Твоё обещание

— Когда же до тебя дойдет? — пальцы по привычке в панике сжимают затылок, хаотично пытаясь найти вырванный чип. Голос Катры эхом отдается от стен космического корабля, однако закрытые двери гарантируют конфиденциальность разговора. — Я не просила возвращаться за мной. — Катра, — Адора делает несколько маленьких шагов вперёд, аккуратно, словно боясь спугнуть, кладя руку на плечо девушки. И в тот же момент убирает, понимая, что может сделать этим жестом только хуже: — Мы должны были попасть на корабль Прайма любой ценой. Сперва на кону была жизнь Глиммер. Адора неловко мнется, все ещё не до конца осознавая, как лучше себя вести с ней: попытаться успокоить, приобняв за плечи, как в былые времена в Орде, или не нарушать ее личных границ и начать издалека: завести разговор в то русло, что, скорее всего, неминуемо приведет к очередной ссоре. Взгляд мечется между беспокойным хвостом Катры и ее глазами, полными знакомой обиды, ярости и вины. — Затем мы спасли тебя, — Адора замолкает и с тяжёлым вздохом садится на край кровати, лёгким постукиванием по перилам приглашая Катру сесть рядом. Только почувствовав кончик чужого хвоста около собственной ладони, она продолжает говорить: — Это было безрассудно и глупо, особенно с моей стороны, но Глиммер сказала, что ты пожертвовала собой ради ее побега. — Вот именно, — ровный тон переходит в раздражённое шипение. — Я сделала всё, что могла, чтобы отправить Блестяшку к вам. Просила ли я возвращаться за мной? — Нет, — Адора хмурится и, прежде чем Катра успевает сказать что-то ещё, выдыхает: — Но мы не могли оставить тебя там. Я не могла оставить тебя там. Возможно, ты смогла свергнуть Хордака и подчинить его себе, но мы говорим о Хорд Прайме, Катра. Посмотри, что он сделал с тобой. — Ты думаешь, я не знаю? — терпение сменяется привычным упрямством. Катра раздражённо приглаживает торчащие уши к голове и отворачивается, всем своим видом показывая, что ей этот разговор не нравится. Но и избежать его невозможно. — Думаешь, я хотела возвращаться? Нет. Мне плевать, что сделал бы со мной Прайм, останься я там. В Эфирии для меня места нет, и ты это знаешь. — Хватит, — рука крепко сжимает чужое плечо, заставляя Катру повернуться лицом к говорящей. — В Эфирии есть место для всех, и ты не исключение. Когда мы победим Прайма... — Ты действительно стала такой наивной из-за общения с принцессами? — Катра усмехается, однако тон ее вовсе не весёлый. Будучи повёрнутой лицом к Адоре, она заглядывает в голубые глаза, словно пытаясь найти в них ответ на свой же вопрос. — Нам не победить его. Рано или поздно он поймет, как активировать оружие, и тогда даже великая Ши-Ра не сможет ничего сделать. Разуй глаза. — Ты невыносима. — Будет уроком не спасать меня, когда я прошу этого не делать, — тут же отвечает Катра, на что получает сердитый взгляд и очередной тяжёлый вздох. Отдых после опасной космической вылазки переносится на потом. — Если ты так сильно меня ненавидишь, то пожалуйста! Сиди в своей каморке, жалей себя, бойся каждого шороха и тени, — Адора резко встаёт со спального места и идёт на выход, не желая больше тратить свои силы на тупиковый разговор, что оказался крайне глупой идеей. — Я думала, ты изменилась, раз решила помочь Глиммер, но, судя по всему, я сильно ошиблась. — Постой, — Катра инстинктивно встаёт за ней, нервно перебирая собственный хвост пальцами. Теперь молчат обе. Нужные слова отчаянно вертятся на языке, однако гордость и упрямство делают разговор в разы труднее. — Ты дала мне обещание, — Катра наконец сглатывает ком в горле и делает шаг вперёд, приобнимая себя за плечи в попытке придать уверенности собственным словам. — Помнишь? Быть вместе рядом, всегда. Ещё в Орде ты говорила, что всегда будешь на моей стороне, и мы должны приглядывать друг за другом. Ты была моей семьёй. Адора поджимает нижнюю губу, обратив все свое внимание на говорящую. Внезапная злость и раздражение отступают, давая место новым эмоциям; чувство вины неприятным холодком разливается изнутри, заставляя девушку остаться. Дойти до конца разговора и поставить точку. — Ты ушла. Возможно, для тебя это пустяки, не знаю, — голос предательски хрипит, а глаза пытаются найти что-то, на чем можно сфокусироваться и не дать волю чувствам, что уже, пожалуй, бессмысленно. Поникший хвост и ее понурая поза выдают всю горькую правду. — Но я в деталях помню день, когда мы впервые вышли за пределы Зоны Страха. Корабль разбился, ты нашла меч. А потом стала принцессой и просто... сбежала. Адора жмурится, прекрасно понимая, куда ведёт этот диалог Катра, и ждёт. Не смеет перебивать — просто ждёт наступления точки невозврата, когда бывшая командирша из Орды, ее близкая подруга, сломается, даст трещину и выскажет всё, что накопилось, без возможности побега. Хотя бы сегодня. — Ты дала мне обещание, — Катра сжимает пальцы в кулак и смотрит на Адору с детской обидой, то ли желая прописать ей прямо в лицо, то ли пытаясь взять себя в руки. Отросшие ногти неприятно царапают загрубевшую кожу изнутри. — И нарушила его. После стольких лет, после стольких тренировок, ночёвок, совместных вылазок и игр, ты оставила меня одну в Орде, уйдя к людям, которых знала... сколько? День? Да это даже звучит смешно. Смешно не было — ни ей, ни Адоре. Вторая не решается подать голос: только молча смотрит на стоящую перед ней девушку. Рука тянется, чтобы аккуратно погладить по спине, придав некой уверенности, и на сей раз ее никто не останавливает. Сделав ещё пару шагов навстречу Катре, Адора заключает ее в свои объятия и ждёт секунду, две — не отстраняется. — Какого чёрта, Адора? — Катра утыкается лицом в чужое плечо, не желая поднимать глаз. — После твоего ухода все будто посходили с ума: Хордак, Ведьма Теней... Наверное, я тоже. Мне было страшно и одиноко, потому что в глубине души я знала, что ты не вернёшься. Даже если будешь ненавидеть. Даже если меня. — Я никогда не ненавидела тебя, Катра. — Я перестала ждать тебя, когда стала главнокомандующей, — пальцы девушки тянутся к левой части груди, указывая на отсутствие ядовито-зеленого значка: — Какой толк ждать того, кто в итоге все равно выберет не тебя? Я старалась забыть всё, что было между нами, но даже так при виде тебя мне хотелось только бежать без оглядки и кричать от злости. Все наши воспоминания, связанные с Ордой, видимо, были для тебя ничем. Адора оглядывается. Стены каюты искажаются, принимая вид старых коридоров Кольца Страха: повсюду ящики с провиантом и оружием — на некоторых до сих пор остались следы маленьких коготков. Где-то там, за грудой металла и свалкой деталей для массивных военных машин, скрывается их тайное логово. Место для пряток, наполненное болезненными, но дорогими сердцу детскими воспоминаниями, куда не могла ступить даже Ведьма Теней. Она помнит всё. Помнит, как Катра сбегала от разъярённой Октавии, когда та лишилась глаза из-за проказы хвостатой. Адора никогда не видела в этой шалости особого смысла или повода для веселья, но взволнованные маленькие ушки, дергающиеся от прилива адреналина, и чужая озорная улыбка значили для неё весь мир. Помнит и то, как Катра отчаянно ревновала ее к Лонни, думая, что в конце концов Адора потеряет к ней интерес и уйдет в компанию других ребят, оставив её позади. И только ей одной было известно, что даже если бы на тренировочном поле была сотня крутых кадетов, Адора даже не посмотрела бы в их сторону — Катра всегда была в приоритете. Её хотелось защищать не только от Ведьмы Теней, но и от ее собственных безрассудств, что, пожалуй, иногда было сложнее первого. Она помнит время, когда Катра не высовывалась из их тайного местечка, ведь в случае болезни кадету лучше всего затаиться и позаботиться о своем состоянии, не подавая никаких признаков слабости, нежели идти на верную гибель: заметит старший — и ты труп. Лекарств у них особо не было, да и таскать их было неоткуда, поэтому всё, что могла делать Адора, это в свободное время проникать за старые блоки и сидеть вместе с ушастой проказой: менять тряпки и снова замачивать их, чтобы урегулировать температуру тела; припасать витаминные батончики и готовить из них серую массу — впрочем, готовкой это нельзя было назвать. В Орде такого понятия не существует. Ровно как и заботы о ближнем. Детский смех выводит Адору из своеобразного транса. Стены возвращают себе прежний вид, груды мусора и орудий исчезают, как по щелчку пальца. Последнее, что попадается на глаза — кончик маленького темно-серого хвоста, скрывающегося под блоками вместе с горящими глазами разного цвета. Сейчас перед ней была вовсе не детская версия Катры: не было ее игривого оскала и подвижного хвоста, что маячил бы туда-сюда в предвкушении очередной шалости. Вместо этого лишь понурый взгляд со сгорбленными плечами и копившаяся годами обида, что больше не может сидеть взаперти. — Мне так жаль, — Адора крепко обнимает Катру за плечи и прижимает ее к собственной груди, заставляя кошачьи уши уловить биение чужого сердца. — Я никогда не хотела, чтобы ты думала, что совсем ничего не значишь для меня. Восстание дало мне возможность начать жизнь с чистого листа, помогая в беде тем, кто действительно в этом нуждается. Я нашла новых друзей и увидела мир, но и это не всё. Чужие глаза упорно избегают зрительного контакта, перепрыгивая с одного объекта на другой. Катра не привыкла быть уязвимой, и Адора это знает: чувствует, как её распирает от тревоги и злобы, на сей раз направленной на себя за излишнюю открытость. — Посмотри на меня. Пожалуйста, — голос Адоры мягкий, почти ласковый и такой родной, что нижняя губа Катры невольно подрагивает. Ладонь тянется к смуглым щекам, аккуратно поглаживая большим пальцем скулы, следуя невидимым узорам на коже. В голубых глазах столько же боли, сколько в ее собственных, и ложь здесь ни к чему. Даже прикосновения Адоры пропитаны искренностью и лаской насквозь, заставляя Катру почувствовать себя хоть на секунду в безопасности. Она поднимает взгляд с пола и медленно, словно сомневаясь, реальность это или больной сон, прижимает руку Адоры к щеке, чувствуя тепло человеческого прикосновения. На глаза наворачиваются слёзы, но Катра решительно их игнорирует: всё, что её сейчас волнует — исход разговора. Фраза, которую должна произнести Адора, либо разорвет ее сердце на куски, либо наконец избавит от душевных терзаний и даст возможность раскрыться с новой стороны. — Я скучала, — голос переходит на шёпот. Адора аккуратно смахивает слезинку с лица девушки и улыбается, заглядывая в ее растерянные, такие виноватые глаза. — Я скучала по тебе, Катра. Яркая Луна стала мне домом, как и люди оттуда, но не проходило ни дня, когда я не думала о тебе. Я знала, что мы никогда не сможем вернуться к тем отношениям, что были у нас в Орде, и мне было так больно. Больно понимать, что самый близкий человек, значивший для меня весь мир, остался частью прошлого. Пальцы Катры невольно сжимают ткань белой формы: раскаяние, злость и радость смешиваются воедино, накрывая ту с головой. Слова, услышанные из уст её любимого человека, должны были успокоить ее, придать уверенности в том, что она не монстр в глазах других. Хотя бы не настолько ужасный, как в собственных. Однако вместо желаемого спокойствия в голове только одно — мерзкая, пропитанная чувством вины печаль. — Я всегда хотела, чтобы ты стала частью моего настоящего, — хватка Адоры ослабевает, и Катра в недоумении наклоняет голову, чувствуя в тоне девушки небольшие изменения: нежность уступает досаде, и голос её становится в разы серьезнее. — Моего будущего. Возможно, Звёзды услышали меня, раз наша операция по твоему спасению прошла удачно, и сейчас мы вместе, но... — Это не то, чего тебе хотелось, — догадывается Катра и вслух заканчивает чужую мысль, отпуская края одежды. Какое-то время она молча смотрит в пол, слушая ритмичные пощёлкивания из системы вентиляции, а после поднимает взгляд на Адору, уверенно сжимая ее ладонь в собственной. — Эфирия нуждается в тебе. В Блестяшке, в том пареньке с луком... — И в тебе, — Адора поднимает бровь с серьезным выражением лица, давая понять, что она не шутит. — Возможно, нам предстоит продолжить этот разговор в ближайшем будущем, но не раньше спасения нашего дома. — Всё ещё не понимаю, откуда в тебе столько наивности, — Катра закатывает глаза, однако колкости на этом заканчиваются. Отпустив руку Адоры, она ещё пару мгновений смотрит в чужие глаза и отступает, вспоминая, что подобная близость длится уж слишком долго. — Не волнуйся, ты тоже станешь такой, — Адора выдает тихий смешок, больше походящий на неловкое хихиканье, и направляется к двери: на сей раз не с целью закончить разговор на плохой ноте, а присоединиться к остальному экипажу и обсудить план дальнейших действий. Катра предпочтёт каюту королевскому обществу. Возможно, ее отношения с Адорой начинают налаживаться, — по крайней мере, ее не ненавидят, — но остальная часть спасательного отряда будет относиться к ней с подозрением ещё долгое время. Когда раздается щелчок, очевидный сигнал открытого коридорного прохода, Адора на мгновение останавливается и в последний раз оглядывается на Катру с лёгкой улыбкой, отчего ямочки на ее щеках становятся в разы выразительнее. — Я рада, что ты в порядке. — Иди уже. Дверь с лязгом закрывается. Следующая остановка — неизвестная планета, сумевшая в свое время отразить нападение Прайма. Вероятно, "наивность" Адоры заразительна, ведь теперь мысль о спасении Эфирии не кажется такой глупой — должно быть, у принцесс свои секреты.