Белобрысый чёрт

— Тьфу ты, чёрт белобрысый, — воскликнул Святогор, когда маленький ребёнок шмыгнул у него под ногами.  Миша остановился, повернулся к мужчине, высунул язык и сделал руками «дудочку», желая того подразнить. Волхов понимал, что сейчас, с целой кучей вещей в руках, он вряд ли поймает гада, поэтому решил оставить расправу на потом и пошёл дальше.  Митя попросил его перенести несколько вещей из сарая, а получилось, что Великого запрягли вместо лошади. Каждый раз на его возмущения Киев лишь ласково поглаживал молодого мужчина по голове и обещал, что «вот это точно последнее». И Святогор вёлся, хотя и понимал, что его дурят. Работе мешал и маленький Миша, так некстати появившийся пару лет назад. Он был неуправляемый и абсолютно никого не слушался. Все в его окружении стабильно раз в день получали жука в трусы, а в зимнее время года - снежок за шиворот. Бить его было бессмысленно, он поплачет и опять пакостить пойдёт, а ты только нервы свои потратишь. Поэтому все молча спускали ему всё с рук.  Но для Волхова Миша был проблемой и в другой, более личной вещи. Где бы не был Митя, мальчик будет там же. Он с ним спал, ел, ходил на работу, да даже на речку ребёнок шёл хвостиком за братом. А Святогору и Диме порой нужно было… кхм… время без Мишутки.  Да даже сейчас, Новгород соврал бы, если бы сказал, что он пришёл просто помочь своему «другу». Но опять, Господи, опять эта мелочь путалась под ногами. Причём в прямом смысле.  Святогор со вздохом поставил сундук, который он нёс, на землю. Руки уже дрожали, всё тело ныло, а перед глазами всё плыло. Но, вздохнув ещё раз, он сново поднял свою ношу и быстрым шагом понёс к открытой двери.  В терема было прохладно по сравнению с улицей, где жара была такая, что хоть в чём мать родила ходи. Волхов поставил сундук к остальным и, дабы немного отдохнуть, он решил прогуляться по дому.  Терем у Днепровского был большой и рассчитан человек на 10 точно. Хоть Киев и старался сильно не тратиться на «заморские» вещи, на место проживания он отдал кучу денег (причём явно из казны, но об этом все конечно молчали).  А в одной из таких комнат стоял сам хозяин дома. Митя разбирал все вещи по сундукам. Один - вещи, которые можно отдать, второй - которые нужно отнести в подвал и третий - которые остаются в доме.  В голове у Святогора мелькнула прекрасная идея, и он, предварительно осмотревшись, прокрался на цыпочках в комнату и закрыл дверь. Ветер сделал своё дело, и дверь, вместо того, чтобы тихо закрыться, хлопнула так, что слышно было наверное даже на улице. Естественно Дима тоже это услышал. Вздрогнув, он обернулся.  Но улыбка сразу расползлась на его лице, как только он увидел виновника этого грома среди ясного неба. Сделав несколько шагов Днепровский аккуратно обнял Волхова. За счёт их разницы в росте, они идеально друг другу подходили. Никто ни под кого не подстраивался, не приходилось как-то наклонятся или уклоняться, чтобы ненароком в челюсть не получить. — Ну что ты, устал? — тихонько спросил Киев. Новгород не стал ничего говорить, а лишь угукнул. Рыжий аккуратно начал поглаживать его по спине, приговаривая какой Святогор молодец, и что позже он, Митя, обязательно его как следует поблагодарит.  Волхов сразу отреагировал на последнюю фразу: он выпустил молодого человека из объятий и, озорно улыбаясь, выгнул бровь. — Прямо как следует? — Всё об одном, — цыкнул Дима, но головой в знак согласия всё же кивнул. — Только вечером, ясно? Новгород, чмокнув Киев на прощанье, побежал дальше разбирать сундуки, не так уже он и устал. И даже если Миша будет ему мешать, он никак не отреагирует, ведь всё это окупится. Ну может только для справедливости пнёт белобрысого чертёнка под одно место, но всего раз. Или два.