Auf Wiedersehen, sweetheart!

Феличиано лежал в длинной, освещаемой солнцем, траве. Людвиг рядом улыбался, солнечные лучи освещали его волосы так, словно это золото. Он притянулся к Варгасу и прижал его к себе, своими тёплыми сильными руками. Феличиано вздохнул, пробежавшись пальцами по этим золотистым волосам, и вздрагивая от того, как губы Людвига касаются его шеи. Вокруг них все было тихо... никого больше не было в этом мире. Феличиано откинул голову и застонал: «Людвиг...» Резкий шум разнёсся в ушах и Варгас резко открыл глаза, моргая от резкого света. Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить где он. Когда Феличиано опомнился, он услышал резкое дыхание Ловино, что прорезало тишину в комнате. Он повернул голову и увидел, как брат, прихрамывая, идёт от входной двери к комоду, берёт стеклянный помидор, что Антонио ему подарил, и сжимает в руке. И тут же резко швыряет в пол. Феличиано шокировано вздохнул и выпрямился. Последние остатки сна исчезли. – Ловино, что ты делаешь? Ловино почти не заметил его. Он просто упал на колени, поставив фонарь на пол, и стал перебирать осколки стекла, пока не нашёл что-то. Ловино поднёс маленькую вещицу к свету. Он долго смотрел ее нее, не двигаясь, а после сжал и прижал к груди. Ловино горько рассмеялся. – Ублюдок. Феличиано слез с кровати, растерянный и обеспокоенный. – Что это? – Ничего. Ничего. – Ловино на мгновение обхватил свою голову руками. – О боже.. это ничего, ничего. Феличиано сел на пол рядом с братом, хватая того за руку и разжимая её, чтобы посмотреть что он держит. Это было простое серебряное кольцо. Ловино не сопротивлялся, когда Феличиано взял его и поднёс к свету, рассматривая в пальцах. Тут были написаны буквы на внутренней части. Феличиано прочитал незнакомые слова. – "Te quiero" – что это значит? – Ничего не значит. – Твердо повторил Ловино. – Забудь это. Он выхватил кольцо и сунул его в карман: – Просто забудь что ты видел это, и я забуду что видел это, и мы все просто забудем что что-то из этого вообще происходило. У Феличиано появилось чувство что они уже разговаривают не о кольце. – Забыть… что произошло? Ловино? Что произошло? Ловино просто покачал головой, и встал на ноги. – Ничего. – Повторил он. – Сколько времени? Почему ты так поздно дома? И где Антонио? Дедушка сказал, что ты повредил лодыжку, у тебя все хорошо? Ловино, ты выглядишь так будто сейчас упадешь. – Феличиано. – Сказал Ловино, пока еле-еле доходил до своей кровати. – Иди обратно спать. Феличиано неохотно кивнул, понимая что это максимум, что он сможет узнать от брата этим вечером. – Позволишь ли ты хотя бы перевязать твою лодыжку? Ловино ответил в подушку, так что его не было слышно. – Прошу прощения? – Я сказал что Антонио уже сделал это. Теперь заткнись. Феличиано ухмыльнулся. Он быстро собрал осколки с пола и выбросил, немного разочарованно наблюдая как они лежат в мусорном ведре. Жалко, что Ловино разбил такую красивую вещь, просто чтобы узнать, что внутри. Te quiero. Ему предстоит узнать, что это значит. Феличиано вздохнул и забрался обратно в постель, надеясь, что сможет попасть в тот же сон, из которого его разбудили. Ветер был наполнен сильным и горьким холодом, когда Феличиано шёл по прохладному утреннему воздуху. Зима была необычайно мягкой, и несмотря на то что вчерашний день был достаточно теплым, всё успело перемениться за одну ночь. Он мог даже разглядеть снег на горах. Вместе с внезапным морозом на горизонте сгустились темные тучи, на которые Феличиано смотрел с тревогой, пока шёл. Ему никогда не нравились зимние бури с ледяным дождем, пронзительными молниями и громом, который катился по горам и отражался вдвое громче. Когда Феличиано был маленьким, дедушка Рома говорил, что гром — это древние Боги, сражающиеся друг с другом. Это его ещё больше напугало. Феличиано был на сто процентов уверен, что Людвиг не стал бы ждать его так рано, но несмотря на это все равно направился к дубовому дереву. Но когда он заметил знакомую военную форму и блондинистые волосы, его сердце подпрыгнуло, и он побежал. – Людвиг! Людвиг, ты пришёл! – Феличиано споткнулся, когда подбежал ближе к дереву, и затаивая дыхание, рассмеялся, когда Людвиг протянул руки чтобы его поймать. – Аккуратно. – Сказал Людвиг и его губы дёрнулись в легкой улыбке. – Я боялся, что ты не придёшь сно— Феличиано резко остановился. –Я боялся что ты будешь слишком занят. – Я занят, но.. не настолько чтобы меня отвлекать. – Людвиг беспомощно пожал плечами. – Я думаю только одна вещь может. Эти слова вызвали у Феличиано головокружительный трепет, хотя они и наполнили его страхом. Он не спрашивал, что это будет за вещь... он не хотел думать об этом сейчас. Сегодня он хотел забыть опасности, забыть добро и зло. Сегодня он просто хотел быть с Людвигом. Он посмотрел вниз и вздрогнул, осознав, что Людвиг все еще держит его за руки. Людвиг это заметил и тут же опустил руки, покраснев. – Мне очень жаль, я... – Пошли со мной. – Феличиано не позволил Людвигу закончить предложение, задуматься или смутиться. – Я хочу показать тебе одно место. – Он схватил Людвига за руку, повернулся и пошел вдоль поля. – Ты любишь прогуливаться, не так ли? Это хорошо, потому что это место не так уж и близко. О, но не волнуйся, мы доберёмся до полудня. Я не собираюсь вести тебя в горы, Людвиг! – Ух... куда же мы тогда идём? – Людвиг звучал слегка удивлённым, несмотря на то, что пытался не показывать это. – Если я скажу, это не будет сюрпризом! – Это сюрприз? Феличиано радостно засмеялся. – Ну теперь да! На самом деле он сам не был уверен, куда они направляются. Но он был уверен, что найдет прекрасное место. Место где никто не сможет найти их: там, где они смогут быть всем, что существует в этом мире. Место, которое будет достаточно далеко, чтобы они смогли провести вместе весь день, направляясь туда и обратно. Обычно это поле было хорошо вспахано, но в последнее время на обычную работу оставалось мало времени. Зеленая трава доходила им почти до колен, время от времени становясь желтой, когда солнце пробивалось сквозь темные тучи. Феличиано с облегчением увидел, что самые темные из них остались на расстоянии. Рука Людвига оставалась теплой и твердой в его руке, пока они шли бок о бок, направляясь к пологому холму в конце поля. Феличиано потряс корзинкой и задумался, не пропустит ли он сегодня снова рынок. Он на это надеялся. В конце концов, как можно было не провести день, бродя по сельской местности рука об руку с Людвигом? Было почти такое ощущение, что они могут просто продолжать идти... продолжать идти в сторону гор, подальше от всего, и никогда не возвращаться. Феличиано украдкой взглянул на Людвига и увидел, что тот смотрит на него в ответ... Оба тут же отвернулись. – Погода явно изменилась. – Быстро сказал Людвиг. – Говорят буря разразится до весны. – Сказал Феличиано, только потом вспомнив, что это предложение его вчерашнего кода. Он нервно взглянул на Людвига, но тот, кажется, не заметил ничего необычного. – Так и выглядит. Тебе холодно? – Спросил Людвиг. Феличиано покачал головой и радостно улыбнулся, услышав обеспокоенный тон Людвига. – Всё хорошо. Людвиг кивнул. – И как ты... после вчерашнего имею в виду. Все хорошо, Феличиано? Варгас резко вспомнил вчерашние события на площади, и пожалел об этом. Он должен был забыть всё сегодня – Ну... да. Спасибо что ты был рядом... спасибо... – Людвиг так и не отпустил свою руку. Феличиано чуть сильнее вцепился в неё. – Я не хотел чтобы ты видел это. Ты не должен был видеть это. – Сердце Феличиано подпрыгнуло, и он продолжал смотреть на траву под ногами. Людвиг помолчал какое-то время. – Мы не все такие. – Наконец сказал он, почти шёпотом. – Я знаю. Конечно вы не все такие. – Феличиано был уверен, без сомнения, что Людвиг самый лучший человек, которого он когда-либо знал. Было даже невозможно сравнить его с теми полицейскими на площади, чья работа заключалась в пытках и убийствах. – Ты хороший человек. Я могу уверен. Людвиг резко повернул голову, выглядя расстроенным. – Я всегда был способен контролировать вещи. Но похоже я не способен контролировать всё. – Что за глупости, Людвиг. В мире нет подготовленных к тому, чтобы все контролировать. Даже дедушка Рома. А он самый сильный человек, которого я знаю. Один раз трактор сломался в поле, так он смог сам дотащить его до дома. Причем я и Ловино сидели на этом тракторе, и кричали чтобы он вёз быстрее. – Он чем-то похож на моего дедушку. Феличиано всегда был счастлив слышать хотя бы малейшую подробность о жизни Людвига. Он попытался представить дедушку Людвига; был ли он таким же высоким и красивым, как Людвиг, или отличался от него, как отличается дедушка Рома от Феличиано. – Может наши дедушки бы подружились, если бы встретились. Людвиг слегка пожал плечами, хоть и не выглядел убежденным. – Кто знает. Трава под их ногами стала ниже, когда они достигли края поля и направились вверх по склону холма. Пейзаж перед ними усеивали группы деревьев, вдали возвышались горы, а зеленые холмы со всех сторон были усеяны пятнами красного, оранжевого и пурпурного. Людвиг по большей части молчал, позволяя Феличиано продолжать свой путь и указывать на ориентиры внизу, пока они поднимались: сломанный танк, простоявший на обочине в течение года, очертания деревни вдалеке, ряды фермерских домов - все это становилось с высоты. Феличиано чувствовал, как безумно трепещет живот и какое-то дикое возбуждение охватывает его. Идя рядом с Людвигом все дальше, он чувствовал, как все тревоги и сомнения просто рассеиваются за его спиной. У него практически закружилась голова, когда он посмотрел на их руки, все еще сцепленные... Людвиг не шелохнулся, чтобы отстраниться. Он передал свою корзину Людвигу и наклонился, чтобы сорвать цветок. Затем он осторожно положил его в куртку Людвига. – Это giglio bianco. Людвиг улыбнулся, и сердце Феличиано ёкнуло. – Белая Лилия. – Esatto! – Сказал Феличиано, улыбаясь в ответ. Он проговаривал названия цветов, которые узнавал, пока они продолжали свой путь. – А это agno casto, о, а эти valeriana ross. Ой, а эти мы в саду выращиваем. – Феличиано сорвал розмарин и вставил в кармашек пиджака Людвига рядом с лилией. –И это rosmarino." – Это на память. – Сказал Людвиг. Феличиано вопросительно моргнул. – Это из Шекспира. Гамлет. – Объяснил Людвиг. – Ой! – Сказал Феличиано, вспомнив. – Точно, дедушка читал это нам пару раз. «Молись, любимая, помни». – Он мечтательно улыбнулся. Дедушка часто читал ему и Ловино английские сказки, ещё до начала войны. – Ну вот, Людвиг, теперь ты меня не забудешь! – Феличиано, мне не нужна веточка розмарина чтобы помнить тебя. Уже ничего не заставит меня забыть. Феличиано счастливо рассмеялся, а Людвиг откашлялся, прочищая горло, и решил сменить тему. – Тебе не слишком холодно? – Снова спросил он. – Пока ходишь – не так уж и плохо Феличиано странно посмотрел на Людвига. Он уже отвечал на этот вопрос. – Тебе холодно? – Нет. Зимы здесь очень мягкие по сравнению с моим домом. – Правда? А там часто идёт дождь, как в Англии? У вас выпадает много снега? И ещё... Ох! Людвиг, смотри, давай остановимся тут! Феличиано заметил маленькую рощу деревьев, похожую на маленький темный остров, посреди светлой зелени, и потянул Людвига за собой. Под листвой над головой было темнее, но солнечный свет все еще проникал сквозь чащу и заливал её золотом и тенью. Феличиано наконец отпустил руку Людвига и побродил между стволами деревьев, неторопливо протягивая руку и срывая с каждого по листику. Он рассеянно покрутил их между пальцами. – Ты скучаешь по этому? Спросил он, снова глядя на Людвига через низко свисающую ветку. – По своему дому. – Конечно. Очень. И по дедушке. И по своему брату. Людвиг следовал за Феличиано на небольшом расстоянии, пока они бродили под темным покрывалом листьев. Кажется, он был совсем не против идти за Феличиано, куда бы он ни вёл. – А твои друзья? Людвиг нервно почесал затылок. – У меня никогда не было много друзей. Феличиано удивился. – Не было друзей? Людвиг покачал головой. – Гилберт всегда был более популярным. Люди чаще боялись меня. Ну или, я предполагаю, я просто не говорю достаточно, чтобы... – Людвиг пожал плечами. – Я не знаю. Феличиано нашёл это странным. Он всегда боялся всего... но Людвиг совсем его не пугал. Он потянулся и сорвал очередной листочек с дерева. – Я тоже не так хорош в том, чтобы заводить друзей, Людвиг. Хотя это не потому что я молчу... Вообще я думаю это как раз и проблема. Я имею в виду, я всегда пытаюсь быть добрым к людям, но они обычно заканчивают словами по типу: "Заткнись Феличиано, ты раздражаешь!", или "Ты совсем не похож на своего дедушку, не так ли?", или они просто странно на меня смотрят и уходят. А ты никогда так не делал. Ты никогда не говорил мне заткнуться. – Это потому что я не хочу, чтобы ты затыкался. Людвиг, казалось, всегда знал, что именно сказать, чтобы сердце Феличиано подпрыгнуло, а колени подкосились. Он быстро повернулся, чтобы скрыть глупую улыбку, что расползлась по его лицу, продолжая лавировать между стволами деревьев и собирать листья. Он подошел к тому месту, где ветка была слишком высокой, и несколько раз подпрыгнул, его пальцы напряглись, чтобы достать лист, находившийся всего в нескольких сантиметрах от его хватки. Затем его желудок сжался, когда он почувствовал, как Людвиг подошел к нему сзади. Он чувствовал знакомый запах его куртки; чувствовал грудь Людвига в нескольких дюймах от своей спины, его близкое присутствие напоминало электрический заряд. Людвиг протянул руку, коснулся плеча Феличиано, сорвал лист с ветки и вложил его в трясущуюся руку Варгаса. Феличиано просто ошеломленно смотрел на него, внезапно охваченный все более отчаянным желанием прикоснуться к Людвигу. Он обернулся почти в оцепенении. Людвиг все еще был так близко позади него. Но это было недостаточно близко. Варгас протянул руку и сунул лист в кармашек Людвига, его пальцы слишком долго задержались на твердой груди. Людвиг приподнял бровь. – У меня скоро уже садик будет в куртке. Феличиано посмеялся, заставляя убрать с себя руки и посмотреть на землю. Он старался дышать глубоко; пытался вспомнить как это делается. Он неохотно сделал шаг назад и вздрогнул. – Ты уверен, что тебе не холодно? – Спросил Людвиг. – Да. – Тут же сказал Феличиано, пряча дрожащие руки в карманах. Людвиг звучал неудивительно. – Твоя куртка не выглядит достаточно теплой. – Под деревьями просто чуть более холодно, вот и всё. – Почему Людвиг продолжает спрашивать, не холодно ли ему? Феличиано услышал шарканье и с удивлением посмотрел на Людвига, что снимал свою куртку. Он покраснел и протянул её, все это время пялясь на свои ноги. – Вот. Ох. Из-за того, что он пытался дать ему свою куртку. Феличиано прикусил свою губу. Это был такой глупый жест... что-то по типу того, что дедушка Рома делает, чтобы заставить девчонок в городе хихикать. И всё же Феличиано почувствовал головокружение, будто его грудь вот-вот взорвётся, а его губы неконтролируемо искривяться в улыбке. Он просто был переполнен счастьем, от этого нелепого жеста. Но потом он посмотрел на куртку. Военный серый цвет, украшения на груди, линии на плечах, значки на воротнике. Лилия и розмарин; орел и свастика. Желудок Феличиано упал. Мог ли он это носить? Что бы это значило? Прежде чем он успел принять решение, Людвиг сделал шаг к нему и накинул куртку ему на плечи. Феличиано резко выдохнул, вдыхая чистый и теплый аромат. Куртка упала ему на плечи тяжелой и слишком большой для него. Он медленно просунул руки в отверстия и засмеялся, когда они не дошли до рук. Затем он улыбнулся Людвигу. Людвиг внимательно посмотрел в ответ, его голубые глаза сияли. И Феличиано знал, что все в порядке. Должно быть, все было в порядке. Потому что сейчас это была не военная куртка. Это была куртка Людвига. – Мы почти у цели, Людвиг. Сказал Феличиано, все еще не зная, куда они направляются. Но он просто снова взял Людвига за руку и потащил его из-за деревьев на солнечный свет и дальше вверх по зелёному холму. Они продолжали подниматься по мере того, как солнце поднималось выше, а прохлада воздуха вокруг них уменьшалась. Феличиано не был уверен, было ли новое тепло, затопившее его, вызвано солнцем, курткой или тем фактом, что Людвиг снова не сделал попытки отдернуть руку. Прошло совсем немного времени, прежде чем Феличиано нашел подходящее место — разрушенное здание, стоящее недалеко от самой высокой точки пологого холма. Потолок старой церкви давно обрушился, но несколько сломанных колонн и остатки каменных стен остались разбросанными по потрескавшемуся двору. Трава и сорняки настойчиво пробивались сквозь трещины в полу, а длинные зеленые усики обвивали немногие оставшиеся арочные окна. Феличиано вскочил на разрушенную баррикаду, окружавшую руины, Людвиг крепко держал его за руку. Он указал на поля, раскинувшиеся под ними, на дома, дороги и здания, похожие на крошечную кукольную деревню. – О! Смотри, Людвиг, вон наш дуб! – Ага, он очень красивый. – Сказал Людвиг, смотря вовсе не на вид, а на Феличиано. – Не упади. – Не будь глупым, Людвиг, ты держишь меня за руку, я не упаду. Да даже если упаду, ты поймаешь меня. – Феличиано нерешительно пробирался по вдоль скалистой стены, крепко держась за руку Людвига. Он продолжал путь, пока они не дошли до крупных обломков камня, что не сильно пропускали солнечный свет. Феличиано улыбнулся встревоженному Людвигу. – Расскажи мне больше о своём доме. Расскажи о своей деревне. – Хорошо, но только если ты остановишься и спустишься до того как повредишь себя. Феличиано посмеялся и позволил Людвигу помочь ему спуститься. Он сел на сломанную стену, приглашая немца сесть рядом. – Ну? – Ну. – Начал Людвиг задумчиво и сел. – Она маленькая. И очень похожа на ту, что у вас здесь... фермы, поля и деревья. И все же она другая... более дикая, я бы сказал... Там есть красивый замок с видом на город. И он очень старый. ...Я думаю, что замок датируется пятнадцатым веком, а в деревне есть пивной бар, куда я хожу с дедушкой и Гилбертом каждое воскресенье после церкви. Людвиг слегка улыбнулся. Феличиано напомнил себе, что нужно дышать. – Всю жизнь мы ходили в один и тот же пивной бар. И все там друг друга знают: и все знали там друг друга всю жизнь. Там тепло и дружелюбно. Это чудесно. Это дом. Лицо Людвига загорелось, и остатки его неловкости, казалось, исчезли. Феличиано был ошеломлен. – Хотел бы я пойти туда однажды. – Внезапный низкий приглушённый рёв нарушил тишину утра. Знакомый звук бомбы разнёсся по горам, но Феличиано уверенно проигнорировал его. – Можем ли мы туда пойти когда-нибудь? Людвиг на мгновение закрыл глаза. – Да. Когда-нибудь сможем. – В этот момент солнце показало себя из облаков и поднялось над руинами, ярко сияя и освещая зеленый пологий холм, разнообразные деревья, яркие пятна красок, широкие поля, и разбросанные домики снизу. Смотря на весь этот прекрасный и знакомый пейзаж, Феличиано понимал любовь Людвига к своему дому; ему нужно сражаться ради Него и защищать. Служить во имя своего дома. Это было что-то такое, что Феличиано понимал уж слишком хорошо. – Держу пари, что твоя деревня такая же красивая, Людвиг. – Феличиано вздохнул. Симпатичный, красивый, славный... совсем как этот день, который он хотел продлить навсегда. – О, я знаю, я сфотографирую это для тебя! Феличиано полез в корзину, которую Людвиг поставил на землю, и достал фотоаппарат. Он поднял его и направил в сторону открывающегося перед ним потрясающего вида. Людвиг тут же выпрямился и наклонился, чтобы рассмотреть повнимательнее. – Что это? – Это камера моего дедушки! Классно, правда? Фотоаппарат предназначался для тех редких случаев, когда дедушке нужно было фотографировать стратегические позиции. Феличиано же в свою очередь любил фоткать птичек, цветы и красивый девушек. – Ловино научил меня проявлять картинки и всё такое. Улыбочку! Людвиг не улыбнулся, но Феличиано всё равно щёлкнул. – Всё, теперь сделай фотографию меня. Феличиано настойчиво сунул Людвигу камеру в руки, пытаясь не думать, о том как забавно, что немец держит камеру, которая по факту предназначена против него. Он просто ярко улыбнулся Людвигу, почти смеясь, когда немец сделал фотографию. – Вот и всё. Сегодня вечером я проявлю их и покажу тебе завтра. Феличиано ждал, пока Людвиг вернёт ему камеру, но тот вертел камеру в руках, внимательно её разглядывая. Варгас подождал пока он её осмотрит, и после Людвиг поднял голову с извиняющимся взглядом. – Это очень хорошая камера. Одна из лучших. – Правда? Я не очень разбираюсь в таком. Машины по типу этой вводят меня в заблуждение. Я никогда не могу заставить радио работать нормально, мне всё время кажется, что кто-то кричит по-русски. Когда дедушка впервые дал мне телефон, у меня каким-то образом выдался тридцатиминутный разговор с мужчиной из Дублина. Он был очень милым, но продолжал называть меня Фредом. Людвиг засмеялся, и живот Феличиано скрутило. Ему так редко удавалось слышать этот прекрасный глубокий смех. – Ну, это правда отличная машина. – Людвиг положил камеру обратно в корзинку. – А ты странный, прекрасный парень, Феличиано... Ты... – Людвиг смотрел на него так, что это ввело Варгаса в замешательство, заставило радоваться, быть нервным и заставило остановить мир вокруг него. – Ты заставляешь меня спрашивать о вещах, которые я, казалось бы, уже знаю. –Э-э… я прошу прощения? – Сказал Феличиано, не уверенный, правильный ли это ответ. – Не стоит. – Людвиг сумел улыбнуться, и сердце Варгаса затрепетало. Он был уверен, что готов взорваться от счастья. Весь день был прекрасным, и Феличиано даже не мог вспомнить дня, когда он был счастливее. Он задумался, так ли бы Ловино себя чувствовал рядом с Антонио, если бы немного успокоился. И это ему напомнило об одном... – Людвиг. – Сказал Феличиано. – Te quiero. Людвиг побледнел, потом покраснел, на мгновение смотрел так, будто он собирается упасть, а затем начал говорить ответ, прежде чем Феличиано прервал его. – У тебя есть идеи, что это значит? – Людвиг замолчал, закрыл глаза и глубоко вздохнул. – О.. о, я понял. – Он покачал головой и почти засмеялся. – Почему? – Ты знаешь, что это значит? Я думаю, что это может быть испанский. – Так и есть. Феличиано недоверчиво посмотрел. – Почему ты никогда не говорил мне, что говоришь по-испански, Людвиг, это несправедливо, неудивительно, что тебе так легко выучить итальянский, когда немецкий действительно труден... – Я не говорю по-испански. – Перебил Людвиг. – Просто у моего брата до войны был хороший друг, испанец, и он научил нас говорить парочку слов – Ой. Феличиано почти смутился. Он не привык к этому чувству. – Но ты понимаешь "Te quiero"? Людвиг вновь покраснел. – Ну, это значит... из того что я помню, что может быть неверно, я думаю это значит... «Я люблю тебя.» – Быстро проговорил Людвиг. Феличиано не был уверен, верно ли он услышал его. – Я лю... ох. – Феличиано смотрел вдаль, слегка ошеломленный. – «Я люблю тебя»? Серьезно? – Да. – Людвиг поерзал и пригладил свои волосы. – Ох. – Получается Антонио влюблен в Ловино. Феличиано не сказал бы что удивлен, правда. На самом деле это многое объяснило. И это реально совершенно очевидно, если подумать. Не зря дедушка Рома волновался. Наверно он думал, что Ловино убежит в Испанию. Феличиано вырвался из своих мыслей, и косо посмотрел на Людвига, который пялился в землю. – А как будет "я люблю тебя" по-немецки? – Это.. ну, это.. – Людвиг замер и вздохнул. – Ich liebe dich. – Тихо сказал немец, так что Феличиано еле услышал. – Прошу прощения? Людвиг посмотрел вдоль полей и сжал свои руки в кулаки, а потом повернулся лицом к Феличиано,. – Ich liebe dich. Феличиано застыл, поймав эти глаза цвета неба за облаками. Людвиг был так близко. Такой теплый, такой настоящий, такой... все в мире.. – Ti amo. Людвиг покраснел сильнее, а Феличиано запнулся на нескольких словах, пытаясь объяснить, и в то же время понимая, что он имел в виду именно это. Больше, чем что-либо еще, что он когда-либо говорил, он имел в виду именно это. – По-итальянски это "Ti amo". – Ti amo. Феличиано вздрогнул от этих слов, хоть Людвиг и просто повторил их. Знакомая тишина повисла над ними, наполненная надеждой, напряжением и неуверенностью. Внезапно тишину разрушил шум в небе. Феличиано поднял голову и увидел три самолёта, летящих треугольником в небе. Он до сих пор не особо привык к самолётам что летают тут последние дни. – Это наши. – Сказал Людвиг с облегчением и даже с ноткой гордости. – Ого. – Проговорил Феличиано, наблюдая за тем, как самолеты исчезают так же внезапно, как и появились, оставляя за собой три белые полоски. – "Вот так выглядит твой самолёт? – Да. – Какого это, летать на одном из них? – Это… – Людвиг замолчал, думая над ответом. – Нету слова для того чтобы описать это. Ни в английском, ни в немецком. Это.. неописуемо. – Ты любишь это. Летать. – Это было очевидно, когда Людвиг говорил о чём-то важном для него. Его глаза стали светлее, а тщательно выдержанная жестокость растворялась. Это гипнотизировало. – Это всё для меня. Всё. Феличиано кивнул и рассеянно выдернул сорняк, что пророс сквозь каменную стену. Он прислушивался к нежному звуку ветра, когда рёв самолетов наконец стих. Затем он сделал глубокий вдох и пришел к решению. Некоторые вещи требуют риска.. – У тебя есть девушка, Людвиг? Он был почти уверен, что Людвиг уже упомянул бы об этом, если бы он это сделал, но Феличиано не знал другого способа спросить то, что он хотел знать. – Нет. – Твердо сказал Людвиг. – Моя единственная девушка это моя «Мессершмитт». – Кто такая Мисс Шмитт? Людвиг почти засмеялся. – Нет, это мой самолёт. Она Мессершмитт Bf 09. Её зовут Грета. – Твой самолёт зовут Грета? – Да. – Грета Шмитт. В этот раз Людвиг засмеялся. – Просто Грета. Мы все даём имена своим самолётам. Они особенные для нас. – Но у тебя нет никакой особенной девушки." Феличиано осознавал, что идёт по опасной тропе, но не хотел останавливаться. Людвиг медленно протянул. – Нет. – Почему? Глаза Людвига вспыхнули, и он резко уставился на Феличиано. – Что ты имеешь в виду? – Ничего! – Быстро сказал Варгас, откидываясь назад. Небольшой шок прошёлся по нему. Так что и Людвиг выглядел слегка устрашающе.. – Я не.. я имею в виду, я просто... Ты такой хороший парень, вот я и подумал, что наверно у тебя есть девушка. Мне жаль, если я обидел тебя, я правда не хотел. Взгляд Людвига смягчился, после он вздохнул и посмотрел на землю. – Нет, ты меня прости. Я просто... нет, у меня нет девушки. – Почему? – Аккуратно спросил Феличиано. – Потому-что... ну... – Людвиг настороженно сидел, вдали от своего расслабленного поведения что было ранее, но и не близко к своему обычному и сдержанному "я". – Забудь. Просто забудь об этом. Сердце Феличиано начало колотиться. – Но это звучит так, будто причина есть, скажи мне. – Пожалуйста, Фелисиано. Глаза Людвига были широко раскрыты, и казалось, что он пытается не паниковать. – Просто оставь это. – Я не хочу оставлять это, ты хочешь что-то сказать, но не говоришь мне! Что это? Людвиг ответил не сразу. – Ты никогда не поймешь. – Сказал он наконец и тут же поморщился, как будто сказал слишком много. – Может быть…– В груди Феличиано начало разрастаться маленькое обнадеживающее подозрение. – Может быть, я смогу понять. Тишина была абсолютной, когда их глаза встретились. Феличиано чувствовал себя так, словно ждал на острие ножа, и не мог пошевелиться, его тело застыло на месте, он не мог отвести взгляд, его дыхание стало слишком быстрым, а воздух вокруг него стал тяжелым от напряжения. Каким образом время всегда останавливалось, когда Людвиг вот так смотрел ему в глаза? Людвиг наконец оторвал взгляд, выражение его лица было болезненным и противоречивым. – Может быть, я объясню в другой раз. Плечи Феличиано опустились, когда он глубоко вздохнул. – Ох... Он снова был полон разочарования. Он даже не знал, чего ждал, но был совершенно уверен, что это было не то. – Я объясню, я просто... – Людвиг ненадолго наклонился вперед, положив локти на колени, а голову в руки. – Мне надо подумать. – Это нормально. Я подожду, Людвиг. Я не прочь подождать. – Варгас неуверенно протянул руку вперёд, и поместил свою руку в руку Людвига, наполовину ожидая, что тот её оттолкнёт. Но Людвиг тут же сжал её. – Я могу ждать вечно. Часы пролетели как секунды, пока, к удивлению и печали Феличиано, он не заметил, что солнце быстро садилось, приближаясь к вечеру. Он не хотел, чтобы солнце зашло. Он не хотел, чтобы день заканчивался. Он никогда не хотел покидать это место. Феличиано начинал любить эти места — эти волшебные места, разбросанные по сельской местности, где казалось, что мир остановился, и он мог забыть обо всем, кроме травы под ногами и неба над ним. Такие места, как небольшая заросль деревьев, дуб и золотое поле вокруг него. Места, где он сидел и разговаривал с Людвигом, как будто они были где-то еще, где существовали только они, где они не были врагами, и где не было ни войны, ни Сопротивления, ни заката, когда Людвигу приходилось развернуться и уйти. – Ты опять пропустишь рынок сегодня? – Голос Людвига почти испугал Феличиано. – Да. – Феличиано даже не знал, что скажет дедушка Рома, на то, что Феличиано пропускает поход на рынок уже третий день. Так же он не знал, как будет объяснять это. И он не очень удивился поняв, что ему всё равно. – Нам лучше начать идти обратно. Знакомое чувство поселилось в животе Феличиано. – Да. Людвиг медленно встал, неохотно поднимая Феличиано на ноги. Они пошли обратно медленно и молча. Им не нужно было говорить. Это был один из первых случаев в жизни Феличиано, когда ему было совершенно комфортно идти рядом с кем-то в тишине. По мере того как они направлялись через холм, вниз по холму, в поле, их шаги становились все медленнее и тише, пока они не перешли на иноходь и приблизились к дубу. И только когда они подошли к дереву, Феличиано наконец заговорил, глядя на куртку Людвига и собираясь неохотно ее снять. – Ой, я потерял твой цветок. – Ничего страшного. У меня всё ещё есть другой цветочек, что ты мне дал. Феличиано удивленно поморгал. – Красный цветок.. на днях. – Объяснил Людвиг. – Он был у тебя в кармане. Глаза Феличиано стали шире в понимании. Его грудь наполнилась радостью, оттого что Людвиг помнит и хранит такую глупую вещь. – Ты хранишь это? – Конечно. Я храню его в кабине Греты. Это мой талисман удачи. Но эта радость превратилась в теперь уже знакомую боль, когда он взглянул в лицо Людвига, в его глаза. Потому что Людвиг скоро снова покинет его, а Феличиано не был уверен, что тот вернется, и на этот раз эта мысль причиняла ему физическую боль. Феличиано сбросил куртку Людвига, и ему сразу стало холоднее. Он неохотно передал её. – Будь осторожен сегодня вечером. Возвращайся ко мне. Пожалуйста. Завтра. Людвиг кивнул, его глаза были темными и противоречивыми. – Да. Завтра, Феличиано. – Затем он повернулся чтобы уйти. И что-то в Феличиано щёлкнуло. – Подожди, нет. Людвиг остановился и повернулся назад, обеспокоенно глядя на почти паническую ноту в голосе Феличиано. – Фелисиано? Что? Феличиано сжал руки, пытаясь вспомнить, как дышать. Неужели он действительно это сказал? Он действительно собирается это сказать? Но у него нет выбора. Он не мог позволить еще одному дню закончиться так. – Не уходи вот так снова. – Я не…– Брови Людвига нахмурились в замешательстве. – Уже поздно, Феличиано. Ты знаешь, что мне пора уходить. – Не так. Пожалуйста, только не говори "прощай" и уходи и... Он уже не мог остановиться говорить. – Я не хочу, чтобы ты уходил Людвиг. Я не хочу, чтобы ты снова уходил на фронт. Я не хочу, чтобы ты перемещался на базу. Я не хочу, чтобы ты уходил обратно домой, в Германию. Я хочу, чтобы ты остался здесь со мной, навсегда. Феличиано не мог посмотреть на Людвига. Ему было невыносимо видеть, как тот смотрит на него. Конечно слёзы навернулись. Феличиано даже не попытался остановить их. Он не был уверен в том, что говорил, не был уверен в том, что происходит. Все, что он знал, это то, что он не мог остановиться. – Мне очень жаль, Людвиг. Я не знаю, чего хочу, но я… Я знаю, что, если ты просто попрощаешься и снова уйдешь, я не смогу этого вынести, не вынесу, потому что каждый раз, когда ты это делаешь, я чувствую, что умираю, и это очень больно. Наконец он поднял голову и обнаружил, что Людвиг смотрит на него с выражением, которое он не мог прочитать, словно он был зол, но Феличиано все еще не мог остановиться. – Пожалуйста, Людвиг, не уходи на этот раз, пожалуйста, останься и... и мне просто нужно... мне просто нужно, чтобы ты... мне нужно, чтобы ты был ближе, и... Феличиано зажмурился, злясь на себя за то, что не знал, что он хочет сказать и как это сказать. Он подпрыгнул, почувствовав холодные кончики пальцев Людвига на своей щеке, а затем прижался к ним, так испугавшись, что Людвиг оттолкнет его. Он открыл глаза и увидел, как Людвиг горит в его глазах. Его пальцы ощущались ледяным огнем, когда они скользили по щеке Феличиано и его волосам. Феличиано уже собирался потерять контроль и упасть на него, когда Людвиг протянул руку и притянул его ближе, пока их тела не прижались друг к другу. Фелисиано ахнул от этого потрясающего, совершенного ощущения. Да, вот так. Ближе, вот так – это было то, чего он хотел. А затем Людвиг наклонился и прижался губами к уху Феличиано, и Феличиано чуть не вскрикнул от этого чувства. – Я сказал что объясню. – Я... что? – Феличиано еле-еле концентрировался на словах Людвига. Всё, о чём он мог думать, это рука Людвига обвитая вокруг него, пальцы Людвига зарытые в его волосах, губы Людвига, что шептали в его ухо. – Ранее. Я сказал, что объясню... в следующий раз. Не сейчас. – Людвиг едва настойчиво говорил, его хватка на Феличиано была почти болезненной. Варгас пытался прижаться еще ближе. – Почему, Людвиг? Феличиано дрожащими руками схватился за пиджак Людвига и прижался ближе, вдохнул запах его волос. – Скажи мне…– Он чувствовал, как бьется сердце Людвига… почему оно было таким ровным, когда сердце Феличиано грохотало, как барабан? – Я буду тут. Феличиано пытался спрятаться в изгибе шеи Людвига, загородить небо, мир и все, что в нем, до тех пор, пока не осталось ничего, кроме них двоих. – Я обещаю, что буду ждать. Я всегда буду ждать тебя. Людвиг выпрямился и отстранился, хотя Феличиано пытался его остановить. В его глазах все еще читалось знакомое выражение конфликта, но они почему-то казались спокойнее. Феличиано хотелось бы чувствовать то же самое, но все, что он чувствовал, - это опустошение из-за того, что Людвиг снова покидает его. Он сглотнул комок в горле. – Auf wiedersehen, sweetheart. – Bello, ciao. Людвиг держал его еще мгновение, а затем вырвался и направился к дороге. Феличиано немедленно повернулся и посмотрел на растущие грозовые тучи широкими влажными глазами. Он запыхался. Он больше не мог смотреть, как Людвиг уходит.