со временем стирается. Любая. Просто некоторой нужно больше времени, и всё.       И Ниранн будет рядом. По крайней мере, пока.       Он спал без сновидений, удивляясь во сне этому. Рун не пришёл в эту ночь, близость ир-шад отгоняла Бешеного в глубины тьмы. Как бы не искалечили дух Геллара, то, что было создано Ниранном, осталось сохранным. Странно, но так было, и надо не удивляться, а принимать. Судьба не так уж щедра на подарки.       И как Ниранн ухитрился не заметить того, что рядом с ним оказался Геллар, он так и не понял. Непростительная беспечность для мага.       В комнату только-только начало вползать скупое на краски зимнее утро. В его сероватом свете лицо Геллара казалось совсем бледным и измученным. Он сидел на корточках рядом и его пальцы едва-едва касались головы Ниранна.       – Чего? – шёпотом спросил Ниранн.       – Твои волосы, Нир. Почему они белеют?       – Ну я не так уж молод, щеночек, – со смешком ответил Ниранн.       – Врёшь. А обещал не врать никогда.       – Разве вру? Мой возраст – правда.       – Но не причина. Если хочешь союза, не смей мне недоговаривать или утаивать.       – Если хочешь правду, учись задавать правильные вопросы. Так значит, ты готов к нашему союзу?       Геллар хмыкнул неопределённо, а потом ответил, уже вполне определённо:       – Готов. Но на моих условиях, как ты и предложил.       – Разумеется.       – Тогда пообещай мне, что во всех вопросах, не касающихся стратегии наших основных задач, ты будешь подчиняться мне.       Ниранн довольно усмехнулся:       – Ты научился ясно излагать свои требования? Очень одобряю.       – Так обещаешь? – серьёзность Геллара была запредельной сейчас.       – Обещаю. Моё слово – твоё.       Геллар встал и сказал твёрдо:       – Поднимайся.       Ниранн послушно встал, глядя на Геллара и с интересом ожидая продолжения. Что задумал этот истерзанный, поломанный жерновами законов и беззакония, но всё же такой непредсказуемый по-прежнему щеночек. Да что бы не задумал, Ниранн был готов принять всё. Давно, уже слишком давно Тени над Тенями не важны никакие атрибуты и регалии. Их ценность на самом деле очень сомнительна. Истинная власть в ином, а удовольствие намного приятнее дарить, чем брать.       И опешил. И бухнуло в груди давно забытым – настоящим, глубоким удивлением. Геллар, чуть поморщившись, опустился на одно колено, низко склонил голову и сказал, впрочем весьма твёрдо и уверенно:       – Прими мою клятву ир-шад снова, Тень над Тенями.       Ниранн молчал, впервые растерявшись настолько, что не мог найти ни одного слова. Смотрел на склонённую светловолосую голову и не понимал, что от него ждут. Слишком много разных чувств разом скрутили его душу в путаный узел.       – Ты обещал подчиниться, – глухо сказал Геллар, не поднимая головы.       – Зачем? Зачем тебе это? Я и так…       – У меня твоё слово, Ниранн Вирот. Принимаешь?       Ниранн выдохнул отравленный болью и сомнениями воздух и закрыл глаза.       – Принимаю.       – Твоя тень надо мной, Ниранн Вирот. Клянусь исполнить клятву ир-шад, быть оружием твоим, быть щитом и хранителем духа твоего до самой моей смерти. Не даю тебе воли освободить меня от клятвы именем Бешеного пса Руна и призываю его око свидетельствовать об этом.       И поплыл под ногами покрытый трещинами и пылью пол. Ниранн сам не заметил, как стукнулись колени, когда он опустился рядом с Гелларом, схватил его за подбородок и дёрнул голову наверх.       – Ты знал? Зачем?!       Геллар встретил его взгляд прямо.       – Знал, Нир. Ты сам раскрыл во мне мага. Вырастил его. Думаешь, я только рвал Псов на аренах? Нет, я ещё глотал пыль в твоей библиотеке. И я знаю отчего выцветают твои волосы, и знаю, что без моей клятвы ты не можешь сам позвать меня на помощь. Да и не хочешь. Но я признаю только равный союз.       – Не понимаю, – Ниранн поглаживал пальцем его скулу. – Не понимаю тебя. Зачем?       – Ну справедливости ради, – Геллар улыбнулся. – Сначала я искал твои слабости, как ты меня учил. Нашёл. Приберёг на всякий случай это знание.       – Не понимаю! – снова повторил Ниранн. – Ты по сути снова назвал себя моим рабом. Ты ведь осознаешь, что отдаёшь мне в руки всю власть над тобой? Какой равный союз?       – О, великий Ниранн Вирот чего-то там не понимает, – язвительно бросил Геллар. – Какое оскорбление его величию и мудрости. Ты бесишься сейчас от этого? Всё я осознаю, Нир, я почти спятил в камере, но не до конца. Просто я… Я был свободен только когда был твоим рабом. Понял вот только это теперь. Но, как ты говорил, поздно не бывает, если ты жив. Вот такая шутка судьбы. Смешно, да?       Ниранн потряс головой.       – Это не обернёшь вспять… Ты сломлен, ты ищешь за что зацепиться, но ты не должен был… Я понимаю, ты благодарен мне за то, что я пришёл на твой зов, ты считаешь, что обязан мне теперь жизнью, но слишком высока цена, я бы никогда не взял её добровольно.       – Я знаю, – спокойно ответил Геллар. – Поэтому и озвучил своё условие. И ты попался в ловушку, непобедимый и хитроумный дахака, чья единственная слабость – верность слову.       – Не единственная, – буркнул Ниранн. – Уже много лет – нет.       – Ну тогда заткнись и дай мне договорить. Мне плевать на то, что ты спас мою жизнь, немного она нынче стоит. Не приписывай мне благородства и не растекайся умильными соплями. Ты прав – мы используем друг друга. И будем использовать дальше. И согласно нашему союзу, ты будешь защищать меня, а я должен иметь возможность защитить тебя. Это к вопросу о равенстве. А клятва ир-шад – единственный способ. Иначе мы внесём в наш и так почти невозможный план лишние риски. Мне вовсе неохота, чтобы в самый неподходящий момент тебя сожрал твой Рун. Ты сам учил меня тому, что для большой цели цена не имеет значения.       – Напомни мне выпороть себя за это, – пробормотал Ниранн.       – Как нибудь сам выпорю, если хорошо попросишь. Устроил тут подмостки для драмы. Когда ты стал таким сентиментальным, Нир? Какая разница как называется то, что способно спасти? Какая разница во всех этих понятиях – раб, не раб, оружие, щиты? Просто слова. А есть то, что на самом деле. Поступки. Ты всегда будешь спасать меня, учить меня и прикрывать мой зад. Ни мига не сомневаюсь. Ну был я всю жизнь рабом Амеронта – что я получил за это? Нет уж, в моём решении нет сломленности и потерянности узника, есть здравый смысл человека, в руках которого обещание подчиняться от самого гнусного и самого честного мага Тангаты. Не считаешь, что я больше выигрываю, чем отдаю?       Ниранн с удивлением подумал о том, что сумел вырастить того, кто возможно, смог бы когда-нибудь превзойти его самого.       – Всё верно говоришь, – признал он. – Но одно мне кажется слегка ошибочным. Ты всё ставишь на доверие. Твоё слепое доверие ко мне. Здесь слабое место твоей стратегии.       – Слепое доверие? – спросил Геллар чуть даже презрительно. – Чушь. Я ставлю не на это. Ошибаешься ты.       – Допытываться бессмысленно? – усмехнулся Ниранн.       – Ага. Потом как-нибудь поговорим. Если сам не догадаешься. И ещё одно условие… Нет, просьба, позволишь, кан-ир?       – Что угодно.       – Я хочу забыть. Всё что было до этого разговора. Навсегда.       Ниранн приподнял брови.       – А что было? Ты хочешь позабыть, что я, одержимый тоской по тебе, разыскал тебя тут, а ты был так любезен, что не выставил меня за порог?       – Нет, – Геллар чуть улыбнулся. – Это я бы оставил в памяти.       – Значит так и будет. Но, мне кажется, щеночек, что ты вот-вот свалишься от напряжения. Позволь помочь тебе?       – Валяй, – вздохнул Геллар и привалился к его плечу.