Когда твой папа – мент

Жене было двенадцать, а Ксюше – четыре, когда развелись родители. Если честно, то парень и не помнил причины развода. Первые полгода отец приезжал, исправно платил алименты, забирал детей на выходные. Тридцать первого декабря Вадим пришёл вместе с "друзьями с работы". Те долго осматривали квартиру, что-то записывали. Мама плакала, кричала, хватала отца за китель, просила оставить детей с ней. – Почему мама плачет? – тихо спросила Ксюша, прижимая к себе куклу, – Почему папа кричит? – девочка смотрела на брата глазами, полными слёз. А Женя и не знал, что ответить. Точнее, ответ был готов, но вряд-ли в этой маленькой голове уместится такой объём информации. Как бы там ни было, всё рано или поздно закончится. Климов-младший вышел из комнаты, исподлобья глядя на родителей. – Мать отпусти, и не нужно портить праздник ребёнку, – тихим голосом проговорил он, готовясь в любой момент сорваться на крик. Женя ни на минуту не выпускал отца из поля зрения. Климов обернулся. – Я Вам сказал где быть? В машине. Ты ещё меня учить будешь, сопляк? – он угрожающе двинулся в сторону парня, – Дим, отведи этого недоразвитого в тачку. Я с ним дома поговорю. *** Разговоры дома обычно заканчивались поркой и криками, что Женя – сволочь неблагодарная. – Я кормлю тебя, пою, одеваю, крышу над головой обеспечиваю, а ты! Сучёныш! Такой же неблагодарный, как и твоя мамаша, – Вадим несколько раз ударил Женю по лицу, – Слушай, а может она тебя вовсе нагуляла, а? Не в нашу породу пошёл. – Порода... – парень сплюнул кровь на пол, усмехнувшись, – Как у собак, получается? Тогда ты шавка маленькая. Громко лаешь, а пользы нет. *** – Награждается Климов Евгений. Голос завуча звучит противно. Дети и их родители аплодируют. Женя, низко опустив голову, идёт забирать похвальный лист. – Вы уже решили, куда Женя пойдёт дальше: в десятый класс или в училище? – приторным голосом интересуется классный руководитель. – В МТК имени Филатова, – гордо произнёс Женя, но Вадим тут же больно сжал его запястье. – Шутит он. До одиннадцатого останется. А там в школу милиции, – натянуто улыбается Климов. Когда классный руководитель уходит, он склоняется над ухом сына: – Я тебе все зубы выбью, если ты ещё хоть раз вякнешь про это поганое училище. Почему училище "поганое", парень узнал через два месяца, когда отец с матерью снова сошлись. *** Женя и Ксюша очень любили маму, и искренне не понимали, за что отец злится на неё – слишком рано выйдя замуж и родив детей, Люба теперь учится на заочном отделении, пытается наверстать упущенное. ...– Если мама учится, значит она – умная. А ещё очень красивая, – рассуждала Ксюша, сидя на полу и играя с Жениной машинкой – единственной уцелевшей из всей коллекции, – Правда, Женька? – Правда, правда, – Климов-младший поставил книгу на полку и сел рядом с сестрой, – Кстати, не знаешь куда мама ушла? Ксюша пожала плечами. Мальчишеская забава ей быстро надоела, и она подбежала к столу, ища взглядом что-нибудь интересное. – Мамина книжка, смотри! – А ну... А ну положи на место! – Женя подбежал к сестрёнке, выхватывая из рук блокнот. – Отдай! – Ксюша, чужое брать нехорошо! Из блокнота выпали листы. Личный дневник. Ну да, обычно девчонки таким и занимаются, но ведь мама – взрослая женщина. Женя поднял сложенный лист, развернул и принялся читать: « Я устала так жить. Вадим вечно на работе, а я с детьми одна в четырёх стенах. Я давно уже не люблю его и терплю только ради Ксюшеньки. Когда она пойдет в первый класс, я уйду с ней к Жене. Тем более, он уже почти шестнадцать лет пытается построить наши отношения. Если бы не этот проклятый Климов...» Женя скомкал листок до того, как в квартиру вошёл отец. Вадим долго топтался в прихожей, что-то весело напевая себе под нос. Парень быстро сунул бумажку в карман и выглянул из комнаты. – Ты сегодня что-то рано, пап, – совсем тихо проговорил Женя, опуская глаза в пол. – А что же мне, на работе ночевать? Мать дома? – мужчина снял фуражку, сжимая её в руках, и бросил взгляд на этажерку для обуви, – Видимо, нет её... И давно? – С утра. Вадим покачал головой и подошёл к сыну, похлопав его по плечу. – Ксюшку зови, руки мойте, сейчас будем есть. А потом на прогулку. Глаза Жени загорелись, и он уставился на отца, не скрывая улыбки. – Правда? И на пруды пойдём? Обещаешь? – Обещаю, обещаю, – Климов натянул на него свою фуражку и попытался взять парня на руки, – Ох... В детстве-то тебя проще поднять было... Всё, теперь и на шею не посадить, и на руки не взять! – Ну пап! Мне не пять лет! Вон, Ксюшку, таскай. *** Климов-младший сидел за столом и грыз кончик карандаша, задумчиво глядя на отца, лежавшего на диване с компрессом на лбу. – Пап... – Ой, Женька, отстань. Без тебя тошно. Ещё один вопрос про твою непутёвую мать – и я в тебя... стаканом запущу. Не доводи до греха, – мужчина зажмурился, застонав от боли, – Ты сам чего не на работе-то? Женя ничего не ответил. Сел рядом и сжал руку отца, вглядываясь в лицо. – Что молчишь, будто воды в рот набрал? – А у меня отпуск с этого дня. – Отпуск?! – хрипло рассмеялся Климов, – Таким лоботрясам как ты, не то что отпуск, даже выходные нельзя давать! *** Женя хорошо помнил, как вернулся домой и увидел на полу разорванное платье матери, чуть дальше лежал блокнот, как любил говорить отец – "кишками наружу". Парень осторожно осмотрел вещи и стал прислушиваться к происходящему в соседней комнате. – Вадим... Вадим, отпусти... Пожалуйста, не надо... Вадик... Я сама... – Молчи, дрянь! Молчи, сука! Вот я дурак, а! На руках тебя носил, пригрел змею, а она мне рога наставляет! Ещё и сына назвала в честь своего ненаглядного... А, может, Женька не от меня, а от этого мудака, а? Ну ничего, зато сейчас точно мой будет. – А-а-а! Помогите! Пожалуйста, кто-ни... Женя стал попеременно стучать в дверь и дёргать дверную ручку. – Занято! – рявкнул Вадим, не отрываясь от девушки, – Если ты ещё раз пикнешь – я тебя выпотрошу, шалава. Ты у меня на зоне зэков ублажать будешь бесплатно. Парень ещё несколько раз подёргал ручку, привалившись плечом к стене. – Пап, пап, иди сюда! Тут у Ксюши, кажется, температура... – Женя затаил дыхание, вслушиваясь. – Жаропонижающее дай ей. Аптечка на кухне. – Пап, ну иди сюда. Я не знаю, что ей давать. Пока Вадим возился с дочерью, пытаясь заставить её принять лекарства, Женя быстро подошёл к матери, протягивая ей одежду. – Мам... Всё хорошо, он тебя не тронет. – Да пошёл ты к чёрту, дебил малолетний, – прошипела женщина, с ненавистью глядя на сына, – Много знаешь будто бы. Пошёл быстро в свою комнату! – Люба надела на себя халат, завязывая поясок. Женя опешил от таких слов и буквально выбежал из спальни родителей, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он только что спас мать, а она... ненавидит его? За что? Климов-младший бухнулся на диван, обхватив голову руками. *** С отчимом, конечно, было проще. Он не проверял домашнее задание, не интересовался личной жизнью, иногда покупал какие-то крутые штуки, от которых сестрёнка восторженно пищала, а Женя говорил лишь "Спасибо" и убирал подарки в стол, не рассматривая. – ... А это, значит, и есть тот самый Женя? – усмехнулся Вадим, глядя на бывшую жену, слегка изогнув бровь, – Чего пришли? Алименты я выплатил, дети позавчера у меня гостили. Что ещё нужно? – Те копейки, что ты нам даёшь, даже на одежду Ксюше не хватает! – выпалила Люба и тут же притихла, опустив голову, – Нужно четырнадцать тысяч... – Сколько?! Милая моя, а ты работать не пробовала? И хахаль твой тоже. У меня зарплата около десяти тысяч, а ещё взять в учёт то, что я выплачиваю. – Это твои дети. Ты их даже обеспечить не можешь, – вступился за девушку Евгений, – Я и так их кормлю и пою, дармоедов... – Ты вообще трубу захлопни свою, – прошипел Вадим, – Детей я заберу. А Вы двое, чтоб больше здесь не появлялись! Климов вытолкнул парочку из квартиры и громко захлопнул дверь, ещё некоторое время постояв в прихожей и отрешённо глядя перед собой. И когда это Люба стала такой? Неужели он сам её испортил? – Что делать будешь, малыш? – Евгений остановился и закурил, выпуская кольца дыма, слегка щурясь, – Бабок у нас чуть-чуть осталось, завтра жрать нечего, ещё и твои сопляки на моей шее. – Ты охренел так говорить про моих детей?! – едва ли не взвизгнула Люба, выпрямившись и отвернувшись. В её небольшой голове уже созрел грандиозный план, где можно было добыть денег. Девушка быстрым шагом направилась в сторону Перово, напрочь забыв о любовнике. Её целью была сейчас бывшая свекровь – мать Вадима. Пожилая женщина. Добрая, приятная, отзывчивая, а самое главное – доверчивая. И обвести её вокруг пальца ничего не стоило. Пробравшись в подъезд, как кошка, и поднявшись на нужный этаж, девушка, недолго думая, достала из сумочки зеркальце и стала растирать макияж на лице. Из сломанной сигареты, найденной в кармане, Люба осторожно вытащила немного табака, потирая им глаза. Услышав, как открылась дверь, девушка поспешила отвернуться, пытаясь выдавить из себя всхлипы. Как оказалось, не зря старалась – из квартиры вышла мать Вадима. – Люба? Ты что тут делаешь? – женщина медленно спустилась к Любе, осторожно взяв её за предплечье и слабо тряся, – Любка, ты чего? Ах, боже мой... Любонька... Что случилось, девочка моя? – М...ма..м, – глотая слёзы, девушка упала на колени и затряслась, – Ма... Мм... Ма-а-ам-маа. – Господи, да что случилось-то, миленькая? – Аксинья Ильинична сжала руки снохи, обеспокоенно глядя в глаза. – Ва... В... Ва-а-а-д-дим в боль..больнице, – дурным голосом взвыла Люба, продолжая рыдать. Женщина отшатнулась, зажав рот рукой и неверяще глядя на девушку. Опомнившись, Аксинья подхватила Любу под мышки повела в квартиру, пытаясь добиться от снохи внятного ответа. – Что с ним случилось, доченька? – Сердце... На работе схватило... Врачи, с-суки, денег требуют, – Люба обмахивала себя руками, подняв глаза к верху, – Четырнадцать тысяч запросили. А у меня... у меня таких денег нет. Женьке учиться надо, и Ксюшка заболела. Женщина судорожно выдвигала ящики, попутно выбрасывая оттуда какие-то бумаги. – А в какой больнице Вадик? Куда его отвезли? – В Иноземцева.