«Павлики»

      Витя молчал.       Он игнорил Юрины вызовы, сообщения в чате оставлял непрочитанными. Когда у Юрки внутри уже гаденько крутило тревогой, Никифоров наконец отписался сухим «Заболел», а дальше снова ушел в игнор. Юра решил: ну и ладно. Ну и пожалуйста. Главное, что живой. Были, естественно, подозрения, что Витька опять синячит, но в конце концов Плисецкий ему не нянька и, слава господи, не бойфренд.       Полистав Витины контакты в соцсетях, Юра нашел-таки профиль Юри Кацуки (про себя Юрка сразу прозвал его Кацудон — идеально для японской котлеты) и связался в личке. Кацудон подтвердил: Виктор болеет. Ну как подтвердил — тоже заявил, что Никифоров ему сообщил о своем состоянии письменно, разве что расщедрился на пояснения, мол, температурит сильно, врач приходил, сказал грипп, заразно, так что никаких личных контактов.       Только почему-то все равно Плисецкого это не полностью убедило. Не в их ситуации. Будто теперь действительно уже нельзя просто так заболеть — все обязательно сводится к блядским «Павликам». По итогу Юра дал Виктору оклематься время до пятницы, а потом не отвертится — даже гриппом не болеют так долго, за четыре дня хотя бы на звонок сможет ответить.       Зато Отабек Юру не игнорировал. Они чатились с момента, как просыпались, и заканчивали, пожелав друг другу хороших снов. К счастью, кошмары Юре больше не снились. Снилась разве что неясная белиберда, обрывками и без цели. Юра будто был героем какой-то бродилки: пустые коридоры, палаты, постоянное чувство подстегивающей тревоги, будто кто-то сидел на хвосте, а Юра искал где бы укрыться. Но преследовало Юру лишь эхо, иногда смех, людей во плоти не было. В целом, не страшно, просто ощущение оставалось какое-то липкое от подобного сна. Плюс — просыпался он без увечий. Возможно (Юра действительно верил), помогал оберег Отабека. Минус — «Павлики» продолжали быть главной локацией сонной бродилки. Юрка списывал преследовавший его образ заброшки на пережитой стресс: слишком много мыслей вокруг пансионата крутилось, вот и не отвязаться, а во сне мозг всегда транслирует то, что заботит хозяина больше прочего. Отабека мозг показывать почему-то отказывался, хотя Юра о нем думал гораздо чаще, но зато, вспоминая кошмар, Юра рад был, что Бека не становился героем его ужастиков.       Вживую же они договорились встретиться в пятницу — следующий выходной в графике Отабека. Юра даже готов был прогулять последнюю пару, лишь бы закончить пораньше, но Отабек заявил: Юра, важно учиться. Юра не спорил: ему с первой встречи хотелось выглядеть в глазах Беки лучше, даже пожалел уже, что о прогуле упомянул.       Между делом Юра как-то внезапно для себя переписывался и с Кацуки. Забавный он парень, даже если вслух Юра в том не признался бы. Побродив по его профилю «вк», который заведен, вероятно, был не только для общения с Витей — в друзьях у япошки значилось много русских ребят, — Юра подметил, что у них с Кацудоном имеются общие вкусы в музыке, тот подписан на интересные сообщества, а еще Юри явно любит животных: на фото часто встречался забавный пудель, и (что особенно подкупило Плисецкого) Юри много фотографировал кошек. Вердикт был единогласным: Кацудон — парень нормальный, еще и на Никифорова влияние имеет, вообще зашибись. Просто это не отменяло факта, что над ним можно при случае постебаться.              * * *       За день до назначенной встречи Отабек внезапно написал:       «Если вечером свободен, то могу провести на концерт, неплохие ребята играют».       И скинул ссылку: выступали Tritia. Юра их знал, даже часть треков держал в плейлисте — нравилось, как солист душевно, с надрывом пел о любви, часто какой-то несчастливой, закончившейся или выгоревшей. У Юры подобного опыта не было. Если честно, не было практически никакого: пара встреч с девушками для понимания, что как-то не клеится; пара экспериментов с парнями, чтобы наоборот — понять, что, видимо, вектор выбран верный, только вот люди для этого — нет. А потом, после почти года затишья, у Плисецкого ебонькнуло на Отабека. Судя по тому, что завязывалось (Юра надеялся, что не тотальный лопух и не принимает сигналы Беки превратно), то впору было включать плейлист тошнотно-ванильный. Но такой формат Плисецкому не подходил.       «Зашибись, я в деле!»— восторженно настрочил Юра в ответ.              В клубе они появились за несколько часов до старта концерта. Юра удивился, что возле входа уже собирались зрители, вероятно, чтобы после первыми занять места перед сценой. Внутри тоже давно обитал персонал. Юра не разбирался в подготовке концертов, просто остался в баре, пока Отабек ушел с ребятами к сцене, чтобы настроить аппаратуру. Наблюдал, посасывая какой-то безалкогольный коктейль, периодически переглядывался с Отабеком, иногда тот даже подходил, спрашивал, не надоело ли — даже извинялся, что, наверное, стоило пригласить Юру позже, чтобы не пришлось ждать. Однако Плисецкого от и до всё устраивало: и за Бекой во время работы понаблюдать, и вообще ощутить себя почти випом. Да и парни с Отабеком работали приятные, когда Юра успел перекинулись с ними репликами. Юрка в итоге даже успел встретиться со Славой, солистом группы, когда тот обсуждал пару вопросов со звукарями, а после любезно согласился сфоткаться с Юрой, поблагодарив, что он пришел на концерт.       Выступление было громким, шумным и душевным: фанаты подпевали, Юра и сам знал несколько текстов, пусть и не дословно. Группа активно общалась с залом, шутила и вживую ребята исполнением не подвели. В общем, подзарядка состоялась на максимум, особенно когда Беке удалось оставить работу и присоединиться к Юре в зале. Он лишь надеялся, что не вынудил Отабека тусоваться с ним, бросив дела, даже если последнее не вязалось с образом Беки. Но потом, когда Юрка все-таки уточнил, Отабек уверенно заявил: полный порядок, парни в команде если что справятся. И добил:       — Иногда они тоже девушек на свидание приводили во время работы, мы давно вместе работаем, подстраховываем, если надо.       Из всего сказанного Юра, кажется, уловил только «свидание» и едва не треснул лицом, тщетно пытаясь не лыбиться.              — Блин, это было круто! — вывалившись наружу из заметно подушневшего пространства клуба, заявил Плисецкий.       Конечно, после концерта тоже пришлось немного подождать Беку, но его, видимо, и правда отпустили пораньше. Юрка даже заметил, как один парень, по-приятельски хлопнув Отабека на прощание, бросил взгляд на Юрку, а затем хитро подмигнул Беке. Как расценивать этот знак, Юрка не понимал, а когда он не понимал, то либо слал нахуй, либо хуй клал. Юра разумно выбрал второй вариант, особенно когда Бека повел его к черному входу, где ждал неизменный байк.       Время перевалило за девять, и город еще гудел: не одна только Москва никогда не спит. А так как клуб располагался на набережной возле Авроры, поначалу Бека просто гнал по освободившимся дорогам вдоль Невы, так что огни фонарей бликовали на защитном стекле Юркиного шлема, ладони грелись под Бекиной курткой, а сердце Плисецкого билось исключительно от шквала позитивных эмоций.       Сделав небольшую петлю через Петроградку, они опять выехали на набережную: сначала Дворцовая, дальше — Английская, едва они пересекли невидимую границу возле Дворцового моста. Сквозь стекло шлема Юра с удовольствием впитывал город вокруг себя. Сейчас он казался в разы красивей со всеми огнями, достопримечательностями и особым духом осенней ночи. Ясно дело, что без Беки привычные городские пейзажи не пускали бы по телу Юры мурашки кайфа. Потому хотелось продлить момент по возможности долго.       — Тут Новая Голландия недалеко, еще часа полтора до закрытия, можем прогуляться, — предложил Отабек, когда Юра при коротком привале заскочил в кофейню за съестной подзарядкой, настояв, что угощение сегодня с него. — Можно будет как раз посидеть и перекусить.       Юру уговаривать и не требовалось.       Несмотря на то, что Голландию Юрка считал просто хайповым местом, настроение «у меня свидание с Бекой, остальное пусть хоть горит» перекрывало любой предрассудок. Да и то ли час был действительно поздний, то ли Юра слишком счастливый, но выбор места в итоге наоборот показался удачным.       — Бек, давай зайдем? — Юра кивнул на фотобудку, из которой как раз вышла парочка.       Зацепив Юру за пальцы — в темноте уже мало бы кто обратил внимание, — Отабек первым шагнул к будке, пропустил Юру вперед и зашторил кабинку.       — Будем импровизировать, — сказал Юра, когда на экране пошел отсчет до первого фото, и для начала изобразил рокерскую «козу», обняв свободной рукой Беку за плечи.       Перед вторым фото Отабек чуть спрятался за Юру, обнял за пояс и уложил ему на плечо подбородок. Юра тоже кривляться не стал — фото и так явно выходило отличное. Дальше Юра спросить тоже ничего не успел: кажется, Отабек взял на себя роль постановщика и прижался губами к Юркиной щеке. Юрка ощутил, что краснеет, как дурак, скосил взгляд на Беку — так их и поймала вспышка.       — Последняя, — предупредил Отабек.       А Юра ждать и изощряться не стал — очевидно же, что на финал. И, схватив Беку за лацканы кожанки, уткнулся губами в губы.              — Тут внутри в «Бутылке» есть пара аниме-магазинов, — сообщил Отабек, когда они освободили будку, зависнув там чуточку дольше, чем требовалось для фото. — Хочешь зайти?       — Да я ж не настолько фанат, — усмехнулся Плисецкий, думая о том, что Бека, вероятно, запомнил, когда он рассказывал о том, что любит смотреть на досуге. — Но погнали.       Юрка, конечно, знал, что атрибутики и мерча у аниме дофига, но глаза на лоб лезли, чего только ни продавали, хотя знакомым было практически все, что стояло на полках.       — Юр?       — А? — Плисецкий вернул на место томик «Магической битвы» и обернулся.       — На тебя похож. — Отабек улыбнулся, демонстрируя фигурку парня в красной волейбольной форме с номером пять и с почти идентичными Юркиной шевелюре светлыми волосами до плеч.       — Это Кенма из «Хайкью», — прокомментировал Юра, хмыкнув.       — Что? Я не первый, кто сравнил?       Юра замялся на секунду, но признался:       — Да я даже как-то косплеил его. Так, — он пожал плечами, — раз всего, подруга попросила, она фанатка, ну и… — Юрка почесал лоб. Стыдновато как-то.       — Здорово. А фото есть? Хочу посмотреть. Если можно, — попросил Отабек.       — Тебе — можно, — тихо ответил Юра. Просьба смущала, но ведь Милка даже в инсте выкладывала, косплей хвалили, Юрку тоже. Чего теперь-то перед Бекой стрематься, явно ж стебаться не будет. Да и, стоит признать, в коротких шортах ноги у Юрки выглядели шикарно… Да, однозначно стоило показать Беке.              Позже, когда очевидно настала пора расходиться, Юра попросил Отабека высадить его возле метро — он не личное такси, чтобы постоянно до самой парадной возить.       — Юр? — Привычка Отабека не с ходу задать вопрос, а сначала вот так позвать, наверное бы, Плисецкого раздражала, будь это кто угодно другой. Но не Бека. Лишний раз слышать свое имя его голосом, с чуть рычащей «Р», было мурашечно.       Даже не зная вопроса, Юре хотелось ответить «да». Но он ждал.       — Поужинаем у меня? — наконец предложил Отабек. Он не глушил мотор мотоцикла полностью, и, с Юркой или нет, готов был сорваться с места. Ну и потому, что в центре бесплатной парковка была только пять минут, но в картину романтики это однозначно не попадало. — Знаю, что поздно, но можешь и на ночь остаться.       У Плисецкого внутри все потеплело и начало подтаивать. Это намек? Или Юрка сам опять фантазирует? Хотя… в прошлый раз оказался прав. Впрочем, он готов был к любому исходу.       — Только дедушке позвоню. И мне завтра на пары, к первой, — без особой радости добавил Юра.       — Мне на работу после полудня только заскочить ненадолго. Подвезу тебя, — пообещал Бека с легкой улыбкой.       Юрке хотелось его расцеловать.       Но придется, вероятно, ждать до дома — и вот там Юра планировал не тормозить.              * * *       На ужин Отабек пообещал домашние казахстанские манты.       — С говядиной. Ешь? — уточнил он, вынимая огромный пакет из морозилки.       — Всё ем, — довольно подтвердил Юра, сидя позади за столом.       — Тогда пока варится, порежу салат.       Юра потянулся за ножом в сушилке на раковине, пока Отабек выкладывал замороженные огромные, с луковицу величиной, манты.       — Юр, ты гость. — Бека оглянулся, заметив маневр.       — Это не отменяет факта, что у меня есть руки, и я могу помочь. Есть же вместе будем? Вот и все, — ставя точку в вопросе, авторитетно заявил Плисецкий.       Салат в четыре руки порубили быстро, а вот мантам в пароварке томиться чуть больше получаса до полной готовности. Потому решили пока посмотреть аниме — точнее, предложил Отабек — то, про волейбол с парнишкой похожим на Юру.       Юра сам не заметил, как в тепле у Беки под боком вырубился на середине эпизода. Сквозь дрему сначала доносились голоса персонажей, однако Юра, вновь шагая по знакомым до тошноты коридорам заброшки, быстро понял, что голоса эти принадлежат чужим людям. Кто-то шагал за спиной, хоть и невидимый, но под подошвой отчетливо хрустело крошево мусора, Юру звали по имени — впрочем, имя было чужое, однако Юра чувствовал, что окликают его. В груди холодно змеилась тревога. Юра инстинктивно знал: допускать, чтобы голоса достигли, догнали — нельзя. Нужно спрятаться, скрыться. Иначе беда.       Темнота была не совсем непроглядной, хотя ни единого источника света не наблюдалось, разве что порой в спину бил отдаленный и блеклый луч фонаря. Юра поторопился, ведя ладонью по сырой бетонной, в ошметках облезлой краски стене. Голоса за спиной доносились эхом, ознобом рассыпались по загривку, словно кто-то дотрагивался до кожи ледяными пальцами — Юра вздрогнул и тут же споткнулся. Вместо привычного ругательства с губ сорвался жалкий всхлип. Колени и ладони садануло щипучей болью, но Юра поднялся и торопливо продолжил ход.       Коридор вилял, однако ощущался бесконечным. Что если он правда попался в тот, у которого по легенде не имелось выхода? Однако еще поворот — и Юра вышел к череде распахнутых дверей. Что-то смутно закопошилось в уме, и Юру осенило: это крыло, куда они с парнями забрались в «Павликах». Юра мгновенно захотел развернуться, сбежать, но ноги в противовес ступали вперед. Почему тело противится? Почему Юра словно бы… сам не свой? Будто тело его и чужое одновременно.       — Вон он, лови! — впервые голоса раздались настолько отчетливо. И Плисецкий в испуге юркнул в ближайший дверной проем.       Перед ним с потолка, качаясь, свисала удавка…       — Юр? Юра!       Он, вздрогнув, очнулся.       — Опять кошмар? — Бека слегка нависал над ним, а теплая ладонь касалась Юриной щеки.       — Нет, просто херня какая-то мутная снилась, даже не помню, — впервые решив съюлить, ответил Юрка. В пизду эту заброшку, кошмары эти и прочую хиромантию. У него сегодня свидание, и терять грядущую ночь на психологический разбор своих снов он не намерен. Юра, проверяя, незаметно метнул взгляд на ладони — чистые, только старые царапины, которые почти зажили. Ну вот, жив же — и заебись. — Устал просто, вот и задремал.       — Может, спать тогда?       — А как же манты? — вмиг взбодрился Плисецкий. Пожрать и правда адски хотелось, будто сутки не ел, даже чуток мутило от голода.       Отабек на короткий момент задумался, но следом кивнул.       — Тогда прошу к столу.       Манты оказались настолько сочными и вкусными, что Юра налопался от пуза.       — Сам готовил?       — Хотел бы похвастаться, но нет. — Отабек улыбнулся. — Мама на прошлой неделе приезжала, налепила на полгода вперед.       — С удовольствием сниму с тебя это сложное бремя, — заверил Юрка, даже если казалось, что проголодается теперь не раньше чем через неделю.       — Буду рад. — Потянувшись, Отабек смазал с уголка Юриной губы сметану. Но касание не прекратил.       Юра сглотнул, успел подумать, что поцелуи со вкусом мантов это точно не то, что описывают в романтических сюжетах, однако Беку, как настоящего мужика, явно заводил запах мяса, потому и Юрка не стал стрематься, подавшись навстречу.       Красиво, по-киношному так, в кровать завалиться не получилось: Юре казалось, что он скорее перекатывается, но когда Отабек лег рядом, Юра притерся поближе, вздохнул и… смачно рыгнул.       — Бля, — Юра шлепнул ладони на лицо. Стыдоба. — Сорян.       Отабек лишь засмеялся.       — Честная мужская реакция желудка.       — Это не то, чем бы я хотел тебя впечатлить, — пробухтел Юра сквозь руки. Но сам тоже хмыкнул. Что же, они перепрыгнули пару этапов сближения до того, где можно позориться друг перед другом, даже если шанс выпал только Юрке.              Поздний час и ужин — часы показывали половину первого ночи — вновь утягивали Плисецкого в сон. Даже душ не особо взбодрил, но просто уткнуться в подушку и засопеть было жаль. Отабек ни на что не намекал, обнимал за плечи, бессистемно водил кончиками пальцев по голому плечу Юры и следил за сюжетом очередного эпизода Haikyuu, которое они продолжили смотреть. Юра пояснил, что Кенма появится только в конце сезона, серии этак в одиннадцатой — они же были только на третьей.       — Кстати, у Кенмы лучший друг на тебя чем-то похож тоже, — заметил Юра.       — Казах, что ли?       Юра прыснул.       — Нет, японец. Но в аниме редко кто, как реальный азиат выглядит.       — А они только дружат? — уточнил Бека.       Юра поднял голову, чтобы встретиться взглядом.       — Ну да, это же не яой.       — А яой это…?       — Это когда про любовь между парнями, — пояснил Плисецкий.       — Как у нас? — снизившись до шепота, спросил Отабек.       В миллиметрах от его губ Юра так же тихо ответил:       — Надеюсь.