Сам с собой

Тихий вечер. В комнате было душно. Окна зашторены, от чего было темно. Единственный источник света - работающий компьютер. Помимо него на столе лежала куча бумаг. Документы покрывали собой весь стол, от чего не было видно и кусочка деревянной поверхности. Там же кое-где расположились алюминиевые банки от энергетиков и чашки из-под кофе. Парень, сидевший за этим всем беспорядком, устало вглядывался в экран компьютера, пытаясь разобрать смысл абзаца, перечитанного уже не первый раз. Мысли разбегались, взгляд замыливался, а веки всё наровили сомкнуться. Наконец он разобрал, что там было написано, надо бы записать. Вот только... Где же ручка? Россия стал приподнимать листы бумаги и отдельные стопочки из них, ища столь нужную вещь. Она обнаружилась в кружке от кофе. Кажется, парень в рассеяности сам оставил её там. Он продолжил работу. Тишина, прерываймая тиканьем часов, шкрябаньем ручки о бумагу да кликаньем компьютерной мыши, ужасно давила на психику. В ушах даже иногда появлялся неприятный звон. Иногда мерещились всякие звуки, что немного пугало. Дома никого кроме него нет, и внезапный стук где-то в соседней комнате или голос, звавший его по имени, пугали до того, что он заперся в комнате на ключ, проверив в ней каждый угол на наличие чего-то постороннего. Не может быть здесь никого, он один. Абсолютно один. Яркий свет среди тёмной комнаты раздражал глаза. Головная боль всё не унималась, от чего разум только больше туманился. Спина и шея тоже были не в лучшем состоянии, в них засели боль и напряжение. Русский посмотрел на часы. Он сидит здесь с ночи, почти не разгибаясь. А сейчас... Сейчас уже вечер. Он не занимался ничем другим помимо работы почти сутки. Стоило парню на секунду отвлечься, как живот свело, и послышался протяжный жалобный звук. Кажется, всё, что сегодня побывало в желудке - это энергетики и кофе. Стоит пойти поесть. Он поднялся со стула. Ноги еле разгибались, в голове от изменения положения что-то болезненно запульсировало, в ушах раздался противный писк, а в глазах мгновенно потемнело. Он немного постоял, дожидаясь, когда состояние нормализуется, а после вышел из комнаты. Во всей квартире было темно. Придя на кухню, он заглянул в холодильник. Стены залились белым светом, что болезненной рябью прошёлся и по глазам парня. Проморгавшись, он посмотрел на полки. Ничего подходящего там не было. Старый кусочек сыра, пустая пачка майонеза и баночка варенья, которое даже намазать не на что было. Придётся идти в магазин. Поверх домашней футболки он надел лёгкую куртку. Обулся в немного заношенные кроссовки и вышел из квартиры. На лестничной площадке было светлее, чем дома, потому парень щюрился и чаще моргал. Из окон проникал свет от заката, в оранжевых лучах было видно парящие частички пыли. Россия быстро сбежал по лестнице и вышел из подъезда. Уличный свет ещё больше ослепил отвыкшие от солнца глаза. Во дворе было удивительно пусто. У окон первого этажа были привычные клумбы с пучками и кустиками различных цветов, были многолетние трещины на асфальте, вечные никогда не сохнущие лужи и всё то, к чему он привык за несколько лет жизни здесь. Но, что странно, не было ни одного человека. Ни единой души не было рядом несмотря на тёплую погоду. Лишь какой-то гул, раздававшийся по окресностям, навеевал странное чувство печали, одиночества и нереальности происходящего. Парень серьёзно в один момент засомневался, не спит ли он, слишком пусто, слишком тихо и слишком... Свободно..? Ощущение, будто он мог идти, куда пожелает, будто мог сейчас же безпрепятственно переместиться в любую точку мира. Но... Эта свобода казалась какой-то бессмысленной. Если здесь действительно нет людей, какой смысл вообще существовать? Что ему даст это перемещение в любую точку мира, если не с кем поделиться впечатлениями? В душе осела ноющая тоска. По дороге к магазину он всё-таки встретил несколько прохожих. Но меланхоличное настроение никуда не делось. Что ему эти прохожие? Он ведь их не знает, они ему ни друзья, ни родственники. Пусть он будет хоть в толпе таких прохожих, менее одиноким он от этого не станет... В магазине тоже было безлюдно, только уставший продовец наедине с продуктами и своими мыслями. Парень скромно обошёлся лапшой быстрого приготовления, булкой хлеба, пачкой майонеза, колбасой да баночкой кофе и пакетом молока. Выйдя из магазина он поплёлся обратно домой, куда возвращаться совершенно не хотелось. Уж слишком плохо было там, в компании горы документов, духоты и пыли, но и здесь его ничего хорошего не ждёт, всё то же одиночество, тоска, всё те же совершенно невесёлые мысли. Он и сам не заметил как присел на лавочку у автобусной остановки, о чём-то задумавшись. Пробудил от мыслей его гул подъезжающей маршрутки. Парень пару секунд посмотрел на неё. Транспорт был практически пустой, будто специально для него шумно открылись двери, дружелюбно пропуская к себе. Россия как заколдованный направился туда. Домой нужно идти пешком, а этот автобус увезёт его в противоположную сторону, далеко от душной квартиры, пыльной комнаты, столь надоевших документов и будто бы даже от головной боли, моря проблем, печальных мыслей и скучной рутины. Из пассажиров был здесь только какой-то старичок. Русский сел возле окна. Автобус тронулся и быстро покатился по дороге. Парень уткнулся лбом в холодное стекло, что немного убавило головную боль, и стал наблюдать за мелькающими силуэтами домов, деревьев, редких машин и людей. - Куда едешь? - Раздался вдруг голос. - Не знаю, - Ответил Россия, не оглядываясь на собеседника, продолжая смотреть в окно на горящее солнце у горизонта. - Домой? - Н... Нет, - Голос почему-то дрогнул. - В гости? - Говорю же: "Не знаю"... - Русский наконец оглянулся, но... Никого рядом нет. Тот старичок всё сидел на своём месте в противоположном углу автобуса, не обращая никакого внимания на второго пассажира. По спине пробежал табун мурашек. Это довольно жутко... Кажется, парень заработался настолько, что уже и галлюцинациями страдает... Может стоит к врачу обратиться? Не... Бред какой. Не хватало ещё того, чтобы его в "психи" записали. Пейзажи за окном всё менялись. Вскоре многоэтажки заменились на частные дома. Закат постепенно разгорался всё больше. Поездка навеевала спокойствие, и в то же время было как-то не по себе... Он в домашней одежде под курткой с пакетом продуктов вдруг взял и сел в автобус. Парень и сам до сих пор не совсем понимал зачем. Может всё же проблемы со здоровьем? Кто знает..? Транспорт в очередной раз стал замедляется перед остановкой. Россия знал это место. Может выйти, пока он не уехал куда-набудь совсем далеко? Он встал со своего места и вышел. За время поездки слегка похолодало, от чего русский поёжился. Он находился на старенькое остановке среди частного сектора. Ноги сами понесли его по знакомым, давно выученным наизусть, путям. В сердце что-то болезненно щемило, когда он проходил по небольшому мостику, мимо пышных зарослей, по неприметным тропкам. С продвижением дальше становилось только больнее, а когда вдали показалась красная покатая крыша, парень нервно взглотнул, дышать было немного тяжело от наплыва эмоций. Всё это было таким родным, любимым и давно забытым... Как же тяжело было осознавать, что все те счастливые моменты давно в прошлом! Он дошёл до участка, на котором и был этот домик с красной крышей. Это была дача, где он с семьёй раньше проводил много времени. Было много приятных воспоминаний, жаль, что моменты из детства, связанные с этим местом, никак не вернуть. Братья и сёстры разъехались. Больше нет отца... Больше нет семьи... Той большой и дружной семьи нет! Он сейчас один. И никто не может поддержать, не с кем поделиться переживаниями, не у кого спросить совета. Да что там советы! Не с кем ссориться, не над кем смеяться, не на кого обижаться. Он полностью отдан самому себе. Он сам себя должен поддерживать, он сам даёт себе советы, он сам над собой смеётся и сам на себя обижается. В этом огромном мире столько людей, и как же так выходит, что некоторые из них остаются одни? Разве можно так жить? Парень присел на широкие качели, распологавшиеся в старом, заросшем и давно забытом саду. Живот вдруг свело от голода. Надо всё-таки поесть... Он достал из пакета хлеб и колбасу. Ножа у него не было, так что придёться есть так. Наконец на язык попала пища. Обильно стала выделяться слюна, а руки, не слушаясь, запихивали в рот всё больше еды. Россия и не понимал насколько был голоден до этого момента... Конечно чуть позже желание жадно съесть всё за пару укусов ушло, и он стал есть медленнее. Высокая трава вдруг зашевелилась. Вскоре стал виден пушистый хвост. Из зарослей вышла худенькая кошечка, она одновременно и с опаской, и с надеждой посмотрела на человека. Зверюшка не выглядила домашней из-за посеревшей шерсти, что виднелось на светлых участках её шубки, отсутствия ошейника или других опазновательных знаков и ужасающий худобы. Судя по всему она почуяла запах еды и пришла попытать удачу. Русскому стало жаль бедолагу, потому он отламал кусок колбасы и положил на землю в паре шагов от себя. Кошечка аккуратно подошла и, забрав угощение, отошла чуть в заросли, побаиваясь человека. Россия, закончив трапезу, положил оставшуюся еду обратно в пакет. Ничего не оставалось делать, кроме как сидеть да наблюдать за закатом, природой и гостьей, сидевшей в кустах и довольно вылизывшей мордочку. Было прохладно, но прежнего одиночества по каким-то причинам не чувствовалось. Возможно, из-за пушистой гостьи не подалёку. Начало темнеть. Стоит пойти домой. Русский, забрав пакет с продуктами, поплёлся обратно к остановке. Было немного тоскливо на душе. Не хотелось покидать место, где он провёл чуть ли не всё своё детство. Но уговорив себя, прийти сюда потом, он отдалился от дома. Всё по тем же пустым тропкам и мостику он дошёл до старой автобусной остановки. Стоя в ожидании транспорта, он вдруг почувствовал как до его ног что-то дотронулась. Он опустил взгляд. Та кошка ласкалась о его ноги. Парень и не заметил, как она проследовала за ним. Видимо он неосознанно приручил зверюшку. Россия сам для себя решил, что, если она не уйдёт до приезда автобуса, он заберёт её к себе. Вскоре на горизонте показался транспорт. Маршрутка остановилась. В этот раз в ней было удивительно много людей. Русский взял кошку на руки, спрятал под куртку и зашёл в автобус. Пассажиров много, мест свободных не было, потому пришлось ехать стоя. Парень чувствовал, как его теперь уже сожительница замурчала. Он опустил взгляд. Но него смотрела пара больших прищюренных глаз. В них читалось довольство и покой. Необычно приятно было осознавать, что это маленькое чудо так просто решило девериться ему, что оно сейчас радо обретению дома. За время поездки на улице уже совсем стемнело, но свет уличных фонарей не давал прохожим потеряться в ночной мгле. Россия вышел из маршрутке и пошёл к дому. Хотелось скорее очутиться в квартире и лечь спать. Он устал, но эта усталость от незапланированной поездки была куда приятнее той, что была после нескольких часов работы. Голова не болела, но глаза слипались и чувствовалась небольшая даже немного приятная слабость в мышцах. На улицах в этот раз не было так пусто, везде туда сюда сновали люди, одни торопились домой, другие гуляли. Кто-то был с детьми, кто-то был один, некоторые прогуливались с питомцами. Но все они не волновали Россию. У него теперь есть эта маленькая прелесть, больше никого не надо. Он наконец зашёл в квартиру, включил тёплый свет и выпустил нового жителя этого дома. В помещении было куда теплее и уютнее, пусть этот уют и не чувствовался ранее, когда он склонялся в комнате над горой документов и в полусне пытался закончить работу... Парень снял куртку, разулся и направился к дивану. Уж слишком сильно он устал, даже до кровати не хотелось идти. Русский лёг на мягкую мебель и прикрыл глаза. Он стал медленно проваливаться в сон, но всё ещё чувствую, что происходит вокруг. Он ясно слышал, как мягкими шагами к нему подошла кошка, а потом чувствовал, как рядом появился тёплый пушистый бочок и начал мурчать. Россия приобнял её и окончательно заснул.