Останься

— Как ты думаешь, парень уже догадался про нас? — задумчиво спросил Курогане, лениво разваливаясь на разворошенной постели и закидывая руки за голову. Я аж замер от такого вопроса, сжав в руках сапог. Обернулся на него через плечо, чуть изогнув вопросительно бровь. Улыбнулся и продолжил неторопливо одеваться. — Чего это ты вдруг? Он пробурчал что-то невразумительное, не поддающееся ни переводу, ни интерпретации, себе под нос. Я легко рассмеялся и потрепал его по ближайшему ко мне голому колену. — Не переживай. Даже если и так, он никогда не будет сомневаться в твоей мужественности. — Да я не про это, дурень! — мгновенно взорвался Курогане. Впрочем, также быстро остывая. Он несколько мгновений буравил меня алым взглядом из-под нахмуренных бровей — я мог поклясться, что чуть больше усердия, и во мне стало бы дыркой больше — а потом вдруг встрепенулся, заворочался и навалился на меня со спины. — Я вообще про другое, придурок ты этакий, — обжег он горячим дыханием мое ухо. Крупные смуглые ладони нырнули под тонкую струящуюся тунику, в прореху рубахи, добираясь до кожи. Я невольно откинул голову на его плечо. Прикрыл глаза, впитывая эти грубоватые ласки. — Да что с тобой? Обычно ты так себя не ведешь… Обычно мы совсем мало разговаривали после. Разбегались к себе, стараясь не шуметь и не привлекать внимания, а потом вели обычную жизнь. Я бросил косой взгляд в огромное выпуклое окно, за которым в ночном океане мельтешили красивые золотистые рыбки. Что в нем так изменил этот Подводный мир?.. Руки Курогане между тем обласкали все мое еще не успевшее до конца остыть тело. Он коснулся кончиком носа моей щеки, скулы — я повернулся к нему совершенно инстинктивно. Нащупав что искал под слоями одежды, он огладил сначала внутреннюю часть моих бедер, а потом накрыл рукой еще мягкий член, пусть и отреагировавший на его прикосновение весьма резво. Я выдохнул ему в губы, но не поцеловал. — Что случилось?.. Мой взгляд был чуть затуманен его близостью, но серьезен и даже обеспокоен. Подняв руку, я зарылся пальцами в его коротко стриженный затылок, не позволяя отвернуться, если ему вдруг захочется. Он предпринял попытку спрятаться за ресницами, но ненадолго. — Я хочу… — выдохнул он, высушивая мои губы, — …чтобы ты остался. — Что? Я действительно удивился. Он сорвал последние звуки моего вопроса поцелуем. Его ладонь на мне двигалась неторопливо, но методично. У меня уже хорошо стояло, я впитывал эту ласку всей кожей, то и дело дрожа. Хватка на его затылке усилилась, а когда он втолкнулся в мой рот языком, я застонал и чуть развернулся, обнимая его уже второй рукой. Курогане уложил меня на спину, опасно близко к краю кровати, но я подумал: если и упаду, он последует за мной: всегда ведь так было. Распутал слои, что я только-только на себе затянул, закинул мои ноги на свои плечи, даже не снимая с них сапог. Вошел медленно, но с таким удовольствием на лице, словно мы и не были близки всего несколько минут назад. Я вцепился в смятую простыню, чувствуя его внутри жарко и чуть садняще, но все равно приятно. Облизнулся, не отрывая хищного, практически голодного взгляда от него. Курогане ослабился. — Сожрать меня хочешь? — хохотнул. — Всегда, — не удержался от шпильки я. Он не церемонился. Движения выходили сильными, чуть рваными, с оттяжкой в конце. Я прокатывался по простыням раз за разом, ощущая наполненность и волны удовольствия. Нутро, едва успокоившись, распалилось жарко, требовательно, я впился в его запястья ногтями. Курогане зарычал. Легко стряхнул мои ноги с плеч, быстро перевернул меня на живот и подмял под себя, впиваясь зубами в мой загривок. Я высоко вскрикнул от неожиданности, ощущая, как он полностью захватывает меня в тиски. На запястьях сомкнулись горяченные ладони, затылок обжигало его хриплым дыханием, нутро заполнялось страстным жаром. Кровать под нами заходила ходуном, заскрипела. Проклятье, он действительно разошелся. Сложно будет не догадаться, что происходит в его комнате после такого. Тем более, что я не мог молчать. Он трахал меня так, что я стонал без остановки, не в силах держать в себе ни голос, ни чувства к нему. И чем больше из меня выходило, тем требовательнее, жаднее он становился. Мне на затылок падали капли его пота, я слышал его над собой, чувствовал запах, что разливался вокруг. Меня уносило в ощущении Курогане. Я растворялся в этом алом с черным мареве, что хотел меня себе, здесь и сейчас, забирая всего. Оргазм был такой яркий и долгий, что меня выгнуло к нему. Я прижался спиной к пылающей груди, щекой к лицу, чувствуя в своем немом крике, как он сжимает мою шею — нежно, но крепко, изливаясь следом внутрь. Я слышал его голос, обрывистый и низкий, он прокатывался по мне волнами дрожи. Как мне нравилось слышать его в такие моменты… Когда я уткнулся лицом в постель, пытаясь отдышаться, он навалился сверху, подминая меня под себя. Зарылся лицом в мои волосы, обхватил крепко, прижимая мои руки к телу. — Останься… — скорее почувствовал нежели услышал я. Я повернул сначала лицо, оставляя на его взмокшем лбу легкий поцелуй, а после развернулся полностью, обхватывая руками сильную спину. Он сжался, притиснул меня к себе, не поднимая лица. Мой любимый песик. Я погладил его по влажному затылку, встопорщивая жесткие черные волосы. — Ну и что мне с тобой делать?.. — невольно рассмеялся, чувствуя, как объятья крепчают. Он снова пробурчал что-то в меня, вырывая еще один приступ смеха. Я запрокинул голову, выдохнул и посмотрел на отблески воды на потолке, поглаживая чуть расслабившееся тело в своих объятьях. — Какой красивый мир…

***

— Фай, у вас на шее сзади какое-то красное пятно, — слегка обеспокоено проговорил утром за завтраком Шаоран, проходя мимо меня к столу. — М? — Я инстинктивно прикоснулся к слегка саднящей коже, отложив ножик для икры. Кончики пальцев ощутили легкую припухлость, теплее чем окружающая ее кожа. С другой стороны стола усилился хруст от крабьего панциря, жестоко раздираемого на куски. — Похоже, кое-кто слегка перестарался ночью, — легкомысленно отозвался я, широко улыбнувшись, и продолжил накладывать на воздушный крекер темно-фиолетовую рыбью икру. Шаоран стрельнул глазами в сторону скривившегося Курогане и чуть покраснел. — Может… попросить у госпожи Фуко заживляющую мазь? — О, не стоит, — замахал рукой я. — Пару дней, и все пройдет. — А Куропончик-то у нас зверь! — звонко, громко и ехидно воскликнула Мокона, прыгая возле Курогане. — Умолкни, булка безмозглая! — тут же взорвался на крик он, попытавшись было поймать белую, но Мокона слишком хорошо знала его, чтобы попасться таким образом. Мы с Шаораном засмеялись в унисон, наблюдая за неравной погоней по столу. А за огромным круглым окном гостиной лучи утреннего солнца пронизывали насквозь водную толщу, расцвечивая океан переливчатыми лазурными оттенками.