Балкон.

      Мецский начал курить. Уже давно не школьник, но привычку эту до сих пор считает тяжким грехом, прячась на моём балконе и кутаясь в мою потрёпанную ветровку, которая вся насквозь пропахла.       Сладкий аромат. Я думал, что курящим людям в кожу обязательно въедается запах табака, но Фел, как и следовало ожидать, такую хуйню не курит. От него исходит ванильный шлейф, к которому мне, если честно, только предстоит привыкнуть. В очередной раз убеждаюсь: изящность – его второе имя. Нет, не так. Третье.       Волей-неволей я задумался о происходящем как о чём-то реальном, а не существующем, по крайней мере, в другой системе координат. Мецский курит у меня на балконе. Нет, снова мимо. Мецский курит на нашем балконе.       Как невыносимо долго тянутся две минуты, и как невыносимо сильно мне хочется составить ему компанию. Почему-то кажется, что нельзя. Таким образом я нарушу хрупкую идиллию, вместе с обоюдной тишиной опустившуюся на нас двоих. По сути-то, она – всё, что нас связывает.       Он рождён в хвалёной Америке, я в забытом богом Екатеринбурге. У него в знакомых наверняка полно влиятельных людей, что до меня… Два с половиной товарища с маргинальными наклонностями, в целом, не приговор.       Сигарета практически догорела до фильтра, а я переживаю за тонкие пальцы, слегка побелевшие от мороза, и неслышно выдыхаю, когда он кидает окурок в банку. Там, вроде, была томатная паста или что-то такое. Не вспомню уже. Как-то странно и непривычно видеть, что он не брезгая использует подобное. Стоит подарить ему пепельницу?       Снова мысли. Мысли, мысли, мысли. Сходу я готов выдать причин двадцать, по которым нам стоит забыть друг друга. Совсем неважно, как страшный сон или как приторные грёзы. Он ведь… Не заслужил он всего того стресса, принесённого мной в его жизнь.       Где-то в голове я слышу раздражённый вздох. Прости за эти глупости, Изу.       Ещё с минуту он стоит, глядя в распахнутое окно. Да, Фел, погода сегодня не лётная. Вон, сколько намело. Стараясь не нарушить тишину, подхожу сзади и кладу свою ладонь на плечо. Без ветровки прохладно, так что я мысленно считаю до пяти: раз, два… — Холодно. Накинь что-нибудь. — Ты нагло лишил меня моей единственной куртки.       Вместо ответа он растерянно кусает губы, а я прячу лицо в сгибе его шеи. Чтобы увидеть сдержанную улыбку, мне даже не обязательно поднимать взгляд.