На воронках, в шелковых платьях алых,
Всей области семейств знатнейших цвет,
Сто юношей и десять дев удалых
Всегда при ней, и все ей равных лет;
Ее наряд отличен пред собором
Лишь головным из яхонтов убором:
Румяней роз, рассыпным искр огнем
Горят они как звезды, только днем.
Правда, автора вспомнить не удалось, как не старайся. Но внушают, согласитесь, такие строки. Жаль, что в поэзии я ничего не понимаю и кроме Бородина в моём мозге нет места. Вспомнил же об это, лишь по тому, что перед самым попаданием сюда, мне об этом, под мясо и выпивку, рассказал друг. Зашёл у нас разговор о бесконечном конвейере Мельницы. В общем, дни текли, я ждал встречи «Ш», коротая время за совещаниями и спорами кому лучше вломить первыми. Крымчакам или тевтонам? Пока все склонялись, что крымчаки составляют больший вредоносный элемент на карте. При всей своей неприятной сущности, Орден не ходит на наши земли в набеги каждую осень и весну. Нет, подобным они тоже занимаются, но в гораздо более скромных масштабах. Что такое очередной рыцарь с дюжинной инвалидов кнехтов на фоне много тысячного набега крымчан? Мелочь, не проблема. Чтобы с ними справляться хватает младших воевод у границ и городских полков. Напомним, что городской полк, это ни фига не пехота, а вполне себе дружина, только на службе города. Может чуть победнее тех же рыцарей, но не сильно. Эх, надо бы потом нормальными дорогами озаботиться. И проконтролировать подготовку покоев для царицы и план будущей свадьбы. Пока никаких работ проводить мы не спешим, так как ничего ещё не ясно, но быть готовы начать в любую минуту обязаны. Ладно, думаю стоит сходить проконтролировать работы. Итак уже прилично отдохнул за пустыми разговорами.***
Пара крытых телег уныло двигались по лесной дороге, сопровождаемые всего пятеркой человек. Суетливый хозяин в потертом зеленом кафтане, пара вооруженных слуг, да двойка возничих - вот и вся охрана торговца. Лошади уныло тянули груженные под завязку телеги, пока люди нервно оглядывались по сторонам, силясь заметить надвигающуюся опасность в густой чаще. Да только всё зря. Никто так и не смог заметить опасность заранее. Неожиданно на дорогу повалила толпа оборванцев, вооруженных кто во что горазд. Окружив торговца и испуганных возниц, они, усмехаясь, стали отпускать шутки в сторону вооруженных слуг, судорожно сжимающих копья в своих руках. –Так, так, так. – заговорил вышедший вперёд низенький мужик с неопрятной бородой и широким изогнутым клинком в руках. – Что нам за рыбка попалась в этот раз? Купец аль приказчик?! Ну-ка, поведай нам, рыбка, что везёшь, сколько готов заплатить за свою жизнь и сколько заплатят твои родственники? Однако вместо того, чтобы испугаться, купец холодным взглядом оглядел разбойников и приказал: –Сейчас. В этот момент возницы спрыгнули со своих мест, одновременно дергая за веревки. Фальшивая стенка отлетела и удивленным разбойникам предстала пятерка лучников, стоящих двумя рядами прямо в повозке. Тренькнула тетива и пятерка стрел проредили ряды разбойничьего люда. В тоже время вперёд бросились резко удвоившиеся в численности караванщики. Причем выпрыгнувшие из второй повозки воины были поголовно одеты в кольчуги, вооружены мечами и щитами, защищены шлемами. Это была западня. Ловушка, ловко расставленная на жадных и наглых бандитов. И те не заставили себя ждать, влетели с свистом и улюлюканьем. Попытавшись прорваться к лесной чаще, старший шайки неожиданно для себя познакомился с изящной женской ножкой в красном сапожке. Отлетев назад в пыль лесной дороги, Захар скрючился, зажимая кровоточащий порез, оставшийся от металлической бляхи на сапоге. Найдя взглядом своё оружие, он потянулся к нему, но то отлетело в сторону, после чего на его спину наступил чей-то сапог, с силой прижимая его к земле. Крякнув, Захар попытался встать и выпотрошить наглеца, да только уже другой сапог, не церемонясь, впечатал его лицо в пыль, разбивая нос. Крякнув, он ещё пару раз дернулся, прежде чем замереть, почувствовав у шеи режущее прикосновение острого меча. Из его положения он не мог видеть, чего происходит вокруг, но мог слышать. И звуки ему совершенно не нравились. Кричали только его братцы и слишком часто их голоса прерывались булькающими звуками. Словно им режут глотки. Надо же было так, дурья башка, нарваться на ратников! Кричала же интуиция! Выжди, присмотрись! Но две телеги, груженные добром под завязку, да при хилой охране, слишком соблазнительная цель, чтобы её просто так пропустить! Неожиданно резко наступила тишина, да так, что погруженный в самобичевание Захар заметил её как нечто не естественное. Казалось бы, даже птицы и прочее зверье позамолкали. В поле его зрения появились изящные женские сапожки. Дорогие, да такие не каждая боярыня себе позволить сможет! И точно не полезет в них по лесу гулять. Остановившись перед его лицом, они какое-то время просто стояли, от чего Захар смог разглядеть свою кровь на серебряной бляхе правого сапога. –Стервь, - прохрипел разбойник с ненавистью глядя на обувь. – Попадись ты мне, я бы тебя потопта… кха-а! Усилившееся давление на голову заставили его проявить благоразумие и заткнуться. Но на этом дело не закончилось, до его ушей донёсся женский смешок и короткий, хлесткий, как щелчок плети, приказ: –Поднять. Захара подняли, но за волосы и на колени. Руки же заставили сложить за головой и переплести пальцы. В другое время он бы чего брякнул на тему, но два меча, упершиеся в горло и спину, не располагали к лишним разговорам. Зато он мог теперь видеть эту стервь, что его сапогом по харе огрела. И как краса была хороша! Ммм, уж он бы её приласкал, попадись она ему одна, без своих холуёв. Удар заставил пустую головешку разбойника мотнуться в сторону, после чего кровь потекла не только из носа. –Ещё раз так посмотришь - лишишься глаза. – прозвучал безразличный голос одного из холуёв. – Для того, чтобы отвечать, те без надобности. Сглотнув, Захар только и кинул взгляд по сторонам, замечая своих дружков в том же положении, что и он. Только было их намного меньше, чем раньше. –Итак, давай сыграем в игру. – улыбнулась ему красавица, жестоко, кровожадно. – Я буду задавать вопросы, ты отвечать. За каждую ложь или попытку умолчать, один из твоих дружков будет умирать, когда же они закончатся, ценой обмана станут твои пальцы, потом последуют руки, ноги, следом мы отрежем твоё хозяйство, а чтобы ты не умер раньше времени, будем прижигать. Ну что, начнем? Белый, словно мел, разбойник, с ужасом глядящий на красавицу перед собой, не переставая, клял себя за всё. За то что стал разбойником, полез сегодня в лес, напал на, казалось бы, одинокий караван. Даже за то, что не остался позади, как обычно делал. Но больше всего он клял судьбу, что свела его с этим чудовищем, скрывающимся за личиком изящной красавицы.