Навсегда Нежность. Навечно Любовь.

Reall Life

Размышления о жизни всегда приходят в момент, когда человек остаётся без внешних раздражителей — таких как люди, музыка или ваши же разговоры с самим собой. Это тоже разговор, только мысленный и не всегда приводящий к чему-то позитивному. Вот и человек, сидящий сейчас на крыше девятиэтажки остался без всего. Только уже видимо, навсегда…

~Два года по тому~

       Музыка в наушниках бьёт по       перепонкам, и заодно словами по сердцу. Не дают покоя и не спокойные мысли мальчишки, сидящего за водителем. Чимину это всё уже осточертело, но по другому у него просто не выходило. На самом деле он и думать не хотел вовсе, единственное желание, которое приходило на ум — уснуть и не проснутся. Так тихо, мирно и спокойно. Родители наверное даже и не вспомнят, а друзей в помине не было, так что грустить на могилке будет некому. Наверное, так будет лучше? Он не знал. Просто хотелось отдохнуть от всего.        В наше время слишком много ответственности ложится на плечи подростков, и Чимин не стал исключением. Родители то и дело пропадали на роботе, им не до успехов сына на втором курсе, ведь он уже взрослый. Так что парень чаще всего коротал время за уроками в пустой квартире.Либо рисовал.        Да, наверное чаще он всё-таки рисовал, ведь любил он это делать когда бывало слишком грустно. До подросткового возраста он мечтал о рисовании как о профессии, но понимание взрослой жизни настигали так же быстро, как и понимание того, что далеко не все, кто хорошо рисует — стают художниками. Поэтому детские мечты были отброшены в коробку под названием «воспоминания» и убраны под кровать. Теперь вся его комната в рисунках и нарисовках. А когда шел дождь, он слушал его, ведь это от части, приводило его чувства и мысли в порядок.       Сейчас он думает о том, чтобы побыстрее добраться домой. Там его ждёт долгожданная тишина и рисование. Сегодня настроение на что-то постановочное. «-Возможно ваза с увядшими цветами? Розы как раз подойдут. Красивые цветы. Особенно кроваво-бордовые. Их можно и нарисовать. Может что нибудь на…»        Из раздумий вывел удар о стекло и звук тормозов. Машина начала скользить по мокрой из-за недавнего дождя дороге, и разворачиваться боком, пока водитель фуры не протаранил бампер машины со стороны водителя. Чимин из-за удара не сильно понимал происходящее, но слышал на фоне шума головы крики матери и всё ещё гул второго автомобиля. Почему они все ещё двигаются? Что происходит? Мысли парня летают и он не может сосредоточится на одной. Отец молчит, и Чимин видит почему. Его отца прижало рулём, и в целом половиной капота. Вот что мешало ему. Теперь уже видимо помешает матери жить спокойно. Отец… мертв?       «-Нет, этого не может быть, он жив, просто без сознания. Так ведь?» — надежда умирает последней — так ведь говорят люди? Теперь мы подождем, пока умрет этот последний.       Машина все ещё двигается, и Чим боится посмотреть куда. Боится потому что знает, где они ехали, и что находится в той стороне, куда их скинет неизвестный грузовик. Боится за мать и отца. Боится, потому что они все ещё катятся. Но совсем не боится за свою жизнь. И теперь он на краю. Обрыв. Небольшой, там метра три до низу, но все же обрыв за которым был лес. Машина слетает туда, кузов от грузовика тоже, но он укатился в другую сторону. Чимин был пристёгнут, но от переворота машины его это не сильно спасло.       «О черт.» -почему? Потому что мать не пристегнулась в начале поездки. Что же все так вяло складывается? Тем временем машина после переворота прокатилась дальше и… врезалась в дерево. С разгона. Правым. Передним. Пассажирским. Сидением. Мать больше не кричала. А у Чимина слишком болела голова чтобы думать. Последнее, что он увидел перед отключкой, как какой-то мужик выходит на край дороги и смотрит на машину, беря в руки телефон…

**Больница Сеула. 2 дня спустя**

      Голову ломило, а в руке отчётливо чувствовалась игла. Все тело как будто протыкают маленькие иглы, будто дразня. Все что хочется сейчас, это вода. Чимин с большим усилием разделяет глаза, и понимает что он в больнице. Он поворачивает голову вправо и видит возле себя девушку, меняющую капельницу. Трудно пока рассмотреть ее лицо, но кажется она ещё совсем молодой. Девушка закончила, и поворачивается, чтобы выйти, но видит что Чимин уже не спит.       — Вы очнулись! Я сейчас позову врача! — после громких слов, от которых начало звенеть в ушах, она убежала в сторону двери.       За две минуты, пока не пришел врач, Чимин успел осмотреть себя, и что обнаружил так это гипс на левой руке, перевязанную голову и перевязку на левой ноге ближе к колену. Он смутно помнил что произошло, но раз он в больнице, родители ведь тоже? Он не помнит, ведь ударился головой, пока машину переворачивало, но он ведь все вспомнит? Их ведь спасли? Чимин думал об этом пока в комнату не зашёл улыбчивый средних лет мужчина в белом халате, а за ним та самая медсестра.       — Здравствуй Чимин. Как себя чувствуешь? — на этих словах Чим попытался сесть, но сил в теле как назло не было. — Нет, нет! Лежи, сейчас тебе нужно отдыхать! Не вставай пока, — произнес мужчина, улыбаясь. — И все же, как ты себя чувствуешь?       — Как будто иголками тыкают. И одна вот проткнула. — сказал он указав на правую руку.       — Это пока нормально. Пройдемся по диагнозам, а дальше я расскажу что будем делать.- сказал он, и девушка передала ему папку. — Итак. Мы установили маленькое сотрясение мозга, но оно в дальнейшем тебе мешать не будет. Перелом левой руки, без смещения, так что 2-3 месяца, и будешь как новенький, — улыбнувшись сказал мужчина. — Ты левша, или правша?       — Непринципиально. — тихо ответил парень.       — О, это хорошо. Так, дальше маленькая трещина чуть выше колена на левой ноге. Это тоже быстро пройдет, главное не нагружать ногу. Это самые главные диагнозы, в общем ты ещё мало отделался. Пару царапин и синяков, но не смертельно. Сейчас мы будем наблюдать за твоим состоянием и давать нужные лекарства, пока что физическая активность тебе запрещена, но если сегодня ты почувствуешь в себе силу встать, то зови Соль, она тебе поможет — под конец доклада мужчина, как прочитал на бейджике Чимин — Чхве Хэнсо́н, улыбнувшись покинул помещение.       «Рука и нога. И сотрясение. Да я везучий.» — озвучивал Чим в своей голове. — Правда лучше бы не было этой везучести. — все же, лучше было бы. — Не помню что с родителями. И доктор не сказал. Наверное, им похуже досталось. И вправду, может, если бы меня не стало, а у них отобрало бы память? Сотрясение, ещё что-то. И они бы не вспомнили обо мне. Так было бы лучше.» Из мыслей Чимина вывел женский голос, который что-то видимо уже не в первый раз ему пытался донести.       — С тобой все в порядке? Я позвала тебя три раза, но ты продолжил смотреть в одну точку. Может, я позову доктора обратно? — забеспокоилась девушка. Кажется, ее зовут Соли? Так ведь ее назвал доктор?       — Все в порядке. Я просто задумался. — он натянуто улыбнулся. Даже не заметил, что она не вышла вместе с доктором. Как же часто он повторял эту фразу медсёстрам и одногруппникам. Ничего и никогда не было в порядке, но если с его проблемами ему никто никак не сможет помочь, то зачем об этом рассказывать? Ведь это бесполезно. Это его личный принцип — если смысла нет, то и делать этого не надо. Логично ведь.       — Тогда я пойду, если что кнопка вызова там.- улыбнулась девушка и показала где именно находится кнопка. — Жми ее, если станет плохо, или чего нибудь захочешь.       — Спасибо, пока ничего не нужно. — сказал он и улыбался пока девушка не вышла с палаты. «-Почему ни одного слова о родителях? Что не так?» Мысли не давали покоя, но ему удалось уснуть в своих тревожных грёзах.

***

      — …Господин, он сейчас спит, не думаю что к нему можно. — тихо объясняла Соль за приоткрытой дверью палаты. — Он после капельницы сразу спать лег, прошло не много времени, организм молодой… — но договорить ей не дал строгий голос мужчины.       — Мисс Солли, я понимаю, но мне нужно сегодня его опросить. Мне нужны ответы на вопросы, это могло случится не случайно, а он знает больше, чем мы. — продолжал голос. — Пустите, я все равно войду сегодня.       Чимин в полудрёме слушал это, и понял, что говорилось о нем. В каком смысле не случайно? Их авария? Что произошло?       — Ладно, проходите, но не долго. Он всё ещё в не очень стабильном состоянии. — сказав это, девушка ретировалась от палаты в неизвестном направлении.        Пройдя в палату, мужчина захлопнул дверь, и от этого Чимину захотелось подняться, но он мог только немного выше присесть на подушке — так он и поступил.       В комнатку зашёл высокий, с черными волосами и красивой формой лица мужчина. Он напоминал какого-то актера, но сейчас это не столь важно.       — Здравствуйте. — тихо поздоровался парень       — Привет, Чимин~и. Меня зовут Чон Мингю, я офицер полиции и по совместительству приближенный детектив. По делу вашей аварии запросили расследование, ведь твои родители — не простые люди. Я работаю на таких, как они. И теперь я бы хотел узнать от тебя, что же произошло в той аварии, не видел ли ты кого подозрительного, и не говорили ли о чем то таком твои родители? — офицер закончил, и смотрел на парня с ожиданием.       — Эм, если честно, то сейчас мне очень трудно что-то вспомнить. Можем ли мы поговорить тогда, когда я вспомню больше? Пока помню только как кричала мама и момент когда мы выехали за ограждение к обрыву. Но деталей, увы, совсем не помню. — проговорил парень, и замер, смотря на полицейского.       — Тогда я дам тебе свой номер телефона, и ты напишешь мне, когда вспомнишь достаточно. — улыбнувшись и оставив визитку на столике рядом с кроватью, сказал мужчина.       — И в каком смысле не простые люди? У них большая компания, я знаю, но прям не простые? — у него накопились вопросы о родителях. А кем они вообще работают? Он не задавал много вопросов дома, ведь видел, что они правда много трудятся и устают, но на какой должности — оставалось загадкой.       — Ты не знал? Тогда пока я не имею права тебе говорить. — заметно занервничал и немного подумав сказал мужчина.       — Почему так? Я просто хочу знать кто мои родители? В чем проблема? И где они вообще? Почему никто не говорит в каком они состоянии? — засыпа́л вопросами парень. Он не понимал что происходит, почему все так непонятно и сложно. Под конец вопросов он даже немного повысил голос, хотя голова и так звенела от разговоров.       — Прости, но на все вопросы буду отвечать не я. Я лишь пешка. — с этими словами он поднялся со стула и пошагал в сторону выхода. Пока он шел, до Чимина доходили его слова. Всего лишь пешка. Что это значит? Почему человек так говорит?        «-Да кто, блять, мои родители, а?» — не понимая думал молодой парень. Столько мыслей на его больную голову это уже слишком. Хотелось спать. Но нужно, наверное, расспросить Соль о родителях. Но если даже офицер полиции — просто пешка, то медсестра тем более. Она много ему тоже не скажет. Ему нужен кто-то из подчинённых родителей.        Минхёк-хён! Точно, как он мог забыть о нем! Ведь он — правая рука отца — главы компании. Это формально, а по факту он правая рука обеих родителей. Кан Минхёк — среднего роста и телосложения мужчина, не женат и не имеет детей, потому что ему всего-то 31.       Русый, с хитрыми глазами и ловкими руками. Он часто играл с маленьким Чимином, когда родители брали его на роботу, но не могли за ним посмотреть. С ним было весело, но с возрастом родители перестали водить Чима на роботу, и тогда их встречи были редкими, но они были. Когда родителям невмоготу ехать на работу, он приводил им документы на дом, пока они с ними разбирались — он играл с мальчиком. У них были чу́дные отношения, ведь мальчику было что рассказать взрослому прикольному дядьке. Но со временем, когда Чимин уже был подростком, ему не было так интересно рассказывать что-то. Да и у хёна дел добавилось, нечего сопли распускать — так он говорил себе, когда хотел поговорить с единственным взрослым (да и вообще единственным) другом. Сейчас Чимин понял, что в этой ситуации он может обратится только к Хёку.       Подумав немного, он повернул голову в сторону тумбочки возле которой была кнопка вызова Соль. Милая девушка, она ему сразу понравилась, но ей явно не до него сейчас. На тумбе лежал его телефон, и не без усилия Чимин достал его высунув капельницу с правой руки. Не удобно, если честно, с иголкой в вене. Он ищет в списке контактов давно забытый номер старого друга. Через несколько гудков отвечает спокойный тихий голос.       — Слушаю, кто это?       — Здравствуйте. Минхёк-хён, это Чимин. И у меня к вам очень много вопросов. — тихо, но уверенно говорит парень, скатываясь по кушетке в почти лежачее положение.       — Чимин? Почему звонишь так поздно? Что-то случилось? Где ты? — оживился мужчина и налетел с вопросами. И правда поздно. Чимин даже не посмотрел сколько времени, а уже начало двенадцатого ночи. Ладно, уже поздно думать об этом.       — Я в больнице, и мне не говорят что происходит и где родители. Я бы не беспокоил тебя, но мне больше некому звонить. Извини за поздний звонок, я не посмотрел на время. — всё так же тихо, спеша, будто его не станут слушать говорил парень.       — О Господи. — Чимин услышал тяжёлый вздох на той стороне телефона. — Они подобрались невероятно близко. Черт. — едва различимый, но понятный шепот. Наверное, Чимин не должен был этого слышать? Но он подумает об этой фразе потом, когда ему объяснят почему он вообще жив. — Давай так, завтра сутра я приеду, и ты расскажешь что произошло? Я думаю, что тебя охраняют, но всё же далеко за эту ночь не уходи. Пожалуйста. Просто дождись утра в безопасности. — чётко, но под конец со страхом сказал Минхёк.       — Со сломанной ногой далеко не убегу, не беспокойся. — ну, он пытался шутить. Не плохо ведь?       — Плоховато. Ладно, спокойной ночи. Я приду рано, так что ложись сейчас спать. — устало проговорил мужчина.       — Спасибо.       На этом разговор закончился. Теперь нужно спать, так сказал старший. Но… что если надо подумать? О том, что значат слова Хёна и офицера о том, что это не случайно? Кто подобрался? Почему и зачем они сделали это? Мыслей много, и ни одной о том, что с ним. Это не столь важно. Главное чтоб с родителями все было в порядке. Хотя бы нормально. Этот бесконечный поток прервала медсестра, зашедшая проверить капельницу. Черт. Он ведь ее так и не засунул назад. И даже не заметил что прошел уже час. Ночной обход.       — Почему ты вынул капельницу? Тебе было больно? Или ты вставал? Почему меня не позвал? — уже конкретно паниковала Соль, ведь парень мог ухудшить свое состояние внезапными физическими нагрузками.       — Я просто хотел достать телефон. Все в порядке, я не вставал. — поспешил успокоить девушку Чимин. — Эй, не беспокойся, я не настолько беспомощный. Завтра придет менеджер моих родителей. Если он придет раньше чем я проснусь, то пусть разбудит меня. Его зовут М… — не успел парень договорить, как девушка сказала следующее.       — Минхёк. Я знаю. Он уже поставил всю больницу на уши, чтобы узнать что произошло. Поставил дополнительную охрану и попросил следить за тобой. — не нарушая тихой атмосферы не переставала удивлять Соль. — Кто ты? Почему к тебе приставляют столько охраны? Откуда у этого Минхёка столько связей, чтоб средь ночи всю больницу на уши поднять? — удивлялась девушка, не отрываясь смотря на Чимина большими от любопытства глазами. Он наблюдал за эмоциями на ее лице, и думал что же сказать. Как будто он что-то знал, ну честное слово.       — Я уже и сам не знаю кто я. Минхёк-хён мой друг. Это всё, что я могу сказать. — почти прошептал парень, опуская светлую макушку так, что чёлка теперь закрывает глаза. — Я думал, что он лишь приедет и расскажет, кто мои родители и что с ними. Простите его за это. — резко повернувшись, но зашипев из-за ран на теле парень посмотрел на медсестру с надеждой. — Ты знаешь что с моими родителями? Где они? Все в порядке? — негромко, но с усилием говорил Чимин, пока Соль укладывала его обратно.       — Я ничего не знаю. Мне жаль, но думаю твой друг скажет тебе завтра больше. После того, как вас доставили в неотложку, мне не рассказывали что произошло. Так что я всего лишь помогаю тебе. — даже немного обижено сказала девушка, ведь ей тоже интересно, что такого случилось.       — Я понял, спасибо. Тогда я, наверное, посплю.? — тихо, смотря в потолок, говорил парень.       — Да, спокойной ночи. — ей было его жаль. Она знала часть того что произошло, но искусно врать ее научила профессия. Ей нельзя жалеть, ведь её жалость может привести к плохим последствиям. Была у них такая добродушная, из-за её правды человек повесился. Она не хочет такого же этому парню. Только не ему. Чем то он её зацепил. Только чем?       С этими мыслями она вышла, оставив парня в одиночестве.       Спать не хотелось. Хотелось умереть.       Она так явно ему врала. Точнее явно только для него. Это что-то по типу его супер силы — видеть эмоции, распознавать ложь. И так понятно, что она не скажет ему правды, потому что на него наверное сейчас даже смотреть жалко. Не то что говорить что-то плохое. А плохое ли? Он узнает об этом завтра. Надежда на что-то есть.       За окном дождь. Начало лета не всегда радует глаза солнечными лучами, бьющими по коже. Сейчас бы покататься на Стрекозе. Было бы круто. Этот мотоцикл заслуживает внимания. Черный, с тёмно-зелеными вставками — просто мечта. По мокрой дороге в такое время явно никто не выедет. Только такие же безбашенные как Чимин. Это ещё одна зависимость, от которой нельзя, да и что там, не хочется избавляться. Скорость. Это что-то наравне с музыкой, что-то подобно наркотику. Это затягивает и не даёт уйти далеко. И Чимин принял это как успокоение от своих тревог. От забот и проблем, от людей и разговоров. Убегал и возвращался. Просто потому что от себя не убежишь. Даже если постараться — ничего не выйдет, он уже это понял давно.       Парень смышлёный, иногда не по годам умён. Просто показывать это не любит, а родители и думают… думали что тот не понимает каких то бумаг и разговоров. А он понимает, и даже готов свои пять копеек вставить, лишь бы те не натворили бед. Но нельзя. Потому что опыта нет — а значит не знает ничего. Так и жил, пока не понял, насколько это грустно. Грустно просыпаться и завтракать самому, грустно идти и быть в школе самому, грустно самому возвращаться и делать уроки, грустно самому рисовать, и ужинать самому тоже грустно. Жить грустно, скучно и однотипно. Почему нельзя как у всех? Гулять с родителями, ужинать, играть? Как у обычных семей. Но так не могло быть. Не было. И уже не будет. Он вырос. Теперь одиночество для него не проблема. Это уже приелось. Что-то как будто… родное? Мм, наверное больше понятное. Освоенное. В университете он сильно не углублялся в знакомства с кем то. Ему это уже не надо. Смысла в этом нет. Чтобы его потом оставили опять самого? Чтобы он привык, и потом остался с носом? Нет, спасибо, проходили уже с родителями. Стрекоза и рисование. Немного сигарет, одиночество, дождь и мятный чай. Это рецепт этого парня.       Стрелки на часах передвигаются и скоро достигнут отметки в два часа ночи. Чимин так и не уснул, хотя уже был близок. Пока что его голову заняли раздумья о том, что же ему завтра скажет Хёк, и что будет после этих слов. Что изменится, и в какую сторону. Ах, как же сложно быть взрослым. Хотя ему до утра не о чем беспокоиться, он все равно грызет себя вопросами. Через некоторое время, около половины третьего ему удалось уйти в царство Морфея. Но в сею ночь ему снились кошмары, проснутся от которых он не в силах. Авария и смерть родителей. Как же он надеется, то это только сон…

***

~ 18 июня, 9:19. Больница ~

      — …ин. Чими-ин. Просыпайся, твой друг пришел. — аккуратно, но настойчиво трясла его за плечи девушка. — Давай же, сам говорил разбудить. Ах, во сколько же ты лег? — негодовала Соли.       — Я проснулся, хватит меня трясти. Пусть заходит, раз пришел. — охрипшим ото сна голосом сказал парень. — Спасибо, что разбудила. — последнее что сказал, потирая рукой лицо, чтобы отогнать остатки сна. « — А лег я всего то около трёх часов ночи, ведь мои мысли ели меня до последнего, чего ты хочешь женщина? Сколько вообще часов то?» — подумал он и взял с тумбы телефон. Почти половина десятого. Не очень то и рано, он думал что хён ещё в семь утра всё тут разнесёт к чертовой бабушке, лиш бы его найти. Ну ничего, главное пришел, не оставил.       В комнатку буквально вбежал русоволосый мужчина в костюме. Собранный, аккуратный и красивый. Но с растерянностью и некой печалью в глазах. Или это жалость? Ну да, Чимин не выглядел сногсшибательно, но и жалеть его нечего. Или есть чего похуже его вида?       — Чимин! Как ты? — после секундной отдышки сказал мужчина, поправляя пиджак. — Нам с тобой сейчас нужно будет очень обо многом поговорить. — уже тихо, как-то грустно и взволновано.       — Ты чуть дверь не вышиб, хён. — улыбнувшись уголками губ, произнес парень. — Все со мной нормально. Я правда в порядке. Но поговорить и вправду есть о чем. — улыбка, даже такая маленькая, сошла на нет. Теперь он серьёзен, ведь поговорить и правда есть о чем. — Как родители? Ты наверняка знаешь, а мне почему то не говорят. Офицер этот приходил, но я плохо помню что-либо, поэтому сказал что перезвоню. И он тоже ничего не сказал. Я очень надеюсь на информацию от тебя. Хоть какую то, хён! — поток вопросов, которые, смотря в пол, наверное запоминая, слушал Минхёк. Его плечи поникли, и он поднял взгляд на Чимина. В его глазах была вселенская грусть. Он не собирался врать. Но почему? Что не так? Чимин начинал нервничать, ведь тишина не разбавляется, она лишь сгущается над ними, создавая купол непонимания, недосказанности и чего-то горького. Страх.       — Почему…ты молчишь, хён? — тихо, и вправду не понимая того, что происходит проговорил парень.       — Я. Черт, как это сложно. Почему я должен тебе это сказать? — выругался в пол тона старший. Ну не может он ребенку такое говорить. Для него он младший, который всегда будет ребенком в его глазах. — Чимин, родители.       И опять тишина. Эта гнетущая атмосфера, которая пробирается в каждую часть тела, оставляя ужасно неприятный осадок внутри.       — Почему. Ты. Опять. Молчишь? — проговаривал он, а в голове потихоньку работали шестерёнки. Медленно так, как будто не смазали. Но они работали.       — Мне жаль. Они не выжили. Были мертвы уже в том обрыве. Им не смогли помочь, это было нереально. — тихо и быстро, как будто сейчас он не должен был говорить этого ему. — Я узнал вчера, после того как ты мне позвонил. Я тогда уже знал, что что-то плохое случилось, где то на подсознательном уровне. А потом мне сказали, что уведомить тебя об этом…должен тоже я. Мне очень грустно, что так случилось, и я даже не знаю что в такой ситуации говорить, но, пожалуйста, живи дальше. Ты должен. Ради родителей. Теперь, по твоему желанию, тебе нужно будет взять на себя компанию. Но это будет позже. — так же продолжал быстро проговаривать все что приходило в голову, не смотря на парня. Чимин после первых трёх предложений слышал то, что говорил друг отрывками, как будто из далека. Как будто между ними стеклянная стена, через которую он видел хёна, который пытался сказать что-то ещё, но остановился, увидев глаза младшего.        В них пусто. Больше ничего нет. Он смотрел остекленевшим от осознания взглядом и пытался принять информацию, пришедшую от Минхёка. Он уже не слышал что тот наверное пытался ему сказать, но четко слышал стук своего сердца. Оно пропускало удары. От ужаса происходящего, от осознания, от понимания своего положения. От всего. На него давил воздух вокруг. Он начал задыхаться, не слыша и не видя ничего вокруг. Где-то за этим стеклом он услышал крик хёна, который звал медсестру. Потом и ее возгласы, с попытками убрать с палаты старшего и не мешать. А потом темнота. И теперь она спасла. От мыслей. Раздумий.

От себя.

Но это ненадолго. Все вернётся. Просто нужно подождать.