Город засыпает

Еще в тот момент, когда они выходили из полицейского управления, Агги ощутил, как на него накатывает неподдельное веселье, и радовала его вовсе не перспектива сдвинуться с мертвой точки в расследовании, а настроение, в котором пребывал начальник. Всегда спокойный и очень терпеливый Сойк полностью менялся, когда кому-то удавалось его достать, и именно это случилось сейчас: он сжимал челюсти и зло щурился, когда перезаряжал табельное оружие, и Агги не рискнул спрашивать, зачем тому револьвер на заурядном обыске формально приличного заведения. "Будет представление", – сделал безошибочный вывод Агги, не поспевая за своим шефом, который собирался выместить все свое недовольство на магистрат, на чиновников, злость на ловкого маньяка и все прочие беды на "Клубе четверых", куда теперь с бумагой, добытой новым сотрудником, им был открыт доступ. – Не сюда, – предупредил Агги, когда Сойк решительно направился к центральному входу, и пояснил: – Мне подсказали, что заходить надо с обратной стороны. За ними следом спешно шагали еще трое констеблей, которым Сойк велел тоже пойти, чтобы произвести впечатление. Поравнявшись с неприметной дверью черного входа, Агги предусмотрительно отступил назад и приготовился наслаждаться зрелищем, когда Сойк от души заколотил кулаком, игнорируя элегантный дверной молоточек. Им открыли почти сразу, обе дверные створки широко распахнулись, и Сойк сделал шаг вперед, когда ему преградил дорогу человек кабы не на две головы его выше. – В сторону, – процедил Сойк, ничуть не то что не испугавшись, а даже не смутившись широкоплечего громилы. – Не положено, – басом ответил тот. – Клуб открывается в восемь. Будьте добры следовать распорядку. Услышав такой вежливый, определенно заученный и не соответствующий облику говорившего ответ, Агги с трудом подавил смешок и тут же велел себе собраться – все же они были на задании, и пускай ничего не предвещало ни опасности, ни проблем, в делах полиции случались разные истории, часто неприятные и с плохим исходом для полицейских. – А вот это видел, – даже не спросил, а заявил Сойк и ткнул бумагу в лицо охраннику. Самому Агги заглянуть в полученный Ледой документ не удалось, но по пути к клубу он слышал, как констебли перешептывались о том, что запрос подписал сам приматор. Агги охотно верил – Леде наверняка не стоило большого труда набрать номер рабочего телефона своего отца. – Не положено, – ответил охранник, не потрудившись даже сфокусировать взгляд на документе. – Следуйте распорядку. Вот теперь Агги напрягся, когда заметил, как Сойк опустил правую руку на пояс, где под короткой курткой скрывалась кобура. Ему тоже было велено взять оружие, которое в обычные дни Агги предпочитал не носить, ведь он уже не работал на улицах, как рядовой констебль, и с непосредственной опасностью сталкивался нечасто. Меньше всего ему хотелось, чтобы заурядный обыск перешел в серьезную потасовку. Жест Сойка не укрылся и от охранника, не зря тот занимал свою должность, пусть и мало почтенную. Он резко отступил на шаг назад и тоже потянулся куда-то за пояс, когда из дома послышался женский голос. Слов Агги не разобрал, но детина в дверном проеме тут же исчез, наконец освобождая проход, и Сойк, словно и не было этой досадной задержки, шагнул в темноту. Агги поспешил следом, а за ним и констебли. Было очень любопытно посмотреть, как в действительности выглядит "Клуб четверых" – настоящий, а не его фасад для случайных прохожих – заведение, о котором слышали даже за пределами Города. Однако сперва ничего занятного Агги не увидел: темный глухой коридор без окон тянулся несколько метров, звук шагов скрадывал мягкий ковер, а свет едва-едва лился из тусклых светильников почти под потолком. В целом картина совершенно не отличалась от того, что он увидел в прошлый раз, войдя через главный вход. И подсознательно Агги ждал, что коридор приведет их в холл, где будет очередная стойка, похожая на регистрационную в отелях, но вместо этого они вдруг оказались в светлой зале-гостиной с высоченными окнами аж до самого потолка. От удивления Агги заморгал и потерял бдительность, что, впрочем, не имело последствий – нападать на них никто не спешил. Ожидания совершенно не оправдались – обратная и, видимо, реальная сторона клуба, где проводили досуг знатные гости, выглядела совершенно иначе, чем похожая на отель часть, в которой недавно побывал Агги. Он озирался и пытался понять, как одно и то же здание может быть настолько разным. Должно быть, оно претерпело значительную перестройку, и, пока передний фасад ничем особо не выделялся в череде старинных домов этого центрального района Города, обратная, не видимая прохожим была не похожа ни на один дом, какой прежде ему доводилось встречать. Просторная комната была обставлена алой бархатной мебелью и напоминала залу для бала, на которые Агги попадал порой, когда еще принадлежал к другому сословию. Тут и там, не только у стен, но и посредине стояли удобные кресла и небольшие диваны, снова красные с белым, что красиво сочеталось и создавало ощущение роскоши. Полы укрывали темные, дорогие на вид ковры. Тонкие изысканные занавески на окнах пропускали достаточно света и не скрывали сад, который в летнее время наверняка был чудесен, а сейчас стоял голый и серый, с многочисленными скамейками и белыми статуями обнаженных женщин и мужчин. Статуи были и в самой гостиной, а еще, что особенно поразило Агги, в углу работал небольшой фонтан – впервые он видел, чтобы кто-то додумался поставить его внутри помещения. Но еще интереснее были обитатели этого места. Преимущественно девушки, но и несколько молодых парней расположились по всей комнате, кто-то в одиночку, а кто-то – небольшими группами. Одна девушка вышивала, парень с длинными вьющимися локонами читал газету, а теперь осторожно выглядывал из-за нее, пялясь на визитеров, несколько девушек рассматривали что-то в альбомах, которые лежали у них же на коленях, и, похоже, смеялись, пока на пороге не появились представители полиции. Еще один молодой человек играл на белом рояле, что стоял чуть поодаль, но, когда нагрянули непрошенные гости, он остановился. Быстро оглядев всю собравшуюся здесь публику, Агги сразу сделал два вывода: абсолютно все молодые люди были юны и очень хороши собой, можно было даже смело назвать каждого из них красивым, а еще – девушки, что разговаривала с ним в прошлый раз, среди них не было.  Все они были одеты просто и элегантно, ничуть не вызывающе и даже как будто по-домашнему. Агги подумал, что так, должно быть, выглядят гостиные в частных школах, пускай сам он никогда в таком заведении не учился. Единственное, вряд ли существовала такая школа, где все настолько дышало богатством. – Чем обязаны? – вернул его в реальность не слишком дружелюбный голос, и только тут, опомнившись, Агги заметил женщину, сидевшую в широком кресле чуть в стороне от входа. Агги понятия не имел, кто заправляет всеми делами в "Клубе четверых", но, если сейчас видел истинную хозяйку заведения, ничуть бы не удивился. При их появлении женщина неспешно поднялась. Она была очень высокой и одновременно нездорово худой. Длинные темные волосы свободно спускались до самого пояса, при этом в них было заметно немало седины. Платье ее было черным, с длинными рукавами и под самое горло – его нельзя было назвать элегантным, но в то же время Агги понятия не имел, как вообще можно охарактеризовать это странное облачение, напоминавшее огромный чулок, который лишь сильнее подчеркивал худобу своей владелицы. Но самым выразительным в облике женщины было ее лицо: узкое, с высокими скулами и орлиным носом, оно было отталкивающим само по себе, но особенно впечатление портили огромные глаза, веко одного из которых было опущено сильнее, из-за чего казалось, что они разного размера. Не сразу Агги сообразил, что эта асимметрия – последствие старого шрама. Хозяйке клуба в далеком прошлом повезло – что бы с ней ни случилось, но она могла остаться вовсе без глаза. Все это Агги отметил за какие-то доли секунды, а в следующее мгновение чуть дар речи не потерял, когда Сойк вдруг широко улыбнулся и громко провозгласил: – Кого я вижу! Сама Тощая Мэдди. Значит, не врали наши, когда говорили, что ты поднялась по карьерной лестнице. Физически почувствовав, как у него опускается челюсть, Агги сначала уставился на хозяйку борделя, которая заметно изменилась в лице, а потом на Сойка, который, поймав его взгляд, чуть прищурился, и Агги был готов поклясться, что хотел ему весело подмигнуть. – Меня так больше не называют, – процедила женщина и добавила: – Сойк. – Хорошо, что меня можно называть все так же, – не смутился тот и, повернувшись к Агги, пояснил: – Мы с Мэдди были знакомы, когда она еще работала на улицах в Верхнем городе, а я был просто констеблем. Помнится, в те времена… – Ностальгии будешь предаваться потом, – перебила его женщина. – Какого ты тут забыл? Затылком Агги почувствовал взгляды всех собравшихся в гостиной и подумал, что, если Тощая Мэдди или как там ее теперь называли, встречает здесь гостей, с ними она общается совсем другим тоном. Ее подчиненные сейчас наверняка были очень удивлены. – У меня есть разрешение на обыск, – невозмутимо протянул ей бумагу Сойк, и Мэдди выхватила ее из рук резко и почти зло. В отличие от равнодушного охранника, в текст она впилась взглядом так, словно хотела прожечь в бумаге дыру. – Это разрешение не на обыск, а только лишь на то, чтоб вас впустили, – через три секунды произнесла она, – старый ты козел. Слышать последнее было несколько неожиданно, в особенности потому что Мэдди выглядела куда старше Сойка. – Да обыск нам и не нужен, – невозмутимо пожал плечами тот, ничуть не обидевшись на козла. – Мы пришли поговорить о Нане Широме. Ты его знаешь. По бегающему взгляду проницательных, почти острых глаз женщины было видно, что она лихорадочно думает, взвешивая за и против. Ей понадобилось лишь несколько секунд, чтобы принять решение. – У тебя четверть часа на все, – безапелляционно объявила она. – И вот этих отправь вон отсюда. Последнее требование относилось к констеблям, которые с заметно растерянным видом топтались рядом. – Без проблем. Но Агги останется, он ведет это дело. Как будто только тут его заметив, Мэдди окинула Агги цепким взглядом, но ничего интересного не увидела и кивнула, не возражая против его присутствия. Констебли вышли обратно в темный коридор, жестом хозяйка отправила и охранника, а все молодые люди, что отдыхали в гостиной, будто по незримой команде вернулись к своим делами. Заиграла музыка – музыкант за роялем чуть сбился вначале, но потом мелодия полилась тихая и ровная. – Садитесь, – уже не сердито, а просто равнодушно бросила хозяйка, и, когда Агги опустился в одно из ближайших кресел, он почувствовал, что его буквально обволакивает в ворохе маленьких, шелковистых на ощупь подушек. – Надо же, ты теперь управляешь "Клубом четверых", – улыбка Сойка была откровенно саркастичной. – Кто бы мог подумать каких-то пятнадцать лет назад. И как же теперь тебя звать? – Теряешь время, у тебя не больше пятнадцати минут, – отозвалась Тощая Мэдди. – А называть меня можешь как угодно. Не думаю, что мы еще встретимся. – Зависит от того, как договоримся сегодня. Меня интересует исключительно твой работник по имени Нан Широма. Список его клиентов, комната, где он жил, все его личные вещи и документы. – Дорогой мой, – Мэдди деланно возмутился такой наглостью. – Я смотрю, у тебя с годами прибыло гонору. Твоя бумага дает тебе разрешение лишь войти и поговорить, но уж точно никак не выносить вещи из клуба. Это частное заведение, и все что здесь находится – личные вещи. – Да не вопрос, – Сойк принял расслабленную позу, словно вмиг заскучал. – Тогда сейчас мы удалимся за следующей бумагой, которая позволит обыскать все углы, а вечером придем снова со всеми разрешениями. Когда там у вас открытие? В восемь? Как думаешь, твои посетители не будут против нашей компании? Вместо ожидаемого гнева Агги увидел, как губы Мэдди тронула тонкая ядовитая улыбка. – А я смотрю, ты совсем не изменился, – сухо произнесла она. – Как жаль, что ты работаешь в полиции. С твоими талантами можно было найти занятие куда интереснее и прибыльнее. – Мне мало дела до прибыли, – на странный подкол или же комплимент Сойк не отреагировал. – Ну так что, договоримся сейчас или встретимся вечером? Теперь Мэдди не колебалась, только устало покачала головой, из-за чего стала казаться старше – сейчас Агги легко дал бы ей лет шестьдесят. – Мне нечего вам сообщить, – сказала Мэдди. – Когда он пропал, я заподозрила, что парень вляпался в неприятности, и ожидала, что к нам могут заглянуть. Но рассказать так или иначе и правда ничего не могу. Он здесь не жил, у меня нет его личных вещей, а списки клиентов по понятным причинам мы не ведем. Что-то в тоне ее голоса, в положении тела мгновенно убедило Агги, что женщина не лжет. Уже неоднократно в его практике случалось, что хорошая на первый взгляд зацепка обрывалась, не дав результата, но все равно Агги почувствовал разочарование. – Говорят, все работники "Клуба четверых" живут здесь же и вообще почти не покидают его стен, – если Сойк и поверил своей старой знакомой, признаваться в этом он не спешил. – Все мои дети, – Мэдди сделала широкий жест рукой, обведя гостиную, – живут и работают тут. Политика клуба не допускает, чтобы здесь оказывались случайные люди, тогда как за здоровье, честность и молчание моих мальчиков и девочек я отвечаю лично. Но есть несколько исключений. – И одно из них – Нан Широма. Какое удивительное совпадение, – хмыкнул Сойк. Тощая Мэдди наградила его тяжелым взглядом. – Можешь не верить, но так и есть. У меня несколько работников, которые пользуются большой популярностью, поэтому для них сделано исключение. Они не живут здесь, но приходят в оговоренные часы на конкретные встречи и занимают свободные комнаты, каждый раз разные, какая свободная будет. Потому у Нана не было своей комнаты, хотя бывал он у нас часто. Три-четыре раза в неделю. Открыв было рот, Агги тут же его закрыл, так ничего и не сказав. Вспомнив, как он осматривал некую комнату, которую показали ему в прошлый раз, он почувствовал, что только дураком себя выставит, если начнет возражать. Скорее всего, в тот его визит девушка показала первую попавшуюся комнату, не имевшую никакого отношения к жертве их расследования, а может, сейчас врала Тощая Мэдди, но, так или иначе, разрешения на обыск у них не было, да если бы и было, вряд ли им удалось бы что-то найти. "Может, та фальшивая фасадная часть клуба и правда работает как гостиница, – осенила Агги запоздалая идея. – Для отвода глаз и для случайных гостей". – Получается, в остальное время он работал где-то еще? – уточнил Сойк. – Не могу знать, – пожала плечами Мэдди. – Скорее всего, да, – и повторила: – Он был очень востребован. – Чем же он был так хорош? – не удержался от вопроса Агги, хотя и видел, что Сойк хотел сам спросить о чем-то. – Значит, все же был? – Мэдди чуть прищурила глаза, глядя на него. – Стало быть, его уже нет? – Его убили, жестоко зарезали, – не стал юлить Сойк. – Это убийство мы и расследуем. – С каких это пор полиция так волнуется из-за смерти какой-то шлюхи, – что-то недоброе промелькнуло в глазах Мэдди, и она впилась взглядом в лицо Сойка, который даже не дрогнул, тогда как Агги невольно поежился: женщина напоминала ему ведьму из сказки. – Жизнь любого человека бесценна, – невозмутимо ответил Сойк. – А полиция с каждым годом становится все лучше и старательно заботится о каждом жителе Города. – Ну да, ну да, – некрасивая усмешка Мэдди оказалось такой же асимметричной, как и ее глаза, из-за чего лицо сделалось еще более отталкивающим. – А ты могла бы в знак доброй памяти о своем работнике помочь нам. А то сначала выражаешь недовольство, что полиция мало интересуется убийствами определенных групп населения, а потом отказываешься помогать. – Я не выражала недовольства и не отказываюсь помогать, – холодно отрезала Мэдди. – Но уж поверь, мой старый друг Сойк, мне правда нечего тебе сообщить. Мальчишка никому из наших не нравился, мне в том числе. Он ничего из себя не представлял, при этом нес себя так гордо, будто все, к чему он прикасается, превращается в золото. Бесил всех в нашем клубе. – Как он к вам попал? – спросил Агги. – Один из клиентов – даже не спрашивайте имя, я его не назову – как-то раз привел его, чтобы уединиться в одной из комнат. Понятия не имею, где он подобрал этого Нана, – Мэдди поморщилась. – Это был такой человек, которому я не могла отказать, потому позволила. Но Нан был настолько красив, что привлек внимание других почетных членов нашего клуба. Они стали интересоваться, и я предложила мальчишке место у нас. Он не захотел. – Давно это было? – Лет пять назад. Может, пять с половиной. Время не пошло на пользу Нану. Он стал еще более популярным, востребованным и еще больше зазнался. Когда я увидела его впервые, он напоминал оборванца. А потом дела его пошли на лад, он начал хорошо одеваться, выглядел богато, если не присматриваться к деталям. Агги вспомнил золотое кольцо на мизинце покойника, на которое сразу обратил внимание, и слова Бё о том, что тот был ухожен и точно не знал тяжелого труда фабрик или шахт. – Он все время у вас здесь отирался, а ты даже не потрудилась узнать, кто он и откуда? – подозрительно прищурился Сойк. – Что-то не верится. – А зачем оно мне, – снова повела плечами женщина. – Конечно, я навела справки, но ни в чем подозрительном мальчишка замечен не был, каких-то порочащих связей не имел, а где и с кем он жил, мне было плевать. – Чем же он так привлекал клиентов? – снова повторил свой вопрос Агги, и на сей раз Мэдди ему ответила: – Красота, конский член и деревенский шарм. Аристократам такое нравится, уж поверь мне, мальчик, больше им ничего не надо. От такой откровенности Агги неожиданно для себя смутился, зато Сойк зацепился за другие ее слова. – Что значит "деревенский шарм"? – Ну… – Мэдди призадумалась. – В нем была какая-то такая грубоватая простота. Не берусь сказать, натуральная или больше напускная. Наши клиенты – люди богатые и знатные, им такое видеть непривычно, оттого интересно. Вот Нан и привлекал многих, и мужчин, и женщин – ему было все равно с кем. – Сложно представить, что тут привлекательного, – покачал головой Сойк, а Мэдди в ответ едко улыбнулась: – Это потому что ты человек без воображения и без сердца. Читал романы Рохеис Андромеды? Резкая смена темы разговора на секунду обескуражила Сойка. – Какие еще романы? – Это бульварные романы, которые передаются из рук в руки, – пояснил Агги. – Официально оба Храма их запрещают, а Рохеис Андромеда, писательница, даже вроде в розыске. Но, скорее всего, это не настоящее имя и, возможно, даже не один человек. – А ты, стало быть, ее преданный читатель? – усмехнулась Тощая Мэдди, но Агги невозмутимо мотнул головой: – Нет, я сам не читал. Мне это все рассказывал знакомый из другого участка, который ведет ее дело. – В общем-то, я спросила просто потому, что последний роман Рохеис "Леди и конюх" пользуется огромной популярностью в народе. Барышни читают по ночам при свече, пока их маменьки спят, и даже мужчины не брезгуют полистать отдельные сцены. Я тоже читала. – И что? – нетерпеливо перебил ее Сойк. – И то. Можешь сам догадаться, что там за конюх и что за леди. Так вот Нан был как раз как тот конюх. К концу разговора Агги подвел неутешительный вывод, что ничего о Нане Широме они не узнали, если не считать, что тот был грубоват, невежден, но при этом популярен на своем поприще. Сойк не хотел уходить совсем без улова, потому после недолгих пререканий все же затребовал книгу учета.  – Меня не интересуют все, – заявил он. – Только Нан Широма и только последние, скажем, три месяца. С откровенным недовольством Мэдди все же велела принести несколько тонких книг, больше похожих на ученические тетради, где было ровно то же, что Агги видел в свой прошлый визит – какие-то неясные цифры, потом надпись "гость", потом опять цифры. Что они означали – номер комнаты, дату, время, цену за услуги или еще что-то – хозяйка отказалась объяснять. Некоторое "гости" шли с порядковыми номерами, другие обозначались без номера. – Мы это забираем, – заявил Сойк. – В участке наши специалисты разберутся. Мэдди в ответ лишь язвительно улыбнулась – в успех неких специалистов она не верила, а Агги и вовсе считал, что Сойк решил забрать книги из вредности, просто чтобы не остаться с пустыми руками. И лишь когда они уже уходили, Агги негромко окликнули сзади: – Простите. Обернувшись, он увидел того самого молодого человека, который читал газету в одиночестве на одном из диванов. Он был совсем молодым и по-женски красивым со своими темными кудрями и большими, похожими на оленьи, глазами. Неуместно Агги подумал, что, если переодеть его в девушку, никто не заметит подлога, а еще задался вопросом, контролирует ли хоть кто-то возраст работников Тощей Мэдди. – Да? – вопросительно уставился на него Агги, старательно гоня прочь неуместные мысли. – Нан мертв, да? Скорее всего, обрывки разговора доносились до него и ответ он знал сам – хозяйка клуба не особо старалась понижать голос, должно быть, веря в то, что ее "дети", как она их назвала, умеют держать язык за зубами. – Да, его убили, – ответил Агги. Парень только моргнул, но как будто не удивился, а потом опустил длинные, почти прямые ресницы. – Это я написал вам анонимку в участок, – негромко произнес он. Агги настороженно огляделся, но их вроде бы никто не слушал. Сойк все еще переговаривался со своей старой знакомой на пороге гостиной, а остальные девушки и парни демонстративно занимались своими делами. – Не боишься, что кто-то узнает? – спросил Агги тихо. – Тебя за такое вряд ли похвалят. Молодой человек пожал плечами.  – Не похвалят, но и не накажут. Ничего ж не случилось. – И что тебя заставило написать? Тот снова повторил свой жест, повел плечами, и Агги подумал, что хорошо, если ему есть хотя бы лет шестнадцать. – Мне он не нравился, – невпопад произнес парень, все еще рассматривая пол под ногами. – Увел двоих моих очень хороших клиентов. Но я сразу подумал, что он мертв и что смерть его была какой-то особенно ужасной, раз даже объявление в Вестник дали. Терпеливо ожидая продолжения, Агги молчал, а парень перевел взгляд за окно на серый парк. – Я подумал, что такое может случиться с любым из нас. Не хотелось бы закончить в безымянной могиле. Говорил он медленно и тихо, и если сначала Агги подумал, что это какая-то напускная манерность, то теперь заподозрил, что парень не совсем душевно здоров. От этой мысли Агги стало его особенно жалко. – Ты что-нибудь знаешь о нем? – спросил он, не особо рассчитывая на внятный ответ, и оказался прав в своих ожиданиях. – Он был красивый и грубый. И не жил с нами. Я с ним даже не разговаривал ни разу. Когда они прошли темным коридором и оказались на улице, не сговариваясь Агги и Сойк некоторое время молчали. И лишь отойдя метров на двести от клуба, а заодно оторвавшись на приличное расстояние от сопровождавших их констеблей, Сойк наконец спросил: – Что тебе сказал тот мальчишка? – Сказал, что это он написал нам анонимку. – Зачем? – Посочувствовал покойному. Говорит, что на его месте не хотел бы лежать в безымянной могиле. – То есть и здесь пусто, – вздохнул Сойк. – А что тебе говорила твоя приятельница? – не стал скрывать своего любопытства Агги: шеф довольно долго шептался с Тощей Мэдди перед уходом. – Приятельница, – передразнил его Сойк, и Агги подумал, что тот не посчитает нужным отвечать, однако ошибся: – Предложила работу. – Что? – ушам своим не поверил Агги. – А то, – его босс снова усмехнулся. – Если после проверки приматора-младшего меня попрут из полиции, я не пропаду, – и с горечью добавил: – Вот радость-то. Однако радости он явно не чувствовал, как, впрочем, и Агги. Целый день был потрачен впустую, а единственная – она же первая и последняя – зацепка оказалась пустышкой.

***

Шагая по коридору участка, Агги пытался сделать выбор, куда ему отправиться сначала – в свой кабинет или в маленькую каморку, где можно было сделать себе кофе. В недалеком прошлом варить кофе Агги ленился, пускай вкус ему и нравился, и пил его, как правило, только если Джури по-дружески и по своей инициативе принесет. Но теперь в его кабинете обосновался проверяющий, общества которого Агги по возможности избегал, потому и зачастил то за кофе, то к коллегам по участку, а то и к Сойку. Кислая физиономия начальника и надменное поведение его секретаря были лучше, чем компания Леды – старательно вежливого, чрезмерно спокойного чистюли Леды, рядом с которым Агги было неудобно от того, что он дышит и просто существует. К счастью и несчастью одновременно, времени сидеть по кабинетам у Агги было не так чтоб много. После того, как неделю назад они с Сойком посетили "Клуб четверых" и потеряли свою последнюю зацепку, Агги уцепился за единственные, потенциально более-менее полезные слова управляющей клуба – Нан Широма не работал там постоянно, а значит, скорее всего, занимался еще чем-то. Агги не думал, что в свободное время глуповатый и грубоватый Нан писал картины или вкалывал где-то на заводе, потому решил устроить рейд по всем борделям и притонам Города. – Вот будет весело, если ты в итоге найдешь его жилье или семью, а это нам тоже ничего не даст, – хмуро зыркнул на него исподлобья Сойк, подписывая приказ о предоставлении Агги помощи в составе десяти констеблей. Об этом Агги и сам часто думал. Две предыдущие жертвы маньяка были отработаны полностью, и ничего, абсолютно ничего ему не удалось добиться. Он знал, кем были эти люди – подросток и студент семинарии, знал, где и когда они пропали, но ни следов, ни свидетелей не нашел. Сейчас вся надежда Агги заключалась в том, чтобы понять, как пропал Нан, а чтобы выяснить это, следовало для начала понять, где тот в принципе бывал. – Выбирать не приходится, – Агги забрал бумагу и отправился выполнять свой долг. Леда тоже времени не терял: когда он увидел принесенные из клуба книги учета, Агги почудилось, что у него глаза загорелись, а в тетрадки тот вцепился, едва не вырвав их из рук Сойка. "Вот же книжный червь", – покачал головой Агги. Сразу было видно человека, который привык копаться в бумагах. – Я попытаюсь расшифровать, – заявил Леда, уткнувшись носом в книги учета, и не заметил, как Сойк и Агги быстро переглянулись. Все складывалось как нельзя лучше – ищейка сам себе придумал дело, глядишь, теперь и другим мешать не будет. Хотя почти всю последовавшую неделю Агги часто отсутствовал, он заметил, что в участок Леда заявлялся рано, чуть ли ни одним из первых, а уходил позже всех остальных. – Следит за нами, иначе зачем оно ему, – уныло заметил Джури. – Может, дома делать нечего, – просто так предположил Агги, в душе соглашаясь с другом, что, конечно, Леда за всеми ними следит, как же иначе. – Пф, ты видел их дома в Долине? – спросил Джури, под "их" подразумевая всю элиту Города. – Был бы у меня такой дом, я бы оттуда вообще не выходил. Заметных успехов Леда ожидаемо не добился и единственное, к чему пришел, что "гость" с каким-то номером – это клиент постоянный и работникам клуба знакомый, а "гость" без номера – человек случайный, разово посещающий клуб и не требующий запоминания. – Разве там бывают случайные люди? – спросил Агги. – Конечно. Иностранцы, например, какие-то именитые гости Города – после всех официальных мероприятий особенно важных приглашают в "Клуб четверых". Или это может быть кто-то местный, кто часто туда не ходит, а так, заскочил лишь раз или два. Или же пришел впервые, а номер получил позже, когда стал завсегдатаем. – Откуда ты все это знаешь? – удивился Агги. – Ты там тоже бывал? – Это все знают, – глазом не моргнув, ответил Леда. Но Агги заметил, что на второй вопрос тот не ответил. Похвастаться успехами Агги тоже не мог: его вояж по всем заведениям города – известным и богатым, и, напротив, бедным и убогим – результата не дал, никто не слышал о Нане Широме и не опознал его по карандашному рисунку, что всем показывали. В конце концов, окончательно разочаровал Агги один из его шпиков – завербованный в помощники полиции обычный мелкий уличный сутенер. За посильную помощь констебли игнорировали несколько его девушек, когда патрулировали улицы. – Если он был так красив и так всем нужен, ты его ни на улицах, ни в этих притонах не найдешь, – сказал он, старательно пережевывая табак, отчего его редкие зубы были желтыми, а Агги старательно пытался не морщиться от запаха. – Такие здесь не работают. – А где тогда? – Ну… – шпик замялся, потом сплюнул прямо Агги под ноги. – Обычно они дома у себя принимают. Или ходят к клиентам. Некоторые богачи, знаешь, какие оргии устраивают? Думаю, такой красавчик там бы сгодился. Сходи к нему домой. – Вот спасибо, – огрызнулся Агги на этот совет.  На улицах и среди бедных борделей Верхнего города он и так искал от безнадеги, потому что во всех известных богатых следов Нана Широмы не нашлось. Но если полицейский шпик был прав и Нан работал просто у себя дома, последние шансы найти его таяли на глазах. Все еще не решив, что он хочет сделать первым – выпить кофе или поздороваться с Ледой, Агги вдруг услышал смех из каморки и, поддавшись любопытству, заглянул туда. Комната была совсем крохотной – полтора на полтора метра, без окон, и из мебели там были только шкаф с небогатыми запасами кофе, чая и сахара и стол, где красовалось ценное приобретение всего полицейского участка – газовая горелка, на которой всякий желающий мог сварить себе кофе. Опершись пятой точкой о стол, стоял Казуки и хохотал так, что на глаза навернулись слезы, а напротив него сиял белозубой улыбкой Леда, сжимавший в руках неказистую чашку, над которой поднимался пар. – О, привет, Агги, – не прекращая улыбаться, Леда повернул голову в его сторону, и золотая оправа очков блеснула в неярком свете единственной электрической лампочки. – Привет, – несколько растерянно ответил Агги: открывшаяся картина выглядела до крайности странно. – Привет-привет, – Казуки шумно выдохнул и смахнул слезы с ресниц. – Леда тут тако-ое рассказывал. Как принимали земельный закон. – Да уж, очень смешно, – еще больше удивился Агги. – Это и правда было забавно. Деды в магистрате не способны ни до чего договориться, – отозвался Леда. Агги хотел было ответить, что это во многом объясняет бардак и беззаконие в Городе, но прикусил язык, вовремя вспомнив, с кем разговаривает. Вдруг это провокация? – Пойду я, а то и так задержался, – решил Леда и, прижавшись спиной к стене, проскользнул мимо Агги, который почувствовал легкий шлейф парфюма – приятный, как не без досады пришлось признать. За несколько дней, проведенных в участке, Леда сообразил, что сюда не стоит наряжаться как на банкет перед премьерой оперы, и теперь ходил, как и большинство, в черной рубашке и черных брюках, но с одним маленьким несоответствием – рубашка Леды была шелковая и стоила как месячный оклад нескольких констеблей сразу. Когда Леда впервые явился в новом наряде, явно выбранном для того, чтобы хоть немного слиться с окружающими, Агги ехидно подумал: "Хорошая попытка". Вот только ничего у Леды не вышло, он по-прежнему выглядел слишком шикарно для такого унылого места, как полицейский участок. – Забавный тип, – прокомментировал Казуки, когда шаги Леды стихли вдали коридора. – Даже жаль, что он крот. – Ты бы так не ржал над его шутками, – без улыбки заметил Агги, поставив маленький ковшик на горелку – тот был уже грязным, но мыть его Агги не посчитал нужным: старый кофе новый кофе не испортит. – Мне кажется, он нормальный, – не слишком уверенно ответил Казуки. – Думаю, он не хотел к нам тащиться, а теперь просто пытается общаться, как все. Агги думал было возразить, что если не хотел, то тем паче Леда постарается поскорее насобирать компромат и вернуться в свой магистрат, когда заметил, что со стола Казуки подхватил две чашки кофе. На вопросительный взгляд Агги тот радостно сообщил: – Одна для меня, вторая – для Манабу. Пойду угощу его. – Что, опять? – Агги демонстративно закатил глаза, а Казуки аж подскочил будто бы от негодования: – Да случайно я тогда, случайно! Почему мне никто не верит? При этом глаза его смеялись, и Агги только плечами пожал: – Рожа у тебя слишком хитрая. Сложно поверить. В участке Манабу работал лишь несколько месяцев и сильно дружелюбным не казался, но Агги все равно не мог понять, отчего Казуки невзлюбил его сразу и настолько. Манабу мгновенно стал объектом его подколов и шуток и не мог даже от дверей до дверей дойти, чтобы Казуки это как-то не прокомментировал. На прошлой неделе Казуки щедро угостил Манабу кофе, но, когда тот сделал глоток, расплевался, потому что якобы по ошибке, как всех заверял Казуки, тот положил ему в кофе вместо сахара соль. Для Манабу это стало последней каплей и он орал на весь участок. Казуки старательно уверял, что он не нарочно, и едва сдерживал смех, а внезапно возникший на пороге Сойк сделал каждому выговор. Манабу был уверен, что Казуки это сделал специально, чтобы лишний раз над ним поиздеваться. Агги, сто лет знавший Казуки, тоже так думал, но про себя соглашался, что розыгрыш какой-то совсем детский, допуская, что олух Казуки мог и правда перепутать. – Манабу такой забавный, когда злится, – мечтательно протянул Казуки и скрылся за дверью с обеими чашками. Кофе Агги уже был почти готов и он собирался перелить его в чашку, когда в каморку вошел Джури. – О, ты здесь, – без эмоций сказал он и устало привалился к стене.  – Почему Казуки так не любит Манабу? – спросил Агги, не обернувшись. – Не любит? – вяло удивился Джури. – Мне казалось, наоборот. Глянув через плечо, Агги заметил, что выглядит Джури откровенно несчастным и растрепанным. – Что, опять морг? – догадался он, и Джури с отрешенным выражения лица медленно кивнул: – За что мне это? Несмотря на не самую легкую жизнь и работу, Джури редко унывал и никогда не жаловался, но было у него и слабое место – он ненавидел работу в морге. Несколько лет назад, когда Джури только пришел в участок, он опозорился, когда его приставили на какое-то время в помощь к Бё, и при виде крови потерял сознание, да так, что ни тормошение, ни шлепки по щекам не могли привести его в чувство. Только когда Бё поднес к его носу какой-то пузырек, Джури заморгал и наконец открыл глаза. Полицейские в участке посмеялись и забыли – в конце концов, вид покойников и всего с ними связанного радовал здесь только одного человека – самого Бё. Однако Бё посчитал случившееся очень забавным и не гнушался лишний раз помучить Джури, заставляя его почистить кровосток, например, или вынести мусорные ведра после вскрытия. – Сочувствую, – не нашел других слов поддержки Агги. – Надеюсь, тебе поскорее найдется другое занятие. – Еще и переезд этот проклятый, – будто не услышал его Джури. – Вчера до ночи проторчал в магистрате, но так и не дождался своей очереди. Сегодня опять идти придется, но после работы там всегда тьма людей. – Вот как? – на мгновение Агги растерялся, а потом понял, о чем речь. Жители Города, родившиеся в его пределах, были вольны в своих перемещениях и могли переезжать с места на место, никому не отчитываясь. А вот те, кто родились на периферии либо же вообще в другом месте, должны были регистрировать свой адрес в особом отделе магистрата. Как коренной житель, Агги не знал таких проблем и, хотя в свое время несколько раз переезжал, меняя одну паршивую квартирку на другую, время на бюрократическую волокиту тратить был не обязан. Джури был с окраины – Агги помнил, что на выходных тот часто навещает мать, которая живет за официальной чертой Города. Ежедневно ездить оттуда на работу было бы далеко и дорого, пешком не дойдешь, потому Джури снимал комнатушку в Верхнем городе недалеко от участка в районе куда худшем, чем тот, где жил Агги. Он вспомнил, что не так давно Джури пожаловался, что в квартирном доме, где он жил, завелись крысы. – Вот такие, – перед коллегами Джури разводил руки в стороны, показывая размеры скорее небольшой кошки, чем крысы. Крыс Джури переносил еще хуже, чем вид крови, потому сразу принялся за поиски другого жилья. Погруженный в расследование Агги едва ли вспоминал об этом и не интересовался, как продвигаются дела у Джури, а сейчас, стало быть, выяснилось, что перебраться ему удалось, но теперь предстояла новая задача – зарегистрироваться по новому месту. – Может, тебе днем отпроситься? – предложил Агги. – Кто ж меня отпустит, – Джури прикрыл глаза на несколько секунд. – Сойк злой как собака, с этим вашим расследованием, и проверяющий еще… – А куда ты переехал? – решил спросить Агги. – Ой, да куда я могу переехать? Через дорогу от того места, где до этого жил. Помнишь, там был такой трехэтажный дом? Мне удалось… Но Агги его уже не слышал: в голове щелкнуло, и он замер на месте с чашкой в руке, глядя в одну точку. "Как ты раньше не додумался?" – почему-то обвиняющим голосом Сойка прозвучало в его голове. Что, если Нан Широма не был городским и тоже, как и Джури, регистрировал в магистрате свое место жительства? Почему Агги раньше не посетила мысль, что Нана никто не ищет просто потому, что все его близкие живут за пределами Города, тогда как в его черте из знакомых – одни клиенты? Почему-то Агги ни разу не предположил, что Нан приезжий, а стало быть, должен был отметиться в магистрате, если собирался какое-то время прожить в Городе. Догадка была такая простая и очевидная, что Агги чуть не засмеялся. Ему и в голову она не пришла, потому что ни он сам, ни большинство его знакомых никогда не имели дела с обязательной регистрацией, если не считать Джури. "Но мы не знаем, может, Нан Широма – ненастоящее его имя, и в документах у него что-то совсем другое", – тут же сам себе возразил Агги. Архив магистрата был огромен, когда именно теоретически мог переезжать Нан, даже догадок не было, и на то, чтобы перевернуть его весь, наверняка ушли бы недели. "А с другой стороны, – возразил сам себе Агги. – Если бы Нан родился и вырос в Городе, у него были бы знакомые по школе, соседи родителей, да и сами родители, которые наверняка бы увидели рисунок в газете. И кто-то из них обязательно заявил бы". Имя Нана они узнали лишь от сердобольного работника борделя, который пожалел зазнавшегося и никем не любимого коллегу. Агги не сомневался, что по портрету, который, как оказалось, вышел на удивление удачным, Нана узнали также какие-то из его клиентов, но заявлять никто не стал, не желая признавать за собой такое сомнительное знакомство. Однако будь Нан городским и живи здесь всю жизнь, нашелся бы хоть кто-то, кто состоял с ним в невинных соседских или приятельских отношениях. Кто-то, знавший его задолго до того, как Нан выбрал себе неуважаемую профессию. "Деревенский шарм", – в заключение вспомнились ему слова, услышанные в "Клубе четверых". Тощая Мэдди не была уверена, что шарм этот не деланный, но, с другой стороны, раз все сходились в том, что умом Нан не блистал, можно было предположить, что он действительно был выходцем из какой-то мелкой деревеньки и провел детство в поле на пашне или на ферме, ухаживая за животными, а вовсе не за школьной партой. Все эти размышления пронеслись в голове Агги за секунды, и вывод оформился сам собой – существовала большая вероятность того, что Нан не был уроженцем Города, а значит, бывал в магистрате. Штрафы за незаконное проживание в Городе для иногородних были высоки – уж проще было зарегистрироваться. – …не знаешь, крысы могут перебежать через дорогу? – наконец он услышал, что говорил Джури. – Джури, – Агги взглянул на него, не зная, что написано у него на лице, но тот сразу же осекся и умолк. – Ты гений. – Да? – с сомнением отозвался Джури. – Да. Иди попрощайся с Бё – у меня есть для тебя другое и куда более важное задание. Сойк разрешит. – Ух ты, – Джури неподдельно оживился. – А что за задание? – Мы идем в магистрат. Надо перелопатить архив.

***

– Ты уверен, что бумага правильная?  – Уверен. – Вот тут все же странная формулировка: "Требую предоставить". Агги, а мы вообще требуем?  – Не будет же там написано "разрешите сердечно, мы только посмотрим". – Ну не знаю, как-то это… И Сойк даже не вчитался. – Джури, – Агги сбавил шаг, почти остановившись, отчего Джури слегка врезался в его плечо.  В руках он держал желтоватый лист тонкой бумаги – не самой дешевой, но и не той, которую использовали высокоранговые чиновники, а другой в участке попросту не водилось.  – Слушай, а вдруг… – Ты все верно составил и Сойк подписал – значит, никто не возмутится. В магистрате никто не станет сомневаться в официальном разрешении, выданном начальником участка. Расслабься. – Расслабишься тут, каждый день в магистрат таскаюсь как к себе домой. – Джури вздохнул, но документ, который он перечитывал, пока они шагали по улице, все же сложил пополам и засунул во внутренний карман.  – Как думаешь, а можно написать какую-то бумагу, чтобы меня побыстрее зарегистрировали?  – Вот уж чего не знаю, – хмыкнул Агги, поплотнее запахивая полы своего тонкого плаща.  Погода стремительно портилась: дул пронизывающий ветер, а на горизонте уже собирались тучи, обещавшие ночной дождь. Агги не знал, сколько времени они с Джури проведут в магистрате в попытке найти адрес покойного, но надеялся успеть вернуться в участок до того, как на Город обрушится ледяной дождь.  – Леда бы наверняка смог придумать, как этого потребовать. Он тебе не говорил? По работе он часто составляет тексты новых указаний, – голос Джури прозвучал, как будто тот гордился чем-то, но Агги не стал об этом задумываться. – Ни разу не слышал ничего такого. – Это потому что ты с Ледой практически не разговариваешь, а так бы знал, какими интересными делами он занимается. Точнее, занимался, пока его к нам не отправили. Хотя он и тут мне пару раз помогал, надо было сразу попросить его составить разрешение правильно. – Не надо, – отрезал Агги и вздохнул. – Сойк дал четкое указание не сливать ему информацию о расследовании, и я с ним полностью согласен. – Но почему? – Джури, казалось, действительно не понимал, хотя в целом был довольно сообразительным. Агги заметил, что за прошедшие несколько дней тот успел подружиться с Ледой, если можно было так сказать.  – Я все еще не уверен, какая у него реальная задача в нашем деле. А значит, лучше пусть сидит разбирает бумаги и не мешает нам.  – От бумаг он вроде бы не в восторге, – поделился Джури, а Агги задался вопросом: когда только он успел так сблизиться с их проверяющим?  О самом Агги, который теперь делил кабинет с Ледой, этого точно нельзя было сказать: он старался не разговаривать с Ледой о работе без необходимости, а в каких-то личных беседах не видел никакого смысла. Но почему-то некоторые сотрудники составили о Леде положительное мнение: например, добродушный Джури, который вряд ли пытался разглядеть подвох в его общительности, не то что мнительные Сойк и Агги. Впрочем, вряд ли первый стал бы начальником участка, а Агги – лучшим следователем, не будь они подозрительными.  – Уф, если бы я постоянно такие бумаги составлял, я бы тоже не хотел этим заниматься. – Уж лучше в морг, помогать Бё? – саркастически поинтересовался Агги, и Джури тут же замотал головой: – Нет, что угодно лучше, чем помогать Бё. Тут даже боги не помогут.  Агги рассмеялся, а Джури кисло и невесело улыбнулся в ответ, наверняка вспоминая недавние задания, порученные Бё.  Тяжелая деревянная дверь в магистрат – трехэтажное здание с высокими окнами – поддалась не сразу, и Агги пришлось приложить усилия, чтобы распахнуть ее и впустить их двоих в полутемное помещение. Здесь не пахло затхлостью, чего ожидаешь от тех мест, где хранятся старые архивы и бумаги, зато ощутимо тянуло запахами немытых тел, чем-то кислым, пряным и каким только еще, что Агги невольно поморщился.  – Теперь видишь, где я каждый день свой досуг провожу, – согласился с его молчаливым отвращением Джури, втягивая шею и глядя по сторонам. – Вон та тетка, – он указал на полную даму в форменном платье, которое ей было явно не по размеру, отчего она выглядела еще пышнее, – тут главная. Она сама не принимает на регистрацию, но я видел, как к ней все обращаются за советом.  – Значит, и мы обратимся. Доставай разрешение, – Агги уверенно двинулся в сторону женщины, стараясь лишний раз не принюхиваться.  Посетители магистрата пестрели своей разношерстностью: тут были и рабочие в невнятных сюртуках, и женщина с россыпью маленьких детей, один из которых то и дело дергал ее за подол подранной юбки, и студенты, приехавшие на учебу в Город. В каком-то смысле холл напоминал городской рынок: такая же странная публика и бедность виднелись тут и там. Проводить здесь каждый вечер, надеясь дождаться своей очереди, Агги бы точно не пожелал.  – Добрый день, – вежливо поздоровался он с предполагаемой главной сотрудницей магистрата, учтиво склонив голову в поклоне. Женщина подняла на него строгий замученный взгляд, быстро оглядела с ног до головы – насколько позволяла ее высокая стойка – и снова уткнулась в какие-то свои бумаги.  – Конец очереди у дверей, по всем вопросам есть секретари, – пробубнила она заученную фразу, но Агги покачал головой: – Нам нужно не в очередь, нам нужно в архив. Его слова привлекли больше внимания, и женщина отодвинула от себя документы, складывая на столе толстые руки.  – Я главный следователь полицейского участка, это наш младший констебль, и мы по поручению от начальника участка. Вот.  Агги протянул лист бумаги, на котором красовалась размашистая подпись Сойка и составленный Джури текст приказа на предоставление доступа в архивы регистрационных книг для ведения расследования. Конечно, они не успели заверить документ печатью магистрата, но Агги надеялся, что и подпись начальника сойдет.  – Документы, – коротко потребовала женщина, ознакомившись с текстом, и для верности повертела листок в руках, будто проверяя его подлинность. Агги и Джури переглянулись, послушно передавая в пухлую ладонь свои удостоверения, и женщина быстро изучила их, также покрутив в пальцах. – Печати нет, – сообщила она, и Агги уже открыл было рот, чтобы попытаться договориться, сославшись на срочность задания, но та перебила его: – Я вас пропущу, но печать потом донесете. – Обязательно, – быстро согласился Агги и, поблагодарив женщину, которая уже подзывала кого-то из глубины зала, спрятал удостоверение обратно в карман.  Он посторонился, давая ей пройти навстречу хмурому мужчине средних лет, который, видимо, и должен был стать их провожатым.  – А что значит "донести потом печать"? Какую вообще печать? – прошептал Джури, приблизившись к Агги, глядя на него затравленным взглядом. Необходимость еще одного визита в магистрат заранее повергала его в ужас.  – Спросишь у Леды, его и отправишь сюда, – пожал плечами Агги.  Он редко составлял документы сам – раньше ими занимался Сойк, а после того, как в участок пришел Манабу, эта задача легла на него, и Агги не пытался с этим как-то спорить. Несмотря на учебу на правоведа, связывать себя очередной бюрократией он желанием не горел. – Но ты же сказал… – Молодые люди, сюда, – седеющий мужчина указал на потертую дверь за спиной у секретарей. – Я проведу вас в архив. Агги поблагодарил вернувшуюся на свое место женщину, которая ничего не ответила, и поспешил за их провожатым. До этого ему не приходилось бывать в архиве, но он представлял его себе как большое и пыльное помещение в подземном этаже – Агги и сам не мог себе объяснить, откуда взялось именно такое представление, а потому он даже разочарованно вздохнул, когда они свернули в коридор и начали подниматься по лестнице наверх. – Архивов в здании несколько, – пояснил провожатый, двигаясь на шаг впереди, ловко поднимаясь по крутым ступеням. – Они систематизированы по районам, но, насколько я понял, у вас нет определенных пожеланий? – Наверное, нет, – осторожно согласился Агги. – Тогда начните с окрестностей Города, здесь у нас только Северные и Южные Низины, слева направо по годам переписи регистраций.  Они остановились у двери, которую мужчина открыл не без труда – тяжелая, она не поддалась с первого раза. За дверью было светло: шторы на высоких окнах не были задернуты, а потому Агги сразу удалось разглядеть огромный холл – очевидно, такой же, как и на первом этаже, сплошь заставленный высокими стеллажами с папками и книгами с выцветшими корешками.  – Это все… – начал было он, но мужчина перебил его: – Вот отсюда и до второго справа ряда – Северные Низины. А там – Южные. – Боюсь представить, где же тогда Западные и Восточные, – пошутил Джури, на что мужчина бросил на него неодобрительный взгляд.  – На третьем этаже, молодой человек. Начнете оттуда?  – Нет, спасибо, – вмешался Агги и двинулся к ближайшему стеллажу. – Каких-то конкретных обозначений дат в архиве не имеется? – Имеются, конечно. Документы лежат в порядке регистраций начиная с летнего месяца.  – Какого года? Мужчина ничего не ответил, только поправил на носу очки в простенькой оправе.  – Перепись регистраций ведется последние лет тридцать, если вас интересуют более ранние документы, за ними придется ехать в старый архив.  – Нам бы последние лет пять-семь, дальше не нужно, – с непонятной уверенностью заверил Агги, на что получил кивок. – Тогда двигайтесь ближе к середине зала, найдете на стеллажах алфавитные указатели. Агги снова поблагодарил сотрудника магистрата за помощь, и тот поспешил выйти за дверь, оставив ее слегка приоткрытой. Джури присвистнул, потрогав пальцем случайную папку. – С ума сойти, сколько здесь бумаг. Слушай, Агги, мы сами лет тридцать их разбирать будем. – У тебя есть иные предложения? – Да нет у меня предложений. Но не уверен я, что мы тут что-то найдем. Кто вообще кроме нас это все читает? Агги прошел вдоль ряда, осматривая полки и читая даты в их уголках. Архив здесь начинался от года, предшествовавшего первой эпидемии холеры, это было еще до его рождения, и терять время в столь давних документах не было никакого смысла. – Слушай, может, мне вообще тогда не регистрироваться? – продолжал Джури, исчезая за очередными полками. – Все равно все в топку пойдет.  – Вот так убьет тебя какой-нибудь псих, и в архиве мы зацепок не найдем, – назидательно произнес Агги, двигаясь все дальше вглубь комнаты, проводя рукой по пыльным корешкам. – Вот спасибо, – возмущенный голос Джури раздался откуда-то из-за спины. – Тебя пусть псих убивает. Ты его сразу и поймаешь.  – Мы никого не поймаем, если будем бездельничать, – со вздохом резюмировал Агги, останавливаясь напротив одного из стеллажей и вчитываясь в выцветшие слова. – Давай ты начнешь искать с ноября, а я апреля. Начнем от пяти лет назад. Агги прикинул в уме, когда Нан мог бы появиться в городе, но, даже если бы они установили эту дату точно, она бы ничего не дала. Тощая Мэдди сказала, что в "Клуб четверых" Нана кто-то привел лет пять назад, а значит, в то время он уже был в Городе, и, возможно, тогда же этот клиент и подарил ему квартиру или приютил в другом месте, где Нан и проживал постоянно. Это было гадание пальцем в небо. Агги с досадой понимал, что никаких более конкретных дат у него в голове нет, трезво оценивал их шансы что-то выяснить, но попробовать все же стоило. Иногда его работа превращалась в унылые монотонные поиски. – А если он был с Западных Низин? Ну или даже Восточных? Там я никогда не бывал, но вроде бы приезжих оттуда в Городе все больше. А есть же еще районы Перепутья…  – Оставим на завтра. Давай разберем хотя бы что-то, – Агги достал толстую папку, тут же опустил ее на пол и принялся листать страницы. В комнате стояли столы, но таскать тяжелые бумаги туда-сюда не казалось хорошей идеей, впрочем, не было таковым и решение сидеть на холодном каменном полу, вглядываясь в даты и имена, выведенные аккуратным почерком.  Агги довольно быстро замерз, буквы то плыли, то расплывались, а глаза слипались от однообразного чтения. Он не следил за временем и часов при себе не имел, но по стенам бегали тени сначала от солнца, а потом от свечей под потолком, когда он в очередной раз со вздохом поднялся на ноги, возвращая тяжелую папку на место. Спина затекла, на подушечках пальцев появились черные следы от дешевых чернил, в носу щекотало от пыли. Кажется, они провели в архиве уже как минимум несколько часов, но Агги успел мельком пересмотреть только два стеллажа.  – Ого! – он даже вздрогнул от голоса Джури, разрезавшего ставшую привычной тишину. – Нашел? – хриплым от долгого молчания голосом спросил Агги, замирая в надежде, что следующую папку ему доставать уже не придется. – Да, то есть нет, – неуверенно отозвался Джури. – Нет, ну! – Да что там у тебя? – Тут кто-то с фамилией Бё регистрируется в Лунных Аллеях. А Бё постоянно хвастает, что вырос в Нижнем Городе! – Если там не его имя, то это вполне мог быть кто-то другой, – логично рассудил Агги, доставая новую папку, которая оказалась еще тяжелее предыдущей, а Джури сердито возразил: – А еще Бё хвастает, какая редкая у него фамилия и что вообще весь род чуть ли не от третьего приматора происходит. Вот гад! Агги рассмеялся, представляя, как надулся от возмущения Джури, который, помогая Бё, наслушался не только его историй о трупах. В участке Бё действительно держался особняком, вроде бы он был из хорошей семьи и потому получил образование коронера, но Агги никогда не интересовался деталями его происхождения. В полиции все в первую очередь выполняли свою работу, и мало о ком Агги знал действительно много, как и не слишком распространялся о себе.  – Как думаешь, какие задания тебе поручит Бё, если уличишь его во лжи? – хитро поинтересовался Агги, а Джури шумно выругался, осознав, что козыри в этой игре явно не в его руках.  – Зато представь его физиономию, когда я всем расскажу, как некий Берри, его однофамилец, живет в Лунных Аллеях. Кто бы вообще согласился там жить по своей воле? – Берри? Что за идиотское имя, – Агги все еще веселился, пока Джури возмущался о том, какой их коронер несчастный обманщик.  – А можно я посмотрю архив смены имен горожан?  – Одной печатью тогда не отделаешься. На это у нас разрешения не было. Может быть, и зря…  Тяжелая папка чуть не выскользнула из рук, когда Агги неуклюже споткнулся об угол стеллажа. Выругавшись и поджав ногу, Агги замер, прижимая к себе документы и закрыл глаза. Теперь уже и он сомневался, что их поиски в архиве принесут плоды. Очевидно, что зацепка была изначально призрачная, но проверить ее так или иначе следовало. Вот только целый день, проверенный в магистрате, ни к чему не привел, настроение стремительно портилось, и теперь Агги был уже близок к тому, чтобы завершить их поиски и пойти домой, а наутро запросить у Сойка в помощь несколько скучающих констеблей. В конце концов, покопаться в бумагах мог бы и Леда.  – Ой, Агги, – снова раздался голос Джури, и Агги, все еще справляясь с болью в ударенной лодыжке, нетерпеливо выдохнул: – Не надо Агги, предлагаю закругляться. – Да нет, я… Кажется, я что-то нашел, – голос Джури стал тише, и Агги как мог поспешно водрузил папку обратно на высокую полку и похромал меж стеллажей. – …Восьмой месяц, вторая луна… бла-бла-бла… вот, смотри, Широма Мерий Нан, двадцати восьми лет отроду, место рождения… Так, ну он правда деревенский!  – Покажи, – Агги склонился над плечом Джури, который расположился прямо на холодном полу. – Вот тут и адрес регистрации есть, смотри-ка! Мелкие черные буквы плясали в полутьме, но Агги все равно увидел то, ради чего они пришли в магистрат. Имя и возраст вроде бы совпадали, и даже с происхождением Нана Тощая Мэдди не ошиблась – он действительно родился в маленькой деревне, о которой Агги ничего никогда не слышал. Кроме сухих фактов в книге учета не было больше ничего, потому победа пока казалась слишком уж невероятной: а что, если Нан Широма было распространенным именем в городе? В конце концов, реестр имен они не проверяли и сделать этого сегодня точно не успеют. – Ого, Переулок первого советника, – прочитал вслух Джури, хотя Агги тоже уже увидел адрес регистрации.  – Приличный район? – припомнил он, и Джури кивнул, чуть не заехав макушкой Агги по подбородку.  – Вроде бы не из самых дешевых. Я там как-то помогал патрулировать улицы, давно уже было… – Я перепишу, – Агги похлопал себя по карманам в поисках блокнота и огрызка карандаша, которыми он обычно пользовался, если опасался что-то забыть.  – Как думаешь, а копию нам нужно взять? Для отчетов?  – Точно, – припомнил Агги, выцарапывая на бумаге номер дома. – И печать. Завтра первым делом можешь заняться. – Завтра у меня помощь Берри, – просопел Джури, медленно поднимаясь на ноги. – Только если и правда Леду попросить… – Освобождаю тебя от морга еще на пару дней, будешь помогать с расследованием.  – Вот это мне нравится! – Джури воспрял духом, даже усталости проведенных в архиве часов как не бывало. – О, мы еще успеем купить пару сдобных булочек в лавке Гертруда по пути к рынку. Вроде бы его сын в это время стоит на улице?  Лавкой Гертруда в участке называли маленькую пекарню, которую держал торговец Гертруд, а его старший из сыновей часто приходил с тележкой к участку, продавая булочки и свежие каши уставшим констеблям. Сам Агги частенько покупал у него что-то на завтрак – когда забывал поесть дома или спешил на работу. – Хм, – Агги внимательнее посмотрел страницу с данными и для верности следующие за ней пару листов. Выносить из архива бумаги им бы точно не разрешили, но это уже было и не нужно: в кармане лежал листок с адресом, а на улице было еще не так уж поздно.  – Я жутко голоден, – сообщил Джури, уже надевая свой плащ. – А еще хочется чихать. От пыли. – Пожалуй, ты можешь идти, – Агги закрыл папку, на всякий случай запомнив номер страницы. – А я дойду до этого дома – до Переулка не так уж далеко. – Зачем? – не понял Джури, и Агги на миг замер.  И правда, что он хотел увидеть в темноте? Какие-то знаки, которые намекнули бы на верность догадки? Или, может, письма в почтовом ящике, которые Нан не достал после своей гибели? Любая информация была бы полезна, и чувство азарта взяло верх над усталостью. – Время идет, – пояснил он, и Джури живо согласился: – Да, и время уже явно нерабочее. Завтра достанешь ордер на обыск и все. – Мы все еще не знаем, тот ли это Нан Широма, к тому же его убийца мог оставить какие-то следы. Или, наоборот, замести их. – И ты хочешь… – Хочу просто посмотреть, этот ли дом мы ищем, – пожал плечами Агги. – Я всегда проверяю все зацепки.  – Ну ладно, как скажешь, это ведь ты лучший детектив, не я, – с сомнением в голосе согласился Джури. – Тебе необязательно со мной идти, ты сегодня уже здорово помог расследованию. – Еще чего, – Джури обиженно надул губы. – Думаешь, мне не интересно посмотреть на дом работника сомнительной профессии? – Предполагаемый дом. – Предполагаемый дом работника сомнительной профессии, да-да. Мы быстро посмотрим и пойдем – не то я умру с голоду. И будет Берри копаться в моем бренном теле.  Агги хмыкнул, придерживая тяжелую дверь для Джури, который рассуждал о том, как будет преследовать их коронера в случае своей безвременной кончины, и голос его эхом отражался от высоких стен.