Камнем вниз

Луна потёрлась носом о нос серого кота. — Смотри, Клык! Они уже открыли глазки! Под боком у пятнистой бродяги лежали два крошечных котёнка. Они пищали и прижимались к животу матери, ища тепла. Несмотря на то, что каменные стены подвала закрывали их от пронизывающего ветра с улицы, тут было едва ли лучше, чем там. Хотя нет. Было. Тут их не мог найти Шторм. Луна поклялась себе, что никогда её дети никогда не будут расти так, как росла она сама. В страхе, от которого было трудно дышать, от которого ты чувствовал себя в клетке. Только не её дочери. Клык уже давно убеждал подругу бежать, но тогда ещё был жив отец Луны. Кот ослеп в драке с лисой и сам бы не выжил. Стариков и калек без всякой жалости выгоняли из стаи Шторма, и им ещё везло, если это было так, ведь иногда, находясь не в лучшем расположении духа, вожак мог приказать просто-напросто убить такого кота. Луна и её сестра, Смола, смогли спрятать отца на краю города, у самых полей. Они старались особо не привлекать к себе внимания и не попадаться на глаза приближённым Шторма с едой, которую сёстры приносили Лавру. Всё выглядело так, будто бы кот просто перебрался подальше от остальных бродяг стаи, где было спокойнее. Однако в начале этой весны, незадолго до рождения котят Луны старый кот оказался вновь тяжело ранен, когда его убежище нашли крысы, и умер от потери крови. Ни Смола, ни Луна не смогли ему ничем помочь. В первое время бродяга была просто сломлена. Из близких котов у неё были только друг, сестра и отец. Мать Смолы и Луны умерла при родах, поэтому кошка никогда её не знала. Рождение котят будто бы вдохнуло в сердце Луны новые силы. Она почувствовала, что вновь готова сражаться. Бродяга слышала, что за полями у озера живут дикие коты, в лесах, полных добычи. Когда-то, когда Клык предложил к ним отправиться, Луна не восприняла его слов всерьёз, да и Лавр ни за что бы не согласился покинуть родной город. Но сейчас кошка была готова на что угодно. Как только котята подрастут немного, Смола и Луна с Клыком, заберут их и навсегда покинут ненавистную стаю. — Как бы ты хотел их назвать? — спросила Луна у Клыка, который лежал рядом с ней и с нежностью смотрел на котят. Клык по праву считался одним из самых свирепых бродяг в округе, и даже сам Шторм побаивался друга Луны. Крепкий серый кот легко мог стать главным приближённым вожака, но Клык всегда был против того, что творил этот бродяга, и в последнее время очень часто шёл наперекор. Слишком часто. Недавно кот сделал то, что вообще не делал никто до него: он не дал Блёстке, родному сыну Шторма и его подруги Ярости, взять еду у Варежки, кошки с двумя подрастающими котятами, Темнотой и Белизной. Луна там не была, Клык после всё сам рассказал. Кошка до сих пор вспоминала, как у неё тогда сжалось сердце. Серый бродяга лишь отмахнулся: — Я этого Блёстку так припугнул, что не думаю, что он осмелится идти жаловаться мамочке. Однако Луна была другого мнения. Часто Ярость оказывалась намного опаснее, чем Шторм. Именно её коварство и хитрость пошатнули доверие среди стаи, заставляя бродяг доносить на друг друга и постоянно со страхом оглядываться. Ярость убивала без всякой жалости, а иногда даже не пробовала это никак оправдать. По-настоящему верных Шторму бродяг было меньше, чем тех, которые оставались с ним из-за страха, но первые всегда были сытыми и сильными, а многие из остальных были похожи скорее на скелеты, обтянутые шкурой. Луна с семьёй ещё как-то перебивались, потому что Лавр умел охотиться, а потом научил этому и своих детей. Благодаря этому сёстры обычно ели хотя бы раз в день, однако другим приходилось совсем туго. Хотя Ярость и запрещала это делать, Луна и Смола, когда им самим хватало, делились своей добычей со старыми и больными котами. Так раньше делали и Лавр с Пятнашкой. Но их с Клыком детям больше не придётся продолжать это. Они все вместе сбегут, и найдут лучшее место для жизни. Клык ласково прикоснулся носом к чёрной малышке. — Я бы назвал её Ночью, — немного подумав, сказал кот. Луна согласно замурлыкала. Они с Клыком ещё несколько лун назад решили, что их дети будут носить "природные" имена, как настоящие вольные коты, живущие в лесу. Так всегда было в семье Луны. Родители Клыка были домашними, а самого кота с двумя братьями и сестрой выбросили на улицу люди. Из всего помёта выжил только он. Если бы не контраст с шерстью матери, Ночь бы стала почти невидимой в сумраке подвала. «Она похожа на Смолу», — с нежностью подумала пятнистая бродяга. Кошечка и вправду напоминала окрасом сестру Луны, однако у Смолы выделялись рыжие лапы и белая мордочка, а мех Ночи был целиком чёрным. — А вторую я бы хотела назвать… Утро, — с небольшой задержкой мяукнула Луна. Немного пафосно, но бродяге хотелось, чтобы имя её дочери значило новую надежду, начало другой жизни. — Красивое имя, — улыбнулся Клык. Он редко это делал, и часто радостным его видела одна лишь Луна. — Утро и Ночь. Они будут самыми сильными кошками и лучшими охотницами. — Не сомневаюсь! — засмеялась Луна и лизнула в ухо лучившегося гордостью молодого отца. *** Месяц снова стал серпом, как тогда, когда родились Утро и Ночь. Дочери Клыка и Луны достаточно окрепли, и даже уже учились понемногу бегать. С каждым днём матери всё труднее становилось удерживать их в подвале. Сама она почти не выходила на улицу — слишком велик был риск попасться на глаза кому-нибудь из прихвостней Шторма и подставить котят. Клык охотился для них всё это время. Раз-два Луна находила в подвале мышь, но не более того. Их часто навещала Смола. Кошка помогала не впасть в уныние от безделия и не чувствовать себя одинокой, когда рядом не было друга. Также Смола запутывала следы, и всё это время не давала Шторму и Ярости узнать, куда делась сестра — Пора, — наконец сказала Луна, когда они собрались все вместе. — Бежим сегодняшней ночью. Сейчас всё спокойно, нужно этим воспользоваться. Смола и Клык согласились. Они до наступления темноты обсуждали, какими путями лучше покинуть город, а также запасные маршруты, если их план вдруг окажется раскрыт. Весь оставшийся вечер Луна сидела, как на иголках. Похоже, так же себя чувствовали остальные. Когда окончательно стемнело, они вышли наружу. Клык и Луна взяли по котёнку, Смола шла перед ними, осматривая дорогу. Все трое постоянно прислушивались. Улицы, по которым они шли, были пусты. Бродяги то попалали в жёлтые пятна света от фонарей, то оказывались в тени. Они уже приближались к Гремящей Тропе, которая отделяла территорию, заполненную домами людей от лугов. Вдруг Смола насторожилась. Через мгновение её зрачки сузились, а шерсть на загривке начала вставать дыбом. Луна поняла, в чём дело, слишком поздно. На каменную дорогу перед ними вышли из-за поворота пятеро котов. Сами Шторм и Ярость, а с ними Оникс, Джек и ещё одна кошка, имя которой Луна не помнила. — Какая встреча! — мило улыбнулась Ярость бродягам. — Давно не виделись, Луна. Как жилось у Гремящей Тропы? Ведь, по словам твоей сестрицы, именно там ты и провела всё это время одна, — белая кошка сделала упор на последнем слова. — Да, и времени она даром не теряла! — подхватила та полосатая бродяга. — Хорошие у вас с Клыком детки! И только не говори, что не твои! Луна опустила Ночь на землю и приготовилась к бою. Кошка вся напряглась. Она поняла, что тоже самое сделал Клык, даже его не видя. — Шутки в сторону! — рыкнул Шторм. — Поболтали и хватит. Итак, вы решили сбежать от меня? От меня, который столько времени оберегал и кормил вас? — Ты? Оберегал? — издевательски засмеялась Луна. Сердце бешено колотилось в груди, но бродяга внешне оставалась спокойной. Драки всё равно не избежать. Им нечего было терять. — Ты кормил? Это мы тебя кормим! Ты и твои разбойники отнимали у нас последнюю еду! Этой зимой Касси погибла от голода. — Какие смелые слова! — осклабился Шторм. — А кто из вас готов за них умереть? Ты считаешь, я вас обворовывал? По-моему, я просто брал то, что по праву принадлежит мне. Благодаря мне вы живёте свободно от людей, в месте, откуда мы прогнали всяких тварей, вроде собак и енотов. — Наш отец погиб в драке с крысами! — срывающимся голосом крикнула Смола. — Он сам виноват, что так далеко ушёл, — холодно пожала плечами Ярость. Луна чувствовала, как всё внутри неё кипит. Эти коты отнимали у многих бродяг всё, что у них было, и сейчас собираются сделать тоже самое с ней самой. «Что ж», — подумала кошка. — «Я буду стоять насмерть»