Теперь и я в твоих лапах...

Конфуз сковывал Демона, эти пара секунд, казалось, длились целую вечность. И как только в голову, наконец, пришла мысль о том, что «он не сможет выстрелить в таком положении!», Лоуренс с размаху кидает пистолет в Демона. Отвлекающий маневр; пока внимание Демона было переключено, Сэмми старается подняться хотя бы не на ноги, но на колени. Таким тяжелым сейчас казалось тело, из-за большой потери крови, или, лучше сказать, чернил, перед глазами мельтешили тёмные пятна, страшно кружилась голова. Следующее действие он рассчитывал совершить более аккуратно, но в его состоянии получилось небрежно. Поднявшись, он ударяет головой по руке Демона, выбивает пистолет из его рук, и тот отлетает на приличное расстояние. Все действо длилось всего несколько секунд, ни Демон, ни даже сам Сэмми не могли ожидать, что это произойдёт. Однако факт налицо: Лоуренсу суждено пожить еще немного. Теперь, когда Демон обезоружен, имеет смысл поскорее подняться на ноги — грядет рукопашный бой. Наконец Сэмми замечает, что руки таки отросли наполовину. Опираясь на них, он встаёт, отпрыгивает на безопасное расстояние, влево, и ждет действий Демона. Первым Лоуренс нападать не решался — в его глазах еще летают помехи, он очень плохо видит окружение, его шатает из стороны в сторону, словно выпившего. «Да, сплоховал... С другой-то стороны, если бы я решил бежать, может, меня бы вообще не стало.» — С досадой размышляет Лоуренс, лишь бы занять чем-нибудь свой разум. Размышления во время боя оказывают на Сэмми седативное действие, нарушенное сознание начинает концентрироваться на чем-то одном, становится четче. Теперь, когда поток мыслей вновь начал проходить в голове Сэмми, картинка стала яснее. Вот он Демон, снова перед ним, и тоже не решающийся напасть первым. Кончик его хвоста дрожит, взгляд, пусть и залит чернилами, но кажется Лоуренсу знакомым. Ровно так же Чернильный Демон смотрел на Джоуи Дрю — со страхом и оцепенением. Сэмми опускает взгляд ниже. Его револьвер лежал у ног Демона, но тот не решался поднимать его. — Страшно? — Триумфально улыбается Сэмми, и из-за слабости уголки его губ заметно подрагивают. Даже на улыбку приходится искать должное количество сил, и Сэмми лишь надеется, что это состояние временное. Спустя небольшую пауза продолжает: — Страшно, да? Наконец-то ты стал меня бояться. — Со рта стекает струйка крови, и Сэмми прерывается, чтобы вытереть ее. Следующие слова звучат холодно, будто Лоуренс до этого говорил их так много, что уже потерял их значимость, — Ты снова меня жалеешь. До последнего не решался стрелять в голову. И это при том, что ты сильнее меня. Уверенный, немигающий взгляд, в котором еще отражалась предсмертная пустота, устремлен на Демона, а он не может ответить своему любимому тем же. Это похоже на немое уважение, Демон просто не может решиться двинуться с места, ведь тогда эти прекрасные, уверенные глаза приобретут новый блеск — блеск предстоящего боя. «Прекрасен... Фактически умерший, но еще стоящий на ногах. Солдат крепости Осовец.» Лицо Лоуренса освещает теплая улыбка, по крайней мере так она выглядила бы у всех остальных. Вместе же с пустым взглядом, поражённым смертью, улыбка смотрелась обреченно, отчаянно. — Что ж, кажется, бой идет к концу. Давай, нападай, я — живая мишень, у тебя прекрасная возможность выиграть. — Ноги Лоуренса дрожат, готовые упасть, и Демон, наконец, понимает, что Сэмми и сам прекрасно сознает свое плачевное поражение. Он улыбается лишь из гордости за самого себя, что он все еще может стоять. Гордится тем, что так долго держится. — Уверен, Сэмми? Исход ведь очевиден, — Произносит Демон холодно, однако сквозь толщи этого льда можно услышать легкое подрагивание голоса. Возможно, это тоже можно назвать гордостью за своего любимого — настолько сильное, что даже пробило ледяной тон Демона. — Я же сказал, что еще поборюсь. — Голова Сэмми склоняется набок из-за того, что ослабленная шея уже не в силах ее держать. Демон хмурится, даже его хвост застывает в нерешительности. Перед ним точный мертвец, слабо понимающий ситуацию, однако готовый идти до конца. Любой бы на месте Лоуренса давно рухнул, в конце концов попрощался с жизнью, но Сэмми, этот «особенный», по мнению Демона, еще держит собственную жизнь за хвост. И, в момент этого молчания, словно прочитав мысли Демона, Сэмми зажимает большим пальцем кисть другой руки. — 50. Вау, как я еще жив? — Усмехается Сэмми. Его подлинная радость собственному везению на мгновение пробуждает во взгляде прежний блеск, но тут же потухает, стоило телу пошатнуться. Сильный эмоциональный поток сыграл против Лоуреса. — Это пульс мертвеца, — Подтверждает Демон. — Ага, — Отвечает Сэмми в слепой радости, словно не замечая, с кем говорит. Возможно, он уже мало что понимает, это похоже на предсмертный выброс гормонов. В довершение, Лоуренс трет ладони друг о друга и театрально заявляет: — Ну-с, начнем, пожалуй? Демону стало не по себе, теперь взгляд Сэмми стал еще более пустым, а с лица все еще не сходит обречённая улыбка. Напряжение и некоторая доля страха заставляют Демона отойти на шаг назад. — Все путем, приятель. Я умру и больше никогда не увижу твою рожу. — После Сэмми натягивает уголки губ обрубками собственных рук, — Улыбайся! Это в твоём стиле! Ну? Не расстраивай меня! Далее Сэмми не стал ждать ответа от Демона — понял, что и на этот вопрос он не ответит. Сконфужен, он просто стоял на месте, фирменная улыбка пропала с его лица и будто бы передалась Сэмми. Теперь они словно поменялись ролями, и это было жутко осознавать. Демон словно смотрел в свое же отражение. — Хорошо, давай я подойду, — Соглашается Сэмми таким тоном, будто сделал Демону одолжение. Прихрамывая, содрогаясь всем телом от любого мышечного усилия, Лоуренс добровольно подходит ближе к собственной смерти. К смерти, состоящей из чернил, одетой в рубашку, костюм-тройку и шляпу, которая в данный час лежала где-то на полу. К смерти с острыми клыками и широкой улыбкой. К смерти, всегда преследовавшей Лоуренса по пятам. Наконец, она его нашла. — Сэмми... — Начинает было Демон, но тут же Лоуренс обрушивается на него всем слабым телом, обнимает за плечи, чтобы окончательно не упасть, и упирается носом в мускулистую грудь. — Хватит болтать... — Хрипит Лоуренс. Его прерывистое дыхание тёплыми волнами обдает кожу Демона, и он вздрагивает. Хрупкий и нежный, Сэмми только что добровольно обнимает его, видит в нем опору, перед всеми этими действиями Демон был чертовски слаб. Ему просто не хватало духу прекратить это, он никогда не обнимался по-настоящему, без обязательств и фальши. Что-то загорелось внутри Демона, старые воспоминания, прежний Сэмми Лоуренс, не связанный в чернильной тюрьме. Сильные руки обнимают Сэмми так крепко, как могут, подбородок опускается на надплечье. Кажется, у смерти не хватит духу прикончить свою следующую жертву. Слишком прекрасна, чтобы покидать этот мир. — Сэмми, я... — Снова пытается начать Демон, однако следующее обстоятельство заставляют его опешить. Подбородком он чувствует пульс Лоуренса, и он стучал явно не на 50 ударов. «110?..» — Недоуменно спрашивает Демон сам себя, но ответ на свой вопрос получить не успевает: следует удар в пах, а затем — в живот. Удары такой силы явно не могли говорить о предсмертном состоянии ударившего. Кислота подступает к горлу Демона, его почти вырвало, но он вовремя проглатывает содержимое желудка. Смотрит недоуменно, ошарашенно, гневно на Лоуренса, а он уже успел поднять револьвер, который так удачно лежал возле Демона, на полу. И уже не пустым был его взгляд, а с яркими бликами азарта. — Повелся! — Восклицает он, и несколько пуль летят в Демона. От одной удалось уклониться, а остальные две летели по диагонали, от них Демон не успел увернуться. Первая попала ему в ногу, а вторая — в правое плечо, так, что рука отнялась. «Левой рукой пистолет держать будет трудно» — Подмечает Лоуренс, ехидно усмехнувшись. С не меньшим удовольствием он наблюдает за тем, как болезненно, в гневе рычит его враг номер один, поднимает голову на Лоуренса и, скалясь, выпаливает: — Так ты ждал, пока отрастут руки? — Клыки сияли опасным блеском, а взгляд, Сэмми уверен, выражал безумие. — Ты сам виноват, что не заметил. По-твоему, чем я обнимал тебя? — Констатирует Лоуренс, вполне довольный собой, когда бежит вслед за Демоном, нагоняет его и ударяет близ затылка. Следом берет его за плечо, с силой разворачивает и головой пробивает ему лоб. Пока Демон отходит от шока, Лоуренс берет его плечи и врезает в стену, сделав пару хороших ударов с грудь и живот, однако в это время Демон приходит в себя, сам решает действовать и переворачивает Лоуренса так, что теперь он оказывается прижатым к стене. Ядовитая ухмылка вновь появилась на лице, на секунду оба создали меж друг другом нить взглядов, и в этот момент становится ясно, что за чернильной завесой Демона скрывается ровно такой же взгляд, полный азарта, что и у Сэмми. Удар в ключицу, в лицо, в солнечное сплетение — Лоуренс едва стоял на ногах. Демон больше не игрался. В последний момент дуло револьвера направляется в живот Демону и простреливает его насквозь. Тот мигом забывает о Лоуренсе, смотрит на свою рану, и это позволяет Сэмми высвободиться. Правда, ненадолго. Хвост хватает его за запясться, притягивает к Демону, и теперь он хватает любимого за обе руки. Тащит его силком в центр комнаты, играючи исполняет с ним первую часть вальса, ухмыляясь. — Танцуй, любимый! — Урчит Демон, хищно оскалившись. Это был очень неизящный, полный крови вальс. В нем Сэмми и Демон пару раз отхаркивали собственную кровь, одариали друг друга новыми ударами и ссадинами. Демон беспощадно волочил Сэмми за руки с такой силой, будто они вот-вот оторвутся вновь. Поворот — новый выстрел. Вращение — и Демон отпускает Сэмми, а тот встречает стену. И минуту не продержался кровавый танец. Вновь все встало на круги своя: стена, удары, выстрелы, порезы. В конце концов, Демон перешел на крайности: когти глубоко вонзились в грудную клетку Сэмми, отчего тот болезненно застонал. — Так бы сразу! — С губ Сэмми стекает струйка крови, он слизывает ее, но на ее место становится другая, более густая. — Я рад, что тебе весело, — Спокойно, но с хищной улыбкой отвечает Демон. Быстрым движением Демон оказывается за спиной Лоуренса, но тот ударяет его головой в лицо. — А тебе? — Его тон похож на тон мальчика, играющий в снежки вместе со своим другом. Похоже, он действительно получает удовольствие. Даже не обращает внимания на то, как начал общаться с Демоном словно с приятелем. В следующую секунду когтистая рука пробивает грудную клетку Сэмми насквозь, так, что он падает на колени. — Мне? Разумеется, — Мурлычет Демон, довольно рассматривая проделанную работу. Сэмми пытается встать, но рука Демона надавливает на его плечо, так, что Лоуренс полностью падает животом к полу. «Черт...» — Ругается Лоуренс, стиснув зубы и от досады, и от боли. Он чувствует, как ниже спины на него садится Демон, приникает к Лоуренсу грудной клеткой, поставив по бокам полусогнутые руки. — Выбыл, — Шепчет Демон ему на ухо, а затем тут же проходится по нему кончиком языка. — Мой смелый Лоуренс, я так горжусь тобой... Не будет больше ни одного, кто бы сражался со мной на равных. Тяжёлое дыхание обдает шею Лоуреса, когда Демон несильно, но ощутимо трется своим пахом о его таз. Противные, едкие мурашки проходят по спине Сэмми, и он рефлекторно жмурится. — Давай ты сделаешь это, когда я умру. — Иронично подмечает Лоуренс. — Страшно? — Безрадостно интересуется Демон, когда обхватывает Сэмми за скулы и поворачивает его голову к себе. Вопреки ожиданиям, пусть и читались во взгляде нотки страха, но в остальном Сэмми был совершенно спокоен. Даже позволил себе слабо, но безрадостно улыбнуться. — Да, страшно. От того, как ты любишь меня. В следующий миг из-за плеча Лоуренса появляется устремленное на Демона дуло револьвера, выстреливает в голову, но тот отшатывается. Это позволило Лоуренсу привстать, развернуться и со всей силы ударить Демона в солнечное сплетение. Того на время парализовало, страшный кашель поразил его, и в эту минуту беспомощности Сэмми валит своего врага на пол. Садится чуть выше таза, расставив колени врозь, и вновь направляет дуло револьвера прямо в голову Демона. — Выбыл, — Бесстрастно констатирует Сэмми. — Я все рассчитал. У тебя мало сил, чтобы превратиться в чернила и переместиться. Ты знаешь, что у меня хорошая реакция. Двинешься — и я тебя застрелю. — Но при этом и ты истекаешь кровью. Ты и так много потерял, а теперь... — Демон тяжело вздыхает, сочувственно глядя на возлюбленного, — Боюсь, все кончено. Для нас. — Делай выбор, Бенди, — Горестно усмехается Сэмми, и от собственного имени, произнесённого так мягко и спокойно, Демон вздрагивает. — Победитель лишь один. Убьешь себя или меня? А пока думаешь, я хочу кое-что сказать, ха-ха, пока еще при уме. Демон застыл, пропала и улыбка с лица, и взгляд, казалось, оставался неподвижен. Снова эта картина: уверенный Сэмми, уже по-настоящему умирающий. И, казалось, он должен плакать от безысходности, но нет, он улыбается. Теперь Демон видит разницу. На сей раз в глазах Сэмми блестели слезы, вот-вот готовые скатиться по щеке. Такие слезы подделать нельзя. — Что ж, я хочу лишь сказать, что ты идиот. Из-за своей недоверчивости устроил чертову резню. И как? К чему же ты пришёл? Я действительно предатель или как? Скажешь, что револьвер я взял у патрульных или что? — Сэмми почти кричал сквозь ломаный голос, — Знаешь, мне страшно умирать. Как бы я ни говорил, что смерти не боюсь, но, черт возьми, ее боятся все. Из-за тебя меня не станет. Из-за тебя я стану лужей чернил. Потому что ты мне не верил. А я думал, любовь про то, чтобы верить своему партнеру несмотря ни на что... Рука Лоуренса тянется к правой подтяжке. Медленно, будто боясь собственных действий, он спускает ее. — Знаешь, я действительно думал, что мы сможем сгладить углы своей вражды. Я правда пришел мириться с тобой. И пусть у меня не самый лучший характер, и выглядел я так, будто мне все должны, но... Вторая подтяжка следует примеру первой. Собственные действия провоцируют новые капельки слез. Демон же смотрит на это, не мигая, в совершенном недоумении. — Да, я чертовски тебя ненавижу, но, оказавшись здесь и не найдя выхода, я правда подумал: а может, мы сможем? Может, этот ублюдок не так уж плох? Демон в волнении стискивает зубы; Лоуренс привстает, чтобы снять штаны. Отчасти в словах Сэмми действительно была правда. Его по-настоящему страшила смерть. Любой ее боится, в этом нет ничего зазорного, и Лоуренс без стыда это признает. Все остальное же — очередная фальшь, игра на публику, которую с каждым шагом реализовывать оказывалось все труднее и труднее. Сейчас, ради получения полного доверия Демона, ему придется разыграть свою роль настолько, чтобы самому стать ею. Где-то в глубине души он надеялся, что Демон сделает выбор раньше него, тогда Сэмми не придется делать то, чего он никогда не примерял на себя. Но надежды не оправдались, Демон молчал. — Что ж, раз ты так и не сделал свой выбор, я сделаю его за тебя. Я покажу, что мои намерения чисты, что я говорю правду. Ради тебя, Бенди, ради достижения мира между нами, я... Фальшь, фальшь, фальшь ударяет в голову все больше, от этого становится дурно. Голоса в голове проклинают Сэмми Лоуренса, кричат о его падении, но ему уже плевать. Слёзы застыли на его глазах, но взгляд ещё полон решимости. Он кладет одежду рядом и привстает, чтобы расстегнуть у Демона ширинку. — ... Я... Убью сам себя.

***

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — Кричало сознание Лоуренса. Но выбор свой он выбрал сам. Демон просто не поверит Лоуренсу иначе, даже если бой окончится миром, и Сэмми удастся в чем-то его уверить, тень сомнений все еще останется. Сэмми же нужен полноценный исход. Как троянскому коню, ключу к реализации плана Элисон и Тома, он обязан сделать все возможное, чтобы узнать все секреты Демона. А иначе, кроме как доверием Демона к Лоуренсу, их узнать не удастся. Логово тут и там защищено, просто так не пробраться, а если и удастся зайти внутрь — убьют чернила или сам Демон. Он недоступен со всех сторон, и чтобы узнать о бобине, о чернилах и логове, придется пожертвовать всем. Даже самим собой. Демон знает, как Сэмми боится этого, знает, что ради него просто так он бы на это не пошел. Этот поступок Лоуренса заставит Демона задуматься над истинностью его слов, пусть даже они в реальности фальшивы. После этого Лоуренс окончательно станет его. И причин для недоверия не будет. Когда Сэмми высвобождает его член из штанов, Демона словно ударяет током. — Л-Лоуренс, стой... — Молчи. — Шипит на него Сэмми, опаляя влажным от слез, но суровым от гнева взглядом. — Ты всегда этого хотел, что сейчас не нравится? — Я не хочу, чтобы было принудительно. Не надо, Сэмми, я верю тебе, — Поспешил остановить его Демон, но на эти слова Лоуренс громко смеется. — Ты пробил мне грудную клетку насквозь, а теперь переживаешь за мою неприкосновенность? — Он вытирает с уголка глаза слезинку. — Ты беспокоишься обо мне только тогда, когда тебе удобно. Разве это называется любовью? По мне, ты просто... Но Сэмми не успевает договорить. Демон, вопреки дулу револьвера, способного в любой момент выстрелить, рискует; валит Лоуренса на пол и нависает над ним. В этот момент взгляды обоих меняются местами: Сэмми теперь смотрит на Демона удивлённо, а Демон — сердито. — Я знаю, тебе не нравится моя любовь. Но и любить я не умею, знаешь ли. Я чернильный монстр, нам это чуждо! Но ты представляешь, сколько усилий мне далось одно малюсенькое ядрышко чувств к тебе? Я животное, монстр, да, я следую инстинктам, и я даже на четверть не человек! Я не знаю, как правильно! Покажи! Покажи, как должно быть, я стану лучше! Ты же сам говорил, что пришёл мириться, так постарайся научить меня! Нам обоим станет легче, если мы поймём друг друга. Повисло долгое молчание, в котором Сэмми и Демон безмолвно сверлили друг друга взглядом. Ни у кого не находилось слов, чтобы что-то добавить, точнее, у Демона крутилась одна мысль в голове, но он сомневался, стоит ли ее озвучивать. Может, он сейчас все испортит. Может, на этом все и кончится. Может, Лоуренс навсегда уйдет из его жизни. И, в конце концов... По-человечески ли это — говорить такое сейчас? Перед тем как говорить, Демон наклоняется к Лоуренсу и принимается зализывать его рану. Чернила, спускающиеся с корня языка на кончик, вместе со слюной, стекали в каждую неровность, просачивались в окровавленную плоть. Сначала Сэмми думал, что слюна Демона просто обезвредит раны, но вскоре прозрачно-черная субстанция начала сплетаться в волокна, а затем и друг с другом, и в конце концов образовывать новые мышцы и ткани. Лоуренс смотрел на этот процесс, не мигая. Будто древесные корни вплетались в почву, словно виноградные лозы разрастались по стене, слюна Демона вплеталась в плоть Лоуренса, создавая, пока что, только полупрозрачные волокна. Следом Демон прокалывает палец, надавливает на его подушечку и высвобождает внутрь раны собственные чернила, и тогда волокна начали приобретать глубокий чёрный цвет. Они больно жгли первое время, потому что организм отторгал инородный объект, но после рана окончательно затянулась, и жар постепенно спал на нет. — К черту бой, мы оба фактически убили друг друга. — Спокойно и мягко произносит Демон, когда снимает с себя пиджак, а после расстегивает пуговицы на жилете. Его он пока что лишь снял с плеч, так как понял, что теперь его мысль таки придется озвучить. Глубокий вдох, руки отпускают края жилета, а взгляд выражает беспокойство. После длительного выдоха Демон решается: — Ты... Хочешь? В этот момент нить, соединяющая взгляды Демона и Сэмми, словно накалилась до предела. Казалось, меж этих двух можно протянуть руку и обжечься. Словом, после этих слов атмосфера вокруг стала совсем иной — напряженной и сковывающей. И Сэмми отлично чувствует эти перемены, даже в самом себе. Он нервно сглатывает, прекрасно понимая, что отступать уже нельзя, и если именно так можно добиться доверия Демона, то иного пути просто не предусмотрено. Откажется — и стена меж ними снова возведется, и вновь ломать ее будет ещё труднее, чем сейчас. Нужно просто собраться с духом, и... — Да, — Тихо, но уверенно произносит Сэмми, после чего чувствует, как жар вперемешку с рябью страха начинает просачиваться сквозь его тело. Теперь тот самый день повторится, более того, получит продолжение. Наконец, жилет тоже покидает тело Демона, и он остается лишь в рубашке и штанах. Лоуренс ожидал, что его руки будут трястись от волнения, но Демон был сосредоточен и тверд намерениями. Берет ноги Сэмми за колени, подгибает их и раздвигает настолько, чтобы сесть меж них. Лоуренс же не издал ни звука, лишь спокойно наблюдал за действиями своего ненавистного врага. Какие же эмоции бушевали внутри Лоуренса, даже сам он думать не хочет. Хоть он и лежал, но его малокровие существенно сказывалось на самочувствии. Он смотрел на мир сквозь слабые помехи, Сэмми готов поклясться, что его давление сейчас граничит с критическим. От вида вставшего, крупного члена Демона пересыхает в горле. Он уже думает, что тот не станет церемониться, приготовился к самому худшему — к боли, — но, вопреки ожиданиям, Демон отламывает зубами острые когти, чтобы не ранить любимого. — Сначала пальцы, так? — Спрашивает Демон, хотя заведомо знает ответ. Лоуренс не отвечает, лишь открывает рот, впуская пальцы Демона внутрь. Его слюна совершенно обычна, она лучше подойдёт в качестве замены смазке. Ком застрял в горле, немедленно хотелось подорваться и убежать, а лучше — поднять пистолет и убить, наконец, Чернильного Демона. Выплюнуть его пальцы или вовсе откусить. Но как ни прискорбно, Демон нужен живым для хорошего исхода плана. Очень жаль, что шанс на его убийство попался так рано, когда совершенно не нужно. Один палец почувствовался у сфинктера, и сердце Сэмми начало колотиться быстрее. «Это действительно единственный выход?» — Думает он, хотя прекрасно понимает, что рано или поздно это должно было случиться. Демон поднимает голову и шепотом произносит, так ласково и заботливо: — Надеюсь, на сей раз я не доведу тебя до слёз. «Ты не хочешь, чтоб было принудительно, но охотно соглашаешься после простого «да». О Господи, не пытайся быть хорошим!» — Мелькает в голове Лоуренса, и сразу после этих слов жизнь его словно разделилась на «до» и «после». Демон ввел один палец — его уже хватило, чтобы почувствовать дискомфорт и боль, и Сэмми резко выдыхает сквозь сжатые зубы, но взгляд не отводит. Он должен держаться. Даже на самом социальном дне нужно крепко стоять на ногах. Сначала темп медленный, неспешный, но после плавно переходит в более быстрый. Влажный от слюны палец трется то о верхнюю, то о нижнюю стенки, пытаясь найти чувствительную точку, но из-за этого Лоуренсу становилось только больнее. — Не надо меня гладить, — Отзывается Сэмми хрипло, нахмурившись, — Я же не девушка, чтобы это делать. На секунду голова Демона поднимается, смотря на Лоуренса, но после вновь опускается, вновь принимая сосредоточенный вид. — Учту, — Только и произносит он. Сэмми кажется этот тон странным, голос будто бы зажеванный. Кажется, Демону вовсе не по душе все эти прелюдия, он хочет начать прямо сейчас, это видно по его твердеющему члену и капелькам пота на лбу. Он даже не отпускает привычные лести, не наслаждается процессом, хотя долгое время ждал этого. Пальцы — условность, которая ему совсем не нравилась. Однако, когда в ход пошли уже два пальца, которые по ширине уже проходили на полноценный фаллос, Сэмми задирает голову вверх и почти стонет на вдохе. В этот момент Демон словно встал посреди пожара — резкий жар нахлынул на него. Все это время его любимый лишь прерывисто дышал, не позволяя себе большего, а здесь черта почти пересеклась. Еще немного — и Демон бы услышал так давно желанный голос Лоуренса, своего любимого. Следующий толчок был резче, и Лоуренс вздрагивает, выдохнув через стиснутые зубы. Его лицо, с нахмуренными бровями и влажными глазами — возбуждало желание Демона. Хотелось начать ублажать уже не пальцами, а собой, так, как хочется, так, как давно мечтал. Толчки стали грубее, пальцы вводились до основания, и Демон уже плохо контролировал себя. Ему нравилось, как на каждый новый толчок Сэмми шипит, прерывисто дышит, все еще удерживаясь от стонов. Так хотелось найти в нем ту чувствительную точку, которая, наконец, пробудит в Лоуренсе удовольствие. Сейчас же, он видит, Сэмми испытывает лишь дискомфорт — его обмякший член так и покоился на животе. Он не возбуждён. — Черт... Что мне сделать, чтобы тебе стало приятно, любимый? — Мягко обращается к Сэмми Демон, всматриваясь в полупустые, застывшие на каком-то объекте глаза Лоуренса. — Что хочешь, — Получает он сухой, лаконичный ответ. Сэмми, возможно, не хотел показывать такую сильную незаинтересованность, но терпеть уже не было сил. Ему больно, он совершенно не хочет этого, это походило на странный подвид изнасилования. Он пытался ухватиться хоть за малую долю удовольствия в своих ощущениях и приумножить ее, чтобы хотя бы не чувствовать себя так подавленно и жалко, но удовольствия действительно не было, совсем. Не из чего было выжимать, Лоуренс согласился на это ради желаемого результата. Он не представляет, как будет вытерпливать уже самого Демона в себе. И, только он об этом подумал, пальцы выходят из Лоуреса. На место них приходит то, чего Сэмми так боялся. То, чего так избегал. Головка уже толкается вперед, и в этот момент в голове Лоуренса лишь одна, но очень громкая и горестная мысль: «Прости, Сьюзи.» Демон входит медленно, но уверенно, ощутимо с нетерпением, и сладостно выдыхает, когда уже наполовину в нем. Сэмми же с каждым мигом все больше задирает голову, все больше темя вжимается в половицы, а сквозь сжатые зубы слышны тихие пищания. — О Господи, — Выдыхает Демон, облизывая клыки, — Я, наверное, сплю. И, видя, как скривилось лицо Сэмми от боли, приникает грудью к его, целует глубоким поцелуем и параллельно с этим вгоняет фаллос до предела. Демон еще не начал двигаться, а тело Лоуренса уже дрожит в мелких конвульсиях. Поцелуй разрывается, в глазах Сэмми просачиваются новые слезинки, а Демон опускается ниже, к шее, целуя и целуя вновь и вновь, словно одержимый. «Нет, он — не как Алиса Ангел. Это что-то в тысячу раз более пьянящее. Наглядное превосходство пали над оригиналом. Мой Лоуренс...» Первый толчок, и снова Лоуренс ощутимо дрожит, рот прикрывается рукой, и в этот момент Демон понимает: он близок к грани. Лоуренс быстро закрывает рукой рот, прекрасно понимая, что в этот раз он определённо бы ублажил Демона своими постыдными звуками. Что-то случилось в этот миг, резкая, сильная волна приятного тока накатила на него. Фаллос Демона такой большой, что, кажется, достал до простаты. Возможно, он и сейчас зажимает это место, поэтому все тело и сходит с ума. Слабый пульс бьется из последних сил, последняя энергия покидает холодное от недостатка крови тело, но подобные мелочи были уже не важны. Наконец-то Сэмми нашёл эту самую долю удовольствия, теперь можно хотя бы делать вид, что он действительно сходит с ума от соития с Демоном. Теперь терпеть боль не придётся, Сэмми умело абстрагируется от этого. Сделает вид, что его не насилуют, и все происходит по обоюдному согласию. Можно теперь и подыграть. Еще один толчок, и на сей раз Лоуренс реагирует более раскрепощённо. Позволяет себе вцепиться руками в спину Демона и, прислонившись лбом к его ключице, тяжело и звучно выдохнуть. — Боже... — Шепчет Лоуренс, впрочем, без притворств. Он чувствует, как на сей раз наливается кровь в его фаллосе. Тело сходит с ума, по венам ощутимо бурлит стремительный поток оставшейся крови, а перед глазами мельтешат синие пятна. «Мне плохо, а он даже не замечает. Ты никогда не станешь человеком, животное.» — Сэмми... — Томно шепчет Демон, вновь вгоняя член глубже, — Я так... ждал... Еще толчок следом, сопроводившийся звучным, сладостным выдохом Демона. Неохотно, но он отстраняет Лоуренса от себя, пытается запечатлеть тепло его рук на себе навечно. Вновь опускает его на пол, приникает губами к его груди, щелкает языком по вставшему соску, и из Сэмми вырывается полустон. Специально, чтобы подразнить. Сыграть на чувствах. Свести с ума. Тело Лоуренса свелось уже давно, но разум остается холодным и расчётливым, насколько мог в ужасном самочувствии. Он знал: Демон уже на пределе. — Дай послушать тебя, любовь моя. — Это было сказано за секунду до нового поцелуя под ключицей, до того как рука Демона потянулась вниз, к паху Лоуренса. Она ожидала обхватить по-прежнему обмякший член, но когда пальцы ощутили твёрдую плоть, Демон еще несколько мгновений не верил самому себе. Однако, когда рука полностью обхватила фаллос, сомнений уже никаких не осталось. — Ну же, Лоуренс, тебе же нравится то, что я делаю? Ты возбужден. «В твоих влажных фантазиях» — Мысленно отвечает ему Лоуренс, едва сдерживая нервный всхлип. Глаза, не мигая, смотрят в одну точку. Сила, с которой он продолжает поддерживать образ сошедшего с ума от ласк, была огромна, требовала много энергии. В его теле смешались и страх, и возбуждение, и эта смесь ощущалась огромным, горячим и шипастым комом в груди. Ненависть к себе росла с каждым новым разом. Телу действительно нравится все, что сейчас происходит. Каждый толчок — задевание чувствительного комка нервов, каждая ласка — словно ток. А внутренний голос, тем временем, все продолжал яростно повторять: «я в тебе разочарован». Но сделанного не воротишь. В порыве Сэмми берет Демона за ворот рубашки, притягивает к себе и целует так страстно, как может. Ему необходимо забыться, как раньше, когда он употреблял наркотики. Эти испытания слишком невыносимы, он готов кричать. Воображение вновь рисует девушку вместо Демона, и Лоуренс отдает всего себя в этот поцелуй, видя там спасение. Толчки становились быстрее, грубее, каждый раз таз Демона врезался в таз Лоуренса с большой силой. Внутри все горело и ныло, и лишь яркая вспышка удовольствия от, в очередной раз, задетой чувствительной точки заглушала ее. Следом рука Демона начала двигаться на члене Сэмми, и на этот раз он все же ублажает Демона слабым стоном. Он не планировал этого, прикосновения оказались и неожиданными, и слишком приятными. Он забылся в поцелуе и потерял бдительность, его разум мутнел и мутнел с каждым разом, он уже мало что понимал. Хотелось бы закрыть рот рукой, но Демон его уже услышал. Теперь он потребует еще. — Да, вот так, любовь моя... Смелее, ты прекрасен, как и твой голос. В порыве чувств Демон прикусывает надплечье Сэмми, не сильно, но ощутимо, и по этому жесту Лоуренс понимает, что он близок к своей грани. Если сейчас Сэмми что-то не предпримет, Демон начнет двигаться слишком беспощадно. — Еще чего, — Усмехается Сэмми, когда привстает и садится Демону на колени. Теперь темп в его власти, только он его может задавать. Со сменой позы ощущения внутри обострились, словно обновились, и непрошенные мурашки пронзают его спину. Лоуренс начал с лёгких, неспешных подскоков, потому что так легче нагнуться к грудной клетке Демона. Ему не хотелось быть только принимающей стороной, хотелось вернуть своему врагу должок. И, нащупав языком сосок, Лоуренс кусает его через рубашку Демона. Тот стонет сквозь плотно стиснутые клыки, в порыве обрамляет ладонью голову любимого и прижимает ближе к себе. Другая же рука опускается Сэмми на таз и заставляет того действовать более быстро и грубо. Рубашка Демона стала мокрой от слюны, сквозь нее стало видно черную, матовую кожу, и Сэмми находил в этом особенный шарм. Он уже и не замечал, при каких обстоятельствах ласкает Демона, для него ничего дальше простых прикосновений не существовало. Он не скачет на члене Демона, они не занимаются сексом, этого всего нет. Так, по крайней мере, удобно думать ослабленному и истощенному разуму. Жаль, Сэмми не был способен закрыть глаза на то, что непременно сводит его в могилу, как личность. Кто он после этого? Принадлежит ли себе? Его все еще зовут Сэмми Лоуренс, или теперь он — просто его копия? Одно ясно точно: в этот самый миг Сэмми Лоуренс оказался в цепких лапах своего врага. Теперь весь он полностью принадлежит владыке этих мест — Чернильному Демону. Остается лишь надеяться, что Сэмми не зря принес себя в жертву. — Знаешь что, Бенди? — Вдруг обращается Сэмми к Демону, отпрянув от его груди и посмотрев ему в глаза. Пару мгновений Демон недоумевает, не верит самому себе; на него снова смотрят пустые глаза с этой отчаянной, фальшиво-радостной улыбкой. «Ходячий мертвец». — Что? — Осторожно спрашивает Демон. «Я тебя ненавижу ещё больше, чем раньше!» — Хочет сказать Сэмми, но вместо этого спокойно, все с той же улыбкой, произносит: — Только что я умер. Сэмми Лоуренса больше нет. Теперь ты веришь мне? А после тело Сэмми падает, обмякшее и холодное, на грудь Демону. Теперь его бой окончательно завершен.