Не спасли

— Питер? Черт, у кого-то явно проблемы.

Питера можно описать как отдельную папку "В психушку" любого уважающего себя психолога, к которой он приходил только в экстренных случаях. По крайней мере таковым он себя считал. Стоит просто сказать, что его приёмный отец Тони Старк и он в него бесповоротно влюблён. Уже попахивает парочкой статей. Ну и этот первый пунктик сразу добавил Питеру тысячу и одно расстройство, начиная с само уничтожения и заканчивая расстройством питания. Всю свою жизнь младший Старк любил отца слишком сильной любовью. Эти чувства превосходили все остальные. Каждый раз мальчик выбирал пойти домой и помогать папе с работой, нежели играть с друзьями. Наверное, поэтому друзей у него особо не было. Будучи ребёнком Питер от и до зависел от любви и внимании отца, но когда мальчик немного вырос и папа всё чаще начал говорить, что "Малыш, ты должен быть более самостоятельным", ребёнок понял, что-то не так, а в свои двенадцать он понял, что. К сожалению, в этом возрасте подростков тянет делать много серьёзных глупостей. Он чётко помнил с чего это началось. С очередной уничтожающей истерики. Сейчас это кажется такой мелочью. Он даже не сможет точно сказать о чём она была, из-за папы. Но Питер точно помнил как с ненавистью захлопнул дверь и, вспоминая какой-то тупейший совет, затуманенным взглядом посмотрел на вены в своих руках. Тогда парень аккуратно провёл по чистой и незапятнанной коже пальцем, а потом... с силой царапнул по ней ногтями. Крови не было, не глубокая рана, но ощущение отрезвляющей боли затянуло его в глубокое болото. В начале он боялся. Царапал лишь не очень опасными предметами. Царапал нежно, осторожно, но этого с каждым разом было всё меньше. Он всё больше и больше хотел увидеть свою кровь. И в один из плохих дней, парень взял в руки лезвие. Тогда Питера ещё можно было спасти, но сейчас... он не уверен. Любовь к отцу усиливалась с годами, как и его "увлечение". Эти две вещи парень не мог сказать никому, даже признать сам. Этой любви не должно даже существовать, и младший Старк хорошо вбил это себе в голову. А потом его случайно укусил паук, на школьной экскурсии. Так у Питера появился ещё один секрет, про который лучше бы не знал папа. Теперь вместо порезов парень вылетал из своей комнаты и прыгал по ночному городу. Это ему помогло забыться, почувствовать себя кем-то другим. Но конечно Тони узнал, забеспокоился, и заставил носить его костюм, с кучей слежек. Правда, Питер был не против, ему было приятно ощущать беспокойство отца и находиться, как ему казалось, в его одежде. Ощущать себя его собственностью. После одной такой мысли парень снова сорвался, снова убежал в ванну под холодный душ, боясь к себе притронуться, а после очень долго останавливал кровь. Нет, Питер не хотел умирать, Тони расстроится. Правда с этого момента младший Старк начал позволять себе больше, такой уж период. Бессонными ночами, парень позволял себе думать про папу. Всё чаще и чаще, он позволял себе себя касаться. Он сходил с ума, когда вечерами за просмотром очередных сериалов с папой, ложился в его объятья. Питер хотел принадлежать только ему. Кажется, он был на грани, когда Старк прижимал его к себе, своими сильными руками. О Господи, его запах просто выбивал лёгкие из паучка, при этом ничем другим он дышать не мог. Питер разрешил себе наслаждаться этими моментами, но потом... потом он бежал в свою комнату и рассекал свою кожу. К шестнадцати, всё совсем вышло из под контроля. Однажды парень заснул со Старком на диване и после этого Питер перестал спать, он просто не мог заснуть без Тони. Спустя ещё неделю у паучка пропал аппетит. Кажется, он сгорал в этой любви, и в этой боли. Это надо было прекращать. В итоге не найдя решения лучше, Питер запретил себе думать или делать что-то связанное с Тони. Паучок перестал проводить с ним вечера, пытаясь отрезвить себя. Он всё чаще стал пропадать вне дома, поскольку всё что было внутри говорило о Старке. Он летал все ночи на патрулях. Теперь уже в костюме, который сам изготовил в лаборатории. Он всё чаще приходил с ранениями и ему это нравилось. Питер изводил себя и это помогало, наверное. Он явно больной. Прийдя очередной раз домой с разбитыми коленями и кажется сломанным ребром, Питер без промедлений кинулся в душ. Сегодня он опять подумал об этом. Нельзя. Как он вообще мог? Такое о своём отце? Хотя такое точно, только про его отца и можно думать. Чёрт. Ему нужен душ, а точнее... Питер не задумываясь хлопает дверью, включает воду и достаёт из-под раковины коробочку с лезвиями. Выбирая заведомо самое острое. Паучок скидывает с себя костюм и проводит железом по коже, на которой только затянулись края прошлых наказаний. Боль остужает голову и он судорожно вздыхает ещё раз проходясь по руке, а затем ещё и ещё. Руки заливает кровью и парень, наконец, успокаивается. Его сердцебиение больше не бьёт по ушам, а руки больше не дрожат как у психа. — Питер? — голос Старка раздался в его комнате. Парень замер и медленно перевёл взгляд на дверь. Он закрыл её, ведь так? — Питер? Ты в ванне? За дверью послышались шаги. Он ещё медленней перевёл взгляд на свои руки, из которых всё ещё текла кровь. Плохо. Очень плохо. Ручка двери заскрипела и начала медленно опускаться, а парень начал дрожать сильнее чем прежде. В такой ситуации он не мог думать, сил не было. В голове всё плыло. Ручка опустилась, но замок не дал открыть дверь. — Всё в порядке, малыш? Старк младший медленно сполз на пол. Слава богу. Закрыл. Он быстро начал приходить в себя. — Да, пап. Я только с патруля, весь грязный, — как можно спокойнее ответил Питер. — Хорошо, как выйдешь нам надо будет поговорить, — странным тоном ответил Старк. В животе что-то скрутило. Это явно было не к добру. — Хорошо, папа. После этого Питер подождал пока шаги за дверью стихнут и дверь его спальни закроется. Как только это произошло паучок с силой ударился головой о кафельную стенку ванны. А если бы он не закрыл дверь? Папа бы вошёл и увидел его таким. Тони точно бы отрёкся от Питера. Он не может так подвести отца. Ему нельзя быть ужасным сыном, но он ужасен во всём. Во всём! На руках больше нет места. Паучок еле встаёт с пола и уже привыкший к ледяной воде с трудом смывает с себя кровь, отмечая что его голова как-то подозрительно сильно кружиться. Закончив с водой парень, особо не заботясь, обрабатывает руки, а затем заматывает их бинтами. Сегодня не хотелось особо париться по этому, появились дела по важнее. Также халатно он промокает разбитые колени и мажет огромный чёрный синяк на животе обезболом. На остальные раны парень не обращает внимание. Выйдя в комнату Питер натягивает на руки тугие гетры, чтобы бинты даже при возможности никто не увидел. Затем он надевает свитер с длинными рукавами, теперь уже для того что бы никто не увидел гетры. А потом, одевая домашние штаны и предварительно посмотрев в зеркало, паучок выбегает в коридор направляясь в гостиную. Когда парень был так закрыто одет, он даже не вспоминал о своих проблемах. Питер будто бы закрывал и прятал их в шкаф. Он чувствовал себя в безопасности от самого себя, когда этот шкаф был закрыт. Словно другим человеком. Проблем не было только видно, но они всё равно были. С нарисованной улыбкой парень влетел в зал. Отец сидел на диване и читал какой-то, отчёт, но услышав шум, Тони поднял голову и мягко, но как-то обеспокоенно улыбнулся Питеру. В сердце парня что-то треснуло от этой улыбки, обычно папа задаёт самые страшные вопросы с ней. Но сделав вид, что ничего не заметил, сын прыгнул на подушки рядом с папой. Его рёбра не оценили этого действия в этот момент, кажется они хрустнули снова, но Питер держал лицо. — О чём ты хотел поговорить, пап? Тони отложил ноутбук и посмотрел в глаза сыну, от чего у того противно скрутило живот, но боль в руках ещё не утихала давая возможность здраво мыслить. — Я не буду затягивать. Питер, в последнее время, тебе нужно признать это, ты ведешь себя как-то странно. В смысле, ты перестал проводить со мной время, хотя раньше у нас был каждый вечер фильмов. Ты стал пропадать на патрулях почти все ночи. Ты выглядишь очень уставшим и кажется перестал нормально есть, хоть и раньше ты особо хорошо не питался. С каждым словом лицо мальчика становилось всё бледнее. — Мне может быть мне кажется, но ты меня избегаешь? Я не могу застать тебя дома, или где-либо ещё. Боже Питер. Скажи это из-за меня? Последние слова выбили из парня дух. В его голове снова был беспорядок, который он только недавно разложил по полочкам. Слова отца полностью дезориентировали его. Парень твёрдо решил забыть о любви к отцу, но с каким тоном и глазами сейчас смотрел на него Тони, заставляло Питера разбиваться снова и снова. — Да... — сам не ожидая выдохнул Питер. От этих слов оба замерли в шоке. Мысли, которые как шторм вертелись в голове паучка все это время, вдруг осели. На всё тело, именно сейчас, свалилась вся усталость прошедших дней. Голова как-то странно потяжелела, но он не мог позволить себе отдыхать. Не сейчас. — То есть, да, ты прав, возможно я веду себя странно, но я просто устал, — быстро проговорил парень. У Питера не было сил придумать отговорку по лучше. Хотелось убежать от этого разговора, что он и сделал. Парень, с таким же невинным пробормотал что-то про домашку и резко встал, это была ошибка. Недостаток еды, воды, сна и крови решили заявить о себе именно сейчас. В его глазах потемнело и паучка повело. Он пошатнулся и уже собирался свалиться в сторону стеклянного стола, но сильные руки Старка помешали ему это сделать. Тони вернул парня на диван, точнее себе на колени, с хорошим таким хрустом. Теперь уже парень не смог вытерпеть боль. Он схватился за живот и из его глаз брызнули слезы. Всё шло очень плохо. — Питер?! — испуганно прошептал отец, который явно услышал как кости ломаются, — Питер, детка, что с тобой... Тони взял кроя кофты и потянул вверх. На его глаза тут же попалось огромное синее пятно, руки Старка дрогнули. Он аккуратно провел рукой по животу, а затем перешёл на ребра и там в его руку буквально вонзилась кость. Лицо Тони уже побелело. — Не бойся пап, с моей регенерации завтра уже будет все нормально, — прохрипел Питер. Старк перевёл на сына неживой взгляд, говорить он не мог. — Прости... — ещё тише прошептал парень. Но тут, Тони почувствовал на руках кровь. Отец снова переключился на живот парня. Он быстро начал искать глазами рану, боясь что кости протянули Питера на сквозь. Но живот сына был в порядке, если это можно так назвать. — Откуда кровь?... — в недоумение спросил отец. От вопроса лицо Питера побледнело хуже отца. Кажется, он знал откуда. Жизнь его реально решила добить. Именно сейчас его порезы открылись и из них потекла жидкость. Этот день он явно запомнит на всю жизнь. Старк же наконец увидел на белоснежном свитере Питера красные пятна, в районе рукавов, и не задумываясь задрал и их. Там он увидел лишь тёмные гетры, которые уже успели окраситься в красный. Старк замер. Нужно быть только слепым идиотом, что бы не понять. Питер всё это время смотрел на лицо отца, не понимая, о чём тот думает. Он всё больше хотел убежать, но парень не мог сопротивляться, не мог даже пошевелить рукой. Все что он мог это прижать голову в район шеи папы и возможно последний раз в его жизни дышать его запахом. Паучок больше не мог смотреть ему в лицо. Он почувствовал как Тони начал стягивать гетры с его рук и тогда он задрожал. — Прошу, не надо... — тихо взмолился Питер. Руки Тони замерли. — Тогда ответь, зачем? — тихо попросил тот. Кажется, Питер был на грани истерики. Он судорожно пытался придумать причину: друзья, универ, девушка? Но в какой-то момент его разумом завладела апатия и он решил. Если не сейчас, то никогда. — Потому что люблю, — из глаз потекли слёзы, наверное в последний раз. Взгляд Старка не изменился. — Я уверен, что та девушка не стоит этого, Питер, — напряженно сказал отец. — Тебя, — на лице отца промелькнула странная эмоция. Его руки как-то дёрнулись, будто в отвращении. Не нужно быть слепым идиотом, что бы понять. И собрав последние силы Питер встал с колен застывшего отца и развернулся, шатаясь уходя. Паучок не смог посмотреть ему в глаза, боялся увидеть там разочарование вперемешку с отвращением. Доковыляв до своей комнаты он скинул с себя всю одежду и взяв шутеры обмотал руки и живот паутиной, а затем надев костюм вылетел в окно башни. Ему хотелось только одного – бежать.

***

Старк сидел с ошарашенным видом, да и не только видом, в крови приёмного сына, который заявил о... Окей, вопросов нет, причина серьёзная. Серьёзная, что бы мучиться, рвать собственную кожу и психику. Скорее всего это просто отклонение, да? Это не навсегда. Такое не то что бы незаконно, это против моральных принципов. Он старше парня в два раза, он приходиться ему отцом. Питер явно болен. — Пятница, где мой сын? — тихо спросил Старк. — Ушёл пятнадцать минут назад в костюме. — Вызови сюда Марка, живо.

***

Человек-паук лежал на каком-то небоскрёбе, размышляя о жизни. Единственное ради чего он жил – его ненавидит, и возможно желает смерти. Причин жить не осталось, Питеру не осталось, но Человек-паук должен жить. В маске и костюме парень ощущал себя кем-то другим. Но он не чувствовал себя лучше. Всё тело болело, внутри него наверное уже текла кровь от его пробежек по небоскрёбам, руки тоже не радовали. Но апатия захватившая голову Питера, не придавать этому никакого значения. Было важно, только то, что он лежит на краю башни. Одно движение и проблем не будет. Всё наконец-то закончится. Паучок снова задрожал, и зарыдал. Все эти годы жизни и страданий закончится. Очень скоро. Скоро. Он лёг на бок приближая себя к неизбежному. Сейчас на его глаза попал Нью-Йорк, весь светящийся, в ночных красках. Он видел каждый домик, каждую улочку. Он слышал как внизу ездят машины, шум города. Скоро рассвет, Питер их ненавидел. Потому что в его жизни рассвет не настал. Человек-паук сделал глубокий вдох и покачнувшись полетел в низ. Под взглядом Железного человека и Тони Старка, которые его не спасли.