О чем говорят прикосновения

      «Мой дом — моя крепость», — выражение это Тайга любил и всегда придерживался позиции о неприкосновенности собственного жилища. Ему нравилось жить одному. Нравилось, что все пространство находится в его распоряжении. Поэтому те недели, когда ему приходилось соседствовать с Алекс, стали для него сущим адом.              К своей крепости Тайга редко подпускал посторонних, и если не считать Алекс, то он принимал у себя гостей лишь дважды. Но опять же, то были вынужденные меры: нужно же было где-то отметить победу над Тоо или отпраздновать день рождения Куроко. Его квартира подходила как нельзя лучше, так что Тайга даже смирился со вторжением на свою территорию. Но больше повторять такие эксперименты не горел желанием. Особенно когда приходилось перемывать ворох посуды, оставшейся после ухода гостей.              Но однажды ему пришлось закрыть глаза на свои принципы и в третий раз пустить гостя в свой дом.              — Это все стритбол виноват, — твердил Аомине, разуваясь в тесной прихожей.              Тайга же прекрасно понимал, что никакой стритбол не виноват в бестолковости и невнимательности Аомине, и то, что тот сейчас пытался переложить с себя ответственность на что-то другое, только подтверждало его мысли.              — Ага, конечно, стритбол виноват, — ворчал на него Тайга, скидывая на пол сумку. — Просто кому-то нужно внимательно слушать, что ему говорят.              Дело было в том, что родители Аомине уехали на званый ужин, о чем заранее предупредили сына, даже заострили внимание на том, что раньше полуночи их можно не ждать дома. Но, естественно, тот их даже не слушал. Вернувшись со школы, он быстро переоделся и впопыхах поехал к дому Тайги, где недавно отстроили бомбезную стритбольную площадку. Им обоим хотелось опробовать ее как можно скорее, поэтому Аомине с таким рвением и бежал к станции метро, по привычке, не взяв с собой ключи, чтобы ненароком не потерять.              Увлеченные игрой, они совсем потеряли счет времени, и только когда на город опустились сумерки, очнулись от звонка матери Аомине. Она спрашивала сына, вернулся ли он домой. И каким было его удивление, когда он услышал, что родители сейчас загородом, а следовательно сам он остался без возможности попасть в собственный дом.              — Ну что ты ноешь? — пытался успокоить его Аомине. — Останусь у тебя на несколько часиков, а потом родители заберут меня, как будут сами возвращаться домой.              Тайга тяжело вздохнул. Такая перспектива ему совершенно не нравилась. Он и так еле терпел этого придурка, а тут даже дома нельзя будет расслабиться наедине с самим собой. Ну почему он такой добрый? Почему не мог оставить Аомине самого разбираться со своими проблемами?              «Потому что он твой друг, а друзей в беде не бросают», — отвечал ему внутренний голос.              Как они стали друзьями, Тайга и сам не понял. Сначала они просто встречались на стритбольной площадке несколько раз в неделю, а потом эти встречи переросли в ежедневные. Иногда к ним добавлялись походы в Маджи Бургер, где за поеданием гамбургеров они обсуждали всякую всячину, начиная от жизни Кагами в Америке, заканчивая промыванием косточек всему Поколению чудес.              — Ладно уж, что с тебя бестолкового взять. Пойдем хоть поедим.              — Эй, — возмутился Аомине, — за такие слова можно и в жбан получить! К тому же ты и сам умом не блещешь, Бакагами!              — Ну в отличие от тебя, я не забывал ключи от дома, Ахомине, — парировал Тайга, двигаясь в сторону кухни.              — Это потому, что ты живешь один. А я уже привык не брать с собой ключи на игру. Лучше их дома оставить, чем потерять, — объяснил он.              — Утешай себя этим и дальше, — хмыкнул Тайга, включая воду, чтобы помыть руки.              Они еще недолго обменивались колкостями, а потом Тайга принялся за готовку. Он вытащил из холодильника овощи, охлажденную курицу, поставил на плиту воду для лапши.              — Ты умеешь готовить? — удивился Аомине.              — Ну да, — кивнул Тайга, немного даже обиженный таким искренним недоумением.              Ну не думал же Аомине, что он питается одними лишь бургерами?              — А я думал, что ты лишь фастфудом питаешься.              Тайга закатил глаза, фыркнув.              — Думаешь, был бы я в такой отличной форме, если бы ел постоянно вредную пищу?              — А кто сказал, что ты в отличной форме? — усмехнулся Аомине, оценивающе рассматривая фигуру Тайги. — Можно еще пару килограммов скинуть.              — Иди отсюда, умник! — зло сверкнул глазами Тайга, едва сдерживая себя, чтобы не выставить гостя за порог.              Аомине расхохотался и, прислушавшись к настойчивой просьбе, удобно устроился на диване, взяв в руки один из спортивных журналов, что аккуратной стопкой лежали на стеклянном столике.              Тайга возрадовался долгожданной тишине, которую иногда лишь нарушали постукивания ножа о разделочную доску. Увлеченный готовкой и своими мыслями, он совершенно забыл о присутствии в квартире кого-то чужого, поэтому, когда минут через двадцать, увидел принюхивающегося рядом с кастрюлей Аомине, чуть не выронил ложку от неожиданности.              — Вкусно пахнет, — сказал он, чуть ли не облизываясь. — Что готовишь?              — Удон с курицей и овощами, — недовольно ответил Тайга.              — А когда будет готово?              — Когда я тебя позову, а сейчас не путайся под ногами!              Но, естественно, Аомине его не послушал. Он мешался до самого конца приготовления, испытывая на прочность терпение Тайги, который чуть не опрокинул кастрюлю с кипятком по вине сующего везде свой любопытный нос Аомине. Он как маленький ребенок канючил, каждую минуту спрашивая, когда уже можно будет поесть, постоянно жалуясь на урчащий живот.              Тайга был в шаге от того, чтобы вышвырнуть Аомине с кухни, а еще лучше из квартиры. Поэтому, когда ужин был готов и разложен по тарелкам, он смог наконец облегченно выдохнуть. Аомине ел с удовольствием, набивал щеки как хомяк и сыпал комплиментами по поводу кулинарных способностей Тайги, который в какой-то момент настолько расплылся от льстивых речей, что совершенно позабыл, что еще несколько минут назад кое-кто бесил его до скрежета зубов.              После завершения ужина Аомине еще какое-то время благодарил Тайгу, а потом сделал что-то совершенно непонятное и ошеломляющее. Когда Тайга мыл посуду, задумавшись о своем, Аомине подошел к его левому боку и потерся щекой о плечо.              От таких неожиданных действий, Тайга выронил из рук тарелку и во все глаза уставился на Аомине. Тот смотрел на него с ленцой, с легкой улыбкой на губах и довольным взглядом, как кот, объевшийся сметаны. А пока Тайга собирался с мыслями, упорхнул обратно на диван, включив телевизор.              Посуду Тайга домывал уже на чистом автомате. Плечо все еще помнило мимолетное прикосновение, которое никак не хотело уходить из головы. Он не понимал, что это на Аомине нашло, и с какого перепугу он вдруг решился на такие странные действия. Еще сильнее он не понимал, что нашло на него самого, потому что ему стало приятно от произошедшего. Но приятно не так, как бывает, когда вколачиваешь в корзину данк или побеждаешь Аомине, и даже не так, когда тот хвалил его блюда, а как-то по-особенному.              Тепло. Тепло в груди и на том самом плече.              Спросить мотивацию Аомине Тайга так и не решился, в основном потому, что тот вел себя как ни в чем не бывало, а сам он не знал, как подобрать слова. Весь остаток вечера Тайга смотрел на его точеный профиль и острые скулы, размышляя о том, что он мог почувствовать, если бы на нем тогда не было футболки, а прикосновение произошло кожей к коже.              Но ответ на свой вопрос так и не получил, потому что через несколько часов приехали родители Аомине и забрали его домой. И когда квартира Тайги снова оказалась в его власти, он и думать забыл о произошедшем, наслаждаясь тишиной и горячими струями воды в душе. Все-таки одиночество было ему по нраву.

***

      После бесцеремонного вторжения Аомине в его квартиру, Тайга еще более ревностно начал относиться к своей территории. Даже Алекс, соскучившейся по Японии, отказал в гостеприимстве. Но, каковым было его удивление, когда спустя несколько недель он снова принимал у себя гостя.              Четвертым, пятым и так далее гостем в его квартире стал никто иной как Аомине Дайки. Все началось с того, что после очередной их игры один на один, Аомине отказался есть в Маджи Бургер, а запросился к Тайге домой. Сначала Тайга отказывался, даже придумывал отговорки по типу, что у него отключили воду, сломалась плита и сгорел холодильник, так что приготовить что-то он не сможет, даже если очень сильно захочет.              Ожидаемо, что Аомине на это не велся, и, прибегнув к своему внутреннему очарованию и умению льстить, когда ему это выгодно, все же выклянчил у Тайги вкусный ужин в его исполнении. Жалел о своей поддающейся уговорам натуре Тайга до того самого момента, пока Аомине не принялся снова нахваливать приготовленное им блюдо. И на этот раз даже старался как будто усерднее и выглядел куда искреннее.              И Тайга расценил, что, возможно, будет даже не против кормить иногда Аомине, если ответом ему будет такая признательность. А еще помимо слов он благодарил и действиями.       Когда Аомине во второй раз потерся о Тайгино плечо, он даже изначально опешил. Вспомнил, как это же поведение удивило его в прошлый раз, но снова ничего не сказал. Причиной молчания было то, что Аомине, как и тогда, совершенно не предал значения случившемуся, и Тайга расценил, что возможно слишком заостряет на этом внимание, и это вполне нормальный способ благодарности.              После третьего или четвертого раза такой благодарности, Тайга стал даже привыкать и уже сам подставлял плечо к ластящемуся Аомине. Иногда у него даже чесались руки в желании взъерошить синеволосую макушку. А со временем нахождение Аомине в его квартире перестало доставлять дискомфорт, и Тайге даже нравилось ужинать вместе на его маленькой кухне, смотреть записи матчей НБА или смеяться над комедиями с попкорном в руках.              А когда Тайга осознал, что вдвоем с Аомине намного уютнее, чем одному, тот вдруг так ошарашил его, что промолчать уже было невозможно.              Тайга как обычно мыл посуду после ужина, когда наевшийся Аомине подошел к нему сбоку. Привычный к такой странности, Тайга уже на автомате подставил свое плечо, чтобы тот потерся о него щекой. Если честно, Тайга даже выучил порядок действий, которым обычно руководствовался Аомине: сначала он легонько касался его виском, а потом двигал голову вверх, чтобы выступающие косточки Тайги прижимались к его щеке. Он повторял так три-четыре раза, а потом замирал, закрыв глаза. И в эти недолгие секунды, Тайга всегда отсчитывал стуки своего сердца, которое почему-то заходилось в бешеном ритме после каждого прикосновения теплой щеки.              А в его груди с каждым разом становилось все теснее и теснее.              Но в этот раз Аомине почему-то проигнорировал подставленное Тайгой плечо.              — Надоела футболка, — прошептал он и уткнулся носом в его шею.              Сначала Тайга не осознал, что произошло. Он замер как вкопанный, ощутив чужое дыхание. А потом почувствовал, как кровь резко прилила к щекам. Все тело охватили мелкие мурашки, собираясь в самом эпицентре, где его оголенной кожи касался Аомине. И это было слишком…              Слишком горячо, слишком близко…              Слишком приятно.              Тайга отпрыгнул как ошпаренный, приложив ладонь к своей пылающей шее. Он тяжело дышал, смотря на невозмутимого Аомине.              — Это что сейчас было?!              — Я перестарался? — удивился Аомине.              — Перестарался?! Какого хрена ты постоянно ко мне липнешь, я не понимаю?! — негодовал Тайга, смущенный такими интимными действиями со стороны Аомине.              — Я думал, что тебе нравится, — пожал плечами он.              — С чего, по-твоему, мне должны нравиться твои прикосновения? Я вообще не люблю, когда меня трогают.              — Тогда почему сразу не сказал об этом?              Тайга снова не нашелся, что ответить. Не станет же он признаваться, что ему и правда было приятно? Ну уж нет, еще бы он перед Аомине не отчитывался.              — Тебе лучше уйти, — твердо заявил Тайга, пытаясь усмирить свое разбушевавшееся сердцебиение.              Аомине спорить не стал и молча покинул его квартиру.              После этого они не виделись несколько дней, и Тайга вдруг начал ощущать давящую пустоту внутри. Находиться одному дома стало тошно: ему недоставало болтовни Аомине, его комплиментов приготовленным блюдам и мягкой щеки на плече. Чтобы не слышать эту нагнетающую тишину он сбегал на стритбольную площадку, но и там не мог по полной отдаться игре без своего извечного противника.              И в один день Тайга пришел к осознанию, что, кажется, соскучился по этому синеглазому идиоту со странной потребностью к прикосновениям. Поэтому он все же пересилил себя и набрал номер Аомине, позвав его сыграть вдвоем. Тот, как будто, лишь этого и ждал, сидя наготове, потому что добрался на другой конец города за считанные тридцать минут.              Встретившись, они только поздоровались, а потом Аомине выбил мяч из рук Тайги, и началась ожесточенная борьба, которая происходила всегда, стоило этим двоим встретиться на площадке. Они как обычно играли до боли в мышцах и дрожи в коленях, а когда окончательно выбились из сил, Тайга, услышав, как урчит живот Аомине, позвал его к себе.              Тот скептически посмотрел на Тайгу и, не увидев в его взгляде подвоха, все-таки согласился. До его дома они шли молча, ужинали тоже в тишине. Аомине больше не нахваливал готовку Тайги, отчего у того кошки скребли на душе. Отчасти он понимал, что сам стал причиной поникшего настроения друга.              И когда во время мытья посуды Аомине не прижался к его плечу, Тайга нашел в себе силы поговорить.              — Эй, Аомине, — начал он, опираясь спиной на барную стойку. — Что это у тебя за пунктик насчет прикосновений?              — Ничего, — фыркнул Аомине. — Забудь.              — Нравится трогать других? — не отставал Тайга, желая вывести его на чистую воду.              — Я сказал, забудь, — сквозь сжатые зубы ответил Аомине.              — Или любишь, когда трогают тебя?              — Лучше заткнись, Кагами, иначе замучаешься зубы собирать! — прорычал тот недовольно.              — Можешь угрожать сколько угодно, ты же знаешь, я все равно не отстану, пока не получу ответ на вопрос.              — Какой же ты упертый баран, — страдальческий вздохнул он.              Тайга довольно заулыбался. Что есть, того не отнять.              — Нет у меня никакого пунктика, — начал Аомине. — Просто мне нравятся те ощущения, которые сопровождают меня во время прикосновений к те… к другим людям.              — И как ты это понял? — тихо спросил Тайга, внимательно слушая.              — Как, как? Просто однажды прикоснулся к человеку и кайфанул от возникших ощущений внутри.              — И на что они похожи?              — Ну у тебя и вопросы, — закатил глаза Аомине. — Ты бы еще спросил, что я чувствую, когда дрочу.              Щеки Тайги запылали от такого ответа, и он резко отвел взгляд, заметив перед этим, что, кажется, и на лице Аомине расцвел слабый румянец.              — Они похожи на яркое солнце, что нагревает крышу школы, на которой можно поспать. На игру с сильным противником, которого долго не мог дождаться. На самый вкусный терияки бургер, который я когда-либо ел, — задумчиво все же ответил Аомине.              И пусть Тайге эти сравнения показались очень странными, он примерно понял, что тот имел ввиду. Сам он не чувствовал чего-то подобного, но то тепло, что разливалось в груди в момент близости, все-таки не забыл.              — Я не против, — улыбнулся Тайга.              — Чего? — не понял Аомине.              — Того, чтобы ты касался меня, — как-то взволнованно пояснил он. — Только предупреждай, если вдруг решишь выкинуть что-то подобное, как тогда. Это было очень неожиданно.              Аомине молча кивнул, а его губы тронула легкая улыбка. И по этой улыбке Тайга понял, что у него словно груз с плеч спал. Даже дыхание стало куда спокойнее.              Остаток вечера они провели за просмотром телевизора. Аомине сидел близко-близко к Тайге и в беспорядочном ритме водил пальцами по тыльной стороне его руки: оглаживал костяшки и выступающий сустав на запястье, надавливал на выпуклые вены и нежно царапал кожу короткими ногтями. Взгляд его при этом не отрывался от действий на экране и был расслабленно задумчивым. А вот Тайга, наоборот, не мог отвести глаз от руки, которая гладила его.              Он смотрел на смуглую кожу Аомине, которая так приятно контрастировала с его. Разглядывал длинные мозолистые пальцы. И ощущал странное волнение внутри, каждый раз, когда Аомине случайно касался огрубевшей ладони.              Теперь их совместные вечера протекали по одному и тому же сценарию: они играли в стритбол до боли в мышцах, а потом наслаждались горячим ужином у Тайги на кухне, который настолько привык к обществу Аомине, что даже купил для него новую кружку, которая стала словно немым напоминанием — завтра он снова придет. И он действительно приходил и нахваливал новые блюда Тайги, рассказывая о самых любимых, а потом терся носом или щекой о его плечо, гладил руки, когда они смотрели телевизор, или сплетал их пальцы воедино.              И каждый раз Тайга удивлялся. Действительно удивлялся, что перед ним Аомине. Тот самый дерзкий, высокомерный и эгоистичный Аомине Дайки, который так взбесил его при первой встрече. Этот же Аомине был похож на домашнего кота, которому для счастья нужны только игры, еда и ласка, что он получал от Тайги в достатке.              Тайге настолько пришелся по нраву его новый распорядок дня, что он совершенно не хотел вносить в него никакие изменения. Слишком прикипел к Аомине с его странностями, которые своим проявлением очень уж сильно грели одинокую душу.              — Эй, Кагами, — как-то после стритбола позвал Аомине, когда они двигались в направлении квартиры Тайги. — А какое у тебя любимое блюдо?              От такого вопроса Тайга даже опешил: замер на месте, пытаясь разглядеть подвох в лице Аомине. Но тот выглядел до безумия спокойным в своей уверенности.              — Ну, чизбургер, — все же решил ответить Тайга, скорее из любопытства узнать, зачем ему нужна эта информация.              — Научишь меня его готовить? — просто спросил Аомине, добивая ошарашенного Тайгу еще сильнее.              У него был такой обыденный тон, будто он уточнял, который час или интересовался погодой за окном. Серьезный голос без доли иронии или насмешки, как будто он действительно ждал исполнения своей просьбы.              Тайга совершенно не догадывался, что на него нашло. Ведь тот Аомине, которого он знал, был еще тем лентяем — даже с мытьем посуды никогда не помогал! И тут решил научиться готовить. Нет, Тайга определенно не понимал, что творится в голове этого человека.              — Зачем тебе? — удивился Тайга.              — А сам не понимаешь, Кагами? — с прищуром спросил Аомине, пронзая взглядом насквозь.              Тайга отрицательно помотал головой. Конечно, не понимал, ведь будь иначе, он бы не стал задавать вопросы. Но этот взгляд все же вызвал странное и смутно знакомое чувство в груди.              — Ну ты и тормоз, Кагами, — фыркнул Аомине, отворачиваясь. — Затем, чтобы порадовать тебя. Ты постоянно готовишь для меня что-нибудь вкусное, вот я и решил отблагодарить.              На короткое мгновение Тайге показалось, что он всего лишь ослышался или неправильно его понял. Потому что в голове совершенно не укладывалась мысль о том, что Аомине действительно может захотеть научиться готовить.              Научиться готовить, чтобы отблагодарить его — Тайгу.              Отблагодарить не словами или милыми жестами, а на самом деле сделать ему приятное, чтобы отплатить за заботу.              Тайга почувствовал, как жар опалил алеющие щеки. А где-то в оковах грудной клетки лихорадочно забилось сердце, впервые в жизни реагирую подобным образом на что-то кроме любимого баскетбола.              Реагируя на Аомине, находиться рядом с которым стало от чего-то очень неловко.              — Ну, если хочешь, тогда пойдем в магазин за продуктами, — протараторил Тайга, быстрым шагом направившись в сторону ближайшего супермаркета и стараясь лишний раз не пересекаться с Аомине взглядами.              Все мысли сейчас были забиты единственным: никто и никогда не готовил специально для него. И он никак не ожидал, что этим кем-то станет Аомине.              Как и не ожидал того, что сам будет сиять довольной улыбкой от уха до уха из-за того, что этим кем-то оказался именно Аомине. Ведь если бы кто-то другой обратился к нему с подобной просьбой, это и на сотую часть не было бы так волнительно.              Одна, казалось бы, совершенно обычная просьба вызвала целый ураган непонятных эмоций, моментально охвативших всего Тайгу. И он настолько поддался воздействию этой стремительной бури, что сам не заметил, как в считанные минуты дошел до магазина. И то, что Аомине отстал от него — тоже.       Продукты в корзину Тайга забрасывал на чистом автомате, как и преодолевал путь до своего дома. Уже поворачивая ключ в замочной скважине, спохватился, что, погрузившись в мысли об Аомине, совершенно позабыл про Аомине настоящего. Но, обернувшись, увидел, что тот стоял рядом, при этом рассматриваю Тайгу каким-то уж слишком пристальным и заинтересованным взглядом.              Смутившись еще сильнее, Тайга, едва перешагнув порог, бросил покупки в прихожей и быстро рванул в ванную. Уже не счесть какой раз умывая лицо холодной водой, он пытался привести себя в чувства. Точнее наоборот запихнуть подальше некоторые непонятно почему возникшие вдруг эмоции, которые не отпускали его с момента злополучной просьбы Аомине.              Ну подумаешь, захотел он научиться готовить. Это ничего не значило, совершенно ничего. А то, что желание готовить появилось именно из-за него — Тайги — это лишь незначительная деталь, формальность. Ну нужно же в конце концов, чтобы кто-то потом оценил результаты его трудов. И Тайга на эту роль подходил как никто лучше, являясь не только хорошим кулинаром, но и признанным всеми их знакомыми любителем поесть.              Так что не стоило ему зацикливаться на возникшем желании Аомине и пытаться найти скрытый смысл там, где его нет!              С этими мыслями он вошел на кухню, где Аомине уже разложил все продукты на столе и теперь ждал только Тайгу. Расслабившись, он развалился на стуле, залипая в телефоне, но тут же оторвался от своего занятия, когда послышался шум шагов.              — У тебя все нормально? — поинтересовался он, встревоженным взглядом пройдясь по лицу Тайги.              Эти невероятно глубокие и отражающие неподдельное беспокойство глаза смотрели, кажется, куда-то в самого Тайгу. Минуя все барьеры из показного спокойствия — туда, где под ребрами вновь непроизвольно екнуло и растеклось приятным теплом по венам.              — Конечно, — соврал Тайга, глубоко вдыхая. — Давай уже готовить.              И он принялся рассказывать Аомине о подготовке к приготовлению блюда и всех возможных нюансах. Когда с вводным курсом было покончено, Тайга взялся за лепку котлет, а Аомине поручил нарезку овощей, полагая, что хотя бы это он умеет делать. Но когда тот чуть не резанул себя по пальцу, пытаясь справиться с помидором, Тайга понял, что нужно спешить на помощь.              Он подошел к Аомине со спины и обхватил рукоять ножа поверх его руки.              И тут его пробило мелким ударом тока, заставившим быстро одернуть пальцы. Дрожь прошла по всему телу, колючими мурашками собираясь в кончиках пальцев правой руки, которыми он касался Аомине.              Сам.              Он сам подошел и положил ладонь на его кисть с выступающими суставами, теплой слегка обветренной кожей и острыми костяшками.              Аомине сглотнул. Тайга сглотнул следом. Подобное было для него в новинку. Столько раз Аомине касался рук Тайги, что он уже перестал дергаться, как испуганный котенок, привык, научился расслабляться и получать тихое удовольствие от ощущения знакомо-горячей ладони на своей.              Но при этом Тайга никогда первым не касался Аомине. Не сжимал его пальцы, не опускал руки на крепкие плечи и не обводил контур крохотного шрама на запястье. Хотя иногда так хотелось.              И теперь, когда эта грань осталась позади, когда Тайга преодолел барьер собственной неуверенности и страха, ему захотелось повторить свои действия. Прикасаться к Аомине самому было ничуть не хуже, чем когда тот выступал инициатором, а может даже и лучше. Но в разы приятнее стало другое.              Он и не думал, что Аомине будет так реагировать на ощущение тяжести его руки на собственной. Он покраснел даже сильнее, чем сам Тайга в тот день, когда Аомине зарылся в его шею своим носом. Разглядеть пунцовые пятна на карамельной коже было не так уж и просто, но они, несомненно, присутствовали. Полыхали даже кончики его ушей!              Тайга определенно не мог оставить это без внимания, поэтому придвинулся к Аомине еще ближе, вновь опуская свою ладонь на его, дрожащую и все еще сжимающую рукоять ножа. И он увидел, увидел эти крохотные мурашки, которые покрыли всю его шею, которые так и манили, просили коснуться и их. Хотя бы своим дыханием.              — Расслабься, Аомине, представь, что нож — это продолжение твоей руки, и легкими плавными движениями нарезай овощи, — прошептал он, осуществляя задуманное.              Аомине шумно задышал. Кажется, действия Тайги, который стоял сейчас до безобразия близко ничуть не помогали ему расслабиться. Да и сам Тайга уже начал забывать зачем им вообще нужно резать эти овощи, когда намного интереснее было узнать, а насколько сильно можно смутить вечно невозмутимого Аомине Дайки.              И тогда он сделал то же самое, что и Аомине несколькими неделями ранее: ткнулся носом в ложбинку чуть ниже мочки уха и глубоко-глубоко вдохнул. От Аомине пахло мужским парфюмом, потом и чем-то древесным с примесью цитрусовых ноток. Чем-то приятным.       И наверное, Тайга бы еще долго стоял вот так, вдыхая аромат его тела, но Аомине резко отпрыгнул от него, выпуская из пальцев нож, который с громким стуком ударился о столешницу.              — Это тоже часть обучения? — взволнованно спросил он.              Теперь и щеки Тайги запылали ничуть не меньше ушей Аомине, а еще очень сильно захотелось провалиться сквозь землю, потому что более неловко чем сейчас он никогда себя не чувствовал. И что только на него нашло? Сам же шарахался от подобных прикосновений Аомине, так какого хрена сейчас решился проделать то же самое?              — Дорезай овощи и будешь котлеты жарить, — бросил через плечо Тайга, отворачиваясь и игнорируя вопрос Аомине.              Наверное, намного легче было сделать вид, будто ничего между ними не произошло. Так Тайга и поступил.              Оставшийся процесс готовки прошел в сковывающей неловкости и неприятно зудящем чувстве стыда. Тайга объяснял Аомине все шаги приготовления, помогал советом, но старался не приближаться к нему ближе, чем на полметра. И тем более ни в коем случае не прикасаться, чтобы вдруг снова не потерять контроль. Потому что он все еще не понимал, что стало причиной его поведения, а значит нужно было избегать возможных ситуаций, в которых подобное могло повториться.              Когда приготовленные чизбургеры выложили на тарелку, Тайга осторожно взял один. Все еще горячий он источал дивный аппетитный аромат, что аж в животе засвербело. На вид тоже, кажется, был не плох. Не как на картинке с рекламы, но и не похож на полуразвалившееся нечто, что однажды приготовила Рико.              Тайга все еще помнил отвратительный вкус бургеров, которыми накормила его тренер, поэтому сейчас так колебался, не решаясь попробовать. Но Аомине смотрел на него таким взволнованным взглядом, что Тайга не смог устоять перед ним. Он откусил кусок побольше и принялся медленно пережевывать, понимая, что все оказалось не так плохо, как ожидалось.              — Ну как? — неуверенно спросил Аомине.              — Вкусно, — улыбнулся Тайга.              И улыбка, что появилась на лице Аомине после его слов, показалась Тайге еще ярче, чем та, когда они играли один на один в Потоке. Он сиял, как маленький ребенок, получивший в подарок желанную игрушку, светился от радости, словно сам Аллен Айверсон пожал ему руку. И видя этот неподдельный восторг, Тайга и сам заулыбался пуще прежнего, чувствуя, как под ребрами колотится сердце.              В груди стало тепло-тепло, и Тайга вдруг подумал, что это самый вкусный чизбургер, который он ел. Да, крупно порезанные овощи было труднее жевать, а пережаренная котлета оказалась не такой сочной, в добавок к этому Аомине явно не пожалел соуса, который уже тек чуть ли не по пальцам, но это все было такой неважной ерундой по сравнению с тем, что этот самый бургер значил для Тайги.              Его приготовил Аомине для него, и поэтому вкус оказался особым и неповторимым, несравнимым ни с одним из тех, что доводилось пробовать раньше. И почему-то от осознания этого Тайге стало еще сильнее неловко, чем было прежде.              — Спасибо, — поблагодарил неуверенно он. — Мне приятно, что ты решился приготовить их для меня.              Аомине вспыхнул и поспешил отвернуться.              — Рад, что понравилось.              Ужин они закончили в неловкой тишине, каждый молча жуя свою порцию и стараясь не смотреть друг на друга. Тайге казалось, что если он решится посмотреть в глаза Аомине, то увидит там все, что так старательно пытался избегать. Все, что заставляло его взволнованно краснеть. И объяснение того, что прикосновения Аомине значили намного больше, чем ему казалось изначально. И не только для самого Аомине, но и для него — Тайги.              В завершении вечера Аомине не подошел к Тайге, не уткнулся носом в плечо, не предложил посмотреть что-нибудь вместе, не коснулся случайно его руки, а лишь старательно пытался избежать его взгляда.              И Тайга вдруг понял, что Аомине всегда знал, что значили эти прикосновения на самом деле. Знал, что они не были обычной благодарностью. Знал это с самого начала; знал с того осторожного поглаживания щекой о его плечо; знал с той довольной кошачьей улыбки; знал еще до того, как остался без ключей от дома вместе с ним на стритбольной площадке.              Он, кажется, знал это всегда, а Тайга понял только сейчас.              Понял и осознал, что чувствует все то же самое.              — Сегодня показывают запись Матча всех звезд, — нарушил наконец тишину Тайга. — Посмотрим вместе?              — Уже поздно, мне домой надо, — неуверенно отказался Аомине, все еще не смотря на него.              — Ты можешь сказать родителям, что останешься ночевать у друга. Они ведь знают меня и наверняка не будут против, — предложил в ответ он, хватаясь за спасательные ниточки.              — Хочешь, чтобы я остался у тебя на ночь? — удивился Аомине, все же подняв взгляд на Тайгу.              — А почему бы и нет? Думаю, будет здорово: пожарим попкорн, посмотрим матч, а потом пойдем спать. Если что у меня есть футон.              Тайга не понимал, зачем было последнее уточнение, но знал, что хочет, чтобы Аомине остался.              — Ладно, сейчас позвоню им.              Пока он разговаривал по телефону, Тайга домыл посуду, закинул в микроволновку пакет с попкорном и принялся дожидаться Аомине. Тот вернулся с приятными новостями, поэтому, наполнив большую миску ароматным попкорном, они расположились на диване перед телевизором.              Сперва Тайга старался концентрироваться на матче, но его взгляд то и дело метался к лежащей рядом с его бедром руке Аомине. И в какой-то момент он совсем перестал следить за происходящим на экране, борясь с собственным желанием, клокочущим где-то под ребрами: снова кожей к коже ощутить нежность грубоватой ладони и почувствовать, как пульсирует тонкая жилка на запястье.              Теперь, когда он наконец понял, о чем говорили все эти прикосновения, когда разобрался в природе собственной реакции на них, повторно окунуться в это чувство хотелось как никогда прежде.              Или ему просто была необходима близость Аомине.              — Если хочешь, можешь потрогать, — задумчивый голос Аомине отвлек Тайгу от размышлений.              — Что? — встрепенулся он, не ожидая, что окажется застигнутым врасплох.              — Ну, мою руку. Ты же весь матч только и делал, что сверлил ее взглядом.              — И ничего я не сверлил! — вспыхнул Тайга, пряча взгляд.              — Уверен? — усмехнулся Аомине. — А мне показалось, что еще чуть-чуть и ты проделаешь в ней дыру.              — Это не так! И вообще, все из-за того, что ты не взял меня как обычно за руку, — пытался оправдаться Тайга, но выходило у него из ряда вон плохо.              — Так возьми сам, мне показалось, тебе это понравилось… когда мы готовили.              Тайга замер, чувствуя, как жар расползается по щекам.              Было невероятно сложно выдерживать взгляд Аомине, который смотрел с неприкрытым вызовом. И Тайга упрямо вздернул подбородок, отворачиваясь. Но, минуя стеснение, пальцы все равно медленно подползли к смуглому запястью, очерчивая контур едва заметных рубцов.              Аомине коротко улыбнулся, а потом аккуратно опустил голову на Тайгино плечо, и тому показалось, что внутри него извергся вулкан. Сердце гулко застучало в груди, и он не смел пошевелиться, боясь сделать лишнее неосторожное движение. Боясь спугнуть этот по-настоящему особенный момент. А когда Аомине переплел свои пальцы с его — сдерживать собственное смущение уже было бессмысленно.              Наверное, с пылающими щеками и довольной улыбкой на пол лица Тайга выглядел до невозможности глупо и нелепо, но ему было уже все равно. Он был счастлив здесь и сейчас, сидя рядом с Аомине на узком диване, держась за руки и смотря запись Матча всех звезд, за ходом которого он перестал следить где-то в первой четверти.              Этот момент, эти неуклюжие прикосновения, тяжелая голова на плече и горячее дыхание — все это казалось Тайге настолько правильным, что не получалось найти слов, чтобы описать насколько комфортно он себя чувствовал. Но слова были и не нужны, как и в тот самый день, когда Аомине впервые потерся щекой об это же самое плечо.              Все было совершенно понятно и без всяких слов. И если несколько месяцев назад Тайгой овладевало непонимание и недоумение от поведения Аомине, то сейчас он просто позволил себе раствориться в этой атмосфере и понять, что с ним действительно хорошо.              Так же хорошо, как было Аомине лежать на согретой солнцем крыше; или есть любимый терияки бургер; или играть против своего лучшего соперника. И Тайге вдруг стало интересно, а хотел бы Аомине, чтобы он стал ему кем-то больше, чем соперником? Даже больше, чем просто другом.              И хотел ли сам Тайга этого?              Матч они досматривали в тишине. Но молчание не казалось давящим или напряженным, наоборот оно было очень нужным, словно каждому из них необходимо было это время наедине со своими мыслями. Наедине с собственными желаниями, с которыми нужно было как можно скорее разобраться.              И Тайга не знал, что там с желаниями Аомине, но в своих он был совершенно уверен. Только вот как сообщить об этом самому Аомине никак не находился: вся его уверенность заканчивалась где-то между ощущением теплых прикосновений к своим ладоням и дикой потребностью уткнуться носом в синеволосую макушку, что маячила у него перед глазами.              — Как тебе игра? — спросил Аомине с финальным свистком.              — Неплохая, — соврал Тайга, пожимая плечами. — Хотя и так было предрешено, что Восток победит.              Аомине довольно громко хмыкнул, но мысли свои не озвучил. Но Тайга и по выражению его лица все понял: попытки соврать не увенчались успехом, впрочем он никогда не был силен в этом. Решив никак не комментировать это, он просто встал с дивана со словами, что пора готовиться ко сну. Унес на кухню остатки попкорна, а потом они вместе отправились чистить зубы.              Во время процесса Аомине забавно покачивался с ноги на ногу, а еще перепачкал весь рот в пене от зубной пасты, и Тайге показалось это настолько милым, что предательское сердце тут же отреагировало, пропустив очередной удар. Под ребрами защемило, пока он боролся с безудержным желанием обнять его и наконец уже взъерошить волосы на макушке.              И дабы не ставить в неловкое положение не только себя, но и Аомине, ушел расстилать для него футон. Уложить его решил в своей спальне, на полу рядом с кроватью: потому что ночи были довольно холодными, и только в этой комнате висел кондиционер, а не потому, что хотелось быть как можно ближе к друг другу.              Аомине вернулся, когда Тайга переодевался в пижаму, светя своим оголенным торсом.              — Нет, все-таки ты был прав, тело у тебя действительно, что надо, — заметил он, подмигнув.              — Идиот! — рассмеялся Тайга, кидая в него подушку, которую тот с ловкостью поймал.              А потом повисло неловкое молчание, густым туманом, опустившись на небольшое пространство спальни. До Тайги медленно начало доходить понимание, что Аомине, кажется, с ним флиртовал. И от этой мысли заалели, не только его щеки, но и ровный цвет кожи на шее и груди пошел красными пятнами.              Не зная, куда прятать лицо, Тайга быстро натянул обратно футболку, с трудом справившись с изучающим взглядом Аомине.              — Спокойной ночи, — протараторил он, залезая в кровать и отворачиваясь к стене.              В ответ Аомине тоже пожелал приятных снов, выключил свет и, судя по шороху одеяла, устраивался на футоне.              Тайга и не предполагал, что уснуть будет так сложно. После минут двадцати бесполезных ворочаний с бока на бок, он понял, что сон к нему приходить не собирается. Все его мысли сейчас были только об Аомине, а точнее о том, что они вдвоем в одной комнате, под покровом ночи дышат одним воздухом, и это совершенно не помогало расслабиться.              Ему казалось, что все происходит неправильно. Не так, как должно быть. Не так, как ему хотелось. А хотелось ему прижимать к себе Аомине, вдыхать терпкий аромат его тела, скользить руками по карамельной коже, а не пытаться вместо этого выловить звуки его дыхания в нескольких метрах от себя.              — Эй, Аомине, ты спишь? — тихо позвал он, после того как в груди очередной раз неприятно сдавило осознанием, какой же он все-таки слабак.              — Нет, — так же тихо отозвался Аомине. — У тебя тут прохладно.              — В кровати тепло, — неуверенно начал Тайга подрагивающим голосом, — можешь лечь со мной.              — Хочешь, чтобы мы спали вместе? Не думаешь, что это будет странно? — донеслось из темноты.              — Мы ведь оба парни, это точно не будет так же неловко, как если бы пришлось лечь с девушкой, — сказал Тайга первое, что пришло на ум, только потом понимая, как по-дурацки глупо это звучало.              Но, видимо, Аомине расценил его слова по-своему, потому что заворочался, а потом лег на кровать и юркнул к Тайге под одеяло, задевая его холодными пятками.              — Эй, — отпрыгнул к стене Тайга, — мог и свое одеяло взять.              — Под одним теплее, — усмехнулся Аомине. — Ты же сам позвал меня к себе.              — Позвал в кровать, но не к себе под одеяло, — возмутился он, вздыхая. — Ладно, давай спать.              Но сон снова никак не шел, и Тайга перевернулся набок лицом к Аомине, стараясь при этом лежать как можно дальше и не касаться оголенных частей его тела. Хоть и соблазн сделать обратное был очень велик.              — Откуда у тебя этот шрам? — наконец нарушил тишину он, поняв, что не удастся справиться с соблазном. Нащупал правую руку Аомине и коротким движением провел пальцами по неровностям кожи на запястье.              Аомине шумно вдохнул и посмотрел на Тайгу. Их взгляды встретились, и даже в темноте ему удалось различить в его глазах что-то робкое, что-то до интимного нежное, что-то растапливающее все страхи в голове. Что-то настолько сильное, вселяющее уверенность, разбивающее в пух и прах любые сомнения. Что-то очень-очень знакомое, такое же, что разрасталось в груди Тайги.              — И не вспомню уже, — наконец ответил он. — Кажется, порезался в детстве.              Тайга молча кивнул, не убирая руки, и в этот момент сам чуть не подавился воздухом, потому что пальцы Аомине прижались к его боку, жар которых чувствовался даже сквозь ткань футболки.              — А у тебя откуда этот шрам?              — Откуда ты… — удивился Тайга.              — Не мог не заметить, когда ты переодевался, — усмехнулся Аомине. — Ну так что?              — Собака укусила в семь лет, с тех пор я их не переношу, — все же сумел выговорить он, стараясь усмирить собственное сердцебиение, которое только ускорилось из-за неторопливых поглаживаний Аомине.              — Да, помню Тецу рассказывал, что ты избегаешь Второго. И кто бы мог подумать, что кто-то вроде тебя может бояться маленького щенка.              — Ко Второму я уже привык, а вот других собак все ещё побаиваюсь.              — Я не боюсь собак, — спокойно ответил Аомине, не переставая скользить пальцами по его боку. — Так что со мной можешь чувствовать себя в безопасности.              — Только не говори, что собрался меня от собак защищать, — фыркнул Тайга, постепенно привыкая к прикосновениям.              — И не только от собак, — он замер. — От всего, чего ты только боишься.              Щеки Тайги вспыхнули алым пламенем, создавая знакомое тепло, что огненными струйками растекалось по венам и напрягшемуся вмиг телу. Аомине придвинулся к нему. Тайга забыл, как дышать. Глотнул воздух ртом, а выдохнуть не смог, потому что Аомине оказался вдруг так близко, что волнение сковало легкие.              Длинные сильные пальцы нашли его, переплетаясь с ними воедино.              Тайге показалось, что тело вмиг потяжелело, превратившись в неподвижную глыбу. Не имея возможности пошевелить руками и ногами, он почувствовал себя таким беспомощным и таким… неловким.              За все эти месяцы Аомине держал его за руку не один десяток раз, но именно то прикосновение, что произошло между ними сейчас казалось ему до невероятного волнительным и интимным. Он перевел взгляд на место сцепления их пальцев, ощущая легкий трепет в груди и неудержимое желание.              Желание сделать что-то особенное и несомненно важное для обоих.              Усугублял ситуацию и сам Аомине, пристально рассматривая Тайгино лицо (даже в темноте ощущался этот вгоняющий в краску внимательный взгляд) и оглаживая его покрывшиеся мурашками костяшки. Тайга не знал, чего он хочет сильнее: попросить Аомине остановиться, чтобы не ощущать это дикое смущение, или же наоборот прильнуть к нему всем телом, чтобы чувствовать его кожей к коже — еще ближе, еще ярче… еще…              Просто еще больше Аомине рядом.              Тайга вдруг услышал его частое сердцебиение и шумное дыхание, которое все приближалось и приближалось, пока не опалило жаром его пересохшие губы. Горячее, скорее даже пылающее, оно выжигало весь кислород вокруг Тайги, у которого даже закружилась голова от столь сильной близости. Или от недостатка этого самого кислорода.              И за секунду до того, как стало понятно, что Аомине хочет сделать; за секунду до того, как их губы почти соприкоснулись, Тайга вспомнил, что не дышал все это время, и почувствовал, как его легкие разрывает изнутри.              Соскакивая с кровати и хватая ртом воздух, которого ему катастрофически не хватало, он всерьез осознал, что сейчас могло произойти. И дышать от этого осознания ему легче не стало. Он задыхался.              Задыхался от волнения, неуверенности, смущения.              Страха.              Он задыхался, потому что совершенно не был к такому готов. Не был готов к тому, что их невинные прикосновения перетекут во что-то большее. И он уж точно не был готов к тому, что Аомине захочет поцеловать его вот так внезапно, без предупреждения и разговоров. Потому что держать друг друга за руки, смотря при этом в телевизор и иногда друг на друга — это одно, это то, к чему Тайга уже привык, но вот так слиться губами, чувствовать дыхание и вкус друг друга — совсем другое.              Совсем другое для Тайги, который только несколько часов назад в принципе осознал, что к Аомине у него уже давно не дружеские чувства.              И если у Аомине было полно времени, чтобы подготовить себя к этому шагу, то у Тайги его не было вообще. И этот факт душил его сейчас. Душил, не давая наполнить грудь так необходимым кислородом.              — Эй, Кагами, кажется, ты перенервничал, — смутно послышался окутанный волнением голос Аомине, пробирающийся сквозь суету его мыслей. — Тебе нужен свежий воздух, идем.              То, что Аомине его куда-то привел, Тайга понял, только когда ощутил аромат свежего воздуха, который стремительным потоком проник в его измученные легкие; когда расфокусированным взглядом увидел множество огней ночного города, приковывающих внимание подобно необъятному океану отражающему мириады звезд; когда декабрьский холод пробрался к нему под кожу, ледяными морозными кристалликами возвращая в реальность.              Они стояли на балконе, где Тайга уже больше минуты пытался насытиться кислородом. Постепенно боль в грудной клетке отступала, принося с собой долгожданную возможность легко вдохнуть, не ощущая при этом, что его органы разрывают на части. Картинка перед глазами стала четче, она уже не казалось такой расплывчатой, и Тайге удалось разглядеть неподдельную тревогу в глазах напротив.              — Порядок? — неуверенно спросил Аомине, даже не пытаясь скрыть собственную обеспокоенность. — Тебе легче?              Тайга, прислушиваясь к собственным ощущения, неуверенно кивнул.              — Да, — смущенно выдал он. — Только не понимаю, что это было. Со мной такое впервые.              — Эмоциональное потрясение, — пожал плечами он, а потом сделал движение, которое окончательно выбило землю у Тайги из-под ног.              Он притянул его в свои руки и просто обнял, утыкаясь носом куда-то в область шеи.              Тайге показалось, что он снова лишился воздуха, но вот только теперь это было совсем не больно, совсем не страшно. Смятение, отгоняемое теплыми объятиями, отступило прочь. И стало невероятно спокойно на душе. Стало как-то правильно и так, как Тайга, кажется, уже давно хотел.              Когда Аомине бесцеремонно вторгся в его жизнь, в его квартиру и личное пространство; в тот день, когда впервые коснулся его плеча или же сплел их пальцы воедино, Тайга услышал отголоски этого чувства. Ощутил оголенными нервами, которые разгоняли его по венам после каждого прикосновения. Но никак не мог понять его природу до этого момента.              Да и как ему было понять, когда так долго не подпускал к себе никого настолько близко?              А теперь доверился, разрешил подобраться к своей одинокой душе и понял, что еще ни с кем ему не было так легко.              Так уютно.              Уютно просто стоять, молчать, дышать ледяным воздухом, обнимать в ответ и чувствовать тепло чужого тела.              — Я так давно хотел это сделать, — шепнул Аомине на ухо, согревая горячим дыханием замерзшую кожу.              — Аомине… — начал Тайга, пытаясь звучать громче собственного сердцебиения, которое активнее гоняло кровь по венам то ли от холода, то ли от того, что Аомине был здесь, держал в своих объятиях и вообще существовал в его жизни.              — Я знаю, — остановил он его монолог движением руки, проходящим от макушки и до лопаток. — Я понимаю. Если тебе нужно время, чтобы собраться с мыслями, я готов ждать. Тем более, что для меня это привычное занятие.              — Как давно ты?..              Тайга не продолжил свою мысль, но Аомине, кажется, это было и не нужно.              — Думаю, что со дня нашего знакомства, — задумчиво ответил он.              — Это когда ты пытался доказать, что твой свет ярче моего? Да уж, оригинальный способ признаться в симпатии, — засмеялся Тайга, немного разряжая атмосферу.              — Тогда я еще и сам не знал, что почувствовал, но ты определенно зацепил мое внимание. А вообще я понял, что ты для меня намного больше, чем соперник только после Зимнего кубка в прошлом году. После этого ты даже раздражать меня стал меньше.              Тайга улыбнулся. Ведь и его отношение к Аомине изменилось после Зимнего кубка. Конечно, он и близко не чувствовал того же, но плеваться ядом в его сторону стал определенно меньше.              — Пойдем внутрь? Я замерз, — попросил Тайга.              Они вернулись в теплую, еще не остывшую постель, забрались под одно одеяло и согревались, неловко держа друг друга в робких объятиях.              Тайга ощущал странную легкость всякий раз, когда их с Аомине пальцы рук или ног соприкасались; когда Аомине прижимался к его груди, как будто дышал им, жил им; когда слабая волнительная дрожь охватывала его тело от осознания кто они теперь друг для друга.              Когда хотелось впитать в себя Аомине, как самый сильнодействующий наркотик.              Тайга никогда не испытывал ничего подобного, а испытав, понял, что, кажется, не чувствовал себя когда-либо счастливее, чем сейчас.              — Не убирай руки, мне нравится чувствовать твои прикосновения, — попросил Аомине, когда Тайга заворочался, чтобы поменять положение на более удобное.              — Черт, — хихикнул он куда-то в обтянутую тканью футболки грудь Аомине. — Никогда бы не подумал, что ты, Аомине Дайки, окажешься таким.              — Таким очаровательным? — подхватил его смешок Аомине.              — Таким домашним.              — Это только с тобой, — тихо признался он, заставляя сердце Тайги затрепетать в груди.              — Как приятно быть особенным, — смущенно выпалил он на одном дыхании и все же осторожно отстранился от Аомине, выпустил его из своих объятий.              Но только для того, чтобы сделать что-то совершенно безумное, пугающее, волнующее, но очень-очень желанное. Для того, чтобы, зажмурив глаза, ткнуться своими губами в мягкие губы Аомине. Губы, хранящие на себе мятный привкус зубной пасты и чего-то терпкого, чего-то незнакомого, чего-то с чем Тайга хотел очень сильно познакомиться, узнать лучше, запомнить и впитать в себя. Чего-то, принадлежащего самому Аомине.              Первые секунды Аомине никак не реагировал, да и сам Тайга лежал замерев, привыкая к новым ощущениям. Прислушиваясь к реакции охваченного напряжением тела. Чувства обострились, и он сравнил бы их с натянутой струной, которая могла лопнуть от одного неверного движения. И так он боялся этого самого движения, но исходившего не от того, кто ловко эти струны перебирал, а своего собственного.              Боялся снова впасть в непонятную панику и все испортить.              И потому старался лишний раз не шевелиться и даже не дышать, предоставив полную свободу действий для Аомине.       Но этим невинным касанием губами его губ давая понять, что согласен, готов и хочет всего того же, а может даже и больше.              Наверное, отыграв друг против друга столько игр, они действительно научились понимать друг друга без слов. Вот только где была эта удивительная способность последние месяцы, когда Аомине чуть ли не носом тыкал Тайгу в свои чувства, а он ничего не понимал? Но зато, к счастью для обоих, Аомине оказался куда сообразительнее и понял все сразу. Понял в то самое мгновение, когда Тайга положил свою вспотевшую ладонь на его щеку; когда, глубоко дыша, решился на серьезный, даже отчаянный шаг; когда смешал их дыхания в одно.              Это был первый поцелуй Тайги. Для Аомине он был первым тоже — пусть тот и пытался казаться сведущим в этой теме. И потому попытки превратить его во что-то большее, чем обычное прижимание губами к губам, были неловкими. Они были неуверенными, неопытными и даже неуклюжими.              Они были невероятными.              Яркими, неторопливыми, запоминающимися.              Аомине целовал его осторожно. Бережно и тягуче-медленно, что Тайга даже и представить не мог, что его первый поцелуй окажется таким. Что поцелуй с Аомине Дайки окажется таким.              С тем самым Аомине, который пытался задеть Тайгу за живое при каждой их встрече; который бросал ему вызов всякий раз, как предоставлялась такая возможность; который не раз смотрел на него свысока; который казался Тайге самым невыносимым придурком из всего Поколения чудес.              Нет, это был поцелуй с тем Аомине, который до поздна гонял с ним мяч на стритбольной площадке; который объедался его блюдами; который искренне смеялся, мило клянчил и нашел дорогу к замкнутой натуре Тайги.              Его целовал, прижимал к себе, гладил Аомине, который любил тереться носом о Тайгино плечо; который с невозмутимым видом вгонял его в краску одним своим прикосновением; который решился научиться готовить ради него; который был готов защищать его от собак; который был самим собой без этих надменных масок только с ним — Тайгой.              И Тайга целовал его в ответ, желая показать, как он ценит все это; показать, что благодарен ему за то, что решился, рискнул, не побоялся отважиться на этот волнительный шаг; показать, как ему важно, что Аомине появился в его жизни; показать, что он на самом деле ему очень-очень нравится.              И пусть Тайга осознал это только несколько часов назад, пусть так долго бродил по коридорам своей непроницательности, но сейчас он был готов наверстать упущенное и делал это уже известным им обоим способом.              Ведь там, где молчат слова, о многом говорят прикосновения.