Огуречное безумие

      — Саш, я сейчас у вас под дверью, а вы, собственно, где?       После трёх часов по пробкам на другой конец Москвы хотелось только помыться и упасть в кровать, на диван, куда угодно, но отсутствие дома бывшего мужа лишь вогнало в ступор. Он ведь так бежал, так рвался сюда, хотя всего три года назад искал любой способ, чтобы вырваться и возвращаться только ради детей. Когда-то это место было домом, сейчас же Арс хотел бы отдать всё, чтобы снова это ощутить, но в груди зияла пустота, а дверь когда-то совместной, а теперь только Сашиной квартиры казалась чужой и незнакомой, хотя сам Арсений прожил здесь восемь лет. И оставалось только из последних сил держать телефон у уха, не понимая, чем была раздосадована вселенная, что чинила такие препятствия.       — Мы на даче, — растерянно ответил Александр. — А ты чего не позвонил? Признавайся, мой хороший, поругался со своим Антоном и импульсивно сбежал? Иначе бы ты позвонил хотя бы накануне, как обычно и делаешь.       — Да просто по мальчишкам соскучился, чего ты…       — Арс! Я тебя не первый год знаю, — судя по голосу, Саша грустно улыбался. Может, думал, что лучше бы вообще никогда Арсения не знал, может, вспомнил что-то из их совместного прошлого, в котором всё же было немало хорошего.       — Ну, да. Да. Ты прав, — Арс разочарованно цокнул языком, ведь соврать не получилось. — Всё так тупо. Мне херово, в пробке три часа стоял, мутит, что блевать охота… С Шастом поругался так, что если бы мог с ним заключить брак, то точно бы сейчас развёлся. Всё сложно, Саш. Всё сломано.       — Да ну не драматизируй, — рассмеялся бывший муж, а на фоне слышались детские крики. Сыновья опять что-то не поделили и активно привлекали внимание папы, чтобы рассудил. — Слушай, если не совсем устал, давай-ка к нам на дачу. Бросай машину на парковке, номер места знаешь, вызывай такси. Сейчас с пацанами в магазин пойдём. Что для тебя купить?       — Ты знаешь… — Арсения это заманчивое предложение соблазнило, и он всерьёз задумался, хотя всегда в подобных случаях отказывался. — Огурцов хочу. Маринованных. Купишь?       — Мне-то не сложно, но… ты же ненавидишь огурцы. С чего вдруг такое желание? Может, ещё и рыбу купить? — последний вопрос был задан с маленькой ноткой издёвки, сарказма и стёба, но Арсений всерьёз задумался и над этим.       — Да, пожалуй, селёдочки под шубой возьми. Деньги сейчас скину. Целую.       Он сбросил вызов и был просто готов уже сползти вниз по стене, как вдруг внутри образовался какой-то скрытый ранее источник сил, ресурса которого как раз должно было хватить, чтобы доехать до дачи, которую они с Сашей когда-то покупали вместе, а при разводе делить не стали. Арс вообще ничего делить не стал, а просто ушёл с личными вещами, посчитав это правильным. Ведь в развале семьи был виноват только он один, а обделять собственных детей было просто низко.       Они с Сашей познакомились в университете, когда оба были юными, горячими, оба мечтали играть в театре. Поняли, что не всем мечтам суждено сбываться, выучились, разбежались, подостыли, а через пару лет после выпуска встретились на одном мероприятии вновь… и больше не расставались. Арс понял, что истосковался по давнему товарищу, и тоска эта была совсем не дружеская. Саша ему нравился каким-то общим вайбом, шуточками, они оба всегда были на одной волне, а острый ум и бесконечный креатив манили к себе так же, как и большие глаза — такие чистые и полные искренности. Сашка не был похож на обычного омегу, и именно этим он и привлекал, так что Арсений упал в омут с головой и был счастлив. Он действительно был счастлив с Сашей, когда они заключили брак, любил сильно и думал, что это оно — то самое чувство, которое раз и на всю жизнь. Идеальная пара — альфа и омега, как будто предназначенные друг другу судьбой, да и вообще словно были двумя половинками одного целого. Вскоре они стали родителями, и, наверное, уже тогда безупречный союз дал трещину. Арсений старался быть хорошим отцом, сына любил, но резко изменившаяся жизнь творческую свободную душу тяготила. День сурка на работе, день сурка дома, а Арс просто задыхался. Конечно, Саше было тяжелее, но он никогда не жаловался, а всегда встречал дома с улыбкой, теплом и уютом. Но это не работало — Арсений будто чувствовал на шее удавку. Возвращаться домой не хотелось изо дня в день, но он не мог не возвращаться. Сам не понимал, почему вдруг всё так опротивело, ведь отцом он стать хотел, ребёнка ждал, мужа поддерживал. Сам себя ненавидел и весь мир тоже, но умело скрывал всё, что терзало душу. Не зря же о сцене когда-то мечтал.       А потом всё резко изменилось. На работе Арс встретил нового коллегу — такого же альфу, как и он сам. В серой жизни снова появились краски, даже дышать стало свободнее. Всего лишь дружба двух альф, ничего такого, и Арсений, пытаясь выбраться из привычных будней молодого отца, в этой дружбе утонул. С Антоном было интересно… точно так же, как и с Сашкой когда-то. Антон чем-то привлекал, хотя Арс поначалу отметал все эти мысли. Он чувствовал отторжение, ведь не мог альфа быть с альфой — это было бы… неправильно. «А если бы не эта условность? — спрашивал он тогда себя. — Ты бы ушёл к нему от Саши? С Шастом же интереснее, он больше понимает… он же такой же, как и ты». И тогда тело липкой паутиной опутывал страх от одной только мысли, что он вообще на месте любимого мужа может представить Антона… и ему это представление даже нравилось. Как же было мерзко от самого себя. Альфа ругал себя, пытался отдалиться от Антона, который ничего не понимал и ничего, что переходило бы дружеские границы, не делал. Казалось, даже и не думал делать.       В какой-то момент Арс сорвался и внепланово увёз Сашку с их сыном Кириллом в отпуск к морю аж на месяц. Просто хотел заглушить ставшие слишком навязчивыми мысли, лишний раз не видеть Антона и снова оживить свои отношения с мужем. И если последнее удалось, то с остальным после поездки стало ещё хуже. Когда Арсений вернулся в офис, то осознал, как сильно этот месяц скучал по звонкому смеху и смешным ушам Шаста. А новогодний корпоратив через пару месяцев разрушил все барьеры окончательно, не оставив ни шанса.       Измена, ложь, внезапная вторая беременность Саши, ведь хороший отпуск для оживления отношений не прошёл бесследно… Было много самокопаний, попыток разобраться в себе, уйти, остаться, уволиться, уехать. Но раз за разом Арс возвращался к Антону, будто они были связаны. Его, альфу, тянуло к другому альфе, им это было не остановить. Арсений чувствовал, что это было сильнее его, когда в очередной раз подставлял шею под поцелуи в закутке у курилки или под тихий скулёж прикусывал мочку оттопыренного уха.       Два альфы, два сильных характера, но сначала они наедине по очереди позволяли друг другу расслабиться, почувствовать себя ведомым и отдохнуть от своей природы. Арс эти моменты безбожно любил, зато потом ненавидел себя вдвойне. Ведь дома ждал беременный Саша, который, хоть и носил легко, всё равно должен был в неведении следить за домом и за сыном, пока отец семейства позволял другому альфе себя занеживать, ласкать, растягивать и даже жёстко трахать. Да, было стыдно потом возвращаться домой, противно от самого себя, своей лжи… Но Арсений молчал. Хотел во всём признаться, но не мог. Всё-таки муж был уже на приличном сроке. Такая резкая и внезапная правда могла повредить и ему, и их ребёнку. Но и молчать было невыносимо. Наверное, этот период своей жизни Арс ненавидел больше всего. Но так любил за то, что только с Антоном он мог почувствовать себя настоящим и полноценным. Ведь он не хотел по жизни стереотипно вести, как это было уготовано альфе, — часто он просто хотел, чтобы его любили… и совсем не так, как любит альфу его омега.       

***

      — Саш, я выехал, — Арсений набрал бывшего, и тот тут же ответил на звонок, будто его ждал. — Минут через сорок буду.       — Хорошо. Кир и Тёмка тебя уже ждут. Мы как раз оделись и выходим в магазин. Больше ничего не надумал?       — Нет, только селёдку под шубой и огурцы. Не спрашивай, самому это говорить противно, но очень хочется. Сам не знаю… деньги скинул, не переживай.       — Да разве рядом с тобой можно о чём-то переживать? — рассмеялся Сашка и скинул вызов. Может, кто-то из сыновей дёрнул, может, батарейка села… или сигнал пропал.       Впрочем, Арсению и без этого стало жутко неловко и противно от самого себя. Саша до сих пор не знал о многолетней измене, а если и знал, то уж слишком умело делал вид, что согласился с версией Арса, который однажды пришёл и «честно» признался, что почувствовал что-то к коллеге и хотел бы уйти. Не было ни ссор, ни криков, ни драк… Сашка тогда просто кивнул, грустно улыбнулся и отпустил. Даже помог собрать вещи и сказал звонить в любое время, если что-то понадобится. А потом тихо плакал на кухне, думая, что неверный муж не видит. А Арс всё видел и чувствовал себя последним подонком. Святым человеком оказался Александр, однако, и от этого было только хуже. Он как будто специально своей тихой и смиренной реакцией без сцен и кулаков заставлял прочувствовать тяжесть своего проступка сполна. Арсений даже на месяц спрятался в своей добрачной квартире, а не побежал в раскрытые объятия Антона. Всё-таки переживал, обдумывал, ведь Сашку он тоже любил, пусть уже не так, как Шаста. То есть так же сильно, но совсем по-другому, не как своего омегу. И, несмотря на желанную свободу, которую он с радостью вверил Антону, Арс не мог не переживать.       И вот сейчас он ехал к родному человеку, самому близкому другу, к папе своих детей. Знал, что там сможет выговориться, и Саша не осудит, разве что немного постебёт, но обязательно даст какой-нибудь дельный совет. Они вместе проведут время с детьми, как в старые добрые, пожарят на костре зефирки и будут отбиваться от комаров. А когда сыновья уснут, тогда бывшие супруги и поговорят по душам. А, может, это и не потребуется. Иногда необходимо было посидеть в тишине, чтобы нужные мысли пришли сами, и Арс совсем забыл, как раньше с Сашей любил просто помолчать. С Антоном же так никогда не получалось. Сначала они только дружили, пытались узнать друг друга получше, поэтому в перерывах трещали без умолку. Потом у них попросту не было времени, ведь они отдавали друг другу себя без остатка. Прикусывали, стонали и даже боролись за право довести до пика первым, и там было вообще не до молчания, но и не до слов. А потом они съехались, и быт сожрал если не всё, то какую-то значительную часть интереса друг к другу откусил. Но когда ты там — внутри, то этого попросту не видишь, но стоит только вырваться… Вот Арс и вырвался. И осознал.       Он бы мог съехать в свою квартиру, но там были арендаторы, да и Антон прекрасно знал адрес, так что прятаться там был не вариант. А от Антона реально хотелось спрятаться. Конечно, не хотелось верить, что они с Шастом наломали столько дров, чтобы потом поссориться из-за фигни и в один момент разбежаться. Арсений и сам не понимал, почему обычный шум на кухне ранним утром стал последней каплей, но Антона видеть не хотел. Не мог. Он чувствовал себя брошенным, хотя ушёл из дома сам. Он просто слишком много чувствовал.       Такси домчало быстро… или это Арсений вырубился и проспал большую часть дороги? В любом случае его больше не тошнило, да и какие-никакие силы появились. Дети были отцу рады и тут же повисли на нём. Соскучились. Арсений соскучился по сыновьям не меньше, а при виде бывшего мужа сердце как-то противно заныло. В нём больше не было той любви, которая когда-то сносила крышу, оставалось лишь просто уважение и приятная ностальгия. И уж тем более Арс не собирался изменять Антону. В мыслях не было. Но он смотрел в большие и печальные глаза и чувствовал, как истосковался по родному человеку. А Сашка всё-таки был и будет родным, этого уже ничто на свете никогда не изменит.       — Огурцы я купил, не переживай, — вместо приветствий сказал бывший муж и загадочно улыбнулся.       — Маринованные?       — Корнишоны. Шесть банок. Тебе хватит?       — Если не хватит, то сам сбегаю до магазина, — рассмеялся Арсений и кивком головы пригласил в клубок объятий и Сашу.

***

      Антон ни о чём не беспокоился. Он сидел на работе, поглощал кофе, меланхолично просматривал планы на осень. Спросонья он даже не понял, почему Арс на него наехал, ведь он просто собирался на работу, как и всегда. А то, что тот убежал в спальню, хлопнув дверью… Ну, альфы же — существа горячие, темпераментные, мало ли. Шаст же свой темперамент проявлял обычно только в постели, а на крики и грубости не срывался. Всё-таки альфой он был довольно мягким, но, если было необходимо, вмиг становился жёстким. Иногда даже жестоким, но утром как будто бы в этом не было никакой необходимости. Арсений пришёл, побубнил и удалился досыпать. Разве было не так?       А сейчас Антон просто попивал свой кофе, украдкой любовался на фото Арса на заставке и в целом даже не представлял, что у них, оказывается, есть проблемы, а отношения так и вообще под угрозой. Первая тревожная мысль посетила, когда Арс не прислал ни одного фото с пробежки. Обычно он бегал рано утром, но сейчас был в отпуске, поэтому выходил, когда Шаст уже сонно ползал из одного конца офиса в другой. Но беспокоиться Антону было некогда — надо было утвердить план, разгрести вчерашние задачи, подумать, что перекинуть на подчинённых, ведь всё-таки он был не последним человеком в отделе. Как бы ну не прислал Арсений фотографии, так, может, он вообще сегодня бегать не ходил? Всё-таки фотографии были не всегда, но Антон их очень любил — мир глазами Арсения был как-то по-особенному красив.       Когда в обед не прилетело пожелание приятного аппетита, Антон уже начал напрягаться. Казалось бы, они оба были альфами, и по всем стереотипам куда им все эти нежности в крепкий альфачий союз? Но Антону очень нравилась мягкость Арса в некоторых вопросах. Такая омежья что ли мягкость, которая если и проявляется иногда у альф, то точно не в пожелании приятного аппетита каждый день. А Арсений желал. Каждый раз, когда они обедали не вместе, Арс не пропускал ни дня… даже когда они были просто коллегами и друзьями. Даже если они были в ссоре, то всё равно желал, просто без сердечка.       А сегодня решил промолчать.       «Может, просто проспал?» — подумал Антон и, поев, снова погряз в работе. Только вот еда без пожелания любимого альфы была какая-то не вкусная, а совершенно пресная, обычная и даже раздражающая. Не та, и как будто бы надо было заказать что-то другое, но Антон чувствовал, что и любое другое резко стало бы таким же абсолютно безвкусным.       В душе нарастала тревога. Сначала она была маленькая, а к концу дня уже нервно билась под рёбрами в такт с сердцем, и Шаст всё никак не мог понять почему. Ведь ничего же не случилось, просто Арсений молчал весь день… Да в отпуске человек, мало ли чем он был занят, и его молчание могло быть вполне нормальным. Но что-то не давало покоя, и Антон под конец рабочего дня позвонил сам. Гудки казались бесконечными, а дыхание замирало с каждым. Арс просто не взял трубку. «Ну, может, занят или просто не успел подойти?» — подумал Шаст и перезвонил снова и снова же не дождался ответа. А третий звонок был сразу же скинут. Антон, не ожидавший такой наглости, даже не стал перезванивать в четвёртый раз. Ну, может быть, действительно чем-то занят человечек, чего его отвлекать?       Завершив рабочие дела, Шаст помчался домой и уже с порога был готов пустить какой-нибудь тупой, но так любимый ими двумя каламбур, но вдруг застыл посреди коридора и принюхался. Родной дом ответил пустотой. Вроде бы всё было на своих местах, но Антон чувствовал, что всё было не так. Совершенно не так, как он привык. Пусто. Не то. Антон, прислушиваясь к каждому шороху, осмотрелся. Только вот все шорохи провоцировал он сам. В квартире больше никого не было, и почему-то мысль о том, что Арс мог просто где-то гулять, уже не успокаивала. Вроде бы его вещи были на местах, но Шаст жопой чуял, что их стало меньше. Дом больше не пах домом. Дом больше не пах Арсением. Чайный запах улетучился, будто никогда здесь и не существовал.       Дрожащая рука не с первого раза смогла вытащить телефон из кармана и набрать номер. Сердце заранее улетело камнем в пропасть, а мозг уже знал, чем это всё закончится и точно не верил, что предыдущие звонки Арс не принял по какой-то случайности. А не ответил тогда, то и вряд ли ответит сейчас. Тщетно, бесполезно, глупо… непонятно.       — Арс, я не понимаю… — кое-как уняв дрожь в руках, Антон смог открыть свой диалог с Арсением и решил записать кружок. На самого себя на экране было страшно смотреть, но в глубине души Шаст почему-то понадеялся, что это ему только поможет. — Ты где? Я… я беспокоюсь, ведь ты динамишь меня весь день. Ладно, может, ты занят, не знаю. Но почему ты не дома? Почему не предупредил? Почему ты ничего не написал мне за весь день? Позвони, как сможешь. Ну, или напиши, я не знаю.       Но кружок оставался непросмотренным. Арсений вообще не появлялся в сети, а его привычка скрытничать по жизни и прятать время последнего захода была сейчас вообще не на руку. «Вдруг с ним что-то случилось? — нервно мерил шагами квартиру Антон. — Вдруг ему нужна моя помощь, а я не знаю? Или… или он говорил что-то утром?»       А что вообще было утром?       По утрам обычно Шаст скорее существовал, чем жил. Это Арсений носился из одного конца квартиры в другой уже бодрячком и всячески поддерживал, подбадривал и способствовал скорейшему пробуждению. Сегодня же он вывалился из спальни в шесть утра недовольный, наворчал, послушал такое же сонное ворчание в ответ и удалился обратно, громко хлопнув дверью. Наверное, на этом моменте уже надо было напрячься, но Антон, будучи ещё наполовину в сладких объятиях Морфея, даже как-то не обратил внимания.       Похоже, надо было.       Похоже, они всё-таки поссорились.       

***

      — Рассказывай, — Саша с бутылкой пива примостился на садовые качели, где уже лежал Арсений. Тот перестал лопать корнишоны из банки, что стояла подле на земле, и по старой привычке примостил голову у него на коленях, но тут же дёрнулся и под недоумённым взглядом бывшего мужа просто сел рядом.       Ведь привычка-то хоть и была, но не с Сашей. Обычно это Саша лежал на его коленях, никак не наоборот, а сам же Арс просто обожал лежать на коленях у Антона и о чём-то рассказывать, шутить, нести откровенную чепуху, чтобы слышать в ответ любимый смех. И как он вообще из-за своей обиды мог об этом забыть? Почему весь день думал, что быт их уничтожил? И не только их — их любовь тоже. А так сейчас хотелось, чтобы огромная ладонь любимого альфы потеребила волосы. Арсений был готов взвыть, но вместо этого достал из банки очередной огурец и обиженно им захрустел.       — Ты разве не за этим сюда приехал? — вздохнул Александр, сделав глоток. — Ладно, хочешь помолчать, давай помолчим. Кстати, у тебя всё в порядке? Ну, кроме того, что ты собрался уходить от альфы, из-за которого ты когда-то бросил семью, а теперь сидишь и доедаешь вторую банку огурцов. Или третью уже? А ты всегда ненавидел огурцы, из всех салатов выковыривал.       — Херово мне, Саш. Просто устал за сегодня.       — И ещё специально мучаешь себя огурцами?       — Да нет, — задумался Арсений и потянулся к новой банке, — на удивление вкусно. Ты хорошие купил, спасибо.       — Такие же, как и всегда, Арс, — Саша повернулся, а его взгляд был настолько пронзительным, что Арсений поёжился. — Ровно те же, что ты выковыривал раньше. Но я не об этом вообще, хрен с огурцами. Запах у тебя стал другой.       — Да ты гонишь! — Арс фыркнул и захрустел очередным огурцом снова. — Просто ты забыл.       Бывший муж рассмеялся. В его смехе Арсений прочувствовал целый спектр отчаяния — надрыв, тоску, скучание и даже боль, которая спустя три года ещё была жива, текла по его венам и стучала вместе с сердцем. От этого пробежал по коже неприятный холодок, заставивший поёжиться.       — Разве можно это забыть? — отсмеявшись, ответил вопросом Саша. — Разве можно забыть то, что больше всего на свете ещё недавно любил, Арс? Этот запах крепкого чёрного чая. Я ведь до встречи с тобой даже не пил чёрный чай. А до сих пор… Ладно, похер, ну не такой у тебя теперь запах, короче.       — И какой он теперь? — Арс чуть не задохнулся от слов бывшего мужа, понимая, что всё это время по его запаху не скучал, а сам сейчас своим приездом и желанием пооткровенничать делал только хуже. Лёгкий ванильный запах Саши, в котором Арсений раньше тонул, сейчас не вызывал совершенно никаких эмоций, а лишь напоминал о прежнем счастье, трудностях и расходе. Единственный запах, по которому Арс скучал с того самого момента, как сегодня покинул свой дом, был ореховым — таким ярким и с небольшой горчинкой — и принадлежал Антону.       — Такой фруктовый что ли. Как холодный персиковый чай, который мы ещё в бутылке летом покупали, когда после экзаменов выползали на улицу. Больше омежий аромат, я бы сказал, и это странно. Ты ведь не омега.       — Не омега, — согласился Арсений и принюхался. Но тщетно, ведь собственный запах он не ощущал, так сросся с ним. — Иначе бы по Киру и Тёме были бы вопросы, — он улыбнулся, а Сашка вместе с ним. — Но вообще странно, что запах изменился. Это разве бывает?       — Будь ты омегой, я бы предположил, что ты залетел, — Саша вдруг метнул тревожный взгляд, а у Арса от слов бывшего мужа всё внутри застыло. — Просто я же тоже уставал постоянно, меня мутило, срывался без повода, жрал огурцы и квашеную капусту как не в себя… А ты же, наверное, помнишь, что капусту я до беременности Кириллом просто не переносил? Но ты же альфа, и если бы не это…       — А ещё у тебя тогда немного изменился запах, — вспомнил Арсений. — Но совсем чуть-чуть. Ладно, забей, как я могу ждать ребёнка? Абсурд, я же альфа. Но ведь со мной что-то не так. Просто так же не бывает, а со мной явно что-то происходит, понимаешь? Я как будто чувствую. Хотя, может, просто уже старость на пороге, кто знает.       — Можешь по приколу сделать тест, — фыркнул Сашка, но тут же нацепил на лицо серьёзную маску. Всё-таки момент не очень располагал, но пиво удерживало чуть навеселе. — А что я могу тебе ещё предложить? Если ты чем-то болен, то может выдать ложноположительный. У альф такое бывает. От этого и будешь плясать.       — А вот и сделаю, понял? — Арс уже завёлся, чтобы доказать и бывшему мужу, и самому себе, что всё с ним в порядке. Ну, подумаешь, огурцы вдруг резко полюбил и весь контейнер покупной селёдки под шубой выжрал так, что сыновья, если бы были крещёными, перекрестились бы. Считается же, что человек взрослеет, когда начинает любить оливки. Может, и тут Арсений… просто повзрослел?       

***

      Когда с наступлением ночи Арсений не пришёл домой, Антон вообще потерялся в своих сомнениях. Внутренний альфа рвал и метал, требовал решительных действий здесь и сейчас, приказывал перевернуть и поставить на уши всю Москву, но найти принадлежащего ему омегу. И вот уже на этом моменте Шаст запутался окончательно, не понимал самого себя и свою сущность, ведь о какой животной и инстинктивной собственности могла идти речь, если Арсений омегой не был? И было странно ощущать всё это, ведь у Антона уже были отношения с альфами, были и ссоры, были и временные расходы с хлопаньем дверьми, но никогда сердце в груди так не ныло и не бесилось от неопределённости и беспокойства за «своё».       Только вот альфа по своей природе не мог признать другого альфу своим. Возможно, поэтому Антон как-то больше тянулся к альфам — не хотел чувствовать этот животный контроль по отношению к человеку, который нравился. Он просто хотел, чтобы партнёр был партнёром, а не вещью и собственностью, пусть в современном обществе к омегам так никто уже давно не относился. И с Арсением всё было пусть и не так, как с предыдущими альфами, но тоже в рамках нормального. Им никогда не хотелось обладать… почему-то ровно до сегодняшнего дня — до момента, как он его потерял и, возможно, окончательно.       — Арс, я очень беспокоюсь, — очередной кружок в никуда, ведь Арсений так в сети и не появлялся, а загадочное «недавно» уже выбесило несколько раз за вечер. — Мне ты не отвечаешь, арендаторы в твоей квартире без понятия… а где мне тебя искать? Я тебя так сильно обидел, да? Ну вот где ты? А если в беде? Да как мне тебя спасать, не ебу вообще, Арс, ну что пошло не так? Знаешь, похуй, звоню твоему бывшему мужу.       Антон откинулся на спинку дивана и застонал. Одиночество душило, но неопределённость душила ещё больше, а от самого себя было невероятно противно, ведь в висках стучала кровь, навязчиво приказывая «найти, вернуть и жёстко наказать». И от этих мыслей было просто тошно, ведь сам Антон просто хотел, чтобы Арс вернулся домой, откровенно рассказал о своих чувствах… а даже если бы до сих пор на что-то обижался, то хотя бы просто дал знать, что с ним всё в порядке.       Но начало альфы почему-то включило режим берсерка и просто кричало, что надо спасать свою собственность и потомство. А о каком потомстве вообще шла речь, внутренний альфа пояснять отказывался… и почему он так стал реагировать на другого альфу — тоже. Сердце просто тосковало по Арсению, беспокоилось, билось в непонятной истерической ярости. Шаст корил себя за то, что утром вообще ничего не понял, а ведь если бы попытался поговорить, сейчас бы такой фигни не было. Ну, или было бы ещё хуже, но он хотя бы уже утром бы знал, что его бросили. А так… пустота.       Бывшему мужу Арсения Антон звонить опасался. Пусть там и был омега, которого он просто мог задавить своей природой, Шаст испытывал перед ним нехилое чувство вины до сих пор. Ведь это же он разбил семью, отнял у двоих детей отца. Ведь мог же не переступать ту дружескую грань и не позволить Арсу её переступить. И даже если бы Арсений в итоге изменил мужу с кем-то другим… хотя бы Шаст был бы ни при чём. Впрочем, Антон не жалел. Перед Арсением просто невозможно было устоять, а уж отдать его кому-то ещё… внутренний альфа опять завыл яростной псиной, заставляя сжимать кулаки до белеющих костяшек.       Номер Саши у Антона был. И ради Арса, ради самоуспокоения позвонить было необходимо, но так не хотелось. Ведь Саша имел право послать, и Шаст бы ничего не мог ему предъявить. Саша мог в принципе ничего не знать о том, где сейчас был Арсений, а вот позлорадствовать на этот счёт вполне мог, мол, смотри, разлучник, и от тебя гуляет, хотя Арсений и уверял когда-то, что до официального разрыва Саша ни о чём не знал и не узнал.       Ожидание казалось бесконечным, время будто специально тянулось крайне медленно, тягуче. Рука, державшая телефон, чуть тряслась, а дыхание сбивалось. Полумрак опустевшей квартиры был тревожен, и Антон, забившись в угол дивана, уже практически хрипел, то и дело облизывая пересохшие губы.       — Да? — голос Александра, вдруг резко сменивший гудки, заставил вздрогнуть и резко вернуться из тревожных мыслей в тревожную реальность. — Я слушаю, говорите.       — Са… Александр, здравствуйте, — голос Антона немного дрогнул, но он надеялся, что это было не очень заметно. — Я… мне надо знать. Понимаете, уже поздно, а Арсений где-то пропал, не отвечает на звонки и сообщения. Я беспокоюсь, всё ли с ним в порядке. Вы… вы не знаете ничего?       — Антон? — Саша, похоже, усмехнулся.       — Да.       — Можно на ты. Арс со мной. Всё хорошо.       Но почему-то это не придало измучившейся душе никакого спокойствия, даже наоборот. Антон вдруг живо представил себе, что Арс вот так просто вернулся в старую семью. Или даже не вернулся, а по каким-то причинам, заставившим с утра разыграть тот концерт, просто пошёл и изменил с Сашей уже ему. Свободная ладонь сжалась в кулак, а альфа внутри взревел. Чтобы ему изменил альфа? Ещё и с омегой? Это было немыслимо. Сердце ныло, что Арсений вообще не такой, а разум кричал, что однажды он уже предал, так почему в случае с Антоном не может быть такого же исхода?       — Спасибо, — выдохнул в трубку Шаст, стараясь не ударить перед Сашей в грязь лицом. Пусть чувствует, что у Арсения его альфа ничего такой. Ну, по крайней мере, адекватный. — Он в порядке?       — Что-то ему передать? — ответил бывший муж Арсения вопросом на вопрос, и это больно ударило под дых. Саша не издевался, но всё выглядело так, будто действительно счастливая семья воссоединилась, и Антону больше на этом празднике жизни не было места.       — Сашуль, я всё, — послышался голос Арсения где-то вдалеке, и Шаст даже не стал ничего передавать, а просто сбросил вызов. Внутри как будто что-то оборвалось. Арсений был в порядке, с ним ничего не случилось, он просто уехал к бывшему мужу и не отвечал на звонки и сообщения, эгоистично и так внезапно оборвав все связи… И из-за чего? Антон вообще не понимал, из-за чего это всё случилось.       Альфа внутри был готов крушить. Тут же сорваться, прыгнуть за руль и ехать через весь город по адресу, где Арс раньше жил. Забрать силой «своё», ведь что ему сделает какой-то омега? Покрыть Арсения прямо на глазах его бывшего мужа, поставить запретную метку от альфы альфе и не думать ни о чём и ни о ком. Шаст тяжело дышал, пытаясь отогнать от себя эти мысли. Он бы никогда не позволил своему внутреннему альфе взять верх, потому что если позволил бы, то точно бы никогда не простил. Да и не понимал он, почему для его сущности Арсений альфой не представлялся.       — Позвони мне, если захочешь поговорить, — у Антона уже не было сил на кружок, и он решил записать голосовое сообщение. — Саша сказал мне, что ты с ним. Я рад, что с тобой ничего не случилось.       Пусть в груди и клокотала ярость, Шаст слишком устал, чтобы срываться на необдуманные «подвиги». Главное, что жизни Арсения ничего не угрожало, а это значило, что хотя бы до утра можно было отдохнуть, а потом уже действовать на свежую голову. Сейчас же Антон был слишком переутомлён, поэтому уснул, как только голова коснулась подушки.       Утро же облегчения не принесло. Проснувшись и почувствовав, что половина кровати была холодна, а собственные руки от безнадёги и пустоты обнимали себя же за плечи, Антон застонал, стиснув зубы. Вчерашняя сумасшедшая ярость, подпитываемая началом альфы внутри, ушла, оставив в сердце только боль. Но Шаст просто не хотел верить, что его Арсений всё-таки вернулся в свою семью спустя три года и ничего ему не сказал. Ведь, даже уходя тогда, Арс с Сашей объяснился, и Антон чувствовал себя сейчас откровенно плохо. Неужели он не заслужил хотя бы банального: «Я от тебя ухожу»?       Время перевалило за полдень, а Антон всё не вставал с кровати. Благо, вчера отпросился с работы, понимая, что просто не вывезет это всё, пока не разберётся в ситуации. Он решил позвонить Арсу снова, но телефон был вне зоны действия сети. Выключил совсем или заблокировал альфу, с которым ещё вчера ночью делил кровать, а потом вдруг резко стало почему-то не по пути? Шаст уткнулся носом в подушку Арсения и глубоко вдохнул. От неясности было больно, а рука сама потянулась к другому номеру, где можно было получить хоть какие-то ответы.       — Да, Антон, — Александр принял вызов сразу и говорил тихо, словно не хотел, чтобы кто-то услышал, что он говорит по телефону. И у этого «кого-то» было вполне конкретное имя.       — Он всё ещё с тобой? — прохрипел Антон, но в конце голос предательски дрогнул.       — Утром уехал в город, скоро вернётся. Мы на даче, адрес дать?       — Смысл, если ему самому это не надо? Он так и не ответил мне ни на одно из сообщений, — усмехнулся Антон и прикусил губу. — Или ты не говорил ему, что я звонил вчера?       — Говорил, — то ли горечь Шаста действовала на Сашу через телефон, то ли по каким-то своим причинам, но он стал говорить тише и как будто… подавленнее? Будто его внутренний омега инстинктивно притих и не мог себе позволить глумиться над альфой и его горем, хотя морально имел полное право.       — Значит, ему всё равно, вот и всё. Передай, пожалуйста, что если он решит забрать вещи и не захочет сталкиваться со мной, то я сегодня дома. Пусть позвонит, чтобы я ушёл прогуляться, или заходит в другой день.       — Антон… Не знаю, что ты там в панике навыдумывал, но Арсу нет нужды забирать вещи, да и у нас не было ничего. Поверь, уж перед тобой мне нет смысла его прикрывать. И я мог бы даже соврать, что было, чтобы тебе было больнее. Чтобы ты понял то, что чувствовал я, когда он был с тобой, но признался во всём сильно позже. Но я не вру так. Мне нет смысла, пойми ты.       — Сашуль, — на фоне со скрипом двери послышался голос Арсения. Он был нервным и прерывистым. — Сашуль, милый мой… как так могло получиться? Антон меня убьёт за это…       — Ничего не было, да? — Шаст усмехнулся снова, услышав родной голос. — Охотно верю.       — Слушайте, вы меня оба уже задолбали, правда. На, поговори, — буркнул Александр и, судя по всему, передал телефон Арсу.       Антон молчал — не хотел говорить первым. Альфа внутри выл от ярости, требуя немедленно подмять под себя омегу, причём не абы какую, а обязательно свою. Только вот не было у него омеги, да даже если бы и была, то животные инстинкты он бы смог проконтролировать и сдержать. Впрочем, Арсений тоже не торопился говорить — просто сопел в трубку, наверняка ещё обижаясь. Антон тем временем закурил прямо в постели — ему надо было расслабиться прямо сейчас, чтобы держать себя в руках. В глубине души он страшно ревновал, но на самом деле хотел только знать… почему.       Из динамика раздался всхлип, и сердце Антона сжалось. Внутренний альфа растерялся перед чужими слезами, ведь меньше всего ожидал их получить от другого альфы. Пусть Антон сам был свободен от предрассудков, да и сам мог редко всплакнуть и выражать эмоции, как захочется, но его начало не понимало, что его вообще так смутило — плач альфы… или то, что он не чувствовал альфу в Арсении?       — Арс… — прошептал Шастун и затянулся. — Я не понимаю, что происходит, но если я виноват, я бы хотел загладить вину. Но хотя бы скажи мне, где я зафакапился, чтобы я не гадал.       Всхлипы стали громче, а больше ничего Арсений не говорил, и это ожидание неизвестного убивало. Слушать плач Арса было невыносимо, ведь Антон не понимал, боялся, переживал. Внутри кричала обида, но её подавляло желание найти Арса и прижать к себе, укрыть и защитить от всего мира.       Звонок внезапно прервался, но следом пришло сообщение с адресом дачи, заставившее Шаста тут же выпрыгнуть из кровати. Он чувствовал, что случилось что-то серьёзное, что-то срочное, а даже если нет… он должен был сейчас быть рядом с Арсением.       

***

      — Сашуль, я всё, — сказал Арсений, возвращаясь к бывшему мужу в сад. Он был в растерянности и сам себя практически не слышал, ведь уши заложило, как в самолёте, и все звуки — даже собственный голос! — казались бесконечно далёкими и нереальными. В ушах будто была вата, а весь мир казался сейчас нереальным, несуществующим… словно всё вокруг было плодом больного воображения. Ведь это не могло быть правдой… так не должно было быть.       — У тебя в руках как будто не тест на беременность, а бомба замедленного действия, — хмыкнул Саша и обернулся. Арс испуганно закивал и нервно сглотнул под вопросительным взглядом бывшего мужа. — Что там? Две? Серьёзно?       — Наверное, бракованный тест, — задумчиво ответил Арсений, глядя на две яркие полоски. Так хотелось верить во что угодно, но только не в какую-то серьёзную болезнь, ведь не мог у нормального здорового альфы омежий тест на беременность быть таким. В горле встал ком, а тревога обволакивала собой сердце, заставляя его биться слишком громко. Арс видел, как Саша встал с качелей, но пошёл не к нему, а зачем-то в дом. Видимо, не посчитал нужным даже сказать что-то утешающее. Арсений вдруг почувствовал себя невероятно слабым и одиноким, каким не чувствовал себя никогда. Внутри всегда был стержень, а сейчас он как будто переломился пополам. Ноги не гнулись, и Арс кое-как добрёл до качелей. Внутри стыла в жилах кровь, а вместо огненной бури разыгралась настоящая метель, от которой холодели пальцы и кончик носа.       Появилась тошнота, и Арс сел, обняв себя за колени. Он старался держаться, размышляя, этому виной была какая-то смертельная болезнь, из-за которой тест на нём сработал… или же несколько банок корнишонов, которые он за сегодня выжрал? С чего он вообще взял, что не смог бы прожить без корнишонов, которые всегда на дух не переносил? Да разве могло это хорошо закончиться?       — Держи, вот ещё один, — Саша вышел из дома с аптечкой в руках. — Другая партия, брал в том месяце… в городе ещё, когда пополнял дачную аптечку. Этот-то я тут брал сегодня, лишним не будет.       — А есть необходимость проверять, беременный ли ты? — сорвалось с языка прежде, чем Арсений успел подумать. Он не хотел задеть бывшего мужа, уж точно не хотел обижать, но любопытство оказалось уж больно нетактичным.       — Нет, ты что, я же после твоего ухода поставил на себе крест и дал обет безбрачия, всё ради того, чтобы вырастить детей, а потом ползти, укрывшись белой простынёй, в сторону кладбища. Ведь это ты нашёл себе любовь, а я должен покорно сидеть и ждать, не решишь ли ты вернуться? — Сашка засмеялся, но в его глазах Арсений увидел болезненный отблеск. — Давай, попробуй другой тест и успокойся, наконец. Может, этот был не очень.       Арсений нервно сглотнул и взял новый тест. Душа уже молила всех возможных и невозможных богов о том, чтобы он оказался отрицательным, ведь в ином случае исход мог быть страшным. Он как-то читал байку на грани мема, о которой потом писали все врачи, кому было не лень, и это плотно засело в голове, будто бы ждало своего часа. А он не хотел умирать. И тяжело лечиться тоже не хотел, совсем не думая, что проблема может быть на начальной стадии, и всё будет хорошо.       Вторая полоска на новом тесте проявилась ещё быстрее и ярче, чем на первом, и Арсений отчаянно мотал головой, глядя на неё, будто бы просил передумать и исчезнуть вовсе. Но нет, она была яркой, вполне чёткой и не оставляли ни шанса. Такая красная и бескомпромиссная. Её Арс точно не желал видеть.       — Сука… — прошептал он. И всё сейчас стало таким неважным. Ведь два теста не могли же ошибаться? Резко захотелось домой — под одеяло. Чтобы закутаться с головой, спрятаться, отгородиться от всего и всех. Прочувствовать себя настоящего — почему-то слабого, нуждающегося в защите… почувствовать эту защиту от любимого альфы. При воспоминании об Антоне тест выпал из дрожащих рук. Антон больше не защитит, они ведь поругались… Они ведь больше не сойдутся, Арсений же ушёл из дома. Между ними всё кончено, они никогда не сойдутся, да и Арс не позволит Антону узнать о смертельной болезни. «Погоди, ты ебанутый? — внутреннему голосу как будто надоело терпеть эти стенания, и он решил хоть немного отрезвить. — Возьми себя в руки. Просто съездишь к врачу, проверишься и будешь лечиться, если надо лечиться. Распустил нюни, поссав на омежий тест, лучший альфа!» Внутренний голос будто бы был воплощением отца, который с детства ставил в жёсткие рамки по поводу того, что альфа должен и не должен. А плакать и фонтанировать эмоциями альфа не должен… но Арс как будто бы и не чувствовал себя сейчас альфой. И не хотел чувствовать.       — Сашуль, я всё, — окликнул он бывшего мужа точно так же, как и в прошлый раз, и тот чуть не выронил телефон из рук. — Та же херня, снова плюс. С утра к врачу поеду.       — Тут как раз недалеко есть хорошая клиника. Запишись туда.       Арс вдруг резко схватил воздух ртом и постарался сдержать внезапно накативший рвотный позыв. Всё-таки ненавистные огурцы были лишними, какого чёрта их вообще так захотелось? Саша же кинулся помогать. Заботливо подхватил под руку и отвёл в дом, где уложил бывшего мужа в гостевой комнате и так же заботливо поставил у кровати тазик. Арсению просто хотелось забыться. Голова и так была тяжёлая после такого непростого дня, а теперь он ещё сам себя успешно накрутил. Он боялся будущего. Боялся каждой следующей секунды и не понимал, откуда внутри было столько эмоций. И ладно бы просто эмоций — он их не понимал. Они роились в груди каким-то непонятным клубком, сплетались, перебивали друг друга, будто хотели быть услышанными все, но из-за этого Арс не понимал ни одной и свернулся клубком, поджав ноги к груди. Хотелось только одного — успокоения. Тяжёлые веки сомкнулись, но провалиться в беспокойный сон не удалось, ведь голос бывшего мужа, который почему-то ещё не ушёл, эхом стучал по вискам. Арсений словно в один миг позабыл, как вообще понимать человеческую речь, ведь смысл Сашиных слов был ему совершенно непонятен.       — Антон звонил, — прорвалось в сознание будто сквозь пыльную завесу. Антон… Имя любимого заставило открыть глаза и вопросительно посмотреть на бывшего мужа.       — Чего…       — Говорю, Антон звонил, — повторил Саша и сел на край кровати. — Он беспокоится, потому что не знает, где ты и что с тобой. Я сказал, что ты здесь.       — Спасибо… — слабо прошептал Арсений и снова закрыл глаза.       — То есть и всё? — Александр даже возмутился, хотя его пальцы ласково перебирали волосы бывшего мужа. — Не поинтересуешься, что он говорил? Что я ему мог сказать?       — Так ты же всё сказал… Он спросил, не знаешь ли ты, где я, ты ответил, что здесь. Что не так? — каждое новое слово давалось с трудом, ведь так хотелось провалиться в небытие прямо здесь и сейчас.       Ответа Саши он уже не слышал. Усталость накатила слишком сильно, и обессиленное тело сдалось без боя. Хотелось, чтобы этот безумный день оказался просто глупым сном и исчез с первыми лучами солнца. Хотелось, чтобы пришедший моментально лёгкий сон был самой настоящей реальностью, в которой можно было существовать, жить и наслаждаться этой самой жизнью, не думая о нависших серьёзных проблемах.       — Я Антон, кстати, — в поле зрения вдруг возникла смешная кудрявая голова нового коллеги-альфы, которого посадили с Арсом в одном кабинете. — Интересно тут у вас. Надеюсь, после испытательного срока не выкинут.       — Расслабься, я тебе помогу, — улыбнулся Арсений, как и тогда. — Арсений, можешь звать меня Арсом.       Это сейчас он различил в глазах Антона сильный интерес, но тогда, когда ещё не подозревал, что этот альфа вполне себе по альфам, просто почувствовал интересного собеседника, близкого по духу человека… того, с кем невозможно не подружиться. Это позже он понял, что Антон больше ни к кому в коллективе не проявлял столько внимания, сколько доставалось Арсу. Да, был дружелюбным, но не более, чем требовалось. С Арсением же Шаст был открытым с первого же взгляда. С первого же рукопожатия Арс почувствовал какую-то особую связь, а приятный ореховый запах плотно осел в лёгких. А сколько общего у них оказалось… странно даже это было осознавать при их разнице в возрасте, но между ними не было совершенно никаких границ и возрастных пропастей. Только безграничное понимание, какой-то особый общий вайб… Они были знакомы словно целую жизнь, а, может, ещё и всю предыдущую. Арсений во сне будто смотрел свою ускоренную историю отношений с Антоном. Он вспоминал каждую улыбку, чувствовал в груди тот комок сомнений, ощущал стыд перед Сашей за собственные мысли, но сердце день за днём начинало биться чаще при виде Шаста или даже одной мысли о нём.       — Арс, ты очень красивый.       Арсений уже видел себя в полутёмной каморке ресторана, где их контора организовала новогодний корпоратив. Они оба уже были пьяными, но ещё в зале Арс всё равно заметил на щеках Антона какой-то нездоровый румянец и обратил внимание на странности в поведении. Тот только отмахнулся, сказал, что пойдёт в туалет… и вот где они оба в итоге оказались. Во взгляде Антона плескалось безумно красивое пьяное отчаяние. Он знал, что Арсений в браке, что с мужем у него всё хорошо, и сын растёт чудесный, но всё равно под действием алкоголя не мог скрывать то, что сочилось наружу. Арс тяжело дышал. В те минуты он не думал о доме, Саше, Кирилле, он просто тонул в этом болоте, что было перед ним, и не хотел выбираться. Он хотел полностью раствориться и пропасть, потому что ореховый запах заменил собой воздух.       — Шаст… я…       — Да знаю-знаю, прости, — Антон грустно улыбнулся. — Я помню, что мы друзья. Помню, что у тебя семья, и вообще ты не по альфам. Глупо на что-то надеяться, да. Просто завтра я так открыться тебе уже не смогу. И молчать… я тоже больше не могу. Уволюсь, наверное.       — Я хочу быть с тобой, Шаст… хотя бы один вечер, — сорвалось с языка. Менять что-то было уже поздно. Оправдываться было глупо. Антон понимающе улыбнулся и несмело протянул руку, которую Арс перехватил и сам приложил к своей щеке. — Хотя бы сейчас.       Шаст облизнул губы и кивнул. Он осторожно потянулся к Арсению, будто давал и ему, и себе шанс свернуть с этого пути, пока не стало слишком поздно. Но Арс просто не видел другого исхода. Он хотел, он жаждал… он столько раз представлял эти губы на своих. Он достаточно выпил, чтобы перестать думать о здравом смысле и отдаться тому, чего так хотел, но в трезвом уме ни за что бы не позволил. Арсений поцеловал Антона сам. Сразу резко, напористо, впился в его губы так, словно без них больше не мог прожить ни минуты, а Шаст сразу ответил, как будто чувствовал то же самое. Арсений помнил каждую секунду этого поцелуя, и вот сейчас во сне чувствовал, будто переместился в те мгновения, когда впервые за долгое время ощутил себя по-настоящему счастливым.       — Ты невероятный… — прошептал Антон, нехотя отстранившись. — Я… я люблю тебя просто пиздец как. Ну, может, пока не прям люблю, но крышу от тебя сносит.       — Взаимно, Шаст… — без губ Антона было плохо, и Арсений еле слышно выдыхал слова, уткнувшись носом в его шею. Такая нежная и пахнущая орехом кожа… Арс так хотел, чтобы этот запах был на нём, в нём — просто повсюду. Он знал, что одним поцелуем они сегодня не ограничатся, ведь этого было слишком мало.       — Я бы… — дыхание Антона сбивалось, как будто он пробежал целый марафон. — Я бы продолжил… прямо сейчас… но если нас увидят…       — Тогда в отель?       — Можем ко мне, — Шаст очаровательно прищурился и снова провёл языком по губам. — Если ты… тоже хочешь.       — Очень.       Арс то ли сам вытеснил это из памяти, то ли помог алкоголь, но дорогу до дома Шаста он совершенно не помнил. Может, они вообще ехали на разных машинах, чтобы не вызвать подозрений. Может, наплевали на всё — в том числе и на душевное равновесие таксиста — и безудержно сосались всю дорогу на заднем сиденье. Просто дорвались, потеряли головы. Были опьянены даже не столько спиртным, сколько друг другом. Границы уже были стёрты, путь назад, конечно, был, но назад идти не хотелось. Муж, сын… о них Арсений не вспоминал, он полностью оторвался от мира, ведь его миром на этот вечер стал Шаст. В его руках хотелось раствориться, прочувствовать на себе то, что обычно он дарил мужу сам.       Антон не медлил. Он почти сразу же опустился на колени перед Арсом, стоило входной двери захлопнуться за ними. Тёрся носом о его пах сквозь брюки, заставляя Арсения выть в голос от возбуждения, которое затмило собой всё. Оно было поистине животным, и Арс просто сгорал, обжигался на каждом прикосновении. Начало альфы, обитавшее внутри, будто бы встало и вышло в тот вечер. А, может, затихло так, словно его и не было никогда? Арсению так нравилось это новое ощущение, которое он сам не мог понять. Ему неожиданно нравилось быть ведомым, и в этом странном сне он снова прочувствовал это сполна. Вспомнил, как Шаст отсосал ему прямо в душе, да так, что ноги подкосились. Вспомнил и то, как горячий язык дразнил, исследовал и доводил до исступления.       — Шаст… Шаст, ты же… Мы же не будем… — Арсений шептал сбивчиво. Как будто был уже на грани обморока. — Как ты захочешь, — Антон навалился сверху и прикусил губами мочку уха, отчего по телу пошла очередная волна тока. — Я всё для тебя сделаю.       Антон вылизывал его, как альфа вылизывает своего омегу перед растяжкой. Арс захлёбывался от новых ощущений, стонал в голос, не сдерживался, подавался бёдрами навстречу. Он как будто заново родился, открыл в себе новые грани, которые непременно хотелось изучить, понять и раскрыть. Эти чувства были бескрайним морем, заполненным электрическими сферами, и как только язык Антона касался снова, между сферами возникал разряд молнии, из-за которого водная гладь моря вздымалась и искрила. И Арс вздрагивал, всё больше прогибаясь в спине, как желающая близости омега. И он хотел взять от этой ночи всё, но только Шаст, чуть протрезвев, был категоричен. А ведь Арсений вспомнил, что даже тогда был не против вязки, чтобы почувствовать то, что чувствуют омеги, когда их распирает узел. Но Антон довёл его до оргазма языком, а потом совершенно очаровательно мурчал, пока Арс ему дрочил.       Арсений в ту ночь вернулся домой, когда Саша уже спал, а их сын тоже мирно посапывал в своей колыбельке. Стало так противно от самого себя, чувство стыда и осознание случившегося моментально отрезвило, и если до прихода домой у Арса дрожали ноги от жаркого секса, пусть и такого, что у них с Антоном был, то потом… потом они подкашивались от липкого стыда. Хотелось провалиться сквозь землю, и Арс не понимал, как он вообще утром будет смотреть мужу в глаза. Видимых доказательств измены на теле не было, но в душе зияла огромная дыра, которую было нечем заполнить.       Но сон останавливаться и зацикливаться на душевных переживаниях явно не собирался — он уносил Арсения дальше. Встреча за встречей, короткие зажимания на работе, поцелуи, тихие признания.       Арсений в этом утонул. Он тонул каждый раз, когда сталкивался с зелёными глазами. Но мозг подкидывал во сне не только моменты, где они с Антоном сходили с ума и без раздумий кидались друг на друга, чтобы надышаться каждый раз, как в последний. Арс снова прожил момент, как однажды, но не единожды очнулся от дрёмы на диване в гостиной, потому что Антон заботливо укрыл его пледом и нежно потрепал по волосам, устроившись рядом. Или как приносил кофе, когда Арсений зашивался работой. Да и сам Арс тоже очень любил его радовать по мелочам, просто обнимать, быть сильным, когда Шасту это нужно, и знать, что рядом будет каменная стена, если нужно будет ему самому.       Почему же всё пошло не так?       С этой мыслью Арс проснулся, но тут же поспешил склониться над оставленным Сашей тазиком. Мутило куда сильнее вчерашнего, и Арсений уже искренне жалел и извинялся перед своим организмом за то, что схомячил столько огурцов и треклятую селёдку. Больше всего он боялся, что сейчас к нему прибегут уже проснувшиеся сыновья и застанут в таком виде, но, наверное, Саша позаботился о том, чтобы этого не случилось, сказав Кириллу и Артёму, что отец плохо себя чувствует, и не надо его тревожить раньше времени. Голова была тяжёлая и, уняв рвотный позыв, Арс откинулся на подушку. Надо было собираться и ехать в клинику. Всё-таки с ним что-то происходило, и лучше было бы узнать об этом поскорее. «Сейчас бы обнять Шаста… — подумал Арсений и потёр руками глаза, которые щипало, будто он и не спал вовсе. — Подышать им…» И эта, казалось бы, безобидная и наполненная скучанием мысль была совершенно невинной и даже приятной… но живот резко скрутило, и Арс снова свесился с кровати, теперь уже будучи не в состоянии сдержаться. Как будто бы всё внутри протестовало даже против мыслей об Антоне… как будто бы любимый альфа стал резко не то что противен, а вызывал какую-то странную аллергию.       Про то, что Антон вчера звонил Саше, Арсений и не вспомнил… Он был так поглощён своим хреновым состоянием практически нестояния на ногах, что это заняло собой все мысли и вытеснило из головы всё остальное. Арс даже не помнил, как утром пообщался с бывшим мужем и детьми, пока те завтракали на веранде, а в телефон так и вовсе не заглянул, ведь за городом его оператор мобильной связи частенько слал его далеко и надолго, заставляя по-настоящему отдыхать от цивилизации и визуального шума. Тошнота вроде отступила, услужливо уступив место тревоге. Стало казаться, что вот именно сегодня Арсу зачитают приговор, который определит его дальнейшую жизнь… если будет жизнь. А ведь он так хотел на выходных поехать с Антоном в Петербург, чтобы погулять, расслабиться, прочувствовать до самых кончиков пальцев романтическую атмосферу этого прекрасного города.       — Сука… — еле слышно прошипел Арс и прикрыл рот рукой. Тошнить было уже нечем, но при мыслях об Антоне почему-то снова стало плохо. Как будто что-то внутри… отчаянно боролось.       

***

      Антон глядел на пресловутое «недавно» в их диалоге и не понимал, как вообще Арсений мог быть настолько жестоким по отношению к нему. Чувствовал, что что-то изменилось, что не так уж Арс и был рад тому, в каком положении оказался… только вот каким было это самое положение? Внутренний альфа уже был практически неудержим. Антон старался контролировать и его, и дыхание, и рвавшееся из груди сердце, но чем ближе такси подъезжало к даче бывшего мужа Арсения, тем сложнее было справляться с собой. Тем больше хотелось сорваться. В голове роилось столько мыслей, что от них становилось страшно. Почему Арсений плакал? Что с ним случилось? Почему он считает, что Антон должен злиться? Что он натворил вообще… и можно ли было всё исправить?       — Блядская хуета… — прошептал Шаст, сжав кулаки. Таксист — тоже альфа — не обернулся, чувствуя чужую ярость. Явно не хотел нарываться, потому что чужая душа — потёмки, а своё лицо дороже.       Ехать оставалось немного, а Антона почему-то накрыла паника. Как будто она была чужая, совсем не своя, но раньше он такого не чувствовал. Это было странно, и он старался успокоиться, глядя на проплывавшие за окном деревья. Сердце билось в чужом беспокойстве — чувствовало, как в этом же самом беспокойстве прямо сейчас бьётся другое сердце. Внутренний альфа завыл от тоски. Ломать, крушить и совершать дичь на глазах прошлой семьи Арса не хотелось. Хотелось только успокоить «своё», защитить… просто прижаться губами к метке, давая понять, что всегда будет рядом, что бы ни случилось. Вот только «своего» не было, метки — и подавно, хотя порой невыносимо хотелось. Но если общество кое-как дошло до того, что в любви двух альф нет ничего такого страшного, то альфа, получивший метку от альфы, всё ещё был за гранью понимания большинства людей. Мол, раз уж живёте, то хотя бы не высовывайтесь.       — Приехали, говорю, мужчина, вы меня слышите?       Антон и не заметил, как такси остановилось, а водитель, видимо, пытался привлечь внимание своего пассажира уже не в первый раз. Шаст извинился и, нервно сглотнув, всё-таки выбрался на воздух. Он стоял перед приоткрытой калиткой и не решался зайти. Знал, что его ждали, но всё-таки никто не встречал. Стоило ли позвонить бывшему мужу Арса? А, может, вообще он зря сюда приехал?       Из-за дома доносились детские голоса и звонкий смех. Антон нервно сглотнул и сделал шаг вперёд, после чего опять замер. Ноги моментально стали ватными и не давали ни уйти от этой дачи подальше да хоть в лес, ни всё-таки обозначить своё присутствие. Ветер доносил голоса, и Шаст просто стоял, вслушиваясь. Вроде там — с другой стороны дома — счастливая семья на отдыхе, а он? Он тут при чём? И три года жизни вдруг показались какими-то совсем ничтожными. «Соберись, тряпка, — рыкнул на Антона его внутренний альфа, и Шастун сделал глубокий вдох. — Они сами тебя позвали. Решили показать, что им без тебя хорошо, и ты можешь быть свободен? Хотят сделать тебе больно, показав, что они счастливы? Не смеши, чего тогда Арс в трубку рыдал?»       Арс. Рыдал. В. Трубку.       Собственные мысли резали без ножа, ведь это ощущение безнадёги, которое Антон ощутил, как услышал из динамика всхлипы, накрыло снова. Сейчас он точно слышал искренний смех своего любимого альфы, и это пусть и грело душу, но было совершенно невыносимо.       — Пап, смотри, я лечу так высоко! — и Антон уже ясно представлял себе, как Арсений крутит старшего сына на руках, а тот привлекает внимание Александра, занятого младшим. Под оглушительный стук собственного сердца Шаст сделал шаг.       — Кир, перестань мучить отца, Арс, поставь его на землю немедленно, — а дальше было уже неразборчиво, потому что Шаст шумно вдохнул и больно прикусил губу. Мир будто отдалился и стал существовать где-то отдельно, а внутренний альфа тихо рычал, готовясь нападать и бороться… вот только за что бороться? Антон знал, что ни в коем случае не позволит себе причинить вред ни Арсу, ни его бывшей семье.       Шаг. Второй. Третий. Голоса становились громче, и Антон спрашивал себя, не поздно ли ещё уйти, чтобы не мешать Арсению быть счастливым. «А ты какого хуя вообще решил, что он счастлив? — спросил себя Шаст. — А себя счастья лишаешь почему? Вот цветы зря не купил, знаешь же, что он их любит. Ну, ладно, так летел мириться и вытаскивать его, что забыл… потом цацку красивую купишь, массаж сделаешь, да выше башки прыгнешь, чтобы показать, как любишь. Любишь же?»       — Люблю… — прошептал Антон и, собравшись с духом, зашагал быстрее. Желание всё выяснить и по возможности исправить стало сильнее страха. Даже не просто стало, а вытеснило его совсем. Ведь так хотелось увидеть Арса, понять, что с ним, поговорить, обнять, а если выпадет шанс остаться наедине, то поставить метку, наплевав на все предрассудки. Ведь Арсений давно просил. Ведь Арсений сам ещё буквально позавчера хотел, чтобы Антон поставил ему метку, какие вообще могли быть сомнения?       Натянув совершенно невозмутимую, как ему казалось, маску, Шаст вырулил из-за угла. Впрочем, по четырём моментально вытянувшимся в удивлении лицам сразу стало понятно, что эта невозмутимая маска не работала от слова совсем. Арсений растерянно опустил старшего сына на землю и выпрямился. Как будто не ожидал, что Антон действительно приедет. На его лице тут же нарисовалась паника, которая резко сменилась отчаянием. Шаст все эти эмоции знал, ведь Арсений мог прекрасно играть перед кем угодно, но не перед ним, и это работало в обе стороны. Страх на мгновение сковал, а наполненный не меньшим страхом запах персикового чая наполнил лёгкие. И когда только этот запах чая успел приобрести персиковый оттенок? Антон чуял его не в первый раз точно, но осознание пришло только после недолгой разлуки, потому что когда живёшь рядом день за днём, такие изменения проходят как-то незаметно. Но Шаст точно помнил, как крепкий запах чёрного чая окутал его при их первом соприкосновении губ. Тяжёлый, терпкий — самый настоящий запах альфы, который сейчас был похож на нежное персиковое омежье безумие.       — Кир, Тёма, идите в дом, — проговорил Арс, не отрывая взгляда от Антона.       — Нет, — Кирилл — маленький альфа смело вышел вперёд и как будто бы даже попытался закрыть собой отца. — Это из-за него всё не так, — он указал на Антона и, если бы мог, то точно выжег его своими ледяными глазами, доставшимися от Арсения.       — Кирилл, хватит, — нахмурился Саша и взял сына за руку. Он виновато посмотрел сначала на Арса, затем и на Антона и пробурчал: — Я ничему такому его не учил, простите. Давайте лучше вы поговорите в доме, а мы с мальчиками пока наполним надувной бассейн. Кир, тащи пустое ведро из сарая. Без разговоров.       — Спасибо, — прошептал Арсений бывшему мужу одними губами, но Шаст это уловил. Уж слишком хорошо узнал Арса за эти годы. В его взгляде сейчас не было привычного тепла, только одно сплошное беспокойство, даже паника и… вина? Душа сжалась и спряталась где-то в пятках, а внутренний альфа не понимал, как реагировать. Перед собой он видел ровно то, на что намекал весь вечер накануне, — «своего» омегу. Почему он вообще стал видеть в Арсении омегу? Это было какое-то помутнение, не иначе.       Арс неуверенно кивнул и взглядом попросил Антона идти за ним. Тот подчинился и не понимал, чего сейчас хотел больше — всё выяснить или просто побыть с Арсением наедине, посидеть рядом, подышать… прочувствовать.       — Прости, если я тебя чем-то расстроил, — вырвалось, прежде чем Шаст успел вообще подумать и обдумать свои собственные мысли. Арсений вздрогнул, даже весь как будто сжался, но ничего не ответил. Шёл, не оборачиваясь, свернул на лестницу, по которой буквально взлетел на второй этаж, а потом смиренно ждал, опустив голову. Антон чувствовал его тревогу, даже как будто бы ощущал на языке её вкус — такой тяжёлый, горький… наполненный отвращением и к миру, и к себе. И это пугало, вызывало слишком много вопросов, хотя мозг уже включил программу «помочь омеге в беде», но почему… омеге? Арс вдруг внезапно сорвался с места и, не дождавшись, пока Антон поднимется, скрылся в ванной.       — Арс, ты чего, Арс? — внутренний альфа подначивал выбить дверь к чертям, но Шаст удерживал себя и просто наудачу дёрнул дверную ручку, но Арсений то ли заперся, то ли придерживал дверь, чтобы Антон не смог открыть.       — В соседней… — его речь прервал кашель, и сразу же послышался шум воды, которым Арсений старался этот кашель заглушить. — Комнате… — снова кашель. — Дверь открыта. Иди, — слушать очередной приступ кашля было невыносимо. — Не стой здесь.       Антон сам не понял, почему повиновался. То ли не хотел усугублять, потому что сам вообще не понимал, во что они оба встряли, то ли внутренний альфа трусливо поджал хвост перед внезапным напором другого альфы, которого уже и альфой-то не считал.       Указанная комната встретила какой-то беспокойной и душащей атмосферой. Мятая постель, разбросанные вещи — сегодняшнее утро явно прошло в какой-то спешке. Телефон Арса рядом с банкой корнишонов, у кровати ярко-жёлтый таз, который, видимо, недавно мыли, и он ещё не успел высохнуть, на подоконнике… Шаст понял всё так резко, что чудом удержался на ногах. На подоконнике лежал тест на беременность с двумя яркими полосками. В голове моментально стало пусто, все мысли куда-то испарились. Может, вышли на перекур, может, от шока решили, что с них просто хватит. Шаст даже не помнил, как подошёл к окну и взял этот тест в руки, а потом плюхнулся на незастеленную кровать. Лёг бы, но внутри как будто образовался какой-то металлический стержень, заставлявший держать голову вертикально.       Шаст просто не мог поверить. Получается, его предали? Неужели Арс и Саша… Но когда бы они успели? Антон вспоминал, когда вообще Арсений уезжал, чтобы увидеться с детьми. Только вот Арсений был хорошим отцом, детей не бросал, виделся с ними часто. Значит, не только с детьми? Антона просто разрывало на части, а сердце уже разлетелось на тысячу острых осколков, впившихся по всему телу изнутри. Да, он сам когда-то толкнул Арса на измену, чему было удивляться теперь… но всё равно было очень больно, просто невыносимо.       Антон поднял голову и заметил на пороге комнаты Арса, застывшего в испуге. И это столкновение взглядов — переполненного страхом и потерявшего всякий смысл — казалось просто вечным, хотя длилось не больше секунды. Шаст похлопал по смятому одеялу рядом с собой и прикусил губу, которая предательски подрагивала.       — Шаст, я… — Арс упал рядом и обхватил себя руками, как будто пытался максимально закрыться и спрятаться от серьёзного разговора.       — Я так понимаю, — перебил его Антон, нервно сглотнув, — на этом всё?       — Что «всё»?       — Ну, вот это, — Шаст помахал положительным тестом. — Вы с Сашей опять сойдётесь, родите третьего. А мы с тобой… всё. Ладно, хуй с тобой, твой выбор. Не понимаю, за что ты так, но ладно.       Арсений вдруг рассмеялся. В его голосе проскальзывали нервные нотки, но в целом его смех звучал чисто и искренне, из-за чего у Антона вытянулось лицо. «Почему он смеётся? — внутри всё сжалось ещё тревожнее. — Как он вообще может смеяться?» Стало даже обидно… непонятно и страшно.       — Саша не беременный… — еле слышно прошептал Арсений, и на контрасте после громкого смеха это словно ошпарило кипятком. — Ну, или если вдруг беременный, то мне об этом он не сказал. И точно не от меня, Шаст. Клянусь.       — А… это? — Антон нервно помахал тестом и облизнул пересохшие губы. — Что я должен, блядь, думать, если ты вчера ушёл из дома? Ты не отвечал на звонки, сообщения… мне пришлось тебя через твоего бывшего мужа доставать, понимаешь ты это или нет?       — Прости… — проговорил Арс и стыдливо отвёл глаза. — Здесь сеть у меня не ловит, а ещё я был зол… а ещё… блевал вчера весь вечер. Ладно, не весь… сначала огурцы жрал и жаловался Сашке на жизнь.       — А это? — Шастун снова помахал положительным тестом, не давая Арсу свернуть с темы. Знал, что этот хитрый лис обязательно съедет, если не захочет говорить, и важно было ему в этом не подыгрывать, как Антон обычно и делал. Только Арсений съезжать не собирался. Он резко переменился в лице и прикрыл ладонью рот, глядел сумасшедшими глазами, а его ноздри широко раздувались с каждым вдохом. Шаста же сковала паника. Он хотел броситься вниз, позвать Сашу, чтобы хоть тот объяснил, что происходит, или чем-то помог, но чувствовал тревогу Арса, головокружение, которое было уж точно не своим, и не понимал вообще ничего. Внутренний альфа оказался куда решительнее и, взяв верх, заставил Антона вскочить на ноги, сгрести в охапку Арсения и понести его до ванной. Арсу всё же удалось перебороть тошноту, и несколько мгновений он стоял, просто вжимаясь в Антона. Наверняка бы упал, если бы его не было рядом. Шаст кое-как помог ему умыться, а после снова прижал к себе, обхватив руками, ведь Арсений казался таким маленьким и хрупким, а внутренний альфа просто безумно выл от счастья, ведь «своё» было рядом. Только его и ничьё больше, но разум настойчиво долбил по сердцу, требуя выяснить всё здесь и сейчас.       — Что с тобой вообще?       — Пожалуйста… отнеси меня в кровать, — процедил Арсений сквозь зубы, словно боялся нормально открыть рот. — Просто прихватило, надо прилечь. Всё расскажу там, обещаю.       Антон кивнул и снова подхватил Арса на руки, а тот уткнулся носом в его шею. Водил, дразнил, щекотал и хотел надышаться как будто на всю жизнь. Даже глаза прикрыл и разве что не замурчал. Шаст аккуратно донёс его до постели и бережно уложил на смятое одеяло, а сам сел рядом, взяв руку Арса в свои.       — Тест мой, — без лишних вопросов прошептал Арс, глядя в потолок. — Сделал по приколу, когда Саше не понравились мои симптомы.       — И он положительный… — зачем-то констатировал факт Антон, сжав его руку сильнее.       — И он положительный, — повторил Арсений. — А для альфы это два возможных исхода — неизлечимая болезнь и бракованный тест. Но теста было два, и оба с плюсом. Вот я и рванул в клинику с утра.       — И… что?       — Ну… — Арс тяжело вздохнул, поджав губы. Он собирался с мыслями, фильтруя в голове слова. — У меня для тебя две новости.       — Тогда начни с плохой, а завершим хорошей, — пожал плечами Шаст, а сердце уже почему-то болезненно ныло, будто предвещало что-то нехорошее.       — Так нет плохой и хорошей. Просто две новости. Плохие они или хорошие — это уже как ты сам оценишь.       — Давай, я готов. Что с тобой?       — Да пиздец, Шаст, — Арсений прикрыл глаза и тихо рассмеялся. — Я беременный.       — А как так? — Антону будто по голове прилетело тяжёлой перьевой подушкой. Такого он точно не ожидал услышать. — Ты же…       — Не альфа, прикинь.       — Но… — Антон нахмурился и часто заморгал, пытаясь избавиться от этого явно ненормального наваждения. — Подожди, я же твой паспорт видел, там написано, что ты альфа. Да и с Сашей у вас двое детей, а рожал их не ты. Блядь, да как так вообще, в голове не укладывается.       — Сам в ахуе, чего уж, — Арсений хихикнул, смешно сморщив нос. — Ну, оказалось, что не альфа. И не омега. Гамма. Так что теперь документы менять, пиздец, да? Когда жил с Сашкой, организм перестроился полностью на альфу, хотя я изначально таким рос. С тобой… ну, видимо, я теперь ближе к омеге, те органы заработали, а мы с тобой не то чтобы предохранялись. Зачем двум проверившимся альфам, да?       — Пиздец… — выдохнул Антон и отвернулся. От признания внутри было столько всего, что Шаст просто не мог понять, что он вообще чувствовал.       — И прости за вчерашнее… — Арсений шевельнул рукой, стараясь пальцами погладить удерживавшие её ладони Антона. — Я понимаю, как хуёво поступил, но в основном виноваты гормоны, вскрывшие гниловатое нутро. Врач сказал, у меня сейчас очень жёстко всё перестраивается, но даже возраст не мешает, для ребёнка угрозы нет. Ну… если ты, конечно, после всего этого потока мыслей не решишь со мной расстаться.       — Я… я в ахуе, чего уж, — честно ответил Шаст. — Я столько себе надумал за последние часы. Думал, что ко всему уже подготовился. Вдруг ты решил вернуться к Саше, у вас же была семья. Или я просто тебе стал не нужен. Я ведь даже сначала не понял, что мы посрались, прикинь.       — А я ушёл из дома, потому что ты в шесть утра меня разбудил грохотом на кухне, — в голосе Арса слышалась улыбка. — Нет, правда, сейчас понимаю, как всё тупо было, но тогда…       — Поехали домой, если можешь, — Антон вдруг отпустил руки Арса и, повернувшись, наклонился к нему. Видел сейчас перед собой каждую морщинку, видел болезненную усталость на лице, но видел и любимую улыбку и чувствовал тепло. Он не думал, что когда-нибудь станет отцом, всё-таки по жизни его больше привлекали альфы, а с альфой это было проблематично, а тут такое… Так резко и неожиданно, что сложно было осознать, счастлив был Антон от этих новостей или же просто в ужасе. Но одно знал точно — Арсения он любить не перестанет, будь он хоть кем… альфой, омегой, гаммой, плевать вообще. Важно было то, что это был его Арсений, и, может, конечно, и зря, но ему он сейчас безоговорочно верил.       — Домой? — Арс тем временем хитро прищурился. — Мы разве не расстаёмся?       — Ты охуел?       — Ну так ты мне сам говорил, что можешь жить только с альфами, а я как бы уже больше омежка.       — Если ты и омега, то только мой самый любимый и единственный на свете, — Антон улыбнулся, гладя Арсения по растрепавшимся волосам. — Мой омега, с которым у нас будет сын.       Ладонь как-то сама переместилась на живот Арсения, а тот только улыбнулся. Срок ещё был маленький, почувствовать ничего Антон не мог, но ощущение чего-то нового не могло оставить его равнодушным и заставляло сердце радостно трепетать. У них будет ребёнок. Арсений поменяет документы, и они смогут заключить брак, ведь с гаммой можно. Они будут самой настоящей семьёй, они…       — Чай будете? — в реальность Шаста вернул голос Александра. Не то чтобы хозяин дома был сильно рад видеть у себя альфу, из-за которого развалилась его семья, но всё-таки на всякий случай решил проверить, всё ли у них тут в порядке.       — Сашуль, мы, наверное, сейчас поедем, — Арс слабо улыбнулся и накрыл ладонь Антона на животе своей. — Мне ещё машину надо забрать…       — А ты уверен, что готов ехать? — нахмурился Антон. — За твоей машиной я точно сам потом сгоняю, даже не думай. Или сейчас вот возьму такси, а приеду уже за тобой на твоей машине.       — Просто поедем до моей машины сейчас вместе, потом уже домой, — Арсений приподнялся на локтях и немного виновато посмотрел на бывшего мужа. — Прости, Сашуль. Я к тебе ещё заеду, как в город вернётесь. Надо просто…       — Помогу я тебе, не переживай, — Саша улыбнулся еле заметно, но эта улыбка показалась Антону искренней. — Всё будет хорошо, я тебя уверяю, сам же два раза проходил, и ты сможешь. Там ещё банка огурцов осталась, заберёшь?       — Вчера наелся, — Арсу явно стало лучше, ведь он вполне плавно выбрался из кровати, мимоходом чмокнув Антона в макушку, оказался у двери и сгрёб Сашу в объятиях. — Спасибо, мой хороший. За всё.       Антон смотрел на них, но в сердце не было ревности или жгучей боли, а внутренний альфа при виде тёплых семейных, но никак не любовных чувств двух омег, радостно урчал. Тревоги ушли, а счастьем Антона накрыло внезапно и с головой. Арсений родит ему сына, и они вместе придумают ему имя, будут лучшими родителями на свете. Шаст уже видел себя счастливым отцом и всей душой желал, чтобы будущий сын взял как можно больше от Арсения — красивую внешность, острый ум… всё, что он так в нём любил, обожал и даже боготворил день за днём.       — Шаст, ёк-макарёк! — кажется, Антон опять уплыл в своих фантазиях, ведь если Арс подключал фирменное «ёк-макарёк», то только если эмоция, заставившая его добавить это, была достаточно сильна. По ходу уже не в первый раз пытался докричаться, и всё безрезультатно.       — Да знаю я это лицо, — хихикнул Александр, которого Арс всё ещё прижимал к себе, — ты с такой же мордой имена детям придумывал оба раза. Вот и он сейчас…       — Да ну бред! — Шаст покраснел и вскочил на ноги. Арсений и Саша смотрели на него совершенно одинаково, а он и одному-то Арсеньевскому взгляду противостоять не всегда мог, повезло, что взгляд бывшего мужа Арса для него погоды не делал. — Ладно, да, задумался. Бля, ну я ещё час назад думал, что всё, пизда рулю, а тут такое. Дайте хоть осознать.       — Будет омега — назовём Сашкой, — хихикнул Арсений и, отпустив бывшего мужа, повис на шее у приблизившегося к ним Антона.       — Ну нихуя себе инициатива, — вырвалось у Шаста, и он замер, ведь Александр сказал ровно то же практически в унисон с ним. — Что, и тебя этот жук приучил?       Саша просто закатил глаза вместо ответа. Конечно, было просто невозможно не подцепить любимый Арсеньевский посыл, живя с ним довольно долгое время. А что до имени… Конечно, Шасту казалось странным, если Арсений решит назвать их ребёнка в честь своего бывшего мужа, но уже точно знал, что очаровательной улыбке и любимым голубым глазам, которым достаточно будет просто посмотреть на него так по-особенному, он точно не устоит. Пусть называет сына, как захочет… только в разумных пределах.       

***

      Первую часть пути Арс перенёс неплохо. Его пока не тошнило, он был весел, много шутил и в целом излучал счастье, переполнявшее его, как будто этим счастьем можно было обжечься, а если долго смотреть на расплывшееся в улыбке лицо с целью бупнуть по кнопке-носу, то можно было и без пальца остаться — он бы точно оплавился от огромных температур этой бескрайней радости.       Но всё резко переменилось, стоило забрать у дома Саши машину Арса, которую он вчера бросил там на парковке. Арсений вести отказался, да Антон бы ему и не позволил, после того как его любимого мужчину полоскало не только при нём, а, судя по рассказам, хорошо так и ночью, и с утра. Но Арс был хмурым, резко ушёл в себя и сидел молча, поглаживая свой живот. Как будто уже мысленно общался с ребёнком, и что-то в этом «разговоре» ему не нравилось. Или просто накатила тоска-печаль, мало ли… Антон не знал, как там у беременных настроение может скакать, поэтому на всякий случай не лез. Всё-таки к новой жизни и ему, и Арсу ещё только предстояло привыкнуть. Шаст внимательно смотрел на дорогу, старался вести аккуратно, но не слишком медленно, ведь Арсения хотелось доставить домой как можно скорее. Всё-таки дома спокойнее, пока его состояние не самое стабильное, а они не поняли, как с этим справляться и можно ли. Антон был так сосредоточен, что не сразу уловил себе пронзающий чуть ли не насквозь взгляд голубых глаз. Тормознув на красном светофоре, он повернулся и даже вздрогнул, ведь Арсений просто прожигал его глазами и ничего не говорил.       — Тебе плохо? — проговорил Шаст, коснувшись его руки на животе. — Хочешь, можем остановиться где-нибудь и подышать?       Арсений только замотал головой и продолжил смотреть, и от этого становилось немного жутко.       — Арс, ну что опять? Не говори, что ты на меня опять за что-то обиделся. Громко дверью хлопнул? Медленно еду? Быстро? Трек какой-нибудь надо было включить?       — Я… — спустя мгновение прервал тишину Арс и смущённо отвёл взгляд. — Я чувствую себя глупо. Я хочу маринованных огурцов.       — Так давай заедем в ближайший магазин, напугал, твою ж! — у Шаста словно гора с плеч упала, и дышать сразу стало легко и свободно.       — Нет, ты не понял, — Арсений поджал губы, как делал, когда сердился. — Я не хочу любые. Я хочу те, которые Саша предлагал забрать. Другие не хочу.       Они были только в самом начале своего пути к родительству, но Антон уже охреневал сполна. То есть Арсений просто предлагал ему развернуться и два часа как минимум пилить до дачи Саши, а потом с огурцами ехать обратно только потому, что Арсу так захотелось. Шаст резко свернул в карман, припарковался и вышел покурить. Конечно, к рождению ребёнка он уже решил свою пагубную привычку бросить, но вот сейчас не мог иначе. Не то чтобы Арс его довёл, но понять и принять всё это было сложно.       «Арс написал, что вы сейчас за огурцами приедете, — вдруг пришло сообщение от бывшего мужа Арсения. — Я ж банку ему в сумку с вещами сунул. Знал, что этот чёрт кудрявый захочет))».       — Спасибо тебе, святой ты омега, — Шаст выдохнул изо рта дым и полез в багажник. Банка с огурцами действительно оказалась припрятана в сумке Арса, с которой он сбежал вчера.       Одной проблемой стало меньше, только вот… Арсений при виде банки не то чтобы сильно обрадовался. Просто открыл и обиженно захрустел огурчиками, отвернувшись к окну.       — Ну, что опять? — с улыбкой вздохнул Антон. Он осторожно потрепал волосы Арса, и тот повернулся к нему с огурцом, зажатым в зубах. Шастун дураком не был, так что и огурчик перехватил, и прижался к любимым губам, как будто не делал этого целую вечность. — Дело было не в огурцах, а ты хотел покататься?       — Да нет… я же просил его не класть банку, зачем он это сделал?       — Зато избавил нас от лишнего времени в дороге, — Антон потрепал Арсения по щеке, и тот наконец-то улыбнулся. — Вот сейчас домой приедем, ляжешь, как тебе удобно, будешь отдыхать, а я буду рядом.       — А если я не захочу рядом с тобой отдыхать? — Арсений уже откровенно подкалывал и не всерьёз пользовался своим положением.       — Тогда не буду.       — А если я захочу метку?       Антон потянулся к его шее и коснулся кожи губами, заставив Арса вздрогнуть и с тихим стоном откинуть голову.       — Вот здесь поставлю, — прошептал Антон, вдыхая полюбившийся аромат персикового чая. — Или хочешь с другой стороны?       — Хочу дома. В постели. Сидя на узле. Поехали уже, — нетерпеливо прошипел Арс и снова захрустел очередным огурцом.       Машина поспешно тронулась, и Шаст, на которого обрушился как будто целый новый мир, чувствовал, что скоро тронется тоже.       Но он был счастлив.