Драбблы по Трансформерам.

Урса со вскриком распахнула карие глаза и схватила стакан воды, стоящий на тумбе подле японки. Вода была тотчас беспощадно выпита залпом. "Опять! Нет, нет, нет! Прошу, только не снова!" Испугалась девушка и прикрыла рот рукой, пытаясь успокоить нарастающую истерику. Этот кошмар, дурацкий кошмар преследует ее уже целый месяц, а то и больше. Она боится, до боли боится, что эта упертая каменная глыба, к которой Ватанабэ так привязалась, просто исчезнет из ее жизни, умрет, предаст, оставит навсегда. Ох, как же это пугало и доводило до отчаяния. Странно, но именно этот холодный трансформер стал для нее спасением. Вытащил из той чертовой ямы, в которую кареглазая провалилась еще в детстве. "Нет! Живо выкинула этот бред из головы, глупая! Никогда! Никогда он тебя не оставит, дура!" Сама не заметив, Анэт дала себе хлесткую пощечину, тут же подумав с глупой усмешкой: "Совсем долбанулась, сама себя бью!" Не выдержав, словно не ведомая сила понесла, Анэтта сорвалась с места и со скоростью света побежала к нему. К тому, кто всегда был рядом и хоть мало говорил, но всегда поддерживал. К тому, кто стал семьей, тем, за кого можно было пройти и огонь, и воду, продать дьяволу душу, вынести все адские муки. К тому, за кого японка буквально готова была перегрызть глотку любому. К тому, от кого веяло домом. К тому, с кем сердце делало бешенный кульбит, а внутренний зверь становился ручным-ручным, так как никогда раньше, но вместе с этим еще более свирепым. К тому, с кем она забывала как дышать и к тому, кто о ней заботился. По-своему, но заботился. Наконец, цель найдена, и она в слезах и панике кидается ему в объятия, утыкаясь в крупкую и теплую грудь. Он недоуменно спрашивает, все же обнимая, чувствует насколько ей это нужно. — Что случилось, огонек? Голос звучит тихо, осторожно, руки гладят мягко, словно держат хрупкий цветок, что, лишь прикоснись не так, рассыпется в пыль. Он знает ее. Знает ее слишком хорошо, знает, даже лучше чем она сама. Понимает, что она сама, как цветок с шипами: хрупкая, манящая, прекрасная, но от того не менее ядовитая и опасная. Фиолетововолосая успокаивается, дыхание возвращается в норму, ровно как и сердцебиение, слезы все еще текут по щекам и шее, однако глаза поблескивают спокойствием и радостью, а губы украшает вымученная, но облегченная улыбка. Такой она ему нравится больше и оба это знают, поэтому кареглазка льнет к нему еще сильнее и он прижимает ее в ответ. Наконец девушка мягко шепчет, куда-то мужчине в грудь и плечо, обжигая дыханием: — Ничего, железяка, уже ничего. Потом, она поднимает на него свои карие глаза, в которых русоволосый утопает и оба счастливо улыбаются и обнимаются ночь напролет, говоря о всем, что только можно.