Часть 1
12 ноября 2024 г. в 20:34
Хана вышла с работы, закурила, лопая зубами ментоловую кнопку в фильтре, и посмотрела на облака, окрашенные золотом вечерних лучей. Она смотрела на них минуту-другую, медленно наполняя лëгкие дешëвым сигаретным дымом, словно ждала, что запаздывающие дождевые тучи вот-вот покроют небо. Но ничего не менялось, и Хана затушила бычок о близлежащую мусорку. Сезон дождей этим летом отчего-то всë не наступал, и Токио изнывал от жары и пыли. Хане повезло, возможно, больше многих — начальник не поскупился на хороший кондиционер. А когда смена Ханы заканчивалась, беспощадная жара обычно уже спадала. В выходные, конечно, было сложнее, Хана проводила их практически голышом под непрестанно работающим вентилятором, да только тот гонял раскалённый воздух и пыль по маленькой квартире и приносил слишком мало облегчения.
Хана свернула с главной улицы, по привычке задирая голову на огромную морду статуи Годзиллы. Мелкое проклятие заглянуло ей в глаза в первом же переулке, но вокруг сновали люди, и девушка мастерски проигнорировала его присутствие. Имитировать слепоту к потустороннему она умела в совершенстве. Из невзрачной двери выглянула возрастная леди, одетая настолько вульгарно, что мало у кого осталось бы сомнение о роде деятельности. Она держала длинный изящный мундштук. Тот, несмотря на красоту, в руках этой дамы добавлял лишь больше пошлости еë образу.
— Хана! Мой нежный цветок, — грудным голосом протянула она. — Всë работаешь? Это правильно. Работай, девочка, работай.
Хана перекинулась парой слов с женщиной. Та вытряхнула пепел перед собой и включила неоновую вывеску у соседней двери, прощаясь с Ханой. Словно по сигналу, начали загораться и другие вывески по всему переулку и за его пределами. Темнота ещë не опустилась на Токио, но была близка, и люди, прячущиеся от жары днëм, начинали выходить из домов. Хана зашла в маленький круглосуточный магазин напротив дома, и, весело болтая с бойким молодым продавцом, взяла ледяное пиво по акции, пару онигири, срок годности которых выходил через несколько часов, и сигареты. Поднимаясь на свой четвëртый этаж, Хана снова закурила и перешагнула мертвецки пьяного соседа — а ведь ещë день не закончился. Не считая развалившегося на лестнице мужчины, вечер был довольно тихим. Но Хана знала, что это ненадолго. Скоро стемнеет и весь район расцветëт. Пьяная ругань, музыка, сирены скорой помощи и полиции, звон битого стекла — всë, как и каждый день. Но Хана не была против. Спала она крепко с тех пор, как сбежал бывший, и ничто не могло вывести еë из себя.
Она выкинула окурок, достала ключи и открыла дверь, сразу отодвигая с порога пакет с мусором, который забывала два утра подряд. Раздумья — выкинуть или подождать до выходного, то есть до завтра, длились недолго. Хана зашла в квартиру, скидывая сандалики, но закрыть дверь не получилось, словно что-то мешало. Девушка резко развернулась, едва не упала в попытке удержать дверную ручку и застыла, как вкопанная, когда чëрное дуло пистолета уткнулось ей прямо в лоб. Ритм сердца чуть сбился от испуга, а ноги сделали невольный шаг назад. Высокий мускулистый мужчина переступил порог еë квартиры и сразу словно занял всë свободное пространство своей давящей аурой.
В незнакомце не ощущалось ни капли проклятой энергии, ни малейшего всполоха — поэтому он подкрался незамеченным, подумалось Хане. Но разве такое было возможно? Ведь проклятая энергия имелась у каждого человека. Это тревожило Хану едва ли не сильнее, чем пистолет в его руках. Потому что было странным, неестественным. Неужели незнакомец был шаманом настолько высокого уровня, что мог подавить свою энергию? Но что шаману делать здесь? Пугало и то, что Хана не услышала ни одного постороннего звука, не заметила ни одного лишнего движения. Абсолютная бесшумность для человека его роста и комплекции была ещë одним тревожным пунктом. Конечно, можно было списать на то, что шум города заглушил звук шагов, но Хана не очень верила в это. Она прислушалась к потоку проклятой энергии, текущей по жилам, успокаивая сердцебиение, как на тренировках. Ударить и сбежать? Нутро подсказывало, что это худшее решение — сбежать не получится.
— Шаманка? — весело спросил незнакомец, тихо закрыв дверь за собой.
— Нет, — мгновенно выпалила Хана, расслабляя ладонь.
— Пиздишь, — он довольно осклабился, обнажая клыки, словно только и ждал еë ошибки.
Пистолет в его руке качнулся, словно напоминая о своëм присутствии, и незнакомец шагнул к Хане. Хана сделала шаг назад.
— Я выстрелю до того, как ты используешь технику, — низкий голос звучал несерьёзно, будто его обладатель говорил о чëм-то забавном, а не чужой жизни, но Хана отчего-то даже не подумала сомневаться. — Поэтому веди себя хорошо. Договорились?
С десяток возможных вариантов событий мелькнул в голове, и ни один не заканчивался хорошо. Поэтому Хана кивнула, а мужчина довольно улыбнулся, подтолкнув еë к комнате.
— Вот и умница. Итак, Сато Такемичи, знаешь такого?
— Нет, — уверенно ответила Хана, и мужчина больно ткнул дулом ей в лоб.
— Хана, соврëшь ещë раз, прострелю твою хорошенькую головку, — небрежным грубым тоном он намекнул, что ложь опасна и бессмысленна, и сел на диван. — Итак?
— Зачем он Вам? — не успокоилась Хана, и мужчина закатил глаза, словно ему становилось скучно.
— Тебя это ебать не должно, окей? Не хочешь становиться бессмысленной жертвой — говори, — он сделал жест свободной рукой, словно подгоняя, и откинулся на спинку дивана.
— Он сбежал в апреле, с тех пор я его не видела, — наконец сказала Хана, а незнакомец зевнул.
— Слушай, меня не устраивает такой ответ, мелкая, — он потянулся, ещë раз зевая, и его узкая чëрная футболка чуть задралась.
Не успела девушка даже моргнуть, как мужчина подтянул еë к дивану, больно вжимая дуло пистолета выше коленки. А его большая мозолистая ладонь крепко схватила еë запястье.
— Я говорю правду, — Хана нахмурилась.
«Быстрый!». Нет, он точно не был обычным человеком. Но за весь диалог она так и не почувствовала ни единого всполоха проклятой энергии. Зачем еë сдерживать, скрывать так тщательно?
— Он ужасный человек, и я буду рада, если его накажут. Но я не знаю, где он. — Хана чуть склонила голову набок, размышляя и вспоминая, что может знать о бывшем парне. — Знаю, что его родители живут на Хоккайдо. В Исикари.
— Я тоже знаю, ещë, — мужчина надавил дулом сильнее.
— Он… ай, блин, — Хана поморщилась от боли. — Он сотрудничал со своим бывшим одноклассником. Китаец, И Чжу. Высокий, в очках, волосы то зелëные, то розовые.
— Шаман? — наконец заинтересовался мужчина, и взгляд его зелëных глаз будто смягчился.
— Нет. Проклятия не видит, насколько я знаю, — девушка с облегчением вздохнула, когда боль в ноге ослабла. — Они обычно виделись в ресторанчике в Китайском квартале. Хозяйку все звали мадам Бай.
Мужчина отпустил запястье и почесал висок пистолетом.
— Что-то ещë? — и когда Хана отрицательно покачала головой, потирая бедро, достал телефон из кармана. — Негусто.
Хана осторожно отошла подальше и приобняла себя руками. Еë пронзительный взгляд бегал то по лицу мужчины, то по его расслабленному телу, то возвращался к пистолету на диване. Незнакомец казался излишне спокойным, умиротворëнным, и это сбивало с толку. Зародилась мысль — метнуться к балкону и сбежать по крышам. По внешнему виду может было сложно сказать — девушкой она казалась совсем не спортивной, но какая-никакая физическая подготовка у неë имелась. Осталась со времëн учëбы в магическом колледже и недолгой работы «по профессии». Но Хана отмела эту мысль. Соперничать ни в силе, ни в скорости с этим мужчиной она точно не могла. И даже позволь он ей уйти сейчас, пришлось бы скрываться, бросать квартирку и всë нажитое. К тому же… Возможно Хана ошибалась, возможно чутьë подводило, но в незнакомце она не чувствовала жажды крови. Он не собирался еë убивать — подумалось ей. Но если она сделает что-то не так — выстрелит без раздумий.
— Эй, Шиу, — мужчина прижал телефон к уху и поднял глаза на девушку, ловя еë взгляд.
Он ухмыльнулся, подмигивая — Хана его взгляд выдержала.
— Конечно его здесь нет. Девчонка ничего толком не знает. Ага. — мужчина вытянул ноги и небрежно оглядел квартирку. — Нужно проверить одно имя. И Чжу. Учился с Сато. Девчонка говорит, что они сотрудничали.
Мужчина недолго молчал, а Хана продолжала изучать его профиль. Еë глаза задержались на заметном шраме у губы мужчины, а потом скользнули ниже. По кадыку, большим плечам и груди, которым словно было тесновато в узкой футболке, по рукам с сеткой выпирающих вен.
— М? Даже так? — хмыкнул наконец он, и глянул на Хану. — Подожди. Эй, сядь сюда. — Он указал на место около себя, и когда Хана, немного помявшись, села, он сел боком и прижал дуло пистолета к еë рëбрам. А потом включил громкую связь. — Продолжай.
— Убил свою тëтку в апреле и больше его никто не видел, — раздался приятный мужской голос в динамике.
— У тëтки случайно ресторана не было? — и когда тот, кого назвали Шиу, подтвердил, мужчина ехидно продолжил, надавливая на пистолет сильнее. — Как удобно, Хана. Единственный человек, которого ты назвала, тоже бежал.
Личико Ханы скривилось от боли.
— Я этого не знала вообще-то!
— Если он был связан с Сато, — продолжил голос по ту сторону телефона, — цена вырастет. Сейчас за его голову назначены копейки. Не шаман и сошка мелкая.
— Это Сато работал на него, — буркнула Хана, и Шиу замолчал. — Уж не знаю, что там конкретно происходило, но Сато подчинялся ему. Не наоборот.
— Это кое-что меняет, — наконец ответил он, — Эй, Тоджи, я пришлю тебе инфу. И насчëт девчонки…
«Тоджи…» — посмаковала чужое имя Хана, чуть отодвигаясь. Тоджи отключил громкую связь и прижал телефон к уху. Его хитрый взгляд остановился на еë глазах. Он легонько провëл дулом по девичьей щеке, скользнул по линии челюсти к шее и округлому плечу, наслаждаясь тем, как девушка заëрзала.
— Ты сомневаешься? — Весело спросил Тоджи у собеседника. Мужчина по ту сторону экрана видимо что-то сказал, и ухмылка на красивом лице Тоджи стала шире, когда он скользнул оценивающим взглядом по телу девушки. — Разберусь.
Мужчина сбросил звонок, сунул телефон в карман и встал с дивана. Хана вскочила вслед за ним. Широкими шагами он обошëл всю квартирку, заглянул на кухню и, почесав висок пистолетом, вздохнул.
— Ненавижу уходить ни с чем, — протянул он, возвращая своë внимание к девушке. — А у тебя и поживиться нечем. Скучно живëшь.
И ещë до того, как Хана успела что-нибудь сказать, Тоджи вдруг вскинул руку с пистолетом, и его чëрное дуло уставилось прямо в лицо.
— Раздевайся, — тихо и удивительно серьëзно произнëс он.
Хана вздрогнула, поджимая губы, и сделала шаг назад.
— Но Тоджи-сан, — невнятно, практически невинно пролепетала она, — я же…
— Не надо официоза, Хана-чан, — с издëвкой протянул он, и его взгляд похолодел. — Раздевайся.
Щëлкнул снятый предохранитель, и Хана расстегнула верхнюю пуговицу, потом ещë одну. Не слишком торопясь, словно не испугавшись, но хотя сердце оставалось спокойным, в голове шумела мысль — убьют ли еë? Хана закусила губу. Нет, нет, не убьют. Умирать она не собиралась. Она собиралась сделать всë правильно, добровольно и с удовольствием. Юбку она снимала ещë медленнее, почти дразняще. Руки притормозили, коснувшись резинки белья, а Тоджи поманил девушку к себе.
— Люблю сговорчивых, — его голос прозвучал почти ласково, а ладонь обхватила еë подбородок почти нежно. — Хотя ты просто рада, что я предложил, да? Маленькая резвая шалунья соскучилась по мужской ласке после побега последнего ëбыря?
— Мудак, — тихо сорвалось с губ Ханы, но это не разозлило, а напротив рассмешило мужчину.
— Ну… Тебе везëт на мудаков, шаманка, — фыркнул Тоджи и плюхнулся обратно на диван, широко разведя ноги с самой блядской ухмылкой, которую Хана только видела. — Сними лифчик и покажи свои сочные сиськи.
Хана закусила щëку изнутри и стянула лямки простенького чëрного бюстгальтера. От этой ухмылки она чувствовала себя обнажëнной ещë до того, как мужчина приказал раздеться. Пришлось прикрыть глаза и собраться с мыслями. Не в первый раз же она раздевается перед мужчиной, в конце концов. Да и перед мужчиной постарше тоже не впервые. В голове мелькнуло — а сколько примерно лет Тоджи? В том, что он был минимум лет на семь старше, девушка не сомневалась. К тому же он был почти неприлично красив, и определенно подходил еë не очень высоким стандартам. Она тяжело выдохнула, когда Тоджи подтянул еë ближе настолько, что колени упëрлись в диван, а большая, шершавая от мозолей рука сжала еë тяжëлую мягкую грудь, и повела плечом, медленно поднимая веки.
— Ага, смотри на меня, детка, — тихо, томно протянул мужчина, сжимая двумя огрубевшими пальцами еë сосок, и у Ханы сладко свело в самом низу живота от этого «детка».
Взгляд его необычно зелëных для японца глаз, скользнул по пухлым губам девушки и снова поднялся.
— На колени, — всë также негромко приказал он, качнув дулом пистолета вниз.
Хана подчинилась безропотно, опустилась на колени между мужских разведëнных ног и потянулась к поясу на его широких штанах. Тоджи вдруг рассмеялся, и его низкий глубокий смех выбил пол из-под ног Ханы.
— Вы только посмотрите, — протянул мужчина и провëл дулом по лицу Ханы, убирая прядь обесцвеченных волос с щеки. — Какая жадная, нетерпеливая девчонка. — Он подался вперëд и склонил голову, приближаясь к девичьему лицу. Его голос стал тише, а дуло уткнулось прямо в еë мягкие губы. — Я ведь убийца, малышка. Я убиваю людей, а ты так отчаянно хочешь мне отсосать.
Он снова отстранился, откинулся на спинку дивана и бросил в сторону пистолет, поставив его на предохранитель.
— Хотя, наверное, это обычная мечта таких маленьких девочек, как ты, да? Красивый мужчина врывается к ним в дом и берëт их силой. Да, Хана? — фыркнул Тоджи. — Ты продолжай, продолжай.
— Не льсти себе, — недовольно пробурчала Хана, развязывая пояс на мужских штанах.
— Клыкастая, а? — Тоджи освободил толстый, свободно свисающий член, и движение горла Ханы, сглатывающей слюну, не укрылось от внимания мужчины. — Ну какая же ты прелестная шлюха… Так и будешь просто смотреть?
Хана обхватила маленькой ладонью длинный ствол, и еë пальцам немного не хватило, чтобы соединиться в кольцо. Предвкушение сладко сжало сердце — таких больших членов она ещë не трогала.
— Пальцы коротковаты? — весело спросил Тоджи, и Хана прикусила язык, едва не выпалив, что дело не в пальцах, а в кое-чьëм размере.
Так что вместо того, чтобы тешить его эго словами, Хана приподняла член и влажно провела языком по всей длине от яиц до кончика розовой головки. Член в руке едва ощутимо дëрнулся, а девушка накрыла головку губами, начав мягко посасывать еë и дразня крошечную дырочку языком. Ощущение тëплой ладони на голове и то, как наливался кровью, твердел член под ласками, воодушевляли. Хана прошлась языком по особо выступающей пульсирующей вене, и погрузила кончик чуть глубже в рот, одновременно начиная двигать ладонью по скользкой от слюны длине. Еë слух уловил тяжëлый хриплый выдох Тоджи — практически стон; звук отчего-то чертовски горячий и возбуждающий.
— Какой же у тебя блядский ротик, — с наслаждением протянул мужчина, когда Хана насадилась ртом еще глубже, еë слюна полилась по стволу и подбородку, облегчая работу руке. Он запустил пальцы в светлые волосы, чуть оттягивая, сжимая и массируя кожу головы. — Просто охуенный рот.
Хана чуть приподнялась, касаясь грудью крепко стоящего члена. По губам Тоджи скользнула ухмылка. Не отрывая взгляда от потемневших глаз мужчины, Хана сдавила руками свои тяжëлые груди, прижав член к ложбинке между ними и на пробу сделала два движения вверх и вниз, размазывая слюну и предэякулят по своей коже. Поймав темп, она склонила голову, обхватила поалевшими губами кончик и подразнила языком уздечку. Тоджи тихо застонал, его хватка в волосах Ханы стала крепче.
— Блять, — хрипло выругался он, чуть подмахивая бёдрами и желая оказаться глубже в гостеприимном тепле чужого рта.
Терпеть дольше он не хотел. Его руки крепко сжали голову девушки и надавили так, что член скользнул ей в горло. Мощный рвотный позыв так сильно сотряс еë тело, что из глаз брызнули слëзы.
— Какой милый звук, — хрипло прошептал он, продолжая насаживать девичий рот на свой член. — Дыши носом, детка, дыши, ты сможешь.
Хана давилась, практически задыхалась, до боли вцепившись в бëдра Тоджи, челюсти ныли, а слюна скользкими ниточками свисала до груди. Наконец Тоджи застонал, откинув голову назад, и отпустил голову Ханы. Освободившейся рукой он довëл себя до разрядки несколькими быстрыми, дëрганными движениями, и горячая, вязкая жидкость брызнула на лицо девушки. Она не отстранилась, позволяя семени течь по щекам, зажмурилась, когда капля попала на ресницы.
— Умница, — пророкотал Тоджи, заканчивая выцеживать сперму из едва опавшего члена, и поднял голову, чтобы посмотреть на девушку.
От еë неряшливого вульгарного вида — потëкшая тушь, встрепанные волосы, слюни, слëзы, сперма — член приятно шевельнулся. Тоджи сжал волосы Ханы в кулаке, вынуждая задрать голову, соскользнул с дивана на пол и влажно, жадно прошëлся языком от уголка губ до ресниц, слипшихся от семени. Он лизнул и другую щëку, а потом прижался к еë губам. Рот наполнился мужской слюной и спермой, а руки сами по себе обвили крепкую шею, притягивая Тоджи ещë ближе для глубокого, грязного поцелуя. Хана даже не успела заметить, как еë повалили на спину — прямо на коврик у дивана. Большая мужская ладонь накрыла влажную ткань белья, последнего кусочка одежды на девушке, и Тоджи разорвал поцелуй.
— Какая мокрая, — осклабился он, резко стаскивая бельë. — Ну-ну, не хмурься, морщины будут. Я люблю честных девушек. А это… — Тоджи провëл между малых губ, собирая смазку, поднял руку, чтобы посмотреть, как скользкие ниточки тянутся между пальцами, и поднëс их ко рту Ханы, вынуждая облизать. — А это самая честная вещь.
Хана удивленно ойкнула, когда Тоджи внезапно задрал еë ноги, легко поднял таз, практически складывая девушку пополам, и, склонившись, размашисто лизнул от поджатого зада до набухшего клитора. Тяжëлый выдох со свистом вырвался из груди Ханы, когда широкий мокрый язык прошëлся по клитору, и Тоджи, то ли довольный реакцией, то ли напротив жаждущий большего, повторил движение, лизнул прямо чувствительную головку, подразнил еë по бокам и обхватил губами, легонько посасывая. Острый слух мужчины легко уловил, как сбилось дыхание девушки, и даже сердце, биение которого она тщательно контролировала, ускорилось. Вздохи стали тяжелее и громче. Тоджи приподнял таз Ханы самую малость выше и жадно всосал выступающие, блестящие от соков губки, абсолютно точно наслаждаясь процессом, едва ли не больше, чем наслаждалась Хана. Это наблюдение осталось при ней, но когда Тоджи поднял веки и его чуть расфокусированный взгляд сосредоточился на глазах Ханы, ей показалось, что они прекрасно друг друга поняли. Тоджи наслаждался, так жадно влизываясь между еë ног, знал, что она это осознаëт, и не стеснялся этого, а она наслаждалась тем, как рьяно он хотел заставить еë кончить.
Одна рука легко продолжала поддерживать еë зад в воздухе, а два пальца другой руки удивительно аккуратно скользнули во влагалище, приятно растягивая податливый вход; Тоджи медленно раздвинул пальцы, чуть позже добавил третий. Его пальцы, длинные, крупные, заполнили еë приятно и туго, согнулись, давя и массируя чуть более плотную, чувствительную часть влагалища. В сочетании с непрекращающейся лаской клитора ртом, это заставило Хану громко застонать. Тоджи определëнно знал о женском теле многое — и тело Ханы отзывалось. Наслаждение накрывало горячими волнами, мышцы сводило так сладко и жарко, и оргазм накатывал всë ближе, ближе.
— Я сейчас кончу, — протянула Хана, откидывая голову и мелко подрагивая всем телом, — Тоджи, почти…
Тоджи одобрительно, поддерживающе замычал, не отрывая губ от пульсирующего во рту клитора. Он чувствовал еë подступающий оргазм, как собственный. Слышал сбившееся сердцебиение, наслаждался запахом девичьего возбуждения, сочащегося из каждой клеточки подрагивающего разгоряченного тела. И не сбавлял темп, пока не понял — ещë мгновение, и яркий оргазм изломает еë тело. Именно тогда он отстранился, не позволяя этому случиться. Хана грязно выругалась, еë бëдра невольно дëрнулись в попытке найти продолжение ласки. Раскрасневшееся лицо выражало высшую степень недовольства, обиды и разочарования, и Тоджи рассмеялся, подув на налитый кровью клитор и легонько похлопав по слипшимся от соков и слюны волоскам.
— Прости, детка, не сейчас. — Он медленно опустил Хану, позволяя просто лечь на коврик, и медленно стянул неприлично обтягивающую футболку. — Разве это не весело? Твой оргазм в моих руках. Я дам тебе кончить, когда захочу. Ну или не дам, — Тоджи фыркнул, когда на личике девушки нарисовалось зарождающееся желание пнуть мужчину по бедру, а то и прямо между ними. — Шучу, шучу.
Тоджи плавно, даже слишком изящно для такого крупного мужчины, встал и стянул штаны с бельëм, одновременно сбрасывая обувь. Теперь, когда он стоял полностью обнаженный и ни капли не смущенный этим, Хана могла рассмотреть его тело (не то, чтобы та безобразно обтягивающая футболка скрывала хоть что-то). Тоджи пошарил по карманам и достал картонную коробочку.
— Всегда носишь с собой презервативы? — вырвалось изо рта Ханы.
— На заказы обычно нет, — буднично ответил мужчина, пожимая плечом, достал бесконечно длинную ленту скрепленных квадратиков и осклабился. — Но я точно знал, что обязательно выебу тебя.
Хана неловко поëрзала по ковру, прогоняя секундный холодок по спине — она вспомнила, что этот мужчина выслеживал еë. Как много он знал о ней, как долго следил, чтобы убедиться, что она живëт одна или не связана с кем-то из знакомых Сато? Она чувствовала, что если скажет вслух, как это жутко, Тоджи лишь пожмëт плечами и скажет что-то в духе: «ничего личного, детка, работа». Впрочем один из еë бывших работал с якудза, и да, в его обязанности входило собирание информации и выслеживание тех, в ком якудза были заинтересованы в том или ином смысле. Возможно поэтому Хана отнеслась к осознанию, что и еë изучали, как-то слишком спокойно. Сталкеров она терпеть не могла, но ведь сейчас ситуация была из разряда «это другое», и Хана мысленно развела руками — по работе всë-таки. Возможно, только возможно, она закрывала глаза на лежавший пистолет неподалёку и прочие обстоятельства, потому что всë в этом мужчине пробуждало в ней нечто первобытное. Его бесшумная мягкая походка, противоречивая плавность и обезоруживающая ухмылка обворожительного засранца, раздевающий взгляд и низкий голос, словно созданный для грязных глупостей…
Тоджи опустился на колени между еë так и не сомкнутых ног, умелым плавным движением раскатывая презерватив по члену. А потом резко перевернул Хану, поставил на колени и надавил между лопаток, вынуждая лечь грудью на коврик и оттопырить пухлую задницу. Хана ойкнула, чуть вздрогнула, когда мужчина звонко шлëпнул по ягодице и отвëл еë в сторону, ещë больше открывая обзор на поджатый анус, блестящий от обилия стекающей смазки. Большие ладони Тоджи грубовато сжали мягкую плоть, массируя, шлëпая, вдавливая мозолистые пальцы, а через пару мгновений головка члена скользнула по пульсирующему клитору и надавила между раскрывшихся влажных складочек. Головка без особого труда толкнулась глубже, и сладкое, приятное чувство растянутости, ощущение, как чувствительный вход обхватывает член, заставило застонать и Хану, и Тоджи. Где-то в глубине живота девушки запульсировало предвкушение, желание полной заполненности, желание ощутить его член каждым дюймом влагалища. Тоджи не заставил долго ждать, и хотя двигался не спеша, позволяя и ей, и себе привыкнуть к этому чувству, он понимал, что Хана готова принять его. И, наконец, единым медленным толчком заполнил еë всю.
— Ты пиздец узкая, — простонал Тоджи. — Узкая, горячая и мягкая.
Член не влез полностью, и Тоджи на пробу надавил головкой на самое донышко влагалища, прислушиваясь к реакции девушки. А она застонала так сладко и томно, что ему едва не сорвало крышу от потребности перестать тянуть. Он качнул бëдрами — самую малость, чтобы чуть вытащить член и снова надавить на шейку, и реакция Ханы стала ещë слаще.
— Нравится? — хмыкнул Тоджи, повторяя движение.
Член прошëлся по чувствительным стенкам, потом ещë раз, с большим размахом.
— Да, Тоджи, — Хана повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину через плечо. — Это охренеть как приятно.
Тоджи почти полностью вытащил, дразня головкой самый вход, и резко вогнал до упора. Ещë, ещë, ещë. Вдавливая кончики пальцев в девичьи мягкие бока, насаживая еë на член, толкаясь навстречу. Маленькие ладони Ханы сжали коврик, на котором она лежала, сминая и таская его за собой с каждым толчком. Тоджи вдруг намотал еë волосы на кулак, потянув на себя и вынуждая поднять грудь с пола, прижал еë спину к себе и почти болезненно сжал клитор между большим и указательным пальцами свободной руки. Волна удушающе жаркой дрожи прошлась от кончиков стоп до щëк, обожгла их, изломала податливое тело, а громкий голос стал непослушным, прерывистым. Хана кончила быстро — не успев даже понять, что это произошло, а Тоджи продолжал вбиваться в еë сжимающееся влагалище и перекатывать клитор между пальцами.
— Тоджи, пожалуйста, хватит, хватит! — Завизжала Хана, выгибаясь и безуспешно пытаясь уйти от болезненной ласки. Прикосновения к слишком чувствительному клитору были мучительно приятны, это казалось самой сладкой и ужасной пыткой в мире. — Господи, Тоджи!
Тоджи не прекратил полностью, но его касания стали дразняще лёгкими — они были всë ещë мучительными, но теперь Хана могла их вытерпеть. А вот то, как член Тоджи распирал еë, растягивал, тëрся о все чувствительные места внутри, давил на шейку, она хотела ощущать вечно. После оргазма это было ещë приятнее, настолько, что мозг тëк, глаза закатывались, а с губ срывались лишь неосознанные грязные глупости.
— Не останавливайся, пожалуйста, пожалуйста, — прокричала Хана, а Тоджи сменил темп и прикусил девичье плечо, буквально ощущая волну мурашек по еë телу от внезапной перемены.
— Твоя киска так сжимает меня, — хрипло прошептал Тоджи, размашисто толкнувшись. — Прямо хочет выжать из моего члена все соки… Я бы не остановился, даже если бы захотел. Слишком приятно.
Хана даже не обратила внимания на момент, когда прикосновение к клитору перестало быть пыткой, лишь безграничным удовольствием, которое накатывало всë сильнее и сильнее, приближая ко второму оргазму. Тоджи снова перевернул девушку, как ничего не весившую игрушку, приподнял еë зад, задрал ноги, складывая пополам, и снова вставил.
— Гибкая, — одобрительно выдохнул он, наклоняясь и вдалбливаясь в податливое тело сверху. — Посмотри на меня, детка. Покажи свои красивые глазки.
Она приподняла веки, ловя взгляд почерневших глаз Тоджи, и он склонился ещë ниже, прижимая еë ноги к груди, и томно поцеловал. А через несколько толчков, грубых, размашистых, и таких же размашистых движений ладонью по пульсирующему клитору, она снова кончила. Тоджи продолжил толкаться в судорожно сжимающееся влагалище. Хриплый стон сорвался с его губ, он сжал мягкое девичье тело практически до боли и толкнулся ещë пару раз, растягивая свой оргазм.
— Это было хорошо… — протянула Хана с блуждающей по губам довольной улыбкой, когда Тоджи положил еë на коврик и вытащил член.
— Мы только начали, мелкая, — напомнил он, стянул презерватив и, завязав, куда-то кинул.
Его рука скользнула между ног Ханы, и, о чëм-то подумав, Тоджи вдруг выплюнул на ладонь маленький фиолетовый комок.
— Проклятый дух? — удивилась Хана, приподнимаясь на локтях. Теперь она чувствовала проклятую энергию, но лишь от духа, не от мужчины.
— Ага, — дух на глазах развернулся в червя, и Тоджи сунул кисть ему в пасть, достав оттуда тюбик.
А потом потянул Хану за руку и поднял, утаскивая еë в спальню.
***
От обилия смазки и соков, каждый толчок сопровождался пошлым звуком. Тоджи неистово трахал Хану пальцами — она извивалась, изгибалась, хваталась за смятую, насквозь влажную простынь, и скулила, поджимая пальцы ног. Еë киска покраснела и набухла от долгого использования, соски болели от грубоватых ласк, губы саднило от поцелуев, по бедрам текли пот и смазка. За окном давно была ночь — где-то час назад Хана радовалась, что с утра ей не нужно было на работу. Сейчас она не думала ни о чëм. Где-то на периферии сознания было ощущение, что этот оргазм она не осилит, но руки Тоджи устали не знали — не сбиваясь с темпа, пальцы продолжали хлюпать во влагалище. — Давай, детка, давай, кончи для меня последний раз, — хрипло увещевал Тоджи искусанными губами, и Хана зажмурилась, смяла простынь. Еë дыхание замерло на пару мгновений, словно даже оно мешало ей, и выгнулась, крупно дрожа всем телом. — Вот умница, — елейно протянул мужчина, вытащив пальцы, и наклонился, чтобы поцеловать. — Ты охуенно справилась, маленькая шаманка. Хана не ответила. Она хлопала глазами, пытаясь отдышаться, прийти в себя. Сердце стучало сильнее, чем после любого спортивного мероприятия в колледже, тело дрожало, кожу саднило от поцелуев, засосов и укусов. Ощущение ни с чем не сравнимое. Тоджи поднялся с кровати, куда-то прошлëпал босыми ногами и скоро вернулся, шурша пакетом. Хана почувствовала, как прогнулся матрас под его весом, а потом, как в еë истерзанные губы вложили сигарету и подожгли. Хана промычала благодарность и подняла лихорадочно трясущуюся руку, чтобы закурить. Тоджи услужливо подал пепельницу, когда Хана с трудом села в кровати, и отмахнулся от сигаретного дыма. — Тебя отнести поссать? — Хана подняла глаза, но Тоджи говорил удивительно серьëзно. — С чего ты… — Хана почесала голову с взбитыми в воронье гнездо волосами и затянулась. — Через минуту. А сколько тебе лет? — Сорок два, — просто ответил Тоджи, и Хана приподняла бровь. — Хорошо сохранился. Если не врëшь. — Не вру, шаманка, — фыркнул Тоджи и поднялся, подтаскивая девушку к себе. Он прошлëпал к ванной комнате, открыл ногой дверь, ею же поднял крышку унитаза и посадил Хану. Она подождала мгновение, но Тоджи, кажется, не собирался выходить — он взял еë ободок, торчащий из-за зеркала, и залез в ванну. Хана посмотрела на свои дрожащие ладони и алые колени, перевела взгляд снова на Тоджи, который включил воду и по-хозяйски ковырялся в еë баночках с шампунями и гелями для душа, и позволила себе расслабиться. Она медленно выдохнула, облегчившись, и потянулась за туалетной бумагой. Это было странным чувством спокойствия — странным, потому что с мужчиной, который был старше еë больше, чем на пятнадцать лет, который убивал людей за деньги и вполне мог убить еë. Но ни с кем из своих бывших она не могла вспомнить такого странного комфорта. Она привстала, нажала на кнопку смыва и села на крышку, чувствуя, что стоять сложновато. Тоджи быстро ополоснулся, выключил воду и взял ближайшее полотенце. — Эй, шаманка. Ты боишься этого Сато? — внезапно спросил он, вытирая розовым пушистым полотенцем искусанные плечи. — С чего бы, — нахмурилась Хана. Начало разговора ей не нравилось. — Ты живëшь в дешëвой хате среди наркоманов и шлюх. В этом районе живут либо от безнадëги, либо если хотят спрятаться, — Тоджи вылез из ванны, кинул полотенце в корзину для белья, и навис над Ханой. — Не боюсь, но опасаюсь, — наконец сказала Хана. — Как видишь, не просто так. Если бы вместо тебя пришëл кто-то другой, я, возможно, уже была бы мертва. — Да, тебе повезло, что это я. Хотя я, конечно, лучший, вряд ли до тебя добрался бы кто-то ещë, — Тоджи вышел из ванны и через пару секунд вернулся обратно, попутно одеваясь. — Я убью его, мелкая. Получу за его голову деньги и пришлю тебе цветы, — весело пообещал он, фыркнув. И уже через несколько минут покинул квартиру. Всю следующую неделю от него не было ни слуха. Не то чтобы Хана скучала, но вот любопытство и тревога разъедали еë. Нашёлся ли Сато, убил ли его Тоджи? Забыл ли Тоджи про обещание? Ей не нужны были цветы, но вот знать, что Сато мëртв, очень хотелось. Однако жизнь продолжалась без изменений — не считая того, что пока приходилось ходить на работу в водолазке, а это оказалось ужасным испытанием в такую погоду. А к концу восьмого дня в еë дверь постучали. Хана посмотрела в глазок и счастливо улыбнулась, открывая дверь курьеру. Тот попросил расписаться и протянул ей букет фиолетовых эустом. Маленькая открытка гласила лаконичное: «Сделано». Хана облегченно выдохнула, но ставя цветы в вазы, задумалась — было ли это последней весточкой от Тоджи? Он больше ничего не говорил, а значит их первая встреча, возможно, была последней. Не отрицая свое очевидное желание увидеть Тоджи ещë раз, она не спала очень долго в надежде, что тот всë-таки явится. Но в конце концов уснула.***
Хана сонно хлопнула глазами, отчего-то проснувшись посреди ночи, и закричала, когда увидела тень у кровати. — Это я, шаманка, — рассмеялся Тоджи, скидывая обувь. — Испугалась? — Обосралась, — прорычала Хана, схватившись за сердце. — Как ты здесь оказался? — Залез через балкон. Ты не отвечала на звонки и не открывала дверь. Я мог бы сломать замок, но не хотел потом платить за него, — Тоджи стянул штаны, забрался на кровать и осуждающе продолжил. — Я же цветы прислал, очевидно, что я приду. Хана на ощупь нашла телефон и посмотрела на экран с парой пропущенных звонков и сообщений с незнакомого номера. — Очевидно ему, — пробурчала она. — Мне вот не очевидно. — Ладно, виноват, — Тоджи поднял руки в примирительном жесте и обезоруживающе улыбнулся. Хана откинула телефон и посмотрела на Тоджи через плечо, приподняв бровь. Мужчина склонился и поцеловал еë обнажённое плечо. — Извини, что напугал, — его руки забрались под тонкую маечку, и Хана, прикрыв глаза и подставляя плечо под поцелуи, расслабила лоб. — Проехали. Я думала, что то была единоразовая акция. Тоджи поцеловал еë спину, задрав край майки и сполз ниже, целуя ягодицы через ткань белья. — Мне бы этого не хотелось, — протянул он между поцелуями и начал стягивать шортики с ягодиц. — Уверен, что и тебе хотелось ещë. Иначе ты бы не была похожа на кошку в течке сейчас, — весело фыркнул он. Щëлкнула крышка бутылька со смазкой — Хана даже не заметила, откуда Тоджи его вытащил, но теперь чувствовала прикосновение скользких пальцев между ягодиц. — Тоджи, — предостерегающе произнесла она и приподнялась, чтобы снова посмотреть на него через плечо. — Не сегодня. Я после работы и плотного ужина. — Подумаешь, — пожал плечами Тоджи, аккуратно нажимая пальцами на поджатый зад, перед тем, как резко развернуть Хану на спину. — Детка, я видел такое, что тебе и не снилось ни в одном кошмаре. И я знаю, что дерьмо случается. Иногда буквально. Но не сегодня, так не сегодня. Тоджи наклонился для поцелуя и улыбнулся. — Кстати, как тебе цветы?
