Мы чествуем отчаяние

— Затем Николас Беспалый смог организовать тайное общество на болоте, известном сейчас как местечко Бирмингем. Здание, которое было использовано Беспалым с союзниками, сохранено как памятник архитектуры. Магглы считают его одним из многочисленных домов сэра Мэтью Болтона, однако, как и всегда было, история у него гораздо более магическая. Впрочем, в те времена это был обычный особняк для прислуги… Голос профессора Биннса звучал так монотонно, что любые даже самые захватывающие истории о тайных обществах и попытках их скрыть среди магглов звучали как белый шум. Через высокие застекленные окна кабинета Истории магии прорывались лучи беспощадного солнца. От них не было никакого спасения; бедные восьмикурсники Гриффиндора и Слизерина пытались закрыться учебниками или мантиями, но полностью спрятаться было невозможно. В кабинете стояла невыносимая усыпляющая жара. Невилл Лонгботтом, сидящий через проход от Блейза Забини, уже три раза сравнил себя с цапнями, которые обитают в одной из самых душных теплиц Хогвартса. — Ты, скорее, мандрагора, ноешь и ноешь, — громким шепотом ответил Блейз, не выдержав очередного вздоха. Сидящая рядом с ним Панси с трудом сдерживала смех. Она уткнулась лицом в парту, а ее спина вздрагивала так, что казалось, что ведьму скрутил спазм. Драко, сидящий в гордом одиночестве перед этими двумя, закатил глаза. Шутка едва ли тянула на слабую улыбку. Паркинсон следовало бы пересмотреть свой уровень юмора. Малфой обязательно бы сообщил ей об этом, если бы они еще были друзьями. С момента битвы за Хогвартс прошли мучительные шесть месяцев. Все лето шли суды над бывшими Пожирателями смерти. Родители Панси в их числе не оказались и вся их семья благополучно затаилась в тени, как мать Блейза и даже Нотт-старший. А вот имена супругов Малфоев не сходили с первых полос газет. Их судебное разбирательство шло все лето и едва-едва завершилось к середине сентября. Восемь и пятнадцать лет Азкабана. Драко мог бы оказаться в соседних камерах с родителями, если бы не его несовершеннолетие, вмешательство Поттера и, судя по всему, гребаное чудо. Его освободили из-под стражи только в августе. А потому возвращение в школу триумфальным было не назвать. Слизеринцы, бывшие ему ближайшими друзьями, больше не пытались даже заговорить. Малфой не винил их, в конце концов, любые контакты с опальным семейством могло привлечь ненужное внимание Визенгамота. Разумеется, никто не хотел рисковать. И уж тем более оказаться на месте Драко. Голос Биннса мог бы его убаюкать и он бы обязательно уснул. Если бы не головная боль, которая не проходила с самого утра. Драко уткнулся лицом в сгиб локтя и разлегся на парте. «О Мерлин, еще только двенадцать». Этот чертов день тянулся и тянулся. А от жары чертово похмелье становилось просто невыносимым. Возможно, вчера следовало бы закончить с огневиски пораньше. Но ведь тогда пришлось бы вернуться в эту чертову реальность, где даже эльфы-домовики стараются избегать последнего из оставшихся на свободе Малфоев. С самой поездки в Хогвартс-экспрессе он знал, что этот год придется пережить в гордом одиночестве. Драко понял это, когда в его купе так никто и не постучал, несмотря на то, что после войны поезд был переполнен настолько, что пришлось цеплять дополнительный вагон. Школьники были готовы тесниться в маленьких купе, лишь бы не оказаться наедине с тем единственным учеником, кто провел лето на скамье подсудимых. Драко шумно выдохнул и повернул голову так, чтобы наблюдать за одноклассниками. Вдруг его внимание привлекла записка, которую через проход передал Невилл прямо в руки… Блейза? Вот это неожиданное взаимодействие. Малфой внимательно следил за тем, как Забини разворачивает записку, показывает ее содержимое Паркинсон, Панси довольно улыбается и кивает Лонгботтому. Тот в ответ тоже кивнул. Интересно, какие общие дела могут быть у этих троих? Малфой выпрямился и тут же откинулся на спинку стула, так, чтобы приблизиться к столу Забини и Паркинсон. Он поднял руку в требовательном жесте. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что происходит за его спиной. Блейз и Панси вопросительно уставились друг на друга. Затем на Невилла. Драко скосил глаза, чтобы понаблюдать за тем, как вытянулось удивленное лицо Лонгботтома. Он пожал плечами и поднял вверх подбородок, указывая на сидящую за первой партой Грейнджер. «А это становится все интереснее», — лениво подумал Малфой. Гермиона, казалось, не замечала, что на нее уставились четыре пары глаз. Она терпеливо, задумчиво и почти бесшумно постукивала ногтями по столу и лишь изредка конспектировала происходящее. Невилл пожал плечами, отвечаяя на вопросительные взгляды Панси, Блейза и Драко одновременно. Этот цирк начинал раздражать. — Грейнджер, тут собрался целый консилиум по клочку бумаги, — громким шепотом сказал Малфой. — Не могут без тебя ничего решить. Снизойдешь? Грейнджер каким-то чудом все-таки услышала и обернулась. Ее глаза были густо накрашены тушью, что было настолько непривычно, что невольно брови Малфоя поползли вверх. За последние пару месяцев он лишь изредка видел ее в Большом зале, но стол Гриффиндора стоял слишком далеко, а намерено рассматривать ни ее, ни Поттера Драко больше не планировал. Сдвоенные занятия восьмикурсникам Слизерина и Гриффиндора ставили крайне редко. Поттер не являлся ни на одно из них. Грейнджер, похоже, поняла все без слов. Она криво усмехнулась, совсем не по-гермионовски, и кивнула. Эта ухмылка могла принадлежать Беллатрисе, Дафне или Панси. Но никак не Гермионе. Все это было настолько не типично для отличницы, что Драко не мог себя удержать от искреннего любопытства. — Это будет забавно, — одними губами произнесла Грейнджер. И у Малфоя было странное чувство, что это было сказано только для него. И что это «забавно» едва ли обозначало что-то хорошее. Блейз вложил в его руки бумагу а Панси перегнулась через всю парту и прошептала на ухо Драко: — Это дерьмовая идея. — Хуже не будет. Он развернул бумагу и хмыкнул. Этаж, комната, пароль. Разумеется. Вечеринка, о которой ходило столько слухов, что они долетали даже до Малфоя. Послевоенная вечеринка для тех, кто не мог спать по ночам или не хотел просыпаться. Вечеринка, на которую смогли пробраться даже шестикурсники. Вечеринка, где алкоголь и, возможно, что-то гораздо хуже лились рекой. А раз уж Драко смог с помощью верного семье эльфа-домовика обеспечить себе бесперебойную поставку огневиски, то герои войны могли себе позволить гораздо, гораздо больше. Малфой вдруг заметил, что Гермиона все еще изучающе смотрит на него. Этот взгляд не казался враждебным, но с чего бы ей быть враждебной? Она победила и теперь до конца своих дней может творить все, что ей вздумается. Даже если решит сплясать на столе, никто не скажет ей ни слова.

* * *

Стоило двери открыться, как Драко ощутил границу заклинания, надежно укрывающего старинный замок от… всего, что происходило за этими дверями. Драко решил, что приходить к началу было бы ужасно невежливо с его стороны. В конце концов, первые несколько часов принадлежат хозяевам. Он опоздал на какие-то три часа, но времени не терял зря. В комнате, где он жил в гордом одиночестве, было запрятано сразу две бутылки хорошего огневиски из подвалов Малфоев. Драко сделал несколько глотков для смелости. В самый последний перед выходом момент он был солидарен с Панси. Идея откровенно казалась дерьмовой. Но с другой стороны, что, разве может стать еще хуже? Алкоголь в крови добавлял отчаяния и смелости. Драко глубоко вздохнул и шагнул за завесу, отделяющую мифическую вечеринку от остального замка. И стоило ему пересечь черту, как музыка, выкрученная на всю громкость, едва не вжала его в стену. Драко инстинктивно зажмурился, пытаясь привыкнуть к такой громкости. Басы били по ушам, но хрипловатый вокал какой-то рок-звезды казался даже приятным. По крайней мере эта песня вышибала из головы любые связные мысли. Meet me there where it never closes Meet me there where it's never hopeless Малфой шел вперед по огромной комнате, внимательно оглядываясь по сторонам. Он ожидал, что присутствующие тут же обернутся на него и будут сторониться. Но никто не замечал нового гостя. Приглушенный свет отражался от нескольких диско-шаров, которые кто-то с помощью волшебства окрасил в зелено-синие цвета. Людей было не просто много, их было пугающе много. Девушки и юноши с, похоже, всех факультетов и разных курсов. Маггловские костюмы, изящные мантии, даже джинсы и короткие платья. Казалось, никому нет никакого дела до дресс-кода. В воздухе ощутимо пахло сигаретным дымом, а на небольших столиках стояли многочисленные пепельницы, некоторые из них были уже заполнены окурками. Драко только решил найти хотя бы Панси, но вдруг замер, ошеломленный зрелищем, которое даже вообразить себе не мог. Прямо в нескольких метрах перед ним на длинном роскошном столе танцевали двое. Девушка с роскошными кудрявыми волосами в коротком золотистом платье с пайетками и на высоких каблуках очень ловко двигалась в такт музыке. Драко с огромным трудом узнал в танцовщице Гермиону Грейнджер. «Это будет забавно». И правда. Будет. Драко протянул руку к ближайшему столику и откровенно украл чью-то початую бутылку. Он сделал большой глоток и поморщился. На вкус это был очень-очень дешевый огневиски. Партнер по танцам Грейнджер был в узких джинсах и расстегнутой белоснежной рубашке. Драко сделал еще один глоток этого отвратительного напитка, потому что отказывался верить своим глазам. Прямо на этом столе вместе с подругой детства танцевал Гарри Поттер. И, черт возьми, делал это невероятно завораживающе. Он держал в одной руке бутылку, из которой иногда делал глотки, подавал руку Грейнджер, и двигался в такт с ней и с музыкой. Meet me there where it never closes Meet me there where it's never hopeless Это зрелище было невероятным и… безумно притягательным. Эти двое были словно из магловского фильма, где снимают только очень красивых людей, которые умели вести себя перед камерой. Все вокруг словно сияло золотом и тонуло в тенях. Драко не отрываясь жадно наблюдал за этим танцем. Множество людей обступили этот стол и активно поддерживали танцующих, которым, казалось, не было никакого дела до всей остальной вечеринки. В отличии от всех присутствующих, на лицах Гарри и Гермионы не было широких улыбок. All is fair in love, oh-oh-oh Honey, are you coming? Как только Малфой это заметил, он уже не мог не обращать внимания на вымученные улыбки и постоянно передаваемую друг другу бутылку. Он смотрел во все глаза, как расстегнутая белая рубашка становится мокрой от пота и прилипает к груди Поттера. Его мысли оборвались на косых мышцах живота и маленькой стальной пуговице джинсов. Вдруг отчаянные зеленые и завороженные серые глаза встретились. Драко ощутил, словно из него выбили весь дух. Их взгляды пересеклись лишь на пару мгновений, но Малфой был готов поклясться, что увидел на лице Поттера удивление. Когда песня закончилась, Гарри ловко спрыгнул со стола и подал руку Гермионе, которая изящно спустилась сначала на ближайший стул, а затем с него на пол. «Черт!» Меньше всех он хотел сейчас встречаться с Поттером. С самого сентября Драко везло не попадаться на глаза местному спасителю всех и вся. Просто потому, что Поттер спас всю страну от таких как Малфой. О чем им было говорить? Драко поспешил к столу, который выполнял функцию бара. Заколдованные шейкеры, барные бутылки, мерные стаканы, мадлеры и джиггеры самостоятельно мешали коктейли посетителям. Это все казалось таким безумием: в стенах старинной строгой школы проходила такая совершенно незаконная вечеринка. Едва ли совет попечителей и родители будут счастливы, если узнают о ней. Но после увиденного Малфой бы не рискнул назвать что-то безумным. Танцы на столе окончательно сломили его веру в нормальность. А потому он был не прочь посидеть в месте, где музыка погромче, и пить, пока все это не покажется безумным сном. Он протянул руку к ближайшему коктейлю, мысленно посылая Хогвартс, его попечителей и многочисленных благопристойных родителей ко всем чертям. Алкоголь привычно обжег горло. Малфой прикрыл глаза, растворяясь в пульсации басов в венах. — Вот уж не думала увидеть тебя на своей вечеринке, — прозвучал чертовски знакомый голос совсем рядом. — Ты же сама согласовала мое присутствие, — Драко не нужно было открывать глаза, чтобы знать, на соседний барный стул села Гермиона. Та самая Гермиона, которая еще несколько минут назад вместе с Поттером на столе владела вниманием всей вечеринки. — Думала, ты не придешь. — Как я мог пропустить что-то незаконное, Грейнджер? Мне нужно поддерживать репутацию опасного преступника. Ведьма раскатисто рассмеялась так громко, что Малфой открыл глаза и с удивлением уставился на нее. Грейнджер никогда не была… такой. Немного туши осыпалось, оставив под ее глазами россыпь черной пыли. Это резко контрастировало с золотой подводкой и создавало ощущение мрачного декаданса. Однако карие глаза блестели опасным весельем, которое Драко замечал у Беллатрисы Лестрейндж. — Ты одновременно самый ожидаемый и неожиданный гость здесь, — она улыбнулась, обнажив ряд идеальных зубов. — Знаешь, кое-кто будет чертовски рад тебя видеть. — А у вас здесь уже завелся свой персональный аврор? Думаю, только эти ребята будут рады меня видеть. Чтобы сопроводить в соседнюю камеру к матушке, — Драко не был настроен на светскую беседу. Впрочем, и не на светскую тоже. Он надеялся воспользоваться местным баром и грохочущей музыкой, чтобы забыть, как его зовут. — Малфой, ты жалеешь себя так, что становится даже грустно. Но главное правило моей вечеринки — никакой грусти. Так что прекращай или я буду вынуждена выгнать тебя. Драко удивленно приподнял бровь, когда Грейнджер вытащила из возникшей крошечной сумки смятую пачку. Она сжала в зубах одну из длинных сигарет и предложила пачку Малфою. Он, не сомневаясь ни мгновения, вытащил одну из них и благодарно кивнул, когда Грейнджер подожгла волшебной палочкой концы обеих сигарет. — Не знал, что ты куришь, — не удержался Драко. — Ты вообще нихрена обо мне не знаешь, — выдохнула дым Грейнджер. На ее руке краснел еще свежий шрам. «Грязнокровка». Смутные воспоминания вынесли тень Беллатрисы, которая вырезала на руке волшебницы это слово. Но этот образ тут же померк, уступая место кривой усмешке Гермионы. — Знаешь, Малфой, я бы посоветовала тебе держаться подальше от Гарри, но ты не заслуживаешь моего сочувствия. Песни сменялись одна за одной. Все они казались похожи друг на друга. Энергичные, в минорной тональности и безумно, оглушительно громкие. Чтобы расслышать Гермиону, Драко приходилось напрягаться. — Когда я захочу чьего-то сочувствия, то к тебе не буду обращаться. Грейнджер прыснула от смеха и очень нагло украла коктейль Драко, просто сделав большой глоток из чужого стакана. Малфой закатил глаза и потянулся за другим. Благо заколдованный стол смешивал их про запас. Докурив сигарету, Гермиона спрыгнула со стула и вдруг протянула руку к Драко. Она запустила длинные ногти в светлые волосы и потрепала их. — Здесь мы чествуем отчаяние, Малфой. Чувствуй себя как дома, но только не заставляй других чувствовать себя, как у тебя дома. — Пошла на хуй. Грейнджер лишь продемонстрировала ему средний палец с длинным черным маникюром и исчезла в толпе. Драко был уверен, что она не обиделась. И он не ощущал никакой обиды. В конце концов, они были по разные стороны баррикад едва завершившейся войны. Чтобы сосчитать их долги друг перед другом, не хватит пальцев обеих рук. Тот факт, что они вообще могли поддерживать диалог после того кровавого убийства в Малфой-мэноре, было настоящим чудом. «Мы здесь чествуем отчаяние». Малфой находил забавным, что и победители, и проигравшие этой войны ощущали одно — бесконечную черную дыру в груди, которую было необходимо залить чем-то горячительным. Просто чтобы кровавые картины и чудовищные крики перестали приходить каждый раз, когда ты закрываешь глаза. Большими глотками он допил коктейль. А затем еще один. И еще. Наконец, когда в голове мысли затуманились, Драко решил найти Панси. Возможно, под покровом ночи, алкоголя и неприлично громкой музыки подруга соблаговолит с ним поговорить. Трезвым Малфой бы ни за что не признался, что скучает по этой язвительной девице. Излишнее количество спирта мешало продвигаться быстро. Перед глазами все смешивалось, превращаясь в разноцветный калейдоскоп лучей света, улыбок, платьев и сигаретного дыма. Потрясающе. Это правда ощущалось потрясающе. Никаких сожалений. Никаких мыслей. То и дело толпу бросало из стороны в сторону. Нередко кто-то врезался в Драко или он сам случайно впечатывался в чьи-то спины. Вдруг толпа толкнула его в стену и не планировала останавливаться, напирая все сильнее и сильнее. Малфой вскинул руки, в попытке хоть как-то уцелеть, когда множество тел прижмет его к каменной кладке, но вдруг заметил чью-то сильную руку справа от собственной головы. Кто-то уперся руками в стену, не давая толпе переломать Драко пару ребер. — Спасибо, — выдохнул Малфой, поднимая голову. Драко замер, встретившись взглядом Гарри. Растрепанные черные волосы прилипли к вискам и лбу. Поттер глубоко дышал, и Драко понял, что не может оторвать взгляд от его раскрытых губ. — Ты, — только смог выдавить из себя Малфой. Толпа уже отхлынула, но они продолжали стоять у стены, так словно ничего не изменилось. Зеленые глаза внимательно изучали его лицо, и от этой близости заканчивался воздух в легких. Малфой не смел двинуться, чтобы не спугнуть этот момент. — Привет, — негромко ответил Гарри. Драко кивнул, надеясь, что он слышит басы очередной песни, а не собственное сердце, которое билось со скоростью хорошего рок-н-ролльного трека. Поттер сделал шаг назад, перестав нависать над Малфоем. Это едва ли сделало ситуацию проще. Драко все еще не мог сообразить, что ему следует делать. Бежать? Отметить хороший уровень волшебства для бара, самостоятельно смешивающего коктейли? — Отличная грация для ловца в квиддич. Уверен, на ваших тренировках вы репетировали танцы на столе, — растерявшись, Драко решил пойти привычным путем. Лицо Поттера вытянулось в удивлении, а затем на его губах расплылась горькая усмешка. — Квиддич. Точно. Я больше не играю. — Но танцуешь. Вместо ответа Поттер просто беспардонно разглядывал его, останавливая взгляд на ключицах. Драко был уверен, что происходящее было плодом его пьяного воображения. Не может же Гарри Поттер, тот самый, герой всей страны, чьи портреты не сходили с первых полос всех магических газет, вдруг так откровенно пялиться на того, с кем избегали разговаривать даже близкие друзья. Это было… странно. — Хорошая вечеринка, — решил разрушить это молчание Малфой. Стоять здесь, под пристальным взглядом Поттера было невыносимо. Противоречивые чувства разрывали грудь: часть него требовала развернуться и бежать в свою одинокую комнату, другая же умоляла поймать губами капельку пота, что скользнула по шее национального героя. — Гермиона умеет организовывать не только подполье, — кивнул Поттер. — Она называет это… — Чествованием отчаяния, — хором произнесли они. Гарри издал сдавленный смешок, явно позабавленный таким забавным совпадением. — Я думал, отчаяние это для проигравших, — заметил Малфой. Поттер опустил взгляд в пол. По его лицу прокатилась волна эмоций, которые Драко не смог считать. — Смотря кого считать проигравшим. — Думаю, того, кто оказался в итоге на скамье подсудимых. Не так Драко планировал разговаривать с Гарри, совсем не так. Но он никогда не мог остановиться в беседе с этим чертовым героем. — Я слишком трезв для этого разговора, — вздохнул Поттер и вдруг схватил Малфоя за запястье и потащил за собой в глубину вечеринки. Драко, не ожидавший такого поворота разговора, позволил буксировать себя через зал, полный танцующих старшеклассников. Было невероятно приятно осознать, что на этой странной незаконной вечеринке никому нет до него никакого дела. Он очнулся, сидя на полу, за широким барным столом, в самом дальнем углу зала. Поттер уселся рядом, выставив неизвестно откуда полную бутылку огневиски фирмы, которую одобрял Люциус Малфой. Драко удивленно уставился на бутылку, пытаясь сообразить, где Гарри вообще ее достал. — В Хогвартсе при желании можно достать все, что угодно, — пожал плечами тот, правильно истолковав взгляд Малфоя. Поттер сделал несколько больших глотков и протянул бутылку Драко. Малфой инстинктивно взял ее и лишь потом понял, что и так изрядно пьян. Возможно, стоит притормозить. — Так что ты говорил про скамью подсудимых? Или не стоит. От этого вопроса холодок пробежался по спине. Драко сделал глоток огневиски и мысленно признал его пригодным. Оказывается, для всех таких разговоров он тоже был чудовищно трезв. — Давай не будем, меня так… заебало это дерьмо, — выдохнул Малфой, ожидая ответной эмоциональной отповеди. — Меня тоже, — весело ответил Поттер. — Тогда что мы здесь делаем? — Разговариваем. И напиваемся вхлам, — улыбка на лице национального героя стала более расслабленной. — Вот уж не думал, что спаситель Англии будет надираться с Пожирателем смерти, — усмехнулся Малфой. — А для чего я, по-твоему, вытаскивал тебя из Азкабана? Драко изумленно захлопал ресницами, пытаясь понять шутка ли это. Поплывшее сознание то и дело отдалялось от беседы и застревало где-то на расстегнутой рубашке Поттера. — Если хотел со мной выпить, можно просто попросить, — выдавил он, надеясь, что Гарри не заметит, как откровенно Драко пялится. — Ты ни с кем не разговариваешь. — Это со мной никто не разговаривает. — Со мной тоже. От такой наглой лжи Малфой не удержался и закатил глаза. Это кто же с Поттером не общается? Только что там, на столе, добрая половина школы смотрела на него, как на божество. — Мог бы придумать что-то получше, — цокнул языком Драко. — В это не поверит даже «Ежедневный Пророк». — Но это правда! — сделал глоток Гарри, передавая бутылку Малфою. — Я и раньше-то только с Гермионой и Р… Он задохнулся, на в силах произнести имя. Это имя вообще никто не осмеливался произнести вслух. Рон Уизли. Погиб в Малфой-мэноре, пытаясь спасти Гермиону от ужасных пыток Беллатрисы. Драко считал это своей виной. Не нужно быть колдомедиком-психологом, чтобы догадаться: Гарри и Гермиона тоже винят себя в его смерти. И это делало все… сложнее. Это убийство словно связало их троих железными удушающими кандалами вины. Это чувство было настолько невыносимо, что хотелось расцарапать себе горло до крови, лишь бы не чувствовать ничего. Одной фразой Поттер сорвал пластыри со свежих ран для них обоих. — Эй, я думал главное правило этой вечеринки — не грустить. Меня предупредили, что за это выставят за дверь, — попытался переключить внимание Гарри на себя Драко. — Так что немедленно прекрати, пока Грейнджер не решила, что выгнать надо нас обоих. Я не готов прощаться с этим волшебным баром. Поттер потряс головой, зажмурился, а когда вновь распахнул глаза, то выглядел чуть лучше. — Ты прав. Но не думал, что тебе здесь понравится. — Я тоже, но когда увидел вас двоих, пляшущих на столе, понял, что пришел не зря, — Малфой прикусил язык. Он не планировал раздавать комплименты. Особенно Поттеру и Грейнджер. — Хочешь, тоже научу, — усмехнулся Гарри. Они оба пытались как можно дальше уйти от темы гибели Рона Уизли, но так далеко Малфой пойти не был готов. Вдруг вновь заиграла та же песня, которая звучала, когда Драко увидел гриффиндорцев, танцующих на столе. Эту песню он запомнил на всю жизнь. — Ваш маггловский поющий ящик сломался. Эта уже была, — растягивая гласные пожаловался Малфой. — Она неплохая, — заметил Поттер. — Мне нравится. — Танцевать на столе тоже нравится? — Знаешь, — вытащил из кармана Поттер смятую пачку сигарет. Он подцепил пальцами последнюю и, смяв пустую пачку, отбросил ее в сторону. — У танцев на столе больше смысла, чем у всего в этой школе. — Очень глубокомысленно. Сигаретой не поделишься? — Это последняя. — Я не просил другую, я просил поделиться этой. Глаза Поттера блеснули интересом. От этого взгляда у Малфоя побежали мурашки по спине. Он был изрядно пьян и сам понятия не имел, почему вообще попросит ту же самую у Поттера. Просто в какой-то момент он увидел, как губ Гарри коснулся белеющий конец сигареты, и его мысли схлопнулись. — Хорошо, — Поттер сделал затяжку и передал ее Драко. Малфой затянулся и ощутил как знакомый никотин заполнил горло и приятно устремился вниз, к легким. Затем молча передал сигарету обратно. Поттер медленно затянулся и вернул сигарету в руку Малфоя. Их пальцы соприкоснулись и это… больше не казалось странным. It's 5 AM We feel so good, it's almost frightening Драко наблюдал за Поттером, изящно выкуривающим с ним одну сигарету на двоих, и начал прислушиваться к словам песни. Мысли сплетались в унисон с россыпью слов, обещающих надежду. Когда наступала его очередь забирать сигарету, он уже без смущения и страха касался подушечками пальцев запястья Поттера, иногда дразняще чиркая по ним. Let's try again I don't deserve you, you're a diamond Это звучало до смешного подходяще. Драко в очередной раз получил сигарету и ощутил, как чужая рука не спешит отстраниться. Малфой оглянулся и вдруг увидел, что Поттер замер, наблюдая за ним. — Что? — Ты меня возненавидишь, если я?.. Можно было не продолжать. Драко видел как на него смотрит Гарри. Как он, почти не моргая, следит за каждым его движением. Возможно, завтра Поттер протрезвеет и ужасно пожалеет об этом. Но Малфою не было никакого дела до этого мифического «завтра». Он и так тратил каждый свой день, чтобы забыть о дерьмовом «сегодня». Впервые за безумно долгое время сегодняшний день предлагал то, что Драко действительно желал. Его взгляд остановился на губах Поттера и сердце словно рухнуло вниз. Оно стремительно падало в бесконечную пропасть. — Делай, — одними губами прошептал Драко, затягиваясь сигаретой. И тут же Гарри потянулся вперед, ловя дым своими губами. Они были так близко друг к другу, но еще не соприкасаясь. Теплый воздух коснулся лица Драко, и по его шее прокатилась волна мурашек. — Хочу предупредить, — пробормотал на грани сознания Малфой, чувствуя, что от такой близости начинает сходить с ума. — Я — это достаточно дерьмовая идея. — Знаю. Это не имеет значения. Их губы столкнулись, и словно кто-то дернул рубильник. Драко быстро затушил сигарету об пол и обеими руками вцепился в рубашку Поттера, притягивая его к тебе ближе. Гарри в ответ подвинулся ближе и смело положил руки на бедра Малфоя. Драко почувствовал, как в его груди взорвалась сверхновая. Поцелуй быстро перестает быть несмелым. Гарри проталкивает язык в рот Малфоя и это вторжение словно крюком подцепляет его куда-то под ребра. Мысли окончательно обрываются. Драко чуть прикусывает нижнюю губу Поттера, надеясь вернуть себе часть инициативы. Тот вздрагивает и чуть хрипло стонет прямо в губы. Черт возьми, как же Драко хочет этого сукиного сына! Повинуясь одному только импульсу, Малфой прижимает Поттера к себе еще ближе и слышит, как Гарри дышит в его губы так часто, словно вот-вот потеряет сознание. Руки Поттера казались горячими даже через брюки. Дрожа от предвкушения, Малфой выгнул спину, чтобы прижаться к груди Гарри. Тот лишь вздрогнул и запустил правую руку в светлые волосы. И несильно сжал, вызвав еще одну волну мурашек. Малфой не удержался и, не разрывая поцелуя, выдохнул едва слышный стон. Поттер дернулся от этого звука и навалился на Драко, вынуждая того упереться спиной в боковой модуль стола. Теплые пальцы нырнули под рубашку, дразняще касаясь обнаженной кожи. Весь мир терял очертания, сосредоточиваясь только на этих руках и губах. Алкоголь притуплял ощущения, но Драко не жаловался. Если бы можно было чувствовать еще ярче, он бы точно взорвался от избытка ощущений. Не встречая сопротивления, Поттер действовал смелее и смелее. Его руки не просто блуждали под рубашкой, но опускались все ниже, по ребрам, к поясу брюк и дальше, под резинку белья. — Там за столом половина школы, — прошептал Драко, пытаясь вернуть себе хотя бы каплю самообладания. Получалось чертовски плохо, особенно когда от каждого прикосновения прошивает насквозь. Сердце колотилось в такт басам. Запах Гарри переплетался с сигаретным дымом и характерным ароматом хорошего огневиски. — Пошли они нахуй, — выдохнул Поттер ему прямо на ухо. И этот простой ответ ощущался одновременно как амнистия и смертная казнь. Поттер был готов послать всех ради него. Да, только сейчас, да, вдрызг пьяный на вечеринке, где чествуют отчаяние, но… Мерлин, это было лучше самых смелых мечтаний! Даже если завтра Гарри примет решение даже не заговаривать с Драко, это было уже не важно. Все уже случилось. И черта с два кто-то отнимет эти воспоминания. Возбуждение росло с каждым касанием, с каждым движением губ, с каждым выдохом Поттера. Было невозможно с этим бороться. Его руки начали жить своей жизнью, они касаются груди, медленно скользят по косым мышцам живота, обводят пупок и движутся ниже, не пересекая грани приличий. Спираль возбуждения закручивается внизу живота, заставляя желать так сильно, что дыхание перехватывает. Как же, блять, сильно он хочет Поттера прямо сейчас. Драко скорее почувствовал, чем услышал, как пуговица на его брюках расстегнулась. Малфой распахнул глаза и не смог сдержать удивленного взгляда. Поттер отстранился от его шеи лишь на мгновение, ощутив как Малфой напрягся. — Ты не хочешь? — многозначительно спросил Гарри. Видит, блять, Мерлин, как сильно Драко хочет этого прямо сейчас. Но это было слишком, слишком, слишком! — Ты с ума сошел, здесь… — Ты не хочешь? Взгляд зеленых глаз, потемневших от желания, испытывающе смотрел на Драко. У него не было ни единого шанса. — Хочу. Он хотел все что угодно. Если прямо сейчас в школу ворвется чудом выживший Волдеморт, даже если прямо сейчас вернутся авроры, чтобы навеки бросить его в Азкабан, он не оттолкнул бы Поттера. Он не сделал бы этого даже ради спасения собственной жизни. Теплая рука скользнула под резинку боксеров, и Малфой не удержал тяжелый стон, когда почувствовал тепло на собственном члене. Спина Поттера на мгновение окаменела, реагируя на этот звук. Драко аккуратно взял Гарри за подбородок, поворачивая к себе и увлекая в поцелуй. Чужая рука медленно водила вверх-вниз, вынуждая Малфоя сильнее сжимать в руках лицо Поттера и сильнее давить стоны. О боже! Он хотел вздернуть бедра вверх, но вес Поттера, который почти сидел на нем, не позволял этого сделать. Мысли о вечеринке, окружающей их, испарились так стремительно, словно кто-то произнес заклинание, стирающее память. Даже если это было так, Малфою было плевать. Движения чужой рукой ощущались охренительно. Божественно. Изумительно. Драко зажал собственный рот рукой, в попытке заглушить стоны. Он невольно начал толкаться в чужую ладонь, выгибая спину сильнее и сильнее. Подступающая волна оргазма вынудила его еще сильнее прижать руку к губам и молиться всем известным божествам, чтобы музыка не затихла на самом ответственном моменте. Чувства наполнили его до краев. Он застонал сквозь зубы и уткнулся лицом в шею Гарри. И закрыл глаза. Это было так… так! Голова закружилась, а руки снова вцепились в рубашку. Из его груди вырывался громкий стон, а перед глазами затанцевали звезды. Мелкая дрожь прошила его тело насквозь с такой силой, что все его тело затряслось. Только сейчас он услышал тяжелое дыхание Поттера где-то у собственного виска. И провалился в эти звуки. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, слыша, как Поттер едва слышно пробормотал очищающее заклинание. Прошло еще немало времени, прежде чем тело перестало требовать абсолютного бездействия, а голова — кружиться. Драко потер кулаками глаза и сел, прижав к себе колени. Поттер заботливо застегнул пуговицу на брюках. Но только сам исчез. «Твою мать…» Даже если Малфой только что совершил большую ошибку, он не планировал начинать жалеть. В конце концов, он делал вещи и похуже. Было бы неплохо попытаться выбраться из-под стола, но силы окончательно оставили его. Драко мрачно размышлял о том, что, возможно, через еще час возможно появятся силы и он попробует снова. Неожиданный шум совсем рядом заставил Малфоя вздрогнуть и дернуться в сторону, врезавшись в стальную ножку стойки. — Твою мать! — не удержался Драко. — Что, ты уже барную стойку разносишь? — раздался веселый голос Поттера где-то совсем близко. Малфой удивленно вскинул голову и увидел Гарри, который пытался сесть обратно на пол, балансируя с двумя высокими стаканами. В стаканах блестело и переливалось что-то темно-синее. — Я думал, ты свалил, — выпалил Малфой, удивленный тем, что Поттер вернулся, куда сильнее, чем тем, что он ушел. Гарри непонимающе смотрел на него, а затем его лицо помрачнело. — Нет, я не. Нет, я просто решил, что нам нужно что-то похолоднее. А с чего ты вообще взял, что я уйду? Ответом ему стала тишина. Это казалось настолько очевидным, что не было никакой нужды проговаривать вслух. — Черт, ты с ума сошел, — покачал головой Гарри, протягивая Драко один из стаканов. — Я все понимаю, но это… — Проехали, — буркнул Малфой, принимая коктейль. — Как там обстановка? — Они не заметили бы, даже если б Волдеморт присоединился к нашей вечеринке. — Чудесно, — криво усмехнулся Драко. — Значит, они не заметят, когда в следующий раз ты научишь меня танцевать на столе. На губах Гарри расцвела радостная улыбка, не омраченная даже тенью печали. Он смотрел на Малфоя, не отрывая взгляда. Его губы беззвучно прошептали: — В следующий раз. Драко улыбнулся в ответ. Он отлично умел читать по губам.