Ты - моя причина не упасть

Жизнь - это не всегда сплошная монохромная, чёрно-белая плёнка из совсем старых фильмов, или полностью цветная, красочная, как из современных. В ней есть всегда место разного рода испытаниям и переживаниям, а тем более  - на грандиозном музыкальном конкурсе, том самом шоу, которое в буквальном смысле меняет судьбы людей, причём всех поголовно... Евровидение - это именно то, что кардинально меняет жизни не только равнодушных, которые не наблюдают за всем с особенным вниманием, но хотя-бы поверхностно в курсе, из-за чего чаще всего складывается неправильное впечатление и поклонников, которые любят, чтобы всё было на виду и смотрят каждый год любимое состязание по телевизору с азартом, вспоминая про прожигание годов, но теперь их не вернёшь назад... В особенности это касалось тех, кто непосредственно имеет к этому отношение, то есть артистов, которые принимают участие в состязании в режиме реальной жизни, даже с риском падать в глазах публики и падать на задние... Всё самое ужасное, одновременно прекрасное началось для героев этой истории, которые столкнулись с такой ситуацией именно одиннадцатого мая, в день финала Евровидения, в котором, как известно, победитель только один. До этого выступило уже четверо конкурсантов, а одного, если быть точнее, голландца Йоста Кляйна дисквалифицировали, что стало неожиданностью для всех участников и ударом для слушателей. Никому, даже самим артистам не стоило ни на секунду забывать, что они прежде всего - живые люди, которые заняты своими хлопотами и всегда, к сожалению, становится всё равно на других в этот момент. Однако, как правило, самое ужасное каждый год на этом конкурсе начинается тогда, когда люди привыкли судить только по тому, откуда участник, то есть по происхождению, напрочь забывая про вокал. И вот, после четырёх уже выступивших участников на сцену только вышла пятая конкурсантка: молодая девушка с не совсем обычной внешностью, о которой было известно многое: то, что её участие в соревнованиях оказалось под угрозой не только из-за страны, а и текста песни... Само собой, артистку заставили переписать первоначальный вариант из-за упоминания октябрьского дождя, гласящего о печальных событиях в её родной стране. Теперь в этой песне прежде всего для самой израильтянки по имени Эден Голан, чьё имя значит рай был заложен новый смысл, который она надеялась донести до людей и показать на сцене. Начало её выступления мало о чём говорило людям в зале, на первый взгляд, конечно же, кроме того, что на сцене в эти секунды была сама она, подтанцовка и круг, тот самый элемент, который точно будет фигурировать в выступлениях. Главным для артистки всё же стало то, что она пыталась держать равновесие и стабильность в своём вокале, но всё равно помнила, что она добралась до этого конкурса и прошла сквозь тернистый путь. Трудности на пути Эден возникли даже во время участия всего лишь из-за происхождения, поэтому она и пела первый куплет о том, что жизнь чёрно-белая, что это вовсе не игра, при этом задавала самой себе и публике вопрос, почему время идёт стремительно, но когда настало время для припева - обстановка поменялась и напряжение повысилось, не взирая на то, что мелодия песни колышется, словно волны... — Every day I'm losing my mind... Holding on in this mysterious ride...— начала она, искренне пытаясь донести до людей суть своих эмоциональных переживаний о том, как она каждый день сходит с ума, держась в мистических обстоятельствах, танцуя во время шторма, не скрывая ничего и, беря всё, оставляет мир позади... — Baby, promise me, you'll hold me again! — израильская артистка исполняла с осознанием того, что теперь следует своему личному новому смыслу и, не обращая внимание на напряжение в зале продолжала пение, но уже потише: — I'm still broken from this hurricane... This hurricane... — в то же время Эден понимала, что она выкладывается ещё не на полную мощность, хотя уже не в первый раз исполняла припев. Мелодия проигрыша разливалась по залу, а конкурсантка стояла посреди сцены и морально готовилась не только к исполнению второго куплета, но и к тому,  что ей стоит хорошенько постараться, только чтобы во второй раз не слышать это проклятое освистывание... За кулисами тем временем стоял и морально готовился к своему выходу на сцену молодой человек, одетый в красный костюм, а рядом с ним была подтанцовка. У всех остальных участников Евровидения ещё с первого знакомства складывалось впечатление, что этот человек- олицетворение слова спокойствие. Внешностью он обладал соответствующей и весьма притягательной: кудрявые русые волосы, которые аккуратно ложатся на лоб, гармонично дополняя острые скулы и одновременно мягкие черты лица, смотрел на мир голубыми глаза, в которых отражалась доброта. Он пытался вести себя спокойно и закрывал глаза, когда вслушивался в слова второго куплета, а именно строчку, звучащую эхом где-то там, на сцене "We should pass, but love will never die..." Но артист этот вовсе не был влюблён в участницу из Израиля, нет. Тем более - ему никак не хотелось принимать тот факт, что ему придётся выступать сразу после Эден Голан, так как понимал, что у него нет шансов преодолеть тот хаос, сильную воронку, которая закручивается при её выступлении на сцене. Внезапно парень открыл глаза и мечтательно смотря вдаль вспомнил фрагмент своего сегодняшнего разговора, что состоялся ещё до финала, но далеко не с незнакомым человеком, а с его лучшими друзьями, которых обрёл за всё это время пребывания на конкурсе. FLASHBACK Неразлучная троица, а именно парень и две небинарных персоны, которые просят всех использовать местоимения они/их стояли как всегда рядом. Та, что выглядела как кудрявый парень с каштановыми волосами насыщенного оттенка слегка приобнимала за плечо ту, которая выглядела как лучезарно улыбающаяся девушка с тёмными блестящими волосами спросила друга: — Сильв, а, Сильвестр? А если я выиграем, будешь рад за меня? — Конечно буду, Нэмо, ты что! — с уверенностью заявил Сильвестр и утвердительно покачал головой, а затем, улыбаясь, продолжил:  — Я умею радоваться за других, тем более за тебя, не только потому, что ты мои друзья, ты просто талантливые и всё тут. Швейцария должна гордиться тобой. —Спасибо тебе огромное за поддержку! — поблагодарили названные. — И за Бамби — кудрявый сразу же посмотрел на небинарную персону с тёмными волосами, которая тут же перевела на него взгляд, улыбаясь и договорил: — Я тоже буду рад. В любом случае, они заслужили высокое место в топе лучших! — Спасибо тебе, конечно. Это всё очень мило и прекрасно...— начали было Бамби, но затем они переменились в лице, а после того, как улыбка исчезла с их лица ненадолго, продолжили — Но Сильвестрас Белте... Называя его полным именем и по фамилии небинарная персона вдруг поняла, что для парня привычно слышать это только на его родине, но точно не здесь, из-за чего скривили губы и прошипели, выругавшись: —  Блять... Затем Бамби повернули голову на Нэмо, которые в этот момент уже окинули их взглядом, легонько похлопали их по плечу и захихикали. — Бамби! Не надо тут ругаться, пожалуйста! — попытались по-доброму поучать друзей швейцарцы. — Извините за мой французский, как говорится. Само вырвалось. — после этих слов они откашлялись и вернулись к теме разговора — Так вот, что я спросить хотели...  — То, о чём мы договорились.  — намекнули им Нэмо, а выражение лица Сильвестра в этот момент с радостного сменилось на любопытное. — А вот сейчас не понял...О чём вы договорились? Пойти куда-то без меня? — Не об этом! Ты Яне признаться вообще собираешься? — одновременно задали вопрос швейцарцы и ирландцы, искренне интересуясь личным и сокровенным их друга. В глазах Сильвестра мигом загорелся блеск, а от упоминания имени той, которая нравится на лице всё стало чёрным по белому написано мгновенно, благодаря румянцу на щеках и губам, которые расплывались в улыбке. Внутри него возникало тепло от ощущения невероятного счастья. — Вот же ты экстрасенсы ирландские! — взволнованным голосом выдал литовец и похлопал в ладоши, точно как ребёнок, который каждый раз на свой день рождения запускает фейерверк( Аннотация: Моё личное воспоминание), а затем спросил: — Откуда ты... Но Бамби перебили Сильвестра и выпалили: — Да ну тебя, Сильв, ты точно прикалываешься! — а затем махнули рукой в его сторону и уже скорчив рожицу как у чертят, которые опять что-то натворили, из-за чего те тут же хихикнули обратились к друзьям. — Ты только посмотрите на него, Нэмо!— и уже снова разворачиваясь к Белте, они спросили: — Ты спрашиваешь, откуда я знаем? Да по тебе в этот момент всё сразу же стало видно! — и сразу же после этих слов скрестили руки на груди. — Я согласны с Бамби!— высказались Нэмо после объяснений со стороны ирландских представителей и продолжили, озаряясь белоснежной улыбкой. — Ты всё-таки не зря меня с собой таскал и светился, когда Яна находится рядом! Сильвестр искренне улыбнулся, кивая головой в знак согласия, и, ложа руку на сердце, выговорил с твёрдой уверенностью, как будто на одном дыхании: — Ребята, вы лучшие. Потому что вы двое, блин, меня раскусили! — а затем улавливая взгляды пары друзей, в которых уже читалось" Победа, мы так знали!"  со смущением договорил: — Сегодня точно признаюсь, если в последний момент страх не превысит меня. — Всегда рады, удачи тебе! — произнесли они в один голос, а затем уже предупреждающим тоном сказали, не дожидаясь ответа: — Только смотри, не упади перед ней! И на этих словах воспоминание Сильвестраса оборвалось. Он наоборот испытывал симпатию к другой участнице, а именно одной из представительниц Украины, с которой его связала нитью Судьбы в первую очередь дружба, а уже потом желание поддержать лично её, а не только страну от имени всех жителей своей родины. Пока он стоял и вспоминал своих друзей вместе с той, в которую влюблён Эден уже успела допеть до конца строчки на иврите и удалилась со сцены, но заходя за кулисы прошла мимо него и даже не посмотрела. На экране дальше показали карту, во время чего фокус камеры переместился на Литву.  Белте уже было приготовился выйти на сцену и, как ему самому лишь казалось, мгновенно отпустил всё волнение и переживания, но это оказалось не совсем так. Тем временем зал Арены Мальме был наполнен зрителями, которые пришли не только ради того, чтобы послушать остальных, но и потому, что ждали именно Сильвестраса, поскольку хотели увидеть и услышать его перформанс вживую. Литовский артист отчаянно убеждал себя в том, что не волнуется, но на самом деле в этот напряжённый момент выхода на сцену его волнение никуда не делось, а только усиливалось, оказывая сумасшедшее внутренее давление. И даже тогда, когда Сильвестр уже оказался на сцене и кое-как принял тот факт, что его выступление вот-вот начнётся буквально за считанные секунды он всё равно точно знал, что столкнулся со своим страхом упасть в ужасное состояние лицом к лицу. Как только выступление Белта началось- он понял, что именно с этого момента настала точка невозврата и точно нет пути назад. На сцене включилось освещение красного и синего цветов, которые менялись один на другой по очереди на протяжении всего перформанса. Абсолютно все: и слушатели, и остальные участники слушали песню, те, кто знал слова - подпевали, кричали и хлопали в поддержку литовца и его подтанцовки, пока он выступал и из-за всех сил пытался разогреть публику, которая итак была в восторге от песни на его родном языке. " Хоть бы не подвести самого себя..." — проносилось в голове у Белте на протяжении всего выступления, но он всё равно исполнял не только приятным, мелодичным голосом, а ещё и, на удивление, с соответствующим эмоциональным окрасом и огромным энтузиазмом. И вот настал тот самый момент, когда приближалась кульминация номера. Прозвучала во второй раз эта строчка: — Stovime tyloje grojančio radio... Вторая повторяющаяся фраза, которая прозвучала дальше была на самом деле криком души Белте: — Nebenoriu šokt, bet man reikia šokt! После этих слов парни из подтанцовки начали танцевать вместе с артистом под динамичный проигрыш конкурсной песни. Какая ирония была сокрыта в этих двух строчках.... Ирония та была в том, что Сильвестр ужасно не хотел танцевать из-за личного момента, страха потери координации, но ему пришлось это делать для того, чтобы номер был более живой. Зал был в восторге, в особенности  девушки, которые пищали и подпевали чуть ли не до потери голоса. В этот момент у Сильвестра внезапно из-за громкой музыки и повторяющегося по кругу танцевального движения закружилась голова, из-за чего он начал немного теряться в пространстве и просто останавливался на месте, пока вновь не дошло до слов. — Let's go, Europe! Bet man reikia šokt... — литовец исполнял из последних сил, ощущая, что чуть ли не задыхается, но никто этого даже не заметил, поэтому он продолжал: — Luktelk, luktelk... Dar vieną minutę, luktelk... Белт немного растерялся из-за значительного упадка сил и начал повторять одно и тоже, а именно строчки припева, затягивая немного позднее ноту, которой не было изначально в песне, что понравилось залу ещё больше. —Jei gali dar,  luktelk, luktelk... Dar vieną minutę, luktelk... Luktelk, luktelk... Dar vieną minutę... Pasakyk, ar liksi šalia? После завершения песни и самой последней строчки вновь послышались усиленные восхищённые крики и громкие овации. — Thank you, Europe!  Spread love to the world! ( Перевод: Спасибо, Европа! Распространяйте любовь по миру!)— громко и взволнованно поблагодарил публику литовский артист со сцены, хотя в мыслях уже молил, образно говоря, всех Богов, чтобы облегчили его внезапно возникшую боль. Самому литовцу стало действительно непонятно в этот момент, возникла ли физическая или душевная боль, но когда он уже сходил со сцены - сразу же понял, что всё внутри как будто смешалось в один сгусток тёмной энергии из-за волнения и страха, который всё ещё был необъяснимо сильный. Сильвестрас поднялся в грин-рум и прошёл к своему месту вместе с командой, которая тем временем восхищённо высказывалась об удачном перформансе, а одна из девушек даже обняла его, но увы, он неохотно сделал тоже самое и поблагодарил, слабо улыбаясь. Представитель Литвы даже не услышал, что они говорили, а лишь присел на своё место, чтобы перевести дух и отдышаться. Сядемо вкупочці ми під калиною... Литовская делегация тоже села всей компанией прямо рядом с Белте, как вдруг его глаза тут же начали слипаться, а затем он прикрыл лицо ладонями от слишком яркого света, что бил по глазам. — Silvestras, tau viskas gerai? — спросил Сильвестра кто-то из команды, но он на это только покачал головой и держал ладони на своём лице, так как испытывал стыд из-за самого себя. І над панами я пан... Именно ощущение сонливости и неспособности понять, что вообще происходит господствовали, преобладали над представителем Литвы, словно господин над остальными ему подобными, что возникло у него впервые. Глянь, моя рибонька... Остальные участники команды начали переглядываться между собой, так как не на шутку испугались за коллегу и продолжили расспрашивать, ожидая ответа, но объяснений не последовало.

Срібною хвилею

Стелиться в полі туман...

В мыслях Белте как будто серебряной волной стелился туман, сотканный из слишком сильных переживаний и до невозможности сильного испуга за самого себя. На экране тем временем показали перемещение по карте Европы и оказалось, что дальше будет выступать Испания, которая автоматически в финале

Ти не лякайся, що ніженьки босії...

Но увы, литовец этого даже не заметил и сразу же именно в эти минуты встал со своего места, но даже не обращал внимания на то, что его ноги одновременно по ощущениям ватные, так как на них была обувь на высокой платформе и как будто босые.

Вмочиш в холодну росу...

Сильвестр еле передвигался, но всё же пошёл медленными шагами к выходу, который ведёт в павильон, так как была необходимость освежить мысли, словно намочить их холодной росой.

Я ж тебе, вірную...

— Эй, Сильвестр! Ты куда? — сиюминутно прокричали вслед в один голос Нэмо и Бамби, которые являлись его верными друзьями, а затем помахали руками, но увы, Белт совершенно не обращал внимание на это и дальше направлялся к выходу.

Аж до хатиноньки

Сам на руках однесу...

На самом деле представители Ирландии и Швейцарии были готовы донести своего друга вдвоём на руках аж до его дома, в этом случае номера, однако в отличии от уходящего вдаль Сильвестра Нэмо и Бамби не торопились сбегать от толпы и догонять его.

Ніч яка місячна, зоряна-ясная...

Видно, хоч голки збирай...

Им попросту не хотелось вставать со своих сидений в этот, с одной стороны весёлый и праздничный, а с другой наполненый напряжением вечер и предстоящую решающую ясную звёздную ночь, в которую видно, как говорят в Украине, хоть иголки собирай... Само собой, остальные участники, которые были уже утомлённые даже не поняли, что случилось, хотя они с огромным удовольствием наблюдали за выступлением литовского артиста, друга, товарища и так далее по списку... Но никто никак не смог распознать, что ему в этот момент стало невыносимо, даже дурно находиться на сцене, кроме неё, той самой одной из участниц украинского дуэта, а именно Джерри Хэйл, которую по-настоящему зовут Яна Шемаева. Джерри в тот момент сразу же направила взгляд в сторону уходящего Сильвестраса и ощутила, как к её лицу мгновенно приливал жар, а затем осознала и ощутила, что внутри неё словно поднимается какое-то стихийное бедствие. Украинской певице даже хотелось закричать и поднять всех остальных участников на уши, но при всём желании она не смогла этого сделать по одной простой причине: когда уже было приоткрыла губы- сразу же ощутила, что как будто что-то давило на неё, перекрывало дыхание, а бесспокойный ум давал сигнал, что это страшно. Да и, тем более, все слишком заняты... Но всё в эти мгновения для Шемаевой происходило не просто так, ведь обычно именно так интуиция предупреждала её, что что-то случилось, либо же произойдёт с ней самой, или близкими ей людьми. Как правило, шестое чувство никогда не подводило Яну, поэтому она  мысленно сразу же сказала сама себе: " Треба допомогти йому подолати цей стрес... Так як і він постійно допомагав мені своєю підтримкою. " После этого украинская артистка встала с места, а в её взгляде уже прослеживалась решительность. — Ти куди? — обеспокоенно спросила Алёна, но Яна пропустила слова мимо ушей и даже не услышала партнёршу по дуэту, а поспешила удалиться и быстрыми шагами пошла за Сильвестром, так как осознавала, что хочется и нужно помочь. Именно тогда, когда уже партнёрши по дуэту уже и след простыл Сашашёпотом спросил репершу " Та що в біса відбувається з цими двома?", а она пожала плечами.

***

Сразу же, буквально через тридцать секунд после того, как Сильвестрас покинул трибуны грин-рума Арены Мальме он ощутил, как его отпустило, а бледное лицо мгновенно покраснело от стыда. Белте совсем не хотелось спать, вместо этого он был намерен уйти куда-то совсем далеко от сцены, где испытал то самое внутреннее непонимание. Литовец отдалялся от сцены и уже не слышал, что где-то там вдалеке играла песня конкурентов, которые выступали дальше так, как будто ничего не происходит.

Wart', bis du verzeihst

Ему стало наплевать на тот стереотип, что парни не плачут, так как в глубине души ждал того, что все простят. К его глазам подступали уже слёзы, а руки опустились, но тут же поднялись, а затем ладони сами потянулись к уже влажному от капель слёз лицу, как бы снова закрываясь от всего мира.

Weißt du nicht, wie sehr ich wein'?

И даже больше: никто не знал, не догадывался о том, как разочарованному в самом себе Белту очень хотелось удариться в слёзы и он это сделал, так как была необходимость отпустить накопившиееся негативные эмоции от пережитого опыта страха провалиться на сцене, а затем разделить их с той, которая ему не безразлична.

Ich schwimm' in meinem Haus in Trän'n

Евровидение за всё это время стало для Белте, да и не только для него тем самым вторым домом, но почему-то теперь вместо эйфории, которая была по началу теперь становилось на душе тяжело от одного лишь пребывания здесь, из-за чего он теперь буквально тонул в собственных слезах.

Holst du mich raus?

Естественно, Сильвестру очень хотелось, чтобы кто-то забрал, вытащил его из состояния, когда ему, обессиленному и огорчённому хочется плакать от этого состояния.

Es tut mir leid, ich weiß nicht,

Wohin ich sonst noch soll

Литовцу стало жаль самого себя, потому что он не знал, куда иначе ему нужно пойти, очевидно, кроме того, что стоило бы отойти куда-то подальше от сцены, что он уже сделал, а уже в следующие мгновения изо всех сил пытался отвлечься, погружаясь в раздумия о тех самых тяжёлых моментах.

POV Silvestras Belte

Куда теперь? Но главный вопрос не в этом. Больше всего я ненавижу то самое состояние, когда возникают ещё вопросы, но мне нужно это прожить. Что со мной вообще? Почему всё так? Непонятная слабость подбиралась ко мне медленно, но верно. Боль отдавала в висках от того, что понимать происходящее в тот самый момент на сцене мне никак не хотелось. Но сейчас я понимаю, что меня это нечто отпустило. Единственное, чего я хотел бы- чтобы всё закончилось здесь и сейчас. Было бы лучше, если бы я вылетел ещё тогда, после первого полуфинала. Даже не хочется больше ожидать результатов, ведь они теперь совсем не важны для меня. Я всё равно уже проиграл... Проиграл, когда изнутри началось внутреннее давление, от которого я пытался избавиться на сцене изначально, из-за чего немного начал фальшивить в своём выступлении. Только сейчас понимаю, что жалею самого себя таким образом... Да, я оказался бессилен перед своим же страхом. От этого мне становится всё тяжелее держать себя в руках, а слёзы вновь появляются на глазах и текут по щекам, как тогда, ещё давно, когда мои обидчики были уверены, что меня, маленького Сильвестраса Белте просто сломать... К сожалению, они тогда не ошиблись. Хоть я сейчас и пытаюсь относиться ко всем с любовью, в том числе и тем, кто меня терпеть не может, но всему есть предел. Если бы хоть кто-то из критиков понял, ощутил бы на себе, какого это, волноваться, выступая после Израиля, чья представительница значительно сильнее в плане энергетики и, как спрашивал её один из журналистов, представляет опасность - тогда, может быть, они не говорили бы, что я как будто каменная статуя? Жаль, конечно, что люди не понимают всей правды и романтизируют выступления на сцене. О Боже, это безумие. Кому стоит рассказать правду, кому я вообще могу рассказать о своих проблемах и чувствах, если почти никто, кроме Яны, возможно, в этот праздничный вечер меня не выслушает? Точно. Нэмо и Бамби конечно правы, мне нужно ей признаться... Но если моё сердце не выдержит и не будет больше биться в этот момент? Нет. Я обещал им, в том числе себе. Я больше не могу, я точно скажу ей, но... Хоть бы не оказалось слишком поздно... Конец POV Silvester Belt Представителя Литвы из раздумий выдернул учащённый ритм его же сердцебиения, а капли слёз стекали по покрасневшему лицу. Сильвестр всё ещё был в слезах и ощущал, как его влюблённое сердце при мыслях о Яне начало учащённо стучать, даже ещё сильнее, чем при собственном выступлении на сцене и понимал, что стихия неизбежна.

Wem soll ich jetzt was erzähl'n?

Литовец, лицо которого было уже всё в слезах мог на самом деле бесконечно раздумывать над своим провалом и думать о том, кому должен рассказать свои переживания, но ему на ум и по велению сердца пришла только она одна...

Verzeih (-zeih, -zeih, -zeih, -zeih)

Как бы сильно он не желал скрыться от остальных - всё же надеялся на то, что участники его простят, мысленно извиняясь, говоря всем, в том числе и ей " Прости, простите."

Lieb mich, wenn ich fall'...

Белте, как любой ранимый и творческий человек в глубине души и, конечно же как настоящий романтик очень хотел, чтобы его любили не только при подъёмах, а и при падениях, причём не абсолютно любая, а по-настоящему особенная и отличающаяся.

Ich brauch' dich, wenn ich fall'

На самом деле Сильвестрас нуждался лишь в самой Джерри Хэйл и в её любви, потому что он выделил её среди всех тех людей, которых встретил на Евровидении, так как она поддерживала его и был уверен, что поддержит даже сейчас, когда катастрофически нуждался в опоре под ногами, чтобы не упасть... И - о, чудо: как по щучьему велению, именно в это мгновение за спиной литовского артиста раздался голос представительницы Украины, которая уже со скоростью света направлялась за ним. — Silvester, wait for me, please! – обеспокоенно прокричала Джерри, которая затем вздохнула и остановилась на месте, пытаясь отдышаться после того, как наконец догнала его. Нервная и грустная улыбка появилась на лице Белта сама собой, а затем щёки загорелись, но на этот раз это был не стыд за самого себя, а неподдельная симпатия. Он обернулся и остановился, как будто замирая на месте, затем окинул блестящим от слёз взглядом Шемаеву, как только она его заметила и направился в её сторону.

Oh, lieb mich, wenn ich fall'...

( Просто чуть-чуть - и я бы упал на сцене, какой позор) — Just a little bit and I would have fall in scene... What a shame... — уже после нескольких шагов прозвучало совсем тихо с его уст и сразу же раздался всхлип, но она всё равно услышала и отреагировала лишь коротким отрицательным покачиванием головой в стороны.

Wenn ich fall', wenn ich falle...

Сильвестр молчал, стоя с опущенной вниз головой, не сдерживая грустную улыбку, так как интуитивно знал, что Яна точно будет ценить и любить его, даже когда он упадёт. Теперь ему оставалось только убедиться в этом и признаться без единой капли сожаления... В его кудрявой голове красной нитью одна за другой возникали те самые мысли, а точнее вопросы, которые знакомы по-настоящему влюблённому человеку: " Боже, что я только что за бред сказал? Что она обо мне подумает?" Но Джерри была настолько понимающей личностью, которая когда-то ощущала тот же страх на счёт собственных падений и, тем более, падала сама, конечно же, в буквальном смысле этого слова, что сама хотела искренне поддержать Белте из чувства той самой настоящей любви, уважения и дружеской поддержки к нему, поэтому ненавязчиво посмотрела на него, а после этого подошла ещё ближе и заявила приободряющим тоном: — I also had fallen in scene, as you already know, and that is absolutely normal, but you not have fallen and that is good.— на этих словах на её лице появилась заметная улыбка и продолжила доносить свою мысль. — So, remember one time forever, Silvester, it's not your fault. — с этих словами Яна положила свою ладонь Сильвестру на плечо, отчего он вздрогнул.— Worry about something is absolutely natural. We can deal with that together — договорила она, выражая откровенное желание поддержать. Как только Сильвестрас услышал успокаивающие слова - он сразу же испытал облегчение и уже ощущал, как беспокойство окончательно исчезло, даже не оставляя после себя неприятный шлейф, а в мыслях всё тут же устаканилось, ведь он доверял Яне точно также, как самому себе. Когда литовский парень поднял голову - его взгляд тут же изменился. Теперь он уже с явной искрой во взгляде значимостью смотрел на симпатизирующую ему украинскую девушку, а затем тут же улыбнулся краем губ и снова заговорил с ней, но уже более громко и заметно радостной интонацией: — Hello again, my sunshine!— и приобнял её за плечо, смотря в глаза. И тут при слишком близком пересечении взглядов двух пар голубых глаз Яне стало ясно лишь одно: в глазах Сильвестра в этот момент вместо былого беспокойства теперь читалось спокойствие и одновременно трепет.

Що то за божа краса...

А всё потому, что в эти нежданные- негаданные моменты уединения с украинской певицей слушать её голос, точно также, как и смотреть на неё было для литовца успокоением и той самой божественной красотой. Яна хихикнула и притворилась, что не услышала, как он её назвал, но от этих слов она совершенно внезапно даже, как говорится, улыбнулась глазами и отошла немного подальше, чтобы не смущать, а затем уже снова стояла с серьёзным лицом, но мягким тоном высказалась: — I worry about you. I already know and feel why you have gone.  – а затем подошла на шаг ближе и с пониманием посмотрела ему в глаза, как в зеркало, не боясь потерять своё отражение, после чего продолжила шёпотом. — For you was hard to perform after Israel, isn't it? I see that. Сильвестр на это не сказал ни слова, но внутри держалось приятное тепло, даже несмотря на то, что он совершенно не ожидал услышать абсолютно тоже самое, о чём думал до этого, да ещё и из уст симпатизирующего ему человека. Более того - он задумался о том, что на этот раз душа и сердце требует уже полностью упасть в объятия своей близкой подруги и особенной коллеги, а не приобнимать за плечо по-дружески, как всегда, чтобы почувствовать тот самый внутренний баланс точно также, как ощущал его от звучания её голоса всё это время и даже сейчас... Литовец выдохнул с облегчением и кивнул головой в подтверждение её слов, а затем немного приоткрыл губы от удивления и широко улыбаясь, запинаясь от волнения спросил: — Yes, I... You... Have we mental connection, or what? " Значить, він теж в це вірить... "— молниеносно пронеслось в голове Яны, которая продолжала улыбаться от собственных мыслей, после чего она задержала на нём взгляд и в кокетливой манере ответила: — I'm sure, but now I will tell you not about that! — и вновь состроив серьёзное выражение лица вдумчиво говорила дальше: —  I know, that Eden Golan has strong voice and stunning performance, but I wouldn't talk about her, because for you it is uncomfortable. — сакцентировала внимание на этих словах Джерри, а затем остановилась ненадолго, чтобы убедиться, что литовец точно её слушает. А Сильвестрас в те самые моменты объяснений говорящей напротив Яны будто замер и был развёрнутый всем телом в её сторону. При этом его брови были немного приподняты, а его глаза, похожие на благосклонные небеса, что послали ему её были расширеные и смотрели на неё с особенной внимательностью и теплом, что не могла не оценить, поэтому продолжила: — Understand, that your performance people like more. By the way, I like it too.— в этот момент, как и во время все предыдущих звучащих в пространстве фраз украинская артистка говорила абсолютно честно. — Listeners feeling heartiness in your...— и тут Джерри снова запнулась, ощущая на себе уже восхищённый взгляд Белте. В этот момент она прочувствовала, насколько взгляд Сильвестра стал иной: взволнованный и одновременно нежный, как будто он был в этот момент не человеком, а домашним котом, которого укрыли мягким одеялом. Несомненно, Джерри вспомнила те самые приятные ощущения, когда у неё наступает момент прилива вдохновения и внутреннего подъёма, отчего ей стало настолько хорошо на душе, что даже захотелось петь. Это и сделала украинская артистка затем, когда вполголоса начала бодро напевать слова из его песни, на удивление, с абсолютной точностью: —Luktelk, luktelk, dar vieną minutę, luktelk... — при этом она кивала в такт, пока Сильвестр смотрел на неё и слушал с восхищением, а после остановилась и уточнила: — Do you understand? — и замолчала, давая время на то, чтобы он перестал летать в облаках и ответил нормально. Слушая в этот короткий, но значимый момент пение его песни ангельским голосом Сильвестрас был увлечён, смотрел на Джерри как заворожённый и был готов безвозмездно раствориться в любви к ней, словно сахар в горячем чае, но всё ещё помнил о том, что стоит просто быть с ней рядом, поддерживать и искренне любить, что он уже делает. После тридцатисекундной паузы Сильвестр смотрел на неё с полным восторгом и безусловным пониманием, после чего снова заговорил с безудержным уважением, бодрым голосом; — Jerry, you said right to the point!  I can say the same about your song, it is extraordinary...—  после этого слова голос Белта начал вибрировать и он уже перешёл на шёпот, так как посчитал, что то, что душе и ему самому хочется сказать дальше уже можно считать сокровенным.  — Just like you, your voice... All in you is special. ( Как и ты, твой голос, всё в тебе особенное.) Шемаевой стало до самых кончиков пальцев приятно, так как на самом деле она ощущала ту самую естественную искру, которая горела и в его, и в её сердце, но от этой искры ей не было на сердце больно, а наоборот, невероятно тепло, поэтому высказала благодарность: — Thank you for your support! That's why people would vote for you.— хотя украинка была счастлива и взволнована одновременно, но, тем не менее, она продолжила говорить, увлечённо объясняя: — Of course, technical part of perform is important, but bring sence of the song is more necessary... Как вдруг смотрящий с воодушевлением Сильвестр наклонил голову вперёд, подходя прямо к Яне и перебил её, а если быть точнее: заветные слова, которые хотел озвучить вслух всё время наконец сами собой вырвались с его уст: —That's why I love you... И тут представительница Украины опешила. Её итак румяные щёки пуще прежнего залились краской, а зрачки мгновенно, но совсем немного расширились от удивления. Джерри немного растерялась не столько от того, что Сильвестрас как будто случайно перебил её, а от этих слов, которые она точно не рассчитывала услышать, а лишь слабо надеялась на взаимность, отчего из губ вырвался нервный смешок. — Excuse me, what? — последовал вопрос затем. — Oh, I mean... I like how you explain that...— начал было объясняться Белте, но тут же замолчал и отвёл свой сияющий, словно звезда в ночном небе взгляд от Шемаевой, а затем непроизвольно потянулся рукой к своим кудрям, чтобы поправить их. Яна посмотрела на него, немного прикрывая глаза, после чего снова отрицательно покачала головой и, улыбаясь краешком губ мысленно обратилась по имени так, как обращаются в её родной стране, констатируя факт: " Ну не вмієш ти брехати, Сильвестре!" и опустила взгляд в пол, смущённо улыбаясь. Сильвестрас как будто услышал мысль той, в которую влюблён и почувствовал, как понял, что сказала ему, причём на ментальном уровне, даже несмотря на то, что они говорят на разных языках, отчего закатил глаза и пригладил свои кудри, а затем на его лице снова появились ямочки от расслабленной улыбки. При поправлении причёски на эту светлую голову моментально снизошло озарение в виде мыслей " А хотя... Неважно. Время идёт, убегает от нас.. Я так больше не могу. Важно то, что я скажу сейчас" Следующим шагом литовский артист убрал руки от своих волос и взял ладонь своей украинской коллеги в свою с чрезвычайной аккуратностью, отчего она подняла на него взгляд, в котором всё время, но в этот момент в особенности ощущалось полное расположение к нему, а уже после этого произнёс умиротворённым, бархатным голосом: — Actually I'm really touched by your words, Jerry. I'm thankful to you, that you care about me. Она пробомотала что-то вроде " Я тебе тоже благодарна, Сильвестр", а затем после этого долгого увлекательного разговора, который состоялся между двумя симпатизирующими друг другу артистами наконец повисло молчание, но оно ничуть не угнетало обоих, наоборот. А всё потому, что общая мечта, которая была для обоих более важна, чем победа уже осуществилась, благодаря чему атмосфера за считанные секунды становилась другой. Теперь в воздухе витало лишь полное взаимопонимание и обоюдное ощущение чувства любви и нескрываемого счастья. — Let's go to others?—   уже с нетерпением спросила украинская артистка, нарушая тишину. Украинка уже было отвернулась и хотела отпустить руку, но не смогла высвободить свои пальцы из бархатной на ощупь ладони литовца и повернула голову. Сильвестрас держал Яну за руку с безоговорочной нежностью и ощущал, как на его румяных щеках снова появились ямочки и улыбался, а затем глядел умоляющим взглядом на неё — Yana, please, wait. — называя представительницу Украины настоящим именем попросил литовец, а затем низким голосом пропел строчку:— Just sta-ay with me-e... — украинская артистка недолго впала в ступор от прекраснейшего звучания и попыталась понять, почему именно эта песня возникла в его голове, а затем уже нормально произнёс следующую фразу, которая не относится к песне. — A little bit longer.— и показал свободной рукой жест чуть-чуть. Шемаева озарилась улыбкой от этих слов и звонко рассмеялась, а затем обернулась и развернулась лицом к Белте, одобрительно кивая ему и словно взглядом говоря " Я точно залишаюся поруч, бо ти теж лишаєшся зі мною", что он понял по одному лишь взгляду и всё-таки отпустила ладонь, но лишь для того, чтобы подойти к нему поближе. Не нужно было слов, чтобы описать, с каким теплом далее Яна смотрела в глубину голубых глаз Сильвестраса, глядела в них так, словно заглядывала в душу,  пока сердце в её груди билось в темппе вальса, а он делал тоже самое, повторяя эту дуэль взглядов, которые теперь всё время смотрят в одном направлении, то есть, друг на друга. Разумеется, что на самом деле в глазах двух влюблённых, как и всегда при их общении в эти личные мгновения вновь был найден общий резонанс, вызванный полным пониманием. Украинке не нужно было уметь читать по глазам литовца, так как всё было как по нотам, в этот вечер наконец хватило ума понять, что нуждается в ней также, как и она в нём. Именно поэтому Джерри широко раскрыла свои руки для объятий, а в следующий момент почувствовала себя комфортно, как только оказалась заключённой в объятия Сильвестра, а он уже в эту же минуту с всецелым доверием уткнулся в её волосы, вдыхая их аромат и только потом, когда ощутил утончённые и мягкие ладони на своей спине с признательностью прошептал на ухо: — You are my reason not to fall down. Эти слова вызвали у украинской певицы ещё большее умиление, из-за чего она лишь тихонько пискнула, так как этот шёпот прозвучал с абсолютной честностью, что самое главное - немыслимой теплотой и любовью. Яне никак не хотелось врать Сильвестру, ведь её влюблённое сердце и всё время искренне улыбающееся лицо естественно всё выдавало. Само собой, девушке очень хотелось в этот вечер быть честной с этим светлым, таким же как она сама ранимым, поистине романтичным парнем точно также, как он сам абсолютно честен с ней на протяжении всего этого времени, поэтому она прошептала в ответ: —  You are my reason not to fall down too, Silvester. — а затем, уже с некой осторожностью, пытаясь понять, что значит эта фраза и одновременно любопытством тихо продолжила, уточняя: — But I can not understand, what it concretely means... Can you explain me, please? Белте конечно мог обидеться и уйти, но на Шемаеву он нисколько не обижался и не хотел этого делать, так как стал настолько любящим по отношению к ней, что даже принял тот факт, что она немного не поняла эти спонтанные, от души сказанные слова и поспешил объясниться, всё ещё держа её в своих ласковых объятиях: — I said it like that, because my feelings to you are really deep. После таких откровенных слов, сказанных Сильвестром Яна была искренне поражена. Двое влюблённых отстранились друг от друга, однако ненадолго, всё ещё продолжая окидывать друг друга взглядами и молча улыбаться. И в этот же момент, услышав обоюдное биение сердец и влюблёнными глазами смотря друг на друга в один голос произнесли с улыбкой, словно были частью их общей симфонии: — That means at the same time I like you and love you so, as you are. После этих слов они медленно потянулись навстречу друг к другу и закрыли глаза от удовольствия пребывания рядом. Но как только они соприкоснулись губами и разделили это взаимное светлое чувство и тепло на двоих - сразу же на весь павильон раздался наполненный искренним возмущением крик Алёны Савраненко, которая тем временем вышла в павильон и увидела их невинный поцелуй издалека. — Яно, я не поняла, а шо ви там так довго?! — реперша была уже недовольна тем, что они задерживаются так долго. Разумеется, Алёна тут же переменилась в лице, когда увидела, что целующиеся Сильвестр и Яна быстро отпрянули друг от друга и одновременно открыли глаза, после чего улыбнулись друг другу и от неловкости захихикали. После этого оживлённым, бодрым голосом Джерри прокричала в ответ Савраненко: — Та нічого! —  и развернулась в ту сторону, а Сильвестр развернулся следом за ней с счастливым выражением лица. — Знаю я твоє нічого...— пробормотала себе под нос Алёна уже с хитрой ухмылкой именно . Эти двое тем временем взялись за руки, посматривая друг на друга и безудержно обрадовались тому, что наконец приняли простую истину: они теперь точно счастливы и будут счастливы вместе. На этой прекрасной ноте представители Литвы и Украины довольные направились вдвоём к улыбающейся реперше, одновременно говоря на английском что-то вроде " Мы просто разговаривали" Пара даже мастерски попыталась сделать вид, как будто ничего не произошло и состроить серьёзные лица, но на это реперша отрагировала положительно, заливаясь смехом, отчего оба тоже рассмеялись, а затем она подмигнула своей партнёрше по дуэту и вся троица направилась обратно к остальным в абсолютном молчании, хорошем расположении духа и полномспокойствии. Алёна подмигнула, так как сама по себе была отнюдь не глупой женщиной, совсем наоборот, мудрой и понимала, смотря затем на открыто любящих и переглядывающихся между собой Белте и Шемаеву, что за это всё долгое время, пока пара находилась наедине произошло начало нового этапа, причём они сами поняли это именно сегодня. Сильвестр и Яна навсегда запомнили общие трепетные моменты наедине и поняли, что чудо случилось, когда объяснились в сильной обоюдной симпатии друг другу и доказали её тем, что всегда готовы помогать крепкой, а самое главное взаимной любовью и сильной поддержкой. И при стремительных взлётах, и падениях, которые лишь временные...