Эксперимент №24

      — Посёлок должен быть за тем холмом, — громко сказал Крис, ткнув пальцем в потрепанную карту, на которой линии контуров казались почти такими же заиндевевшими, как и их лица.       Пирс, кутаясь в поношенный бушлат, скривился. Морозный ветер пронизывал насквозь, превращая каждую кость в ледяной осколок.       — Здесь даже протез замерзает, — пробормотал он, пытаясь разогнуть окоченевшие пальцы. Железный протез лязгал, словно ржавый шарнир старого сундука.       Взглянув на небо, затянутое низкими серыми тучами, Крис нахмурился. Холм казался ещё более мрачным на этом фоне, словно тёмная глыба, выросшая из ледяного моря.       — Идёмте, быстрее управимся, быстрее отправимся домой, — он мельком глянул на Пирса, после чего решительно двинулся вперёд. Солдаты, словно тень, молча последовали за ним, оставляя на снегу цепочку неглубоких следов.       Затерянный на карте, словно забытая мечта, остров Укивок с его свайным поселком раскинулся на крутом утёсе у берегов Аляски. Это место, где время словно остановилось, где природа и история сплелись в причудливый узор, создавая атмосферу одновременно завораживающую и пугающую. Ветер, несущий с собой дыхание Арктики, гулял между сваями, нося с собой песни и легенды древнего народа. Растительность на острове скудная. Суровая арктическая природа не балует разнообразием. Крутые скалы, обрывающиеся в бурное море, создают ощущение изоляции и вечности. Сильный ветер постоянно дует, гоняя по острову туман и облака.       — Когда-то этот небольшой островок был оживлённым местом зимовки для местных мореплавателей, — начал рассказывать один из солдат, чтобы скрасить унылую обстановку, — инупиаты, люди моря, как они себя называли, строили свои жилища на сваях, чтобы укрыться от суровой северной зимы.       — Да, они понастроили здесь лачуг, а мы должны разбираться с пропавшими мореплавателями, — пробубнил другой, наконец-то взбираясь на гору и осматривая периметр.       — Здесь всё на чистом слове держится, — парень снял винтовку с плеча и посмотрел в прицел, подмечая про себя, что балки, на которых стоят дома, давно сгнили. — Нужно идти между ними аккуратно, есть вероятность обрушения.       — Значит рассредоточимся. Здесь есть угольные шахты, сначала осмотрим посёлок, потом пойдём к ним, — свесив автомат с плеча, он пошёл вперёд. Пирс же направился за ним, поправляя повязку на правом глазу.       Они спустились вниз, обходя разрушенные дома и шагая между теми, которые стоят на балках. Ветер шатает их в разные стороны. Он стонет и воет, проникая в самые потаённые уголки заброшенных домов, заставляя их стонать в унисон. Казалось бы, сами сваи, на которых покоятся хижины, вздрагивают от каждого его порыва, словно стараясь вырваться из ледяного плена. Деревянные доски, потрескавшиеся и облупившиеся, как кости старого кита, выглядят хрупкими и беззащитными перед лицом стихии. Крыши, прохудившиеся и прогнувшиеся, напоминают крылья раненой птицы, готовые вот-вот отвалиться. Щепки разлетаются во все стороны, и кажется, будто из всех щелей за ними наблюдают. Крис крепче сжал оружие, идя дальше и выходя к центру посёлка. Среди заросших кустарником руин стоит старая церковь. Её стены, когда-то белые и сияющие, теперь покрыты тёмными пятнами и трещинами. Окна, когда-то прозрачные и светлые, заколочены досками.       — Что ж, пришло время помолиться за все грехи, — Пирс усмехнулся и одним ударом ноги выбил ветхую дверь, проходя внутрь.       Внутри церкви царил полумрак. Пыль покрывала все поверхности, словно толстый слой снега. Единственный источник света – это лучик, пробивающийся сквозь щель в крыше. Он освещает пыльный алтарь, на котором стоит ржавый подсвечник. Воздух внутри тяжёлый, пропитанный запахом сырости и гнили. Стены украшены мрачными фресками, изображающими сцены из Библии. В углу стоит старый орган, его трубы покрыты пылью. Но стоит лишь присмотреться — и можно заметить засохшую кровь на полу и креслах. Некогда святое место стало лишь обителью для грешных душ. Крис ходил вдоль стены, внимательно рассматривая вырезанные надписи.       — У стен есть глаза и уши. Они видят каждый твой шаг и знают все твои мысли, — он остановился, проведя рукой по стене и смахнув пыль, — она спасёт нас и принесёт новую эру человечества.       — Бред очередных еретиков. Я то думал, тут будет что-то интереснее нескольких записей на стенах и разваливающихся домов, — он выдохнул, облокотившись на кресло.       — Знакомые слова, — прошептал мужчина, слегка нахмурившись. — Возможно, Вескер побывал тут, когда был жив, и навязал им какую-то веру.       — Возможно, а может они просто сошли с ума и выдумали себе новую веру. С каждым разом штаб посылает нас всё дальше и дальше, а толку ноль. Никаких следов Амбреллы или людей, работающих в ней.       — Прошло почти два года с тех пор, как весь мир подвергся биотеррористической атаке. Неудивительно, что теперь правительство хочет найти любые зародыши бывшей фармацевтической компании и её посредников, — капитан тяжело выдохнул и отошёл от стены, смотря на напарника. — Думаю, нам...       Тишина улицы, нарушаемая лишь воем ветра, была внезапно разорвана. Негромкий треск, сначала едва уловимый, быстро перерос в оглушительную канонаду. Выстрелы раздавались один за другим, словно кто-то стучал молотком по наковальне, отбивая неравномерный ритм смерти. Мужчины переглянулись и пулей выбежали на улицу. Словно орда оживших мертвецов, заражённые люди выходили из домов и подвалов. Их визги и крики неприятно резали слух. Все солдаты были загнаны в центр посёлка, некоторые были несерьёзно ранены.       Один из них, высокий, с грубыми чертами лица и стальными глазами, осторожно выглянул из-под козырька. На улице, словно вырвавшись из-под земли, бурлила толпа. Не просто люди, а уродливые твари с искаженными от боли и жажды крови лицами, с блестящими от безумия глазами. Они двигались неуклюже, но с неимоверной силой, прорываясь сквозь ряды солдат, которые пытались удержать их на расстоянии. Мужчина вздрогнул, увидев, как один из солдат падает, схваченный за шею огромной, кровавой лапой. Его крик превратился в хрип, он пытался вырваться, но тварь держала его мёртвой хваткой.       — Боже мой... — прошептал солдат, застыв от ужаса.       Мужчина, стоявший рядом с ним, был худой и нервный. Он не мог отвести взгляд от безумного спектакля, развертывавшегося на улице.       — Что мы будем делать? — крикнул он, его голос дрожал от страха.       — Стреляй по ним! — солдаты открыли огонь, отступая ближе к церкви.       Пирс, сжимая холодный металл винтовки в своих руках, быстро нашёл удобную точку обзора на пригорке, откуда открывался широкий вид на поле боя. Его сердце колотилось в груди, но разум оставался сосредоточенным. С неимоверной точностью он прицеливался; каждый выстрел звучал как приговор для тварей, разрывающих его товарищей. Головы этих чудовищ с их искажёнными лицами и безумными глазами, словно в замедленной съемке, сносились с плеч, оставляя за собой лишь кровавые брызги.       Крис, наблюдая за этим кошмаром, не мог больше сдерживать свою ярость. Его солдаты, верные и смелые, падали один за другим; их крики боли разрывали воздух, как ножом по сердцу. В ярости, словно потеряв рассудок, он выбежал вперёд, игнорируя опасность. Его крики, полные отчаяния и злости, раздавались над полем боя, когда он открыл огонь. Каждый выстрел был наполнен гневом и решимостью: он не мог позволить этим тварям одержать победу. Кровь и пот смешивались на его лбу, но он не замечал этого — в его глазах горел огонь мести. Вокруг царил хаос, взрывы сотрясали землю, а воздух наполнялся запахом пороха и крови. Солдаты отступили к церкви, теперь держа оборону там. Деревенщины подходили всё ближе, но с каждым выстрелом их становилось меньше. Развернувшись на пятках, Крис побежал обратно, убедившись, что все солдаты смогли отступить. Но один из заражённых схватил его за ногу и повалил на землю, в то время как другие упали рядом и пытались разорвать его на части.       — Крис! — закричал Пирс, срываясь с места и пытаясь подбежать к нему.       Яркая вспышка ослепила его и остальных солдат, словно небесный молот ударил по земле, разрывая тишину. В следующую минуту все крики и вопли, наполненные ужасом и отчаянием, затихли, как будто сама смерть пришла и сжала их в свои холодные объятия. Теперь лишь ветер, словно древний певец, снова пел свою нескончаемую мелодию, унося с собой последние звуки жизни. Когда наваждение от яркого света спало, перед ними раскинулась ужасная картина: горы трупов, совсем недавно живых мертвецов, лежали на земле, как груды ржавого металла. Их искажённые лица отражали последние мгновения страха и боли, а окровавленные тела были неподвижны, словно статуи, застывшие в вечном молчании. В воздухе витал запах гари и разложения. Солдатам потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать ужас происходящего. Они стояли в полном замешательстве, глядя на то, что осталось от их товарищей — верных друзей и боевых братьев.       — Крис?! — он махнул рукой возле своего лица, пытаясь развеять пыль. — Где ты?       Чуть вдалеке, на груде безжизненных тел, сидел Крис. Его фигура, словно потерянный дух, выделялась на фоне этого мрачного пейзажа. Он смотрел вниз, его глаза были закрыты. Он слегка вертел головой, пытаясь прийти в себя от сильного удара. Пирс и остальные солдаты побежали к нему, но остановились, подняв оружие и наставив его на силуэт сзади. Над его головой, словно зловещая тень, медленно поднимались рога, а после показался и взгляд. Ярко-красные глаза сверкали в полумраке, излучая холодный свет, который пронзал душу. Эти глаза смотрели не на него — они осматривали всех солдат, пытающихся окружить их, взять в кольцо. Её руки находились на его плечах, слегка сжимая их.       — Отойди от него, иначе… — начал Ниванс, но тут же был перебит.       — Иначе что, солдатик? — я показалась полностью, теперь внимательно наблюдая за мимикой его лица.       — Иначе я лично снесу тебе голову, — парень сказал это сквозь зубы, крепче сжимая винтовку.       — И тогда он снесёт твою, — я наклонилась, осторожно помогая Крису встать, чувствуя, как его тело дрожит от усталости и боли. Он лишь приложил руку к голове, пытаясь прочистить глаза от пыли и крови, которая медленно стекала по его лицу, оставляя за собой красные следы.       — Опустите оружие! — произнёс он хрипло, его голос звучал как треск старого дерева, наконец-то найдя опору для себя в моём присутствии.       — Но Капитан, она… — начал Пирс, но взгляд мужчины остановил его на полуслове.       — Она моя дочь, — эти слова пронзили тишину, как гром среди ясного неба, заставив всех замереть в ожидании.       Мужчина опёрся на меня, его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Он повернул голову, и я увидела, как на его лице отражается не только боль, но и решимость. Я лишь слабо улыбнулась, наблюдая за тем, как солдаты, стоявшие вокруг нас, медленно опускают оружие. На их лицах были написаны все слова, которые они хотели сказать: страх, недоумение, негодование и прочие эмоции. В воздухе повисло напряжение, словно перед бурей. Каждый звук казался слишком громким — шорох униформы, скрип ботинок на земле, даже дыхание солдат.