Потрошитель Коппер-Сити

В то время как луна заливала улицы Коппер-Сити своим неземным сиянием, по лабиринту переулков и тускло освещенных магистралей целеустремленно двигалась фигура. Их лица были скрыты тенями, но они двигались по городскому лабиринту с такой настойчивостью, словно их преследовали невидимые силы. Прохожие с любопытством поглядывали на таинственного незнакомца, их шепот терялся в легком ночном ветерке. Но среди шумного городского пейзажа взгляд одного человека задержался на мгновение дольше, чем следовало, и в его глазах вспыхнуло узнавание, словно тлеющий уголек. Сердце загадочного человека забилось быстрее от предвкушения, когда он почувствовал тяжесть этого пристального взгляда. Неужели это так? Неужели они наконец нашли то, что искали, спрятанное в глубинах этих городских джунглей? Не сбавляя шага, они пробирались сквозь толпу, танцуя изящный танец уклонения и преследования. Наконец, они добрались до того, кто вызвал у них искру узнавания, — обычного человека, чье лицо было размытым пятном в море анонимности. –Эй, ты! —окликнул его таинственный человек, и его голос прозвучал приглушенным шепотом среди какофонии города. –Это я. Нам нужно поговорить. Глаза незнакомца расширились от удивления, а на лице промелькнула неуверенность.– Я... вас знаю? Губы загадочного человека изогнулись в загадочной улыбке, его пульс участился от волнения. –Поверь мне, мы давно знакомы. Но мы не можем разговаривать здесь. Иди за мной. Испытывая смесь любопытства и трепета, незнакомец подчинился и пошел в ногу со своим таинственным спутником. Вместе они углубились в уединенный переулок, и темнота поглотила их, когда они углубились в тень. —Сюда — настаивал таинственный человек, его голос звучал как шепот в ночи. – Это кратчайший путь к твоей любимой закусочной. Незнакомец заколебался, на его лице промелькнуло сомнение. Но что-то в поведении таинственного человека вселило в них уверенность, ощущение чего-то знакомого, которое тронуло уголки их глаз. – Сюрприиз —пробормотал таинственный человек с оттенком злобы в голосе. Прежде чем незнакомец успел среагировать, из теней вырвалось какое-то движение, и они оказались в вихре хаоса и насилия. И так же быстро, как все началось, все закончилось — таинственный человек растворился в ночи, оставив после себя лишь леденящее душу эхо своего смеха. В холодном свете рассвета правда откроется, но пока улицы Коппер-Сити оставались окутанными тьмой, скрывающей тайны, которые таились внутри.

______________________

Когда первые лучи солнечного света проникли сквозь пыльные окна их тесного трейлера, Ной "Эн" Сэмбли пробудился ото сна, и чувство осторожного оптимизма наполнило его сердце. Субботы были редкой передышкой от неустанной работы, драгоценной возможностью насладиться простыми радостями свободы и возможностей. С довольным вздохом Эн вытянул руки над головой, наслаждаясь ощущением тепла, обволакивающего его уставшие мышцы. Несмотря на продолжающуюся боль от вчерашних нагрузок, он не мог не почувствовать прилив возбуждения от перспективы провести день в полном одиночестве. Скатившись с кровати, Эн оглядел захламленную спальню, стены которой были украшены набросками и каракулями — свидетельствами его безграничного творческого потенциала. Его взгляд задержался на особенно детальном рисунке золотистого ретривера, и задумчивая улыбка тронула уголки его губ. Направляясь в крошечную ванную, которую он делил со своей матерью и сестрой Син, Эн не мог не восхититься тишиной, царившей в их трейлере. Отсутствие его матери, хотя и было благом для него, послужило отрезвляющим напоминанием о напряженной динамике, которая характеризовала их распавшуюся семью. Син, его милая, невинная сестра, была светом его жизни, её смех был бальзамом для его измученной души. Несмотря на суровое обращение их матери, Эн находил утешение в том факте, что она, казалось, сохраняла хоть каплю привязанности к Син, защищая её от худших проявлений её гнева. Но даже дорожа мгновениями их мимолетного счастья, Эн не мог избавиться от грызущего страха, что ядовитое влияние его матери сформирует мировоззрение Син так, что он не сможет его контролировать. Это было тяжелое бремя - знать, что он был её единственным защитником в мире, полном опасностей и неопределенности. Отбросив на время свои тревоги, Эн сосредоточился на текущей задаче, наслаждаясь простым удовольствием от горячего душа и успокаивающих объятий чистой одежды. С каждым мгновением тяжесть вчерашних трудностей начинала таять, уступая место спокойной решимости максимально использовать предстоящий день. Выйдя на свежий утренний воздух, Эн почувствовал, как его захлестывает волна свободы, и тяжесть мира на мгновение свалилась с его плеч. Он знал, что мать предпочитала, чтобы по выходным его не было дома, что было удобным предлогом избежать дискомфорта от его присутствия — факт, который в равной степени огорчал и освобождал его. Но сегодня все было по-другому. Сегодня Эн отказался быть скованным цепями своего прошлого, решив создать подобие счастья в мире, который, казалось, намеревался уничтожить его. С пружинистой походкой и песней в сердце Эн отправился в путь, готовый с распростертыми объятиями встретить любые приключения, которые его ожидали. Ибо в глубине своего неунывающего духа он знал, что, с какими бы препятствиями он ни сталкивался, он всегда найдет способ проявить настойчивость — подняться над тьмой и сиять так же ярко, как само солнце. С улыбкой на лице Эн спустился по шатким ступенькам своего трейлера, его настроение улучшилось, когда он увидел, что впереди его ждет новый день. Снаружи его ждал, небрежно прислонившись к выветрившейся обшивке, его лучший друг и соучастник преступления Тэд. Тэд был воплощением типичного американского спортсмена: высокий, хотя и не такой высокий, как Эн, блондин, сложенный как кирпичная стена, с вечной улыбкой, которая, казалось, скрашивала даже самые унылые дни. Несмотря на суровую внешность и спортивную доблесть, подкупающее отсутствие лукавства у Тэда снискало ему ласковое прозвище "химбо" в кругу их друзей, которое он носил с гордостью. Тэд был единственным другом, которого одобряла мать Эна. А он был его единственным белым другом. На данный момент. –Привет, N&Ms!— Окликнул его Тэд, и утренний ветерок разнес его голос. –Готов показать этим парням, как выглядят настоящие бейсболисты? Эн усмехнулся, весело покачав головой, и зашагал в ногу со своим шумным другом. –Ты же знаешь, Тэд. Сегодня суббота, так что корт уже занят. Нам лучше пойти в парк. Тэд оглянулся через плечо на оживленную площадку по соседству, где группа игроков увлеченно играла в баскетбол. Пожав плечами, он кивнул в знак согласия. –Звучит заманчиво, приятель. Все, кого мы знаем, обычно тоже туда ходят. Вместе они направились по пыльным улицам Коппер-Сити, и солнце отбрасывало длинные тени на их путь, пока они направлялись в ближайший парк. По пути они обменивались шутливыми замечаниями и смеялись вместе, их дружба была маяком тепла и товарищества в мире, полном неопределенности. Пока Ной и Тэд шли по оживленным улицам Коппер-Сити, в глубине его сознания отчетливо вырисовывался образ матери. Несмотря на бодрящую энергию утра и обещание беззаботного дня впереди, он не мог избавиться от ноющего беспокойства, которое нависало над ним, как темное облако. Одобрение — или отсутствие такового — его матеть тяжелым грузом лежала на сердце Эна, являясь постоянным источником напряжения и неловкости в их и без того натянутых отношениях. Тэд, с его здоровым обаянием и непринужденным поведением, был единственным исключением в глазах его матери, её плохо скрываемое презрение к соседям окрашивало восприятие тех, кто осмеливался общаться с её сыном. Эн слишком хорошо знал цену её одобрения, негласным правилам и ожиданиям, которые определяли динамику их хрупкой семьи. Тэд, с его светлыми волосами и спортивной фигурой, в её глазах олицетворял идеального сына, что резко контрастировало с нетрадиционными интересами и худощавым телосложением самого Эна. Но, несмотря на неодобрение матери, Эн не позволил её ограниченности диктовать ему выбор или определять характер его дружбы. Тэд был больше, чем просто другом; он был родственным по духу человеком, маяком света во тьме, которая грозила поглотить их обоих. Когда они подъехали к парку, Эн не смог удержаться и украдкой оглянулся на их скромный трейлер, и укол грусти пронзил его сердце. Отсутствие его матери было долгожданной передышкой, но оно также послужило суровым напоминанием о раздробленной семейной динамике, которая определяла их жизнь, — динамике, которая теперь формировалась из-за её предрассудков и неуверенности в себе

______________________

Когда лучи раннего утреннего солнца просочились сквозь занавески их скромного дома, Хан Дорман пробудился ото сна, и чувство удовлетворения охватило его, как теплые объятия. Сегодня у него был выходной — редкая передышка от неумолимых обязанностей начальника полиции, — и он намеревался насладиться каждым драгоценным моментом. С наслаждением потянувшись, Хан потянулся к пустому месту рядом с собой, ожидая увидеть свою жену Нори, уютно устроившуюся рядом с ним. Но, к его удивлению, на кровати её не было, простыни были прохладными на ощупь. Нахмурившись в замешательстве, Хан потянулся за телефоном, и его сердце замерло, когда он увидел пропущенный звонок от своего заместителя Рона. С неприятным ощущением в животе он набрал номер Рона, готовясь к любым новостям, ожидавшим его на другом конце провода. – Хан — раздался в трубке настойчивый голос Рона. – У нас чрезвычайная ситуация в центре города. Ты нужен здесь как можно скорее. Сердце Хана упало, когда он выслушал краткое объяснение Рона, а в голове пронеслось множество вариантов того, что могло послужить причиной такого звонка. С тяжелым вздохом он повесил трубку, его мысли вернулись к его дочери Узи и пустому месту, где она должна была быть. Подойдя к комнате Узи, Хан легонько постучал в дверь и озабоченно нахмурился, когда не получил ответа. Распахнув дверь, он обнаружил, что в комнате никого нет, если не считать стойкого запаха её любимых благовоний. – Узи? — Позвал Хан, в его голосе слышалось беспокойство. –Ты не спишь? В ответ его встретила тишина, от которой по спине пробежали мурашки. С неприятным ощущением в животе Хан спустился по лестнице, его шаги были тяжелыми от дурных предчувствий. Спустившись вниз, он обнаружил Нори на кухне, её темные глаза были скрыты за завесой темно-фиолетовых волос, она сидела за столом, погруженная в свои мысли. Её раздраженное поведение резко контрастировало с теплыми лучами утреннего солнца, льющимися в окна и отбрасывающими длинные тени на пол. – Нори — тихо сказал Хан, и в его голосе послышалось беспокойство. - Ты видела Узи сегодня утром? Нори взглянула на него, выражение её лица было непроницаемым. – Она в парке — ответила она с оттенком вызова в голосе. Хан нахмурился в замешательстве. – В парке? Почему она мне не сказала? Нори небрежно пожала плечами, её взгляд вернулся к столу. – Я подумала, что ей не помешало бы подышать свежим воздухом. К тому же ты всегда жалуешься на то, что она никогда не выходит из дома. При этих словах сердце Хана пронзило чувство вины, отрезвляющее напоминание о напряженных отношениях, которые у него были с дочерью. Несмотря на все его усилия наладить с ней контакт, Узи оставалась отстраненной, и казалось, что он не может разгадать эту тайну. Но даже несмотря на то, что Хан боролся со своими недостатками как отец, он знал, что долг зовет его, уводя от домашнего уюта и семьи. Тяжело вздохнув, он расправил плечи, готовясь к предстоящим испытаниям. – Я вернусь позже —тихо сказал он, в его голосе слышалось сожаление. – В центре города произошел инцидент. Я должен идти. Нори понимающе кивнула, и выражение её лица смягчилось от проблеска беспокойства. –Будь осторожен, Хан— тихо сказала она, и её слова сами по себе были весомы. Оглянувшись на жену в последний раз, Хан направился к двери, на сердце у него было тяжело от бремени ответственности. Когда он забрался в свой грузовик и уехал навстречу рассвету, он не мог избавиться от ноющего чувства беспокойства, которое поселилось где—то в глубине его сознания - зловещего напоминания об опасностях, которые таились сразу за пределами их закрытого пригородного анклава.

_____________________

Когда утреннее солнце залило своим теплым светом тихий парк, Узи обнаружила, что затерялась в святилище своих собственных мыслей, и это был редкий момент спокойствия среди хаоса её повседневной жизни. Плотно надев наушники, она отдалась пульсирующим ритмам своих любимых песен в стиле найткор, музыка лилась на неё, как успокаивающий бальзам на её мятущуюся душу. Усевшись на обветшалую скамью в тени высокого дуба, Узи склонилась над своим альбомом для рисования, её ловкие пальцы танцевали по странице, пока она тщательно прорисовывала сложные детали своего последнего проекта по механике. Мир вокруг неё отходил на второй план по мере того, как она все глубже погружалась в сферу своего воображения, её разум наполнялся возможностями и бесконечным потенциалом. С каждым росчерком пера Узи чувствовала, как её переполняет чувство цели и самореализации — долгожданная передышка от удушающего груза ожиданий и обязательств, которые часто омрачали её существование. Здесь, в тихом уединении парка, она была свободна быть самой собой, не обремененная осуждающими взглядами общества или удушающими рамками своей беспокойной семейной жизни. Но даже когда она наслаждалась простой радостью созидания, на задворках её сознания поселилось ноющее чувство беспокойства — предчувствие хаоса и потрясений, которые таились сразу за спокойным фасадом парка. Погруженная в свой собственный мир, она не заметила едва уловимой перемены в атмосфере, слабого шороха шагов и приглушенных голосов, возвещавших о прибытии неожиданных посетителей. Когда первые проблески осознания начали просачиваться в её сознание, Узи подняла взгляд от своего альбома для рисования, и её глаза расширились от удивления, когда она увидела незнакомые лица, входившие в парк. Группа подростков, чей смех разносился в воздухе нестройной мелодией, приблизилась к её скамейке, их любопытные взгляды задержались на её фиолетовых волосах и темном наряде. На мгновение Узи ощутил прилив дурных предчувствий, первобытный инстинкт побуждал ее укрыться в безопасном одиночестве. Но затем она вспомнила об обещании, которое дала самой себе, — принять неизведанное, бросить вызов возложенным на неё ожиданиям и проложить свой собственный путь в мире, который стремился ограничить её своими рамками... границами вот. Вызывающе вздернув подбородок, Узи снова уткнулась в свой альбом для рисования, и её пальцы возобновили свой танец по странице с удвоенной энергией. Она может быть другой, её могут неправильно понимать, но она не позволяла этому определять ее характер. Она была "Узи Дорман" — свирепой, независимой и непримиримой к себе, — и её не волновало бы мнение других. Когда Эн и Тэд подошли к баскетбольной площадке в парке, их волнение буквально витало в воздухе, они увидели знакомые лица, смешавшиеся в лучах раннего утреннего солнца. Глаза Тэда загорелись энтузиазмом, когда он заметил других их друзей, которые уже оживленно беседовали неподалеку. – Эй, зацени это! —Воскликнул Тэд, подталкивая Эна локтем. – Похоже, вся банда в сборе. Это будет круто! Сердце Эна немного упало при виде этой группы, его дискомфорт бурлил под поверхностью, когда он готовился к неизбежному взаимодействию, которое ожидало его впереди. В то время как Тэд был в восторге от перспективы присоединиться к своим друзьям и поиграть в баскетбол, Эн не мог избавиться от ноющего чувства беспокойства, которое грызло его изнутри. Среди их друзей была Ребекка, печально известная дрянная девчонка, чей острый язычок и язвительные замечания делали её силой, с которой приходилось считаться. Несмотря на её внешнее обаяние, Эн на собственном горьком опыте убедился, что привязанность Ребекки к кому—то связана обязательствами - факт, из-за которого он чувствовал себя неловко в её присутствии. Когда парень Ребекки, Даррен, отошёл, чтобы присоединиться к остальным, она, не теряя времени, нацелилась на Эна с точностью лазера, её кокетливые заигрывания были незаметны, как удары кувалды. Дискомфорт Эн только усилился, когда Ребекка наклонилась ближе, её голос был полон фальшивой сладости, когда она прошептала ему на ухо. – Привет, милашка —промурлыкала она, её взгляд с намеком задержался на лице Эна. –Хочешь побросать мячи... или хочешь забросить что-нибудь еще~? Щеки Эна покраснели от смущения, пока он пытался найти ответ, в его голове проносился миллион причин, почему он должен просто уйти. Но по прошлому опыту он знал, что Ребекка была неумолима в своем стремлении, её настойчивость могла сравниться только с её жестокостью. – Эм, спасибо, но я думаю, что буду заниматься баскетболом — пробормотал Эн, его голос был едва громче шепота. Смех Ребекки прозвучал как перезвон колокольчиков, издевательский и жестокий. – Да ладно тебе, Эн, не будь таким ханжой. Я же знаю, что ты хочешь этого~ Желудок Эна скрутило от отвращения к её словам, его чувство самосохранения боролось с врождённым желанием избежать конфронтации. Но прежде чем он смог выпутаться из этой неловкой ситуации, он почувствовал рядом с собой ободряющее присутствие Тэда, а непринужденное поведение его друга служило защитой от домогательств Ребекки. – Оставь его в покое, Ребекка —твердо сказал Тэд, его тон не оставлял места для возражений. – Мы здесь для того, чтобы играть в баскетбол, а не в... другие игры. Ребекка раздраженно закатила глаза, бросив на Эна последний испепеляющий взгляд, прежде чем вернуться к игре. Но, несмотря на вмешательство Тэда, Эн не мог избавиться от чувства дискомфорта, которое тенью маячило на краю его сознания. Когда группа готовилась начать игру, внимание Эна привлекла фигура, одиноко сидевшая на соседней скамейке, её фиолетовые волосы переливались на солнце ярким каскадом цветов. На мгновение ему показалось, что время остановилось, пока он любовался её неземной красотой, её присутствие околдовывало его, от чего он никак не мог избавиться. – Кто это? — Спросил Тэд, проследив за взглядом Эна, устремленным на таинственную фигуру на скамейке. Эн оторвал взгляд от завораживающего зрелища, его щеки вспыхнули от смущения, что его застали за разглядыванием. – Я... я не знаю — признался он, его голос был едва громче шепота. Остальные проследили за его взглядом, и их лица превратились в маски презрения, когда они увидели одинокую фигуру на скамейке. – Фу, какая уродка — пробормотала Ребекка себе под нос, скривив губы в отвращении. Сердце Эна упало от её слов, его инстинктивное желание защитить таинственную девушку боролось с желанием избежать конфронтации. Но, взглянув на осуждающие лица своих друзей, он понял, что в этой битве ему не победить. С тяжелым вздохом Эн оторвал взгляд от девушки на скамейке запасных, на сердце у него было тяжело от сожаления, и он снова сосредоточился на игре. Пока мяч ритмично подпрыгивал на асфальте, он заставил себя сосредоточиться на текущей задаче, отогнав ноющее чувство беспокойства, которое засело где-то на задворках его сознания. На данный момент игра была единственным, что имело значение — это мимолетное отвлечение от суровой реальности мира за пределами парка. Но в глубине души Эн не мог избавиться от ощущения, что встреча с таинственной девушкой останется с ним надолго после того, как он вернется домой в тот день..

______________________

Когда Хан вошел в полицейский участок, знакомые виды и звуки оживленного участка встретили его как старого друга. Воздух был насыщен запахом остывшего кофе и гулом голосов, занятых оживленной беседой, время от времени прерываемой телефонными звонками или стуком клавиш. Рядом с ним нервно переминался с ноги на ногу помощник шерифа Рон, его неуклюжее поведение резко контрастировало со стоическим видом Хана. Устало вздохнув, Хан последовал за Роном по лабиринту коридоров и тесных кабинетов, мысленно готовясь к предстоящей мрачной задаче. Когда они добрались до морга, Хан приготовился к тому, что его ожидало — мрачному напоминанию о суровых реалиях выбранной им профессии. Толкнув тяжелую металлическую дверь, он шагнул в стерильное помещение для вскрытия, и резкий запах формальдегида ударил ему в нос. Ева, служащая похоронного бюро, поприветствовала их кивком, её стоическое выражение лица не выдавало ни одной из эмоций, которые, несомненно, скрывались за внешним видом. С отработанной деловитостью она указала на тело, лежащее на холодной металлической плите, бледная кожа которого была освещена резким светом верхнего освещения. –Это наш неизвестный —сказала Ева монотонным голосом. – Найден мертвым в переулке в центре города. Причиной смерти, по-видимому, стали два ножевых ранения в яремную вену, нанесенные одновременно. Была большая потеря крови, и есть признаки посмертных увечий. Хан озабоченно нахмурил брови, изучая безжизненное тело перед собой. Две раны от ножевых ранений - леденящее душу напоминание о насилии, которое таилось в тени их города. –Есть какие-нибудь зацепки относительно личности жертвы?– спросил он серьезным голосом. Ева покачала головой, сжав губы в тонкую линию. –Пока нет. Мы все еще ждем, когда кто-нибудь опознает тело. Но, учитывая характер ран, я бы сказал, что мы имеем дело с возможным серийным убийцей. При упоминании о серийном убийце у Хана сжались челюсти, в голове проносились мысли о такой мрачной возможности. –Держи меня в курсе — сказал он коротко, его тон не допускал возражений. –И дай мне знать, если найдешь что-нибудь ещё. Прежде чем Ева успела ответить, дверь в морг распахнулась еще раз, и показались еще два тела, которые вкатывали на каталках. Сердце Хана упало, когда он увидел явные признаки новой трагедии — два отдыхающих, их безжизненные тела были обезображены следами смерти. – Что мы здесь имеем? —Спросил Хан, в его голосе слышалось смирение. Ева подошла к телам, внимательно вглядываясь в их бледные, безжизненные лица. –Найдены в национальном парке прошлой ночью — объяснила она. –Причина смерти, по-видимому, нападение животного. Хан в замешательстве нахмурил брови, изучая искореженные останки перед собой, кусочки головоломки медленно вставали на свои места. – Значит, это не имеет отношения к другому убийству — пробормотал он себе под нос, скорее утверждая, чем задавая вопрос. Ева кивнула в знак согласия.  –Действительно. Но я не знаю, что за животное могло это сделать. Возможно, нам придется привлечь зоолога, чтобы получить более полное представление. Хан тяжело вздохнул, чувствуя, как тяжесть ответственности ложится на его плечи. – Займись этим, Рон —приказал он усталым голосом. – И держи меня в курсе всех событий. Когда Рон поспешил выполнять его приказы, Хан снова сосредоточился на предстоящей мрачной задаче, мысленно перебирая мириады возможностей, которые ждали его впереди. В городе, охваченном тьмой и отчаянием, он должен был пролить свет на тени, какими бы глубокими они ни были...