Все началось со сна

Хнытье и легкие движения; ее тело меняет положение на ее кровати. Мягкие стоны и тяжелые вдохи. Она медленно, дразняще скользила рукой по животу, и остановилась на тазу. Она надавила на него, посылая дрожь вверх по ее ногам и прямо к ее ядру. Ее тело двигалось инстинктивно; ноги стягивались вокруг ничего, бедра скрежещали вверх и вниз, кругом и кругом, иска трения. Ее рука двигалась дальше вниз между сжатыми бедрами, и она прижалась к своему одетому центру. Она начала медленно, чувственно тереться о ладонь, заставляя ее стоны и возбуждение усилиться. Это хорошо, подумала она. Это действительно приятно.  Но что-то чувствовалось... не так. Она начала быстрее и сильнее прижиматься к своей руке, пальцы плотно обхватили ее киску, протягивая ее одежду. Ее стоны стали еще громче, когда она внезапно поняла, что на самом деле не проснулась; она пережила один из многих интенсивных и невероятно ярких мокрых снов, которые у нее были в последнее время. Медленно она начала восстанавливать некоторое подобие сознания и заметила, что она была еще более влажной, чем была во сне; ее сердце колотилось, и ее центр чувствовал себя горячим и скользким. В состоянии между бессознательностью и сознанием она засунула руку в пижамные штаны и трусики. Боже, я такая чертовски мокрая! подумала она, скользя средним и безымянным пальцами между губами и через промокшие складки, пробираясь к своему уже пульсирующему клитору. Она надавила на него, как только нашла. Черт, такая чувствительная ! она не была уверена, покидают ли слова ее рот или нет. Если это было чем-то похоже на любую из ее предыдущих «сессий мастурбации мокрой мечты», она знала, что не продержится долго. Все еще не полностью проснулась, она попыталась вернуться к своему сну, к тому, что вызвало эту реакцию со стороны ее тела. Ее лицо. Почему она не могла вспомнить её лицо? Она покопалась в своих воспоминаниях, но это было бесполезно. С тех пор, как она вообще могла вспомнить, как мечтала, большинство людей в ее снах были либо безликими, либо их лица были полностью размыты. Даже в ее кошмарах. Может быть, это было хорошо? Что-то вроде защитного механизма? она пыталась успокоить себя. Сегодня, однако, сегодня она хотела бы вспомнить. Она хотела увидеть ее лицо. Лицо девушки, которая неделями вторгалась в ее сны, «развращая» их сладостью ее губ; нежность ее прикосновения; хрупкость ее маленького, но мускулистого тела; захватывающий вкус ее киски. Но, в очередной раз, она потерпела неудачу. Очертания ее лица становились еще более размытыми, чем более сознательной она становилась, пока она едва могла разглядеть какие-либо из своих черт. Ну, все, кроме одного, единственный, кто оставался с ней после каждого повторяющихся сна. Как воспоминание о чем-то, чего никогда не было. Как вспоминать кого-то, кого ты никогда раньше не встречал. Сувенир , который она хранила в безопасности и носила с собой везде, куда бы она ни пошла, как будто боялась, что если она перестанет думать об этом, то потеряет что-то, кого-то очень особенного для нее: ее красивые, густые, темные, вьющиеся волосы.