Паршивая работа

Комариный писк над ухом уже не просто нервировал, а приводил в натуральное бешенство. Серьёзно, в такие моменты он даже жалел, что не курит - если бы курил, сигаретный дым избавил бы его от этих паразитов за считанные секунды... "А если, да кабы, да во рту б росли грибы" - раздраженно пробубнил парень и в очередной раз махнул рукой, отгоняя летучих кровососов. День был душный, вечер тоже, а потом был дождь, поэтому ночь, несмотря на то, что на дворе было лето, была зябкой. Влажный воздух заполнял собой пространство, пробирался под ткань и без того тонкой рубашки, морозил до костей. Паршиво. Действительно паршиво. По другому и не скажешь. Какое хорошее слово: паршиво. Столько эмоций и ощущений разом в нём помещается... Толик цокнул языком, набрал воздуха в грудь и выразительно отчеканил по слогам: "пар-ши-во". Парень кивнул сам себе. Это слово сейчас самое подходящее, не может быть здесь другого. Толик вообще придавал огромное значение словам, в его голове на этот счёт существовала строгая система: Слово "неважно" подходит для того чтобы идти в школу простуженным, с соплями и больной головой, лишь бы не оставаться дома, один на один с ненавидящим взглядом матери. "Плохо" - для того чтобы уже будучи взрослым лбом рассориться с родителями в пух и прах, потому что они настаивают на местном техникуме, а у тебя амбиции, ты собираешься поступать в Москву. В лучший город земли, в помпезную, пахнущую колбасой, икрой и прочим дефицитом столицу огромной страны советов. "Погано" - для того, чтобы завалить поступление и перебиваться элементарной работой то там, то тут. Жить хрен пойми где у знакомых и знакомых знакомых, в глазах которых, несмотря на дружелюбные улыбки, стоит немой вопрос: "когда ты уже свалишь?". Ну ничего, только бы год протянуть, в следующем точно поступлю, комнату в общежитии выделят и заживу, заживу... Родителям, разумеется, в письме соврал - поступил, отправьте оставшиеся вещи почтой, заселился, учусь... А "Паршиво" - слово, подходящее для того, чтобы стоять ночью на трассе и торговать телом. Будучи мужчиной. В стране, где за гомосексуализм сажают. Толик наступил на эту мысль так, как в пресловутом фразеологизме человек наступает на грабли, и снова цокнул языком. Вспомнил, как вчера здесь же вступил в перепалку со своими "коллегами" женского пола, которые так хотели прогнать "педераста ебучего" с облюбованного рабочего места, что, забыв кем являются сами, грозили ему вызовом милиции. Нахмурился. Тишину ночи и неумолимый гул неприятных мыслей наконец-то нарушил звук. Хороший звук: звук приближающегося автомобиля. Толик оживился: пригладил волосы, глянул в карманное зеркальце, смахнул с щеки ресницу (про себя загадав, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился, чтобы это был его последний раз здесь), поправил рубашку, пшикнулся духами. Выпрямил спину, через силу убрал прижатые к телу в попытке согреться руки и сунул их в карманы, принимая, что называется "модельную позу". Хотя сам Толик про себя называл это "Товарный вид". Он не чувствовал себя моделью, он чувствовал себя куском мяса на прилавке в гастрономе. Из-за поворота показался автомобиль. Да не простой, как говорится, а золотой. Новенькая, источающая ауру успеха и престижа советского гражданина "Волга" блеснула в свете фонаря, замедлилась. Толик кинул дежурный игривый взгляд на стекло. Даже не видя человека (или людей) в машине, необходимо было одними только глазами сейчас заявить о своём роде деятельности и зацепить клиентуру. "Волга" остановилась. Теперь самое сложное - сохранить нужное выражение лица и не скривиться, если из автомобиля вывалится какой-нибудь Квазимодо. В салоне зажегся свет. В машине сидело трое. Открылась передняя пассажирская дверь. Толик облегченно выдохнул (разумеется незаметно) - не Квазимодо. Типичный представитель номенклатуры в костюмчике с галстуком. Разумеется, с пузом и лысиной, но в целом обычный мужик. Видали и хуже. Неторопливо и вальяжно лысый подошёл к застывшему в "товарном виде" Толику, остановился в паре шагов, не стесняясь осмотрел того с головы до ног. Сально улыбнулся. Толик тоже улыбнулся - У него будут средства к существованию. -Чего стоишь тут один? Началось. Толик растянул рот в ещё более широкой поддельной улыбке, склонил голову набок и лукаво ответил. -Да вот, стою...мёрзну... жду, чтобы кто-нибудь спас меня от одиночества, согрел... Где-то на середине фразы внутри всё сжалось от омерзения. Толику было противно извергать из себя это гадкое, унизительное, дешманское нечто. Хотелось убежать и расплакаться. Это не отразилось на его лице. -Согрел?- Усмехнулся лысый, -Это можно, можно..- мужчина облизнулся, после чего стал чуть серьёзней, так как настал тот самый "деловой" момент разговора. -Сколько? -80 рублей в час. С человека.- Толик не прекращал улыбаться, но в голосе у него чувствовалась сталь, дававшая понять, что о торге речи и идти не может. Он знал, что у подъехавших на "Волге" такие деньги есть, он знал, что запросит втридорога уже в ту секунду, когда разглядел автомобиль. Он также не забывал и о том, что его пол - главный его козырь на этом поприще. Толик всё ещё был товаром, но товаром редким. Нуждающиеся в его услугах должны это понимать и быть готовы доплачивать. Лысый снисходительно фыркнул. -А ты молодец, дешевить не собираешься, а главное уверенный какой... ты мне нравишься. Тем более на такую... ммм...- мужик подвис, подбирая слово, -экзотику..- наконец разродился лысый -да, на такую экзотику денег не жалко.- Закончив предложение, мужик по-хозяйски потянулся рукой к бёдрам Толика. Коснуться себя тот не дал. Он перехватил запястье клиента и сжал его почти до боли. -Деньги вперёд.- Лысый снова хохотнул. Толика уже начала подбешивать эта "фишка". Так и хотелось огрызнуться: "Чё ты ржёшь всё время? Клоуна увидел?". -Вот тебе для начала за час- Мужик достал из толстого кошелька купюры, и, обслюнявив палец (куда ж без этого), отсчитал Толику 240 рублей. -Остальное потом докину, там как пойдёт.- Быстро пересчитав деньги и убрав их в сиротливо тоненький бумажник, который тут же спешно был припрятан в карман, Толик, что называется, "расцвёл". Только внешне, разумеется. Теперь его можно было и за задницу схватить, и в рот ему плюнуть, и хоть прямо здесь посреди трассы поиметь - услуга оплачена. В салоне стоял такой запах курева, что Толику сделалось дурно. Благо ему разрешили открыть окно. Хотя оно не особо спасало. -Зовут-то тебя как, красота ты моя? Поинтересовался лысый, рука которого теперь уже беспрепятственно блуждала по Толиным ногам, то сжимая их, то похлопывая. Пару раз ладонь (на которой Толик успел подметить обручальное кольцо) проскальзывала между его бёдер, щупала его там нетерпеливо и жадно, распаляя предвкушение своего обладателя. -Толик- ответил парень, не прекращая улыбаться и наиграно хихикать в ответ на прикосновения клиента. -А тебя? -Геннадий. Можно просто Гена. А это вот Юра,- Добавил Геннадий, указывая на мужчину, сидевшего по правую руку от Толика (сам обладатель лысины устроился слева). Названный Юрой, в сторону Толика до сего момента даже не смотревший, наконец повернулся к нему. Юра был тоже лысый, но при усах и в очках. Он улыбнулся, явно пытаясь изобразить дружелюбие, но выглядело это еще сальнее, чем то, что творилось на лице у Гены. Толик глупо хихикнул в ответ, не выходя из роли, а про себя отметил: "Знаю я таких Юр, вот этот на мне больше всех и оторвётся. И наверняка захочет кончить внутрь, надо бы не забыть сказать ему, что за это я беру доплату". -А это Степан, Стёпа.- Указал Гена на водителя. Степан выделялся: он не был лысым и обладал густой, ухоженной бородой. У него на руке, как и у Гены, красовалось обручальное кольцо. Степан молча кивнул и наметил улыбку, поймав взгляд Толика в зеркале заднего вида. Стёпа выделялся не только наличием волос, но и чем-то еще, чем-то неуловимым. Толику он сразу показался самым приятным и...безобидным, что-ли? Когда они смотрели друг на друга через зеркало, парню подумалось, что взгляд водителя полон.. тепла? Сочувствия? Ай, чёрт с ним, неважно. *** Ехали около полутора часа. Злосчастный Гена времени зря не терял. Он облапал Толика так, что под конец поездки тот был уверен, что лысый не дотерпит до дома и разложит его прямо в салоне. Ах, да, на протяжении всех своих действий Гена не прекращал раздражающе посмеиваться. Поднялись в богато обставленную квартиру в хорошей Сталинке. На удивление, принадлежала она не Гене, а Стёпе. Толик тут же поспешил ретироваться в ванную, не столько чтобы привести себя в порядок, сколько для того, чтобы согреться горячей водой и дать себе хотя-бы 20 минут одиночества, в котором можно будет морально подготовиться к предстоящему "сеансу". Толик сидел в ванне, подставив спину под поток воды. Ему хотелось бы сидеть так вечно, не выходить туда. Сейчас ему были особенно сильно противны все трое его клиентов, даже "самый безобидный" Стёпа. Хотелось куда угодно, только не к ним. Только не вытираться и одеваться сейчас, чтобы через несколько минут раздеться для очередных мужиков, которые будут пялиться, мерзко пыхтеть, истекая слюной и потом, хватать за волосы, долбить так, словно гвозди забивают, не парясь о том, что Толику может быть больно. О, и самое гадкое - кто-нибудь из них точно будет называть его "хорошим мальчиком". Скорее всего Юра. Толик очень живо представил себе, как этот мужик, самый стрёмный из всей компании, от которого разит потом и коньяком, произносит это отвратительное прозвище. Медленно так произносит, смакуя, и усы у него над верхней губой, в которых виднеются кусочки позднего ужина, при этом шевелятся как две омерзительные волосатые гусеницы. Толика вырвало. Он едва успел подскочить к раковине. Умывшись, он снова залез в ванну, к глазам подступили слёзы. "Последний раз, сегодня точно последний раз, я сделаю это в последний раз... мне много заплатили, даже если не доплатят, этого хватит... плевать на всё, прямиком отсюда заеду за вещами и сразу на вокзал - куплю билет на ближайший поезд и уеду домой, домой..." - судорожным шёпотом говорил себе Толик, обняв колени и глядя в пустоту. Так и будет. Это последний раз. Он больше не может так жить. Всё что угодно лучше чем это. Всё. Свой родной Невинномысск Толик всегда воспринимал негативно, как какую-то дыру на отшибе мира. Сейчас он бы отдал всё на свете, чтобы снова там оказаться. Истерика не могла продолжаться вечно. Рано или поздно пришлось бы выходить. Нужно было срочно успокоиться, подумать о чём-то хорошем. Только не о родном городе, не о доме, от этого, как показывает практика, становится только хуже. Толик сделал глубокий вдох. Вспомнил, как месяц назад его "сняла" женщина лет сорока, поздно ехавшая от родственников домой. Она пахла "сигнатюром", не отвлекаясь от дороги встряхивала головой, чтобы убрать от лица непослушные чёрные кудри и время от времени бросала на Толика какие-то многозначительные взгляды уставших тёмно-карих глаз, очерченных синяками от недосыпа. Они долго болтали о жизни, она активно интересовалась им, давала всякие советы. Он помог ей вернуть на место свалившуюся гардину. А потом они лениво, но уютно совокупились даже не доходя до спальни, на диване в гостинной. И это был пожалуй единственный раз, когда Толик не чувствовал себя использованным и грязным по окончании "работы". Даже несмотря на то, что женщины ему не нравились. Это воспоминание смогло улучшить его самочувствие, поскольку каким бы то ни было образом оно позитивизировало его род деятельности, вносило какой-то флёр местной романтики. Кто знает, может сейчас будет так же? Душевная беседа, быстрое сношение, чувство лёгкости в конце? Толик прекрасно понимал, что не будет, но эта надежда, возникшая в глубине его души, сейчас была единственным средством, способным заставить его перешагнуть через себя и через порог ванной комнаты. Ещё один глубокий вдох. Сейчас примерно 2 часа ночи (успел разглядеть на наручных часах Гены). Мужикам в районе 45-50 лет, пока Толик был в душе, они выпивали. Надолго их не хватит, они устанут... Сколько они протянут прежде, чем захотят спать? Часа полтора, два, ну максимум два с половиной...Бывало и хуже, бывало по 3, по 4 часа, однажды было 5 часов, а клиентов семеро...Хуже того раза точно уже ничего быть не может. "Перед смертью не надышишься. Раньше начну - раньше закончу." Толик зашёл в просторную комнату, где его уже заждались. -А вот и наша красота... вернулась.. мы уже заскучали...- Тут же оживился Гена и похлопал себя по коленям, призывая Толика присесть. Тот, не забывая изображать удовольствие от происходящего, желанию клиента подчинился. -Я больше всех скучал- ухмыльнулся сидевший рядом с Геной Юра и придвинулся. Степан же, устроившись в кресле-качалке, мирно попивал из своего бокала, изредка, и как будто с неохотой поглядывая на Толика. Тому начало казаться, что Стёпа избегает его взгляда. -А сколько ты весишь, а, Толик? Ты такой лёгкий...- Толик даже не успел вдохнуть, чтобы ответить какой-нибудь очередной унизительное ужимкой, как его перебил Юра. -Руку на отсечение даю, не больше 70 килограмм, ты посмотри на него, какой он хрупкий, тоненький... ммм... его, наверное, можно прямо на весу...- -Можно, если тебе хватит сил, малыш.- Улыбнулся в ответ на эту мерзость Толик и игриво коснулся стопой Юриного Колена. -А думаешь, мне не хватит?- -Вот и проверим.- Выдавил из себя Толик. В ту же секунду Юра уже был готов буквально вырвать "мальчика по вызову" из рук товарища, но Гена не позволил этому случиться. Он вцепился в бёдра Толика так, что тому стало больно. Плотно прижал к себе. Толик почувствовал, как в его зад упирается уже твёрдый член. Это не было для него чем-то новым или необычным, но каждый чёртов раз он, чувствуя это, остро ощущал безвыходность, тревогу и желание сбежать. -Значит так. Первым этого пацана брать буду я. И делать это я буду как захочу и сколько захочу. А ты свой вялый хер пристроишь только тогда, когда мне надоест. Ты меня понял, блять? Гена переменился в тоне так внезапно, что Толик даже не сразу понял, что это говорит он. Постоянно посмеивающийся идиот исчез, а на его месте появился жестокий, озлобленный отморозок. Юрина попытка влезть без очереди была катализатором катастрофы. И тем не менее, тот не собирался пасовать. -Это у меня хер вялый? Ты его лапать начал ещё в машине, а встал у тебя только сейчас. И не пизди что это не так, я не слепошарый. И вообще, ты, Гена, меня заебал уже. С какой стати ты первый всегда? Может тебе треснуть разок, чтобы ты звездиться перестал?- Теперь Толику стало по-настоящему страшно. Он чувствовал... нет, он точно знал, что срывать агрессию будут на нём. На мгновение он потерял самообладание и судорожно забегал глазами по комнате в поисках путей отступления. Встретился взглядом со Степаном. На этот раз он глаз не отвёл, и произошло нечто поистине неожиданное: Стёпа несколько раз кашлянул, привлекая к себе внимание друзей, готовых в любую секунду начать драку, если не поножовщину. Хозяин квартиры поднялся со своего кресла и не терпящим пререканий Тоном сказал: -А ну успокоились оба. Вам напомнить, где вы находитесь? За порогом можете хоть поубивать друг друга, а на моей территории вы будете вести себя как люди, а не как бабуины..- Степан помолчал, оценивая реакцию Гены и Юры. Они синхронно, как по команде, сникли. Стёпа снова взглянул на Толика, помрачнел. -Я в этом участвовать не буду. Деньги за меня парню оставьте, пусть хоть поест нормально.- Стёпа покинул комнату, и когда это произошло, Толику вдруг стало ещё хуже. Казалось, что его бросили, что теперь он точно не в безопасности. Толик зажмурился и тряхнул головой, стараясь заглушить эти мысли. -Чё это с ним?- Поинтересовался Гена, глядя на дверь, через которую вышел Степан. И лысый, и усатый, казалось вообще забыли о существовании Толика в этот момент, даже несмотря на то, что первый продолжал удерживать его на своих коленях. Толик в свою очередь вдруг подумал, что он в этой своей пёстрой рубашечке, сидящий на Гене и растерянно хлопающий глазами, выглядит как цирковая мартышка. Толик скривился. Это ж надо было так себя унизить своими же ассоциациями... -Та хер его знает, чего он так психанул..- Ответил Юра, после чего пожал плечами, недобро ухмыльнулся и сказал то, что Толик успел прочитать на его лице ещё до того, как это прозвучало вслух: -Зато нам больше достанется.- *** -Да, да... вот так, хороший... хороший мальчик..- Толино предчувствие сбылось: это мерзкое прозвище всё таки прозвучало, и да, из уст Юры. Усатый мудак до боли вцепился в Толины волосы и грубо дёргал на себя, чтобы заставить того взять член глубже, в глотку. Когда это произошло в первый раз, Толик не сильно, но ощутимо шлёпнул Юру по руке и сказал, что если он сделает это снова - лишится всех прочих услуг и денег назад не получит. Обычно на подобных Индивидов такая угроза работала, но Юра был исключением. Он ничуть не смутился, и, кажется, вообще суть претензии не понял, лишь бросил пренебрежительное "я доплачу" и продолжил делать так, как ему нравилось. Толик давился рвотным рефлексом из-за которого глаза постоянно слезились. Всё вокруг было размыто и неотличимо друг от друга. Толика душил отвратительный запах пота и мочи, исходящий от Юриного небритого лобка. Гена был сзади, вбивался в Толика громкими хлюпающими толчками. Спасибо хоть смазать додумался, блять. Было больно. Очень. Ниже поясницы всё горело, периодически среди этого жара возникало страшное режущее ощущение, но Толика оно уже не особо волновало. Казалось он того и хотел - порваться, истечь кровью и умереть, лишь бы это прекратилось. Он и думать забыл о деньгах, не пытался посчитать в голове сумму, которую получит в конце. Не нужны уже никакие деньги, ничего не нужно, ничего, кроме одного единственного блага - смерти, сулящей покой. И в этот момент, кажется, сама вселенная услышала то, что творилось у Толика в голове и решила его проучить. Гена кончил, напоследок несколько раз толкнувшись особенно грубо и наконец-то вышел. Но он не наигрался. Несколько секунд, быть может, минута облегчения сменилась настоящим кошмаром. Толик почувствовал на виске холодную сталь пистолета и моментально оцепенел. -Чего застыл? Ты продолжай, продолжай..- Издевательски проговорил Гена и ударил Толика оружием, после чего вновь упёр дуло в его голову. - Либо Юра спустит в твой слюнявый ротик, либо я спущу курок. Постарайся как следует, мальчик, если не хочешь чтобы в тебе проделали новую дырку и нашли ей какое-нибудь интересное применение...- Внутри Толика всё обрушилось. В голове истерически застучало: "Нет, нет, нет, не надо... я передумал, я хочу жить, хочу! Даже такая убогая и дрянная жизнь мне дорога! Я не хочу её терять! Нет!". Тихо всхлипывая, Толик начал активнее работать ртом, игнорируя всё, что прежде доставляло ему дискомфорт. Теперь он не чувствовал противного вкуса, не ощущал вони, всё это исчезло, только одна вещь имела значение - желание жить. Жить, чтобы забрать деньги за весь этот ужас и первым же поездом уехать домой, в Невинномысск, гулять по бульвару мира, заесть всё пережитое мороженым, как ребёнок, а потом забыть про это, как про страшный сон. Чтобы закончить местный техникум, пойти работать каким-нибудь аппаратчиком на "Азот", получать зарплату раз в месяц и жить предсказуемо и спокойно. Эта картина, которая раньше представлялась ему унылой и серой, сейчас была пределом его мечтаний. Какая на самом деле это роскошь - иметь самую обыкновенную жизнь самого обыкновенного человека! Такой человек, в конце концов, имеет право обратиться в милицию, если с ним творят что-то противоправное. "А куда обращаться мне? В проституточный профсоюз?!" Он покинут всеми, никто не станет его защищать. Он совсем один в этом страшном чёрном космосе, в который сам по своей дурости и выскочил, ведомый амбициями. Ох эти амбиции... и где он теперь? В слезах и соплях (буквально) отсасывает какому-то ублюдку просто ради того, чтобы его не пристрелили. Соси или умри - какая жалкая смерть! Толик больше не пытался "играть". Он не скрываясь плакал и скулил, делая то, что велено. Клиентов же его состояние лишь сильнее возбуждало. Гена решил повысить градус и снял пистолет с предохранителя. В этот момент нервы Толика сдали. -Не надо!!!- истерически взвизгнул он, отскочив от Юры как ошпаренный и неуклюже отползая на трясущихся конечностях за диван, боясь что вот сейчас он не успеет, вот сейчас раздастся выстрел и его убьют. Выстрел действительно раздался. Пуля просвистела сантиметрах в пяти над Толиной макушкой, задев только волосы. Целью этого Выстрела было не убить, а только напугать, но Толику это было неведомо, им овладел животный страх. Он весь сжался за диваном, стараясь стать как можно меньше, незаметнее. Толику казалось, что ещё немного - и он сойдёт с ума от ужаса или умрёт от разрыва сердца прежде, чем его нагонит вторая пуля. Толик хныкал в голос, Гена и Юра смеялись. Двери комнаты с грохотом распахнулись. Рвздался грозный голос Степана: -Вы что, совсем страх потеряли?! Кровь от головы к херу прилила и остаток мозга отказал?!- Толик не видел, но слышал как хозяин квартиры стремительными шагами приближается к своим товарищам. Далее последовал диалог: -Где он?!- рявкнул Степан так, что Толик закрыл руками уши, хотя находился метрах в двух от него. -Кто... он?- Гена был настолько испуган, что даже не сразу сообразил, о чём речь. Юра же (это Толик тоже только слышал) быстренько начал одеваться, шурша одеждой и бренча пряжкой ремня. -Ты мне дурака не строй блять, олигофрен лысый. Пацан где?! И пистолет дай сюда.- Было слышно, как Степан одним движением обезоружил Гену. Лишь после этого Толик осмелился осторожно выглянуть из-за своего укрытия. Степан его заметил, кивнул в сторону двери. -Иди в ванную. Толик был настолько потерян и разбит, что без каких-либо мыслей в голове сделал, как было сказано. Оказавшись в ванной он сразу же заперся на шпенгалет и придвинул к двери тумбочку. На автопилоте залез под душ и включил горячую воду. Он пробыл там около двух часов. *** Когда Толик вышел из ванной, Гены и Юры и след простыл, а за окном уже светало. Степан сразу же проводил его в отдалённую комнату, где была кровать. -Покажись- Уже спокойно, но всё ещё довольно властно (иначе, видимо, не умел) сказал Степан. Подметив, что Толик снова встревожился в ответ на эту просьбу, Степан смягчился и уточнил: -Мне нужно тебя осмотреть. Эти двое...ну че я тебе рассказывать буду, ты сам уже убедился, конченные они. Гена так вообще отбитый. Я хочу лично проверить, насколько ты в порядке. Толик молча кивнул и несмело снял полотенце, позволяя Степану сделать то, что тот хотел. -Прозвучит так себе, но тебе повезло, парень. Серьёзно.- Констатировал Степан, окончив осмотр. -Не смотри на меня так, я сравниваю с опытом других... работников, бывавших здесь до тебя, ты отделался лёгким испугом. -Мне к голове приставили пистолет. Это теперь называется "лёгким испугом"? - лениво огрызнулся Толик слегка охрипшим голосом. -Ну, не знаю, станет тебе от этого легче или нет - но твоей жизни на самом деле ничего не угрожало. Гена ещё не настолько поехавший... он хотел добиться реакции, только и всего. Толику захотелось язвительно прокомментировать это кокетливо встрявшее среди предложения слово "ещё", но у него не было сил, поэтому он снова просто кивнул. -Сейчас поспи, а потом мы за завтраком обсудим... сложившуюся ситуацию, хорошо? Тон Степана не был вопросительным. Толик подчинился. Он не лёг, а упал на кровать, кое-как натянул на себя одеяло и провалился в глубокий сон без сновидений. *** Пробуждение было на удивление лёгким. Без тяжести в теле и гула в голове. Кровать была мягкой и удобной, из приоткрытого окна дул прохладный ветер. Толик потянулся не вставая и почувствовал, как на него накатывает такое чувство уюта и комфорта, какое он испытывал, наверное, только в детстве, вот так же просыпаясь летом и осознавая, что начались каникулы, и вместо школы после завтрака он пойдёт на Кубань, купаться. Приподнявшись на локтях, Толик посмотрел в окно. Уже было совсем светло. Всё вокруг дышало облегчением, свободой и надеждой на светлое будущее. Видимо, именно так ощущается конец "чёрной полосы" в жизни. Толик быстро оделся, отметив про себя, что перенести его вещи в эту комнату со стороны Степана было очень мило, и вышел из комнаты. Первым делом он зашёл умыться. Кое-как почистил зубы пальцем, поправил волосы и снова вышел в коридор. Местонахождение кухни Толик определил по запаху. Пахло кофе, хлебом, докторской колбасой и яичницей. -О, Доброе утро- Откладывая газету сказал Степан, когда Толик вошёл. -Доброе. Который час? -Пол двенадцатого. Толик хмыкнул и присел за стол. Хозяин квартиры предоставил ему выбор между кофе и чаем, Толик выбрал чай. Под слегка недоумённым взглядом Степана щедро плеснул туда молока. Из еды Толик предпочёл яичницу и пару бутербродов с колбасой и сыром. По мере насыщения его настроение становилось всё лучше и лучше. Он даже немного улыбался, словно совсем позабыл пережитый накануне ужас. Степан вздохнул, недовольный тем, что приходится спускать это воспарившего паренька с небес на землю, и начал: -Что ж.. давай обсудим то, что произошло этой ночью. Толик вздрогнул, явно не желая возвращаться к этим событиям, но нашёл в себе силы собраться. Последний раз. Самое страшное позади, сейчас он получит деньги, причём немаленькие, а потом заедет к знакомым на квартиру, соберёт чемодан, отправится на вокзал и первым же поездом уедет домой, в Невинномысск, на Кубань, купаться... Всё это будет - несомненно будет, совершенно точно и неоспоримо. Нужно только перетерпеть один этот разговор. Эндшпиль. Толик кивнул, ожидая, что скажет Степан. -Ну, для начала...- Тот взял с полки (судя по всему заранее заготовленную) стопочку денег. -Это за два часа, что ты пробыл с парнями.- Степан положил на стол 320 рублей и придвинул их в Толину сторону. Когда тот убрал их в свой кошелёк, Степан облокотился на стол, и, хоть в этом не было никакой необходимости, ведь они были наедине и никто не мог их случайно услышать, хозяин квартиры понизил голос и спросил: -А теперь скажи, сколько будет стоить твоё молчание. Вопрос застал Толика врасплох, из груди вырвался нервный смешок. Так и тянуло ответить: Нисколько, мол, кому я это рассказывать-то буду? Моя "работа" всё ещё вне закона, я о ней не сплетничаю. Но видя Степанову серьёзность, в которой сквозило что-то похожее на тревогу, Толик перестал внутренне веселиться, и, вежливо улыбнувшись (что удивительно - искренне!) Ответил: -Сколько сочтёшь нужным. На Степана этот ответ повлиял странно. Он отклонился на спинку стула и, приподняв бровь, посмотрел на Толика так, словно впервые увидел. После недолгой паузы Степан спросил: -Ты приезжий? -Да. -Откуда ты? -С Невинномысска.- Честно ответил Толик и пожал плечами. При этих словах Степан заметно расслабился. Заметив это, Толик запоздало подумал, что эти трое, видимо, не просто номенклатура, а номенклатура в городе известная, стало быть, жители Москвы вполне могут знать этих ребят в лицо. Вот поэтому Степан и удивился, когда Толик не стал ломить цену за молчание. Теперь для хозяина квартиры всё прояснилось: Провинциальный жиголо понятия не имеет, кто они. -Хорошо...- Выдохнул Степан и достал из кармана свой бумажник. -Вот этого хватит?- Он положил на стол 700 рублей. Толик поперхнулся чаем. -Более чем...- Не до конца веря в происходящее, он спешно убрал деньги к себе. -Вот и славно...- Степан продолжал смотреть на Толика, тому показалось, что Степан хочет сказать ему что-то ещё, и Толик решил уточнить: -Хочешь что-то сказать?- Степан тяжело вздохнул. -Хочу.- Он откашлялся, после чего изменившимся голосом произнёс: -Не знаю, что привело тебя туда, где ты сейчас, но сваливай из этого нахуй. Сегодня ночью произошёл полный пиздец, но ты остался жив. Однажды тебе повезёт меньше. Серьёзно, Толя. Возьми эти деньги, соберись и езжай.. езжай домой, учись, работай на нормальной работе... по-людски живи.- Толик ожидал чего угодно, но не этого. Собравшись с мыслями, нервно посмеиваясь, не зная как реагировать на это внезапное человеческое участие, он ответил: -Да я... в общем-то так и собирался сделать. -Честно? -Честное пионерское.- при этих словах Толик шутливо отсалютовал, сам плохо понимая, зачем, ему было неловко. Вся ситуация стала вдруг какой-то чрезвычайно странной, почти комедийной... И Толик решил рискнуть: -А можно кое-что спросить? Степан разрешительно махнул рукой. -С чего бы вдруг такая забота? И почему ночью ты отказался от моих... услуг? Извини, просто это, ну... обычно так не происходит. Мне интересно. Степан хмыкнул и улыбнулся, явно ожидавший чего-то подобного. Глянув на Толика, он дал ответ сразу на два его вопроса: -На сына моего ты похож, вот и вся песня. И лицом, и поведением есть немного... Ничего не могу с собой поделать.- Степан пожал плечами. Толик снова удивился, но на этот раз не растерялся и кивнул. "А, ну да, вот теперь всё встало на свои места..." -Спасибо за ответ.- Коротко отозвался Толик, внутренне чувствуя подступление другой, куда менее приятной мысли: Степан, импонировавший Толику на протяжении всего этого времени, на самом деле не такая уж душечка. Толику просто повезло, выпала счастливая карта, кто знает, как Степан вёл бы себя, выгляди Толик по-другому... Эти размышления отразились в его взгляде, бессмысленно направленном в чашку с остатками чая с молоком. Степан понял, о чём думает Толик и мысленно пожалел парня за это небольшое разочарование. Остатки завтрака доели в тишине, и Толик покинул злополучную квартиру. *** Толины знакомые - молодая пара, у которых он жил последние пару месяцев, новости о его скорейшем возвращении домой обрадовались больше него самого. Толика их реакция совсем не обидела, а лишь позабавила. Он быстро собрал вещи, благоразумно переложил только что полученную крупную сумму в чемодан, оставив в кошельке лишь самую малость - на ситро или мороженое, и отправился напоследок погулять по Москве. Казалось бы, ему в пору ненавидеть этот город, проклинать его, а-н, нет! Идёт себе довольный, как кот Леопольд, лыбится, по сторонам смотрит, и всё вокруг кажется таким светлым, ярким и воодушевляющим, как с почтовой открытки. "Жаль в мавзолей не сходил, жаль..." - цокнул языком Толик, после чего тут же снова просиял: "Зато на ВДНХ прогулялся! А мавзолей ещё посмотрю, вернусь я ещё сюда, вернусь, само собой..." Давно Толик не чувствовал себя таким окрылённым, свободным и счастливым. *** Время воодушевлённых прогулок прошло, и Толик пошёл в сторону дома, дабы забрать вещи и отбыть на вокзал. Он был весь в предвкушении: он уже слышал мерный стук колёс поезда, голоса попутчиков, заветное "чучух-чучух". Настроение уже было не просто хорошим, оно было великолепным. Ничего не могло его испортить. Даже сейчас, после того какая-то шпана, увязавшаяся за попугайской Толиной рубашкой под предлогом "Есть закурить?" пришла в ярость из-за отрицательного ответа и отпинала Толика всей толпой, с его губ не сходила умиротворённая улыбка. Ну побили и побили, обычное хулиганьё, бывали в жизни вещи и похуже. Отдохну немного и домой, за чемоданами. Но дыхание надо бы перевести. Толик присел на остановке...