Our time on Earth was through

Спокойствие. То слово, что может описать это место. Именно сейчас все тяготы ушли, будто их никогда и не существовало. Лёгкий ветер играл с прядками волос, раздувая те в разные стороны. Каждый момент здесь уникален: от свежести утреннего воздуха до нежного шороха листвы, который кажется особенно громким в тишине.  — Микаса, вставай, ты простудишься, — самый родной и тёплый голос отрезвлял разум, заставляя приоткрыть глаза и увидеть сначала бескрайнее небо с белоснежными покрывалами, а потом его.  — Эрен? — возникший в ее голове изумленный вопрос был прерван на миг, но вскоре осознание сложившейся ситуации заставило девушку оглянуться, чтобы быть готовой к возможным угрозам. — Когда я уснула? С момента, как я провалилась в сон...  — Ты слишком устала... — парень в длинных брюках сочетавшихся с белой рубашкой и с аккуратной прической улыбался, держа на вытянутых руках рыболовную снасть, рядом с которой стояла небольшая корзинка, наполненная свежепойманной рыбой.  Он был до боли знаком, но что-то в этом моменте не вписывалось в реальность, создавая ощущение, будто все происходящее было лишь вымыслом. Внутри всё стиралось из памяти: то, как они, удобно устроившись на берегу реки или озера, наблюдали за игрой света и теней, затем наблюдая, как рябь на воде отражает окружающий пейзаж. То, как поймали первую рыбу на скупую наживку и как девушка нежно вытирала белым платком его лицо. — Как будто... У меня был самый длинный сон, — девушка медленно поднялась с земли, и её бордовый шарф, словно оживший, тихонько соскользнул с шеи. Взгляды обоих проследили за его плавным движением, и неловкая тишина, полная спокойствия, окутала их с головы до ног.  Микаса уже протянула руку, чтобы поднять шарф, но Эрен оказался быстрее. Она знала, что спрятала эту вещь когда-то давно, но вот он снова на её шее, снова повязан его руками. Этот момент, наполненный неизвестностью и нежностью, словно связал их невидимой нитью в очередной раз.  — Не занимайся сегодня ничем, хорошо отдохни. Я поймал в реке большую рыбу... — Йегер одарил пространство вокруг свободной и непринуждённой улыбкой, его пальцы осторожно указали на корзину, где всё ещё плескалась жизнь.  В глазах мелькнул неожиданный блеск, словно отражение счастья. Но что же это было за счастье? Истинное величие обретает тот, кому не требуется ни подчиняться, ни повелевать, чтобы утвердить свою сущность.  Однако Эрен не принадлежал к числу таких "избранных". Он сам выбрал этот путь, хотя и предпринимал многочисленные попытки отыскать иной, тот, что мог бы спасти его самого, но такого попросту не существует. Во всей Вселенной никогда не будет реальности ними. Микаса осознала, что оказалась в мире, сотканном из её собственных мыслей и желаний. Это была не очередная фантазия, а, возможно, плод её воображения, но уже не полностью ей принадлежащий. Здесь руководил лишь Эрен, он всё уже знал и видел наперёд.  Но сейчас в памяти возникло другое. Ведь каждый раз, когда она сталкивалась с трудностями или опасностями, неизвестный голос возвращался, чтобы поддержать её и дать силы продолжать путь или наоборот уничтожить. И с каждым шагом она всё больше понимала, что этот мир был создан ею самой, чтобы помочь ей разобраться в себе и своих желаниях, но всё, что она вспомнила, — это... «Ты не смогла смириться со смертью Эрена и оживила его в этом мире. Однако сколько бы миров ты не создавала, ты не сможешь предотвратить смерть Эрена. Поскольку смерть свила гнездо в его душе, как бы ты ни пыталась его защитить. Она обязательно заберёт своё».  — Микаса, почему ты плачешь? — Йегер приблизился, бережно откладывая удочку и прочие снасти в сторону. В его голосе звучали нотки тревоги и замешательства.  — А? Что со мной случилось? — девушка коснулась щеки, убирая слезу, растерянно смотря на юношу. — Просто показалось, что мне нельзя здесь быть...  — Нам другого и не остаётся, — Эрен пристально смотрел в даль, где густой лес казался единым целым. Там, вдали, всё было спокойно, но что ждало их впереди? Он знал, что мир не будет оставаться тихим и безмятежным надолго. — В любом случае мы ничего не можем сделать...  — Что? — Микаса схватилась за ткань своей юбки, сжимая ту от тяжести на душе. — С того дня... мы оставили всё позади и сбежали сюда, мы никогда не сможем. Два месяца назад Марли закончил войну. Скоро начнется вторжение в Парадиз. Если все на острове сейчас не сбегут, они все будут убиты. Армин, он, должно быть, делает всё возможное, чтобы найти нас, но скорее всего у него не выйдет. Я не хочу бросать историю в ад и позволять убийствам друг друга продолжаться вечно, но я также не обрел решимости убивать людей за пределами Острова. Если так, то я лучше проведу оставшиеся четыре года своей жизни в тишине. Здесь, в этом уединенном месте, только мы вдвоем... Микаса, не так ли...  Ледяной ветер пробирал до костей, заставляя съёживаться от холода. Резкие порывы пронизывали насквозь, а услышанное било по ушам, заставляя цепенеть. Казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Только вдвоём, но лишь четыре года. Этого ли ты хотела, Микаса?  — Извини, забыла, мы же договорились никогда больше об этом не вспоминать, — Аккерман привстала, обняла Эрена и крепко прижала к себе. От него пахло морем, свежим деревом и прохладой. Девушка уткнулась в его грудь, не до конца осознавая смысл происходящего. Её сердце бешено колотилось, а в голове проносились тысячи мыслей и эмоций. Она чувствовала, как его объятия наполняют сердце теплом и уверенностью, и в этот момент ей казалось, что весь мир принадлежит только им двоим.  — Пообещай мне еще кое-что, — Йегер осторожно провёл по её волосам. — После того, как я умру, выбрось этот шарф. Микаса, ты будешь жить ещё очень долго. Забыв меня, ты обретешь свободу, — в небе были слышны крики чаек, время остановилось, а шло ли оно в принципе. — Прошу, Микаса, забудь меня.  Вот она, реальность, и ничто не могло быть так спокойно и свободно. Вокруг кипела ожесточённая борьба, а лезвие Аккерман находилось всего в нескольких миллиметрах от головы Эрена. Когда он открыл глаза, то увидел мир, жестокий и беспощадный во всей своей красе. Но в этот момент ни он, ни кто-либо другой не желал видеть ничего, кроме неё.  Теперь в его взгляде была лишь она, он ждал только её или Имир ожидала?... Нет, снова дом, снова спокойствие. Снова чайки парят в небе, а рыба плещется в корзине. Но теперь Эрен сидит на скамейке, его глаза закрыты навсегда. Боль пронзает сердце Микасы, когда в руках остаётся лишь голова любимого человека. Она никогда его не забудет.  — Счастливого пути, Эрен.  Но нет...  — А почему мы здесь? — маленький Эрен резко вскочил, но тут же осторожно потянулся, чувствуя, как мышцы наполняются приятной истомой, но что-то его определённо напугало в ту секунду. Он словно оказался не в том месте.  — Ты что, так крепко спал?  — Нет, просто... — Йегер провёл тыльной стороной ладони по усталым глазам, словно пытаясь разогнать туман в голове и вернуться к реальности. — Я будто видел очень длинный сон. О чем же он был...  — Эрен, почему ты плачешь? — малышка аккуратно надевала на себя ипровизированный рюкзак с хворостом, когда её сводный брат всё ещё лежал подле дерева.  Слёзы, словно драгоценные капли росы, скользнули по его щекам, и новый порыв ветра унёс их прочь, унося с собой и воспоминания о тех зелёных листочках, что танцевали на ветру в ту ещё спокойную пору.  — Микаса, почему у тебя такие длинные волосы?