Обязательно найду одинокую луну

      Старинные часы громко оповестили в тревоге замершие предметы интерьера о наступившем часе. Двенадцать ночи. Новый день. Еще один день тревоги и смятения.       Несколько карт местности и небрежные записи с перечеркнутыми по несколько раз пометками были раскиданы по всему столу. Рядом открытыми лежали многочисленные книги, на которые возлагалась надежда отыскать ответы. Хотя бы их.       Это случилось внезапно. Просто в определённый момент Кроули перестал выходить на связь. Поначалу Азирафаэль не сильно волновался. Нет, конечно, он забеспокоился, ведь его друг не был склонен к игнорированию его ангельской персоны и, даже если не мог ответить на звонок сразу, то потом обязательно перезванивал сам или еще чаще – приходил лично. Бывало, Кроули мог пропасть вот так неожиданно, но благодаря маленькому чуду его линия всегда была в зоне доступа для одного знакомого ему херувима. В этот раз... все было иначе.       Демон был недоступен, если верить девушке с приятным голосом, что неустанно повторяла ему изо дня в день свой неутешительный вердикт, в букинистический магазин не заглядывал, да и в других местах их встреч не появлялся. Это было довольно странно и совсем не в духе его друга. Азирафаэль попытался припомнить, мог ли он ненароком чем-то обидеть чувствительного змея, но ему на ум так ничего и не пришло. Да и даже при сильной обиде вряд ли бы Кроули стал избегать его так упорно и непреклонно.       Следующее предположение заставило его сердце сжаться от страшного осознания – неужели их начальства все-таки явились по их бессмертные души, так и не оставив жажды расправиться с ними? Могли ли они стать причиной такого резкого исчезновения? Боясь рассекретить возможное убежище демона, который всегда умудрялся обойти стороной грозящую ему расправу, ангел решил бдительно выжидать и пока не искать Кроули самостоятельно. Азирафаэль был готов сорваться в ту же секунду туда, откуда бы ему подали сигнал, а до тех пор он, не зная покоя, продолжал бродить в знакомых районах, сканируя местность на присутствие среди кучи прохожих сверхъестественной силы и чутко прислушиваясь к шлейфу уже родной демонической энергии. Это мучительное бездействие точило его терпение и веру, как вода обыкновенно точит камень, рано или поздно стачивая его до основания. От резкого шага удерживала мысль, что он может привести преследователей за собой и тогда уже точно все будет хуже некуда. Однако...       Тишина. Пугающая, непонятная и таящая в себе так много ужасного, что можно потерять не раз отмеченный демоном разум.       Что такого могло произойти?       При всей своей осторожности в один день Азирафаэль понял, что больше не может ждать: не выдержав, он ринулся к демону домой, тщательно проверяя отсутствие слежки и наблюдателей за собой из тех сущностей, с которыми не хотелось встречаться уже никогда. Однако, обнаружив в просторной квартире все то же тревожно застывшее безмолвие, а потом и пыльную пустоту, бывший Эдемский страж сразу же поменял свое мнение – сейчас он был бы рад встретить хоть какого-то ангела или демона, чтобы узнать, куда же подевался его друг.       Все помещение, казалось, застыло, сохранив в себе нечто зловещее. И снова какое-то нехарактерное для Змея молчание. К горлу подступила самая настоящая паника: ни звонков, ни записки, ни записи автоответчика, н и ч е г о. Это значило, что Кроули исчез внезапно, не будучи к этому готовым. Что, в конце концов, здесь случилось?       Пройдя в рабочий кабинет погруженного в черный мрак жилища, ангелу пришлось замереть на пороге. На любимые демоном растения было больно смотреть: многие из них погибли в разбитых горшках, некоторые поникли и засохли, поломанные или вырванные с корнем. Непонятные осколки прилипли к полу. Поврежденная плазма с трещинами на погасшем экране была откинута к окну. Тут царил сущий беспорядок, если можно так назвать хаотично раскиданные немногочисленные вещи этой комнаты, и ангелу пришлось присесть, чтобы собраться – ноги подкосились, руки непроизвольно задрожали. Он прикрыл лицо ладонями, плотно сжав губы – спокойно, спокойно, с п о к о й н о.       Голубые глаза, ставшие на пару оттенков холоднее, пристально вглядывались в каждый сантиметр помещения, выискивая малейшую улику или затаившийся крик о помощи. Несколько, видимо, не так давно появившихся здесь картин грубо валялись на полу, дверь была в каких-то странных разводах, рабочий стол из темного дерева как-то неловко сдвинут набок… В какой-то момент ангельский взгляд намертво прикипел к белоснежному перу на полу за массивным креслом – сразу и не заметишь – и мокрым каплям на полу. В остатках влаги непонятного происхождения застыли чешуйки, зазывно переливающиеся в лучах солнца, что пробивались сквозь окно. Подойдя ближе, Азирафаэль в испуге отшатнулся, хрипло вскрикнув – святая вода! Дрожащие пальцы едва ощутимо коснулись обнаруженной улики, и их тут же обдало холодом – сомнений нет, эта вода была той самой. Такая вода выдерживалась в святилищах в течение многих-многих лет и служителями Небес использовалась в самых крайних случаях. По своим свойствам она ничем не отличалась от обычной, напитавшейся святостью и благодатью воды, однако эту невозможно было почувствовать до того момента, пока она не окажется к тебе слишком близко.       Когда они пришли сюда, Кроули еще не знал, что они приготовили такое беспощадное оружие.

***

      Чтобы выяснить, кто посмел нарушить их заслуженное спокойствие, ушло совсем немного времени – на Небесах, совсем не скрывая торжествования, Михаил в притворной кротости охотно делилась подробностями пленения того самого Змия, упиваясь восхищенными вздохами неопытных ангелов. Она с презрением и с легким сожалением призналась, что от покоренного врага не избавились сразу, вместо этого ему уготовили участь вечного пленника среди самых святых предметов и источников, обрекая на бесконечные муки без шанса когда-нибудь вырваться из смертельной для него обители. Слушая ее, Азирафаэль бледнел все сильнее: о, за столько тысячелетий он успел познакомиться со многими такими атрибутами, впрочем, ни разу не видя их в деле. Радовало лишь то, что пока еще Кроули жив. Только бы успеть!..       Позже Азирафаэль узнал, что в это же время в Аду необузданно ликовала Дагон, с ухмылкой рассказывая о своей победе над демоном, которому «вечно все сходило с рук». Небесный воин спустился туда за подробностями и случайно натолкнулся на сборище павших, что с особым рвением прославляли подвиг демоницы.       Поразительно, как Рай и Преисподняя на самом деле похожи друг на друга.       Азирафаэль слушал мерзкие самовосхваления и понимал: если он проявит свой гнев, если хоть на миг покажет, что ему все известно, помимо поисков друга, ему придется отвлекаться на то, чтобы отбиваться от…       – Вы бы слышали, как он верещал, ха-ха, – послышался гомон разноликого смеха. – Что ж, при всей удаче Кроули, даже у него не было иммунитета против этой святой воды.       Святая сила вокруг ангела задребезжала озлобленными молниями. Столикий сонм остекленевших от ярости глаз осветил тьму бесконечных адовых коридоров, пока заострившиеся перья расцарапывали спину, пробуждаемые от долгого сна. Нимб ослепляющим венцом вырисовывался вокруг светлой головы. Если бы только жители этих раскаленных подземелий были чуточку бдительнее, они бы услышали тяжелые шаги, от которых расцветали трещинами вечно грязные стены.       – Эти святоши Наверху так гладко стелют о милосердии, но вот что я вам скажу – чужие страдания вызывают у них столько же умиления, что и самые из благодетельных посту…       Она не успела договорить. Довольно-таки сложно закончить философскую мысль о своих оппонентах, когда в тебя летит разящее благодатью пламя.       Хотя Преисподняя считается первейшим вместилищем сжигающего огня и удушающего, разъедающего жара, полыхает она так же хорошо, как горит сухое дерево, принявшее в себя удар остервенелой грозы.

***

      Когда в вашем существовании появляется первозванная цель, неумолимо въедавшаяся в вашу плоть и в ваш дух, годы пролетают еще быстрее, чем ощущается обычно. Безликие, смутные картинки, в которых вы видите только одну линию, за которой неустанно следуете.       Азирафаэль был сотворен, казалось бы, с бесконечным запасом терпения и усердности, – стоило только вспомнить, сколько времени он мог посвящать кропотливой работе, например, при поиске первоисточника или расшифровке туманных предсказаний, – именно поэтому он неустанно продолжал выискивать и добывать крупицы сведений о местонахождении Кроули. Платить за них приходилось годами преследований, постоянным чувством собственного бессилия и полным отчуждением ото всех. Однако он ничуть не обманывал себя – выуженные из преследователей и преследуемых им самим сообщения о Кроули, его состоянии и месте, где его держат, ясно давали понять, что те страдания, через которые приходится проходить демону, несравнимы с его безрезультатными усилиями.       Не было ни дня, чтобы он не молился, но Богиня, будто бы была глуха к его отчаянным просьбам. Первое время он умолял Ее направить его, чтобы как можно скорее найти верный путь, но жизнь по-прежнему текла в своем неспешном ритме среди царящей неразберихи, и Азирафаэль продолжал блуждать неприкаянным огнем среди этого хаоса, ошибаясь, продвигаясь дальше, возвращаясь назад, снова догоняя и убегая. Все это мало напоминало выплаканную помощь.       «Ты же все видишь, все знаешь… Как же так, Боже? Какие грехи могли вызвать столь свирепую немилость?..» – вопрошал он, когда его душила боль от очередного поражения.       И, словно в ответ на его надломленный ропот, херувим слышал обрывки чужих разговоров, находил новых причастных и вновь мчался вперед.       « – Иногда помощь – это не выкладывание прямого ответа, ангел, а лишь намек на него».       Поразительно, что подобную мудрость он услышал именно от Кроули.

***

      Помнится, однажды он разыскал молодую ведьму Анафему, надеясь на существование второго тома предсказаний Агнессы Псих – наверняка провидица предвидела и похищение Кроули! – однако его чаяние не оправдалось. Сожжен. Уничтожен.       « – Эта книга была тюрьмой для меня, сколько я себя помню, мистер Фелл. Мне очень жаль, но в тот момент я… я просто хотела избавиться от нее…».       Наверняка, если бы Кроули был тогда рядом, он бы довольно рассмеялся над подобной выходкой. Вот только самому Азирафаэлю едва хватило сил, чтобы сдержать рвущиеся от отчаяния рыдания.       « – Ты не представляешь, насколько мир относителен, ангел. Я бы даже сказал, что весь мир – это и есть относительность». Анафема обрела долгожданное, скорое спасение, одновременно с этим один хитрый демон-выдумщик его потерял.       « – Вы представляете, каково это всю свою жизнь жить по чьей-то указке? Когда каждый твой шаг контролируется кем-то, кого ты даже не знаешь?».       Наверное, его усмешка была в полной степени пронизывающей, ведь юная чаровница побледнела и так и не смогла больше поднять на него своих темных глаз.

***

      Не то, чтобы он скрупулезно отсчитывал дни, однако же, сегодня прошли вторые 40 месяцев его скитаний по всему свету. Конечно, за его долгое существование ему не единожды приходилось странствовать, особенно в погоне за чем-то или кем-то, вот только еще никогда это не приносило ему столько невыразимой тоски.       Море в это время года особенно темное и холодное, а его пропитанный солью запах лишь едва приметным намеком витает в воздухе. Песок был холодным и влажным, но для обожженного ранениями тела такая прохлада была в чем-то спасительной. Левое крыло болело, все еще истекая кровью и пропитывая поломанные перья, голова кружилась, а в ногах ощущалось напряжение от изнуряющего пути. Но даже так, все это казалось таким несущественно маленьким по сравнению с тем, что жалило и жалило его в голове – снова мимо, снова не там, снова не те. Пока он продолжает медлить, время Кроули истончается все быстрее.       «Тебя всегда было так тяжело найти, дорогой… Особенно, когда ты этого не хотел».

Полная луна укажет мне след,

Я тебя найду, найду хоть где.

Когда заживет больное крыло,

Ты вновь улетишь так далеко*.

      Так много бесчисленных раз он узнавал, что его другу нужна была помощь, о которой он никогда не просил. Никого. Не мелкие просьбы, а та помощь, о которой просят, находясь у самого края, когда агония и безысходность сильным порывом ветра толкают вниз, и вдруг приходит понимание, что больше нет сил, чтобы этому ветру противостоять. Так много бесчисленных раз Азирафаэль предлагал эту помощь демону, протягивая доверчиво открытые ладони, но был мягко отвергнут. Так много бесчисленных раз Кроули просто приходил к нему, вручая себя в те моменты, когда ангелу казалось, что для него наступил конец.       «Почему за все эти годы ты ни разу не звал меня?..»

Я не боюсь уже высоты,

Я не боюсь уже дикой боли,

Я лишь боюсь тебя не найти,

Ведь та луна от меня тебя скроет*.

      Встать вышло с трудом, лишь опираясь на колено у него получилось принять более-менее прямое положение – все его самоисцеление уходило на поддержание сознания после полученных в бою ран. Кровоточащее крыло вяло лежало на песке, не в силах подняться, но здоровое, правое жестко расправилось, будто бы готовое тут же сорваться и лететь за двоих. Ангел сурово посмотрел вдаль в угольные волны, что звали его скорее отправиться дальше. При всем своем жарком желании откликнуться на этот зов, Азирафаэль понимал, что в его состоянии такое решение сродни глупейшему самоуничтожению, которое не принесет никакой пользы. Болезненный выдох затерялся в шепоте древнего океана – придется выбрать другой способ.

Если даже потерял к тебе тот самый путь –

Обязательно найду одинокую луну*.

      Стоя среди колючей травы на самом высоком из цепочки похожих холме, Азирафаэль пытался мысленно представить возможные варианты своего дальнейшего путешествия – его вылазка помогла ему вызнать новое предполагаемое расположение искомой им темницы, поэтому он еле удерживал себя от того, чтобы не ринуться туда в эту же секунду. Какая-то жужжащая мысль не давала ему сосредоточиться, постоянно рассеивая его мысли, поэтому он в раздражении махнул головой, стараясь, наконец, собраться.       Его взгляд зацепила какая-то сгорбленная фигура на противоположной возвышенности. Темный силуэт передвигался с явным трудом, но был преисполнен такого непостижимого упрямства, продолжая свой путь, что даже не оглядывался по сторонам, словно бы дойти до какой-то незримой точки для него было важнее, чем сохранение собственной жизни. Херувим замер: на лице проступила холодная наблюдательность, а рука сжала священное оружие покрепче. Какая пакость – разбираться с посланными по его следу демонами или ангелами не совсем то, на что ему хотелось бы тратить драгоценное время.       Внезапно что-то заставило его присмотреться внимательнее, и уже привыкшая карать ладонь медленно опустилась.

Мне след укажет дальняя тропа,

На ней увижу снова я тебя…*

      Непоколебимый путник покачнулся, рухнув на землю и глубоко впиваясь пальцами в землю. Кажется, он что-то возмущенно прошипел и собирался с силами, чтобы снова возобновить движение. Азирафаэль не шевелился, все еще настороженный, но даже так его все равно заметили. Горящие глаза остановились прямо на нем, так знакомо пригвождая к месту, и в тот же миг у ангела перехватило дыхание:       – К-Кроули?..