Часть 1
10 ноября 2024 г. в 00:15
Эсу ведут в башню, на самый верх. На нём белая длинная рубашка, которая доходила до колен, волосы причесаны, а голые ступни ступают на холодные ступеньки, пока рядом с ним, в тёмной мантии и массивным капюшоном на голове, идёт его личный сопровождающий. У гитариста светлая кожа и прекрасная внешность, а непорочная и сладкая кровь, что течёт по его жилам, не могла не манить своим дурманящим запахом.
Он идеальный. С ног до головы. Томи понял это, как только увидел его в первый раз.
Поэтому сейчас, когда Йоутсен стоит в комнате и, несмотря на массивные стены, прекрасно слышит мягкое шарканье чужих ног по ледяной поверхности, слышит размеренный ритм его пульса, а запах желаемой крови становится всё сильнее и сильнее, он медленно выдыхает, пытается совладать с собой и своими животными порывами.
Он яро желал обладать Холопайненом. Хотел его быстро, резко, жестко и громко, чтобы слёзы по чужим щекам, чтобы сорванный голос до хрипоты, чтобы сжатые руки в кулаки, но когда он здесь — вокалист слабеет. Теряет все свои силы, теряет рассудок от любви к человеку. И ненавидит себя за это всем своим существом. Но с Эсой нельзя по-другому.
Когда он рядом, когда стоит перед ним в довольно большой, но лёгкой рубашке для столь холодного места и времени — за окном уже светит луна — Томи разворачивается к нему и в очередной раз понимает, что гитариста хочется нежно, медленно, трепетно и до звёзд перед закрытыми глазами.
Холопайнен стоит в дверях, бегает карими глазами-пуговками туда-сюда, боясь поднять их, и взглянуть в чужие. Руками теребит, сжимает белоснежную ткань и заметно мнётся, хотя приходит к вампиру не впервые. Свет от луны аккуратно ложится на его подтянутое тело, позволяя в очередной раз подметить изящную фигуру.
Йоутсен внимательно наблюдает за ним, не спуская глаз. Слышит чужой стук сердца, которое, судя по ударам, готово выпрыгнуть из груди. Томи слышит всё.
Вокалист неспешно подходит к небольшому деревянному столику и кладёт на него бокал с вином, который до сих пор держал в руке. Выпил он совсем немного. Не хотел портить аппетит.
Он делает медленные размеренные шаги навстречу Эсе, постукивая каблуками сапогов по полу, и смотрит на него, не отрывая глаз. Слышит, как дыхание мужчины сбивается, стоит ему поднять голову и взглянуть на вампира, который грозной тучей шёл к нему, но взгляда не отводит от янтарных глаз напротив.
Вокалист подходит вплотную, но Холопайнен не двигается, даже шага назад не делает. Они непрерывно смотрят друг на друга, и оба топят друг друга в этих омутах, не позволяя сделать лишнего вдоха.
— Ты боишься, моя луна? — Йоутсен кончиками пальцев подцепляет чужой подбородок и приподнимает его, опаляя горячим дыханием сладкие губы.
— Нет, господин. Я не смею бояться Вас.
— Вот как? — Томи в притворном удивлении приподнимает брови, после чего улыбается уголком губ.
Второй рукой он принимается ловкими движениями расстёгивать пуговицы на его рубашке, продолжая смотреть на подчинённого.
Эса делает то же самое — смотрит, словно зачарованный, и, совсем не обращая внимания на заползающий под распахнутую ткань на груди прохладный воздух в этой комнате.
Гитарист на мгновение задерживает дыхание, потому что на его губы, будто лепестки нежных роз, аккуратно ложатся вампирские.
И он сдаётся, проигрывает ещё одну их партию в «гляделки», блаженно закрывая глаза, наслаждаясь мягкостью и лёгкой прохладой чужих губ. Его слабо трясёт от возбуждения и желания, поэтому он не может сдержать рваного выдоха в рот Томи. Вокалист же не пытается углубить поцелуй или сплести их языки вместе, лишь плавно и медленно сминает чужие губы своими.
Когда вампир наконец расстёгивает последнюю пуговицу на длинной рубашке, чего Эса даже не замечает, ведь был слишком увлечён поцелуем, Йоутсен неожиданно отстраняется от него и разворачивает к себе спиной. Всё, что успевает сделать Холопайнен — ошарашенно открыть глаза, когда больше не чувствует губ вампира, а после взглядом уткнуться в широкую и массивную деревянную дверь, пока вокалист придерживает его за плечи.
Человек не совсем понимает, что происходит, и что собирается делать его господин, поэтому не может сдержать внутреннее беспокойство. Он пытается повернуть голову, чтобы вновь взглянуть в эти янтарные глаза, но ему не позволяют, ведь Томи шепчет на самое ухо, придвигаясь всем телом к его спине:
— Тише, моя луна. Ничего не бойся.
Его руки, что доселе спокойно лежали на плечах гитариста, поглаживая их большими пальцами, вдруг хватаются за воротник рубашки и медленно тянут вниз. Ткань, словно шёлк, скользит по плечам, а потом вниз по спине, которая мгновенно покрывается мурашками: из-за холода или чужого дыхания в шею — непонятно.
Эса рвано выдыхает, когда слышит и чувствует, как одежда с глухим звуком падает на пол. Закусывает нижнюю губу и опускает голову, устремляя взгляд шоколадных глаз в пол. Он слышит и чувствует только тихое и размеренное дыхание Йоутсена, от чего руки невольно сжимаются в кулаки, а всё тело заметно напрягается.
Вампир замечает всё до мельчайших деталей: слышит его пульс и сдержанные вдохи-выдохи. Томи коротко усмехается такому поведению, но не издевается, не доводит ситуацию до крайности, ведь Холопайнен для него — целая Луна и Вселенная, поэтому он чуть наклоняется к его оголённой шее, но не касается, только кончиками пальцев ведёт вниз по рукам — к сжатым кулакам. Вот он касается запястий подчинённого, затем обхватывает маленькие кисти ладонью и легонько гладит костяшки.
Эса не в силах сопротивляться. Снова. Какой же он слабый и жалкий.
Гитарист, который до сих пор на все касания Йоутсена отзывался задержанным воздухом в лёгких и ужасно громким стуком сердца, вдруг расслабляется, громко выдыхая, и, медленно откидывая голову назад. Он смотрит в потолок, но совершенно его не видит, ведь всё, что сейчас имеет значение — Томи, поэтому он в момент разжимает сжатые ладони и быстро, словно его господин вот-вот исчезнет, растворится в темноте ночи и лунного света, переплетает их пальцы. Сжимает крепко. Он слышит тихий смешок, но вампир отвечает взаимностью, крепко сцепляя их руки в замки.
Йоутсен слышит, как сердце Эсы наконец замедляет свой ритм от бешеного к более спокойному, поэтому брюнет не может сдержать себя от того, чтобы не коснуться мягкими губами нежной кожи на его плече. Этого хватает, чтобы выбить весь кислород из чужих лёгких, заставить сердце вновь разрываться, а самого Холопайнена почти плакать.
— Ты волшебный, — шепчет Томи, опаляя дыханием место, на котором оставил невесомый поцелуй, от чего кажется, что оно скоро воспламенится, загорится ярким огнём и сожжёт всего Эсу.
Вампир разжимает пальцы и укладывает холодные ладони на чужую талию, от чего по телу младшего вновь пробегают мурашки, а кислород застревает комом в горле — ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Чего ты желаешь, моя луна? — пухлые губы лениво мажут по хрящу ярко покрасневшего уха.
— Я... я... не знаю...
Он мелко дрожит всем телом, а руки его потеют. После каждой запинки его щёки наливаются алым румянцем, а нижняя губа оказывается зажата между зубами. Гитарист тихо ахает, когда его разворачивают обратно, и от неожиданности он устраивает руки на чужую грудь, слегка сжав ткань рубашки. Он готов заплакать и начать извиняться за то, что не смог как следует ответить на вопрос, но Йоутсен лишь укладывает мягкую ладонь на его горячую щёку, поглаживая большим пальцем, чтобы успокоить.
— Всё хорошо, ты же знаешь, что я не причиню тебе боли, — его золотые глаза смотрят на человека жадно, со слабым блеском, но взгляд вампира смягчает лёгкая улыбка. — Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это.
Сердце Эсы трепещет под рёбрами, и рваный выдох срывается с губ. Он быстро моргает, хлопая пышными ресницами, перед тем как произнести то, что так долго вертелось на языке:
— Я... я хочу Вас, мой господин, — тихий шёпот рвёт между ними тишину по швам, и Томи не сдерживает себя от того, чтобы страстно врезаться в такие желанные губы своими. Холопайнен тихо стонет от того, как вампир прижимает его ближе к себе, как сминает его губы, как проводит по ним языком и оттягивает нижнюю зубами.
Мощные пальцы сильнее сжимают ткань чужой рубашки, а когда Йоутсен быстро подхватывает его под бёдра и заставляет обвить тонкую талию ногами, гитарист вскрикивает и укладывает руки на крепкие плечи. Ему нравилось ощущать, как руки господина с лёгкостью поднимают его, ведь непонятное чувство того, что он кажется совсем маленьким — крыльями бабочек щекотало сердце.
За считанные мгновения Йоутсен оказывается у кровати, снова сливаясь в поцелуе с человеком. Он мнётся какое-то время, стягивая сапоги с ног, и бережно укладывает Эсу на снежные простыни.
— Мой господин, — Холопайнен быстро справляется со шнурком на чужой рубашке и задыхается вдохами, ёрзая от нетерпения. — Прошу... — его голос дрожит, а сердцебиение ускорено до предела.
— Зачем так спешить, луна? — Вампир спускается к его шее, вдыхая аромат сладкой крови, а после, высунув язык, широко облизывает её, пока гитарист громко всхлипывает. — У нас впереди целая ночь. — На губах цветёт хищная улыбка, глаза загораются красным, а клыки становятся длиннее.
Томи зарывается рукой под перистую подушку под удивлённый взгляд человека и достаёт оттуда алую шёлковую ленту, а Эса сильно прикусывает губу от предвкушения.
Йоутсен просит соединить запястья рук вместе, и подчинённый слушается его приказа, а затем чувствует как шёлк стягивает их сильнее, но безболезненно. Ленту крепко завязывают на одном из прутьев изголовья кровати.
Их взгляды сталкиваются на несколько секунд, но когда вампир скользит по стройному и обнажённому телу своим поплывшим взглядом, — Холопайнен готов задохнуться.
— Ты выглядишь прекрасно, — Томи не сдерживает восхищённого шёпота, пока гитарист сильней прикусывает губу, почти до крови.
— И весь принадлежу только Вам. — Это вызывает лёгкую ухмылку на лице господина.
— Верно, ты только мой.
Вокалист поддаётся вперёд и глубоко целует. Он быстро проникает в чужой рот языком, и Холопайнен чувствует лёгкий привкус вина, который кружит голову вместе с мягкими губами вампира. Эса дёргает руками в попытке ухватиться за шею Томи, но разочаровано выдыхает в поцелуй, когда шёлк сковывает его движения.
— Прошу, господин, Вы нужны... Нужны мне...
Йоутсен только улыбается и нежно целует мягкую кожу шеи. Он проводит по ней кончиком носа, вдыхая аромат крови, которая текла по венам, и глаза его вновь наливаются красным, но вампир не спешит кусать тёплую плоть. Томи приподнимается и тянется за бокалом с вином, пока Холопайнен провожает его заинтересованным и недоумённым взглядом.
Вокалист поворачивается к нему уже с бокалом в руках, вино в котором плавно ударяется о хрустальные стенки, и смотрит, хитро сузив глаза, но при этом ничего не говорит. Он накрывает бедро Эсы одной рукой, успокаивая его, а затем, нависнув над ним, вампир медленно наклоняет бокал. Вино тонкой струйкой вытекает за пределы стекла, и подчинённый громко ахает, выгнув спину, когда холодная жидкость начала течь по ключицам и груди. Капли быстро стекают по бокам и животу, окрашивая светлую кожу в алый, как и белые простыни, намокшие и покрасневшие от жидкости.
Томи, не теряя ни минуты, наклоняется и проводит языком по красным дорожкам от вина на чужой коже. Холопайнен прикусывает губу и жмурится до белых пятен под веками, в то время как вампир продолжает слизывать вино с его обнажённого тела. Обводит языком твёрдые бусинки сосков и слегка посасывает, вызывая громкий стон у Эсы. Йоутсен старательно слизывает всё до последней капли, проходясь языком по животу и мягким бокам, слабо их покусывая. Мужчина впивается ногтями в свои ладони, теряясь в приятных ощущениях. Вампир оставляет несколько багровых меток на груди.
Томи поднимает на него затуманенный взгляд и широко лижет его нетронутую шею. Холопайнен мычит и выгибается навстречу вокалисту.
— Такой идеальный для меня, — хрипло говорит он гитаристу на покрасневшее ухо и оттягивает мочку зубами, получая в награду негромкий скулёж и умоляющий взгляд.
Йоутсен обхватывает его щёки одной рукой, слегка надавливая, чтобы Эса послушно открыл рот, а затем преподносит к его искусанным губам бокал с оставшимся на дне вином и заставляет всё выпить. Тонкие алые струйки потекли по подбородку, пока вино слегка жгло горло и сладким привкусом оседало на языке. Приятное тепло охватило напряжённое тело и заставило расслабиться. Господин отложил кубок обратно и припал горячим языком к подбородку Холопайнена.
— Господин, — прошептал он, но его губ коснулся палец вампира.
— Тише, — сказал он, — отныне не называй меня господином. Зови по имени, ладно?
Мягкая улыбка Томи заставила что-то в груди Эсы сжаться от нежности и теплоты, и он кивнул. Вокалист облизнулся и наклонился к пухлым губам мужчины, страстно его целуя. Прохладные руки блуждали по разгорячённому человеческому телу и заставляли вздрагивать от каждого прикосновения. Гитарист недовольно мычал и хныкал в поцелуй, не в силах притянуть вампира ближе.
Вкус чужих губ на своих ощущался головокружительно приятным чувством, затягивающимся в тугой узел в области паха. Вино, которое ещё ощущалось на их языках, дурманило разум обоим, заставляя беспощадно терзать губы друг друга кусачими поцелуями. Каждый из них словно желал оторвать от другого кусок плоти да побольше, чтобы вдоволь им насытиться.
Поцелуй перерос в нечто столь беспорядочное, что смешавшаяся слюна потекла из уголков рта Эсы, но он продолжал сминать мягкие губы Йоутсена, быстро и глубоко вдыхая раскалённый между ними воздух. Томи отстранился и заглянул в чужой мутный взгляд.
— Хочу коснуться Ва... тебя, — запнулся Холопайнен. Щёки его были пунцовыми.
— Конечно, я позволю тебе это, но позже. — Вампир обезоруживающе улыбнулся, и гитарист сдержал себя от того, чтобы не заскулить. Руки начинали затекать, а желание коснуться чужого рельефного тела было выше его сил.
Томи тем временем приподнялся, стягивая с себя белую рубашку, чтобы отбросить её на деревянный дощатый пол. Эса громко сглотнул вязкую слюну, скопившуюся во рту. Его глаза бегали по аккуратному и подтянутому телу, к которому до одури хотелось прикоснуться и оставить жаркие поцелуи на груди и шее. Член дёрнулся, а из головки начала вытекать природная жидкость, что не осталось незамеченным вампиром. Он спустился руками ниже, чтобы расстегнуть пуговицу на штанах, а после снять их вместе с бельём, освобождая своё возбуждение от неприятных тисков лишней ткани. Гитарист от этого зрелища, словно Йоутсен обнажался перед ним впервые, инстинктивно сжал коленки вместе. Брюнет одарил его быстрым взглядом, после чего наклонился, укладывая руки на мягкие бёдра, а губами коснулся сведённых коленей, оставляя на них трепетные поцелуи. Холопайнен таял от них, растворяясь на мелкие частицы в этой огромной комнате.
— Не закрывайся от меня, — проговорил вампир, поднимая свой взгляд на вспыхнувшие огнём от смущения щёки человека.
Ладони скользнули вверх к коленям, раздвигая их в стороны, и, открывая себе вид на чужое возбуждение. Томи неосознанно облизывается, проводя языком по острым клыкам, когда оглаживает упругие и чистые бёдра. Из розовой головки по стволу стекает предэякулят, и Йоутсен наклоняется, захватывая её в плен мягких губ.
Эса громко стонет, вздрагивая, не ожидая столь спонтанных действий. Слюна вампира смешивается со спермой, медленно стекая вниз по органу, когда Томи водит по головке языком и оставляет лёгкие поцелуи. Он отстраняется, громко причмокивая влажными губами, вслушиваясь в тяжёлое дыхание человека и тихий разочарованный скулёж, чтобы потянуться к смазке на деревянной тумбочке у кровати.
Холопайнен не сводит с него глаз, даже когда тот открывает крышку и, зачерпнув пальцами определённое количество, начинает растирать между пальцами.
– Я уже... готов для тебя, — подаёт тихий голос гитарист. — Нам незачем впустую тратить время.
Вампир на его слова улыбается мягко и целует в покрывшийся испариной лоб. В комнате начинает витать приятный шлейф масла вперемешку с травами, немного успокаивая натянутые до предела нервы.
— Знаю. Просто не могу лишить себя удовольствия хорошенько растянуть тебя перед тем, как войти. — Эса чувствует, как внутри сгорает от стыда. — К тому же, я справляюсь с этим лучше, чем твои короткие пальцы. — Он хмыкнул и поцеловал огненную щёку, когда гитарист вот-вот хотел возмутиться.
Решив, что этого достаточно, Йоутсен спускается к разведённым в сторону ногам. Он просит Холопайнена расслабиться, нежно поглаживая его чистой рукой по бедру, и тот кивает головой, прикрывая веки. Вампир скользит в колечко мышц плавно, не спеша, несмотря на то, что не чувствует никакого сопротивления. Сверху доносится сладкое мычание, что для вампира — настоящая услада.
Он проталкивает второй палец, который входит чуть труднее, но из-за обилия смазки, боли Эса почти не чувствует, лишь некий дискомфорт. Тёплые стенки обволакивают и принимают оба пальца, пока слабые стоны не начинают вырываться из груди мальчишки. Томи разводит пальцы в стороны и толкает глубже, растягивая изнутри.
Йоутсен наклонился и оставил нежный поцелуй на бедре. Добавив третий палец, он начал грубее проникать в податливое тело. Громкое хлюпанье вперемешку со стонами рвало ночную тишину на части, а глаза вампира наливались красным. Не в силах устоять, вокалист обнажил острые клыки и впился ими в разгорячённую плоть.
Гитарист выгнулся в спине, вскрикивая. Очередной стон встал костью в глотке, лишь через некоторое мгновение вырываясь наружу, лаская слух старшего. Густая кровь ощущалась приятной сладостью на языке, но Томи знал, что на большее он права не имел, поэтому, отстранившись, Йоутсен прошёлся по укусу языком, и тот начал затягиваться.
Холопайнен соврёт самому себе, если скажет, что ему это не нравится. Когда чужой язык слизывает текущую из раны кровь, а клыки пронзают кожу, посасывая, — это кружит ему голову, а глаза непроизвольно закатываются назад. Эса слабо дрожит от ощущений, но он безумно хочет почувствовать это снова, взглядом просит об этом, и вампир не смеет отказать ему.
Он слегка замедляет свои толчки пальцами, наклоняясь чуть ниже предыдущего укуса. Всё происходит быстро, лишь фантомная боль вместе с наслаждением, которое затягивается в животе, пронзает всё тело. Гитарист громко и протяжно стонет, когда пальцы нащупывают комочек нервов.
Он тяжело дышит, откидывает голову на перистую подушку, но его волосы всё ещё липнут к потному лбу. Губы, сколько бы Холопайнен их не облизывал, остаются сухими. Тем временем вокалист оставляет поцелуи около заживших укусов, марая кожу кровавыми следами. Он продолжает толкаться в чувствительную точку, ускоряясь.
Ничего не говоря, Томи быстро вгрызается в другое бедро, кусая его дважды, — практически не успевает сделать и глотка крови.
Тело бросает в крупную дрожь, а из-под зажмуренных глаз брызгают слёзы, быстро стекая по щекам. Оргазм накрывает с головой, Эса обильно кончает на живот и жалобно стонет.
Йоутсен, зализав оставленные укусы и стекающую по ноге кровь, в удовольствии прикрывает глаза и медленно вытаскивает хлюпающие пальцы из его тела. Холопайнен тихо, но недовольно мычит, скривив губы, ведь чувство приятной наполненности сменяется пустотой. Вампир нависает над ним, слыша, как чужое сердце громко бьётся в груди.
– Тише, всё хорошо, — он целует в мокрые щёки, влажный лоб, губы, веки, пытаясь успокоить столь чувствительного мужчину.
Одной рукой потянувшись к узлу на изголовье, вокалист развязывает ленту, наконец освобождая затёкшие конечности Эсы, что безвольно упали по обе стороны от головы. Его ресницы трепетали, а глаза были чуть приоткрыты. Вокруг всё плыло, и голова кружилась до мелких цветных пятен. Втягивая ртом воздух, гитарист трясущимися руками притянул Томи к себе, врезаясь в столь желанные губы. Ощущать вкус железа собственной крови не было чем-то новым для Холопайнена, но каждый раз это дурманило разум, заставляя блаженно простонать прямо в поцелуй. Йоутсен отвечал не спеша, растягивая этот момент. Оторвавшись, и, взглянув в красные радужки напротив, Эса только и мог, что прошептать:
— Возьми меня... Я твой.
Томи долго вглядывался в темные омуты глаз человека, после чего, сдавшись, припал к искусанным губам, коротко поцеловав. Он тяжело выдохнул Холопайнену в шею, носом утыкаясь в пульсирующую вену, быстро пройдясь по ней кончиком языка. Дрожь пробрала тело мальчишки, и он, глупо моргнув пару раз, лёгкими касаниями прошёлся по лопаткам старшего.
Сердце Эсы всегда было готово разорваться на части лишь от одной мысли о том, что вампир боится брать его, предпочитая перед этим придаться ласке, так не свойственной неотразимому чудовищу, вроде него. Холопайнен целует его в плечо и гладит шёлковые волосы на затылке.
Коснувшись губами нетронутой шеи, Йоутсен приподнялся, вновь заглядывая в глаза человеку, чтобы удостовериться в том, что тот готов. Холопайнен кивнул головой, глубоко внутри умирая от нежности, которую ощущал. Вампир потянулся к смазке, зачерпнув её пальцами, и растёр по пульсирующему члену.
Приставив головку ко входу, он задержал дыхание, медленно толкаясь внутрь. Эса тихо постанывал от ощущения постепенной наполненности и цеплялся за широкие плечи вокалиста. Горячие стенки туго сжимали в себе орган, заставив Томи громко выдохнуть.
— Такой узкий даже после того, как тебя подготовили, — усмехнулся брюнет, проталкиваясь на половину.
Йоутсен остановился на несколько коротких мгновений, чтобы дать Холопайнену привыкнуть к ощущениям. Тот прерывисто дышал, шепча под нос проклятия, но вскоре попросил двигаться. Ухватившись одной рукой за талию мальчишки, вампир одним толчком оказался полностью внутри, выбивая из чужой груди весь воздух. Гитарист так и застыл, приоткрыв рот. Ноги его слегка дрожали, а грудная клетка быстро опускалась и поднималась.
Вокалист прильнул губами к его щеке, ласково целуя, стараясь не делать лишних движений сейчас. Он медленно вёл дорожку из лёгких поцелуев по линии челюсти, постепенно спускаясь к шее, откуда шёл приятный запах аппетитной крови. Эса тем временем, скрестив за его спиной ноги, самостоятельно двинул бёдрами, пытаясь сильнее насадиться на член.
Томи, проводя по пульсирующей вене языком, немного вышел из податливого тела и вновь толкнулся вперёд, попадая по простате. Холопайнен громко застонал, крепче вцепившись ногтями в кожу на лопатках. Йоутсен начал повторять свои движения, постепенно ускоряясь.
Вампир вышел почти полностью и быстрым толчком оказался внутри, ударяясь бёдрами о чужие ягодицы. Эса выгнулся в спине, громко вскрикивая. Протяжные стоны срывались с его губ, а пальцы оставляли красные полосы на спине вокалиста. Кровать жалостно скрипела.
Томи продолжал свои действия, негромко постанывая от того, как влажные стенки сжимали его член, полностью обволакивая. Быстрый пульс Эсы бил по ушам вместе со стуками сердца. Запах пота, плоти и крови так и витал в воздухе, сильнее одурманивая разум. Гитарист громко кричал и стонал, напряжённо поджимая пальцы на ногах при каждом толчке.
Головка члена попадала точно по простате, принося неимоверное удовольствие, которое мелкой дрожью пробивало всё тело. Йоутсен брал его грубо и быстро, крепко удерживая за талию, и, вдыхая запах его крови. От частых и стремительных фрикций, сцепленные ноги вокруг талии вампира рассыпаются, падая на простыни.
Комната наполняется грязными звуками шлепков кожи о кожу и вереницей непристойных гласных. Эса чувствует, как вокалист загнанно дышит ему в шею и зарывается пальцами в его смоляные волосы на затылке, чуть надавливая. Даёт разрешение на укус.
Янтарные глаза вмиг наливаются кровью, почти сияя в темноте, а острые клыки становятся длиннее. Вампир вонзает их в горячую плоть, рыча от наслаждения, когда кровь быстрым потоком начинает течь из раны.
Взгляд становится мутным из-за нахлынувших слёз от фантомной боли на месте укуса. Холопайнен всхлипывает, смаргивая солёную влагу с ресниц, и просит не останавливаться. Томи врывается в его тело с остервенелой скоростью и негромко мычит, сжимая в своих сильных руках. Голос Эсы становится сиплым и хриплым от стонов вперемешку со всхлипами.
Он обнимает Йоутсена чуть крепче, когда чувствует сильное головокружение из-за потери крови, которую старший жадно из него высасывал. Опомнившись, он отстранился, тут же зализывая ранки от клыков, и, нависая над гитаристом. Он нежно прикасается к его мокрой щеке, замедляя движения бёдрами.
— Эса? Любовь моя, я сделал тебе больно? — Вампир волновался, и лицо его исказилось в сожалении.
Холопайнен покачал головой, слабо улыбнувшись уголком побледневших губ.
— Всё… хорошо, — глубокие вдохи и выдохи мешали ему говорить, — не волнуйся. Можешь продолжать. — Для большей убедительности, он покачал бёдрами, призывая вокалиста к действиям.
Томи, внимательно наблюдая за возлюбленным, переплёл их пальцы вместе, устраиваясь поудобней. Быстро возобновив прежний темп, он не упускал возможности наблюдать за каждым изменением в лице человека. Стоны Эсы отдавали хрипотцой, а сам он выгибался в пояснице, закатывал глаза и кусал губы, протяжно мыча, когда Йоутсен резко подавался вперёд, входя в него. Маленькие слёзы наслаждения продолжали скатываться по розовым щекам.
Они оба были близки к достижению своего пика. Вампир громко дышал, а ритм его толчков начал колебаться. Холопайнен устремил расплывающийся взор в потолок, издавая очередные слабые стоны, которые смешались с ударами Томи о его бёдра и румяные ягодицы. Наклонившись к чужому уху, вампир только и мог, что сбито прорычать:
— Чёрт, я так… — он мычит, продолжая вбиваться в тело гитариста. — Так сильно люблю тебя! — вновь резкий толчок, заставляющий Эсу громко закричать. — Как ни один вампир ещё не смел любить.
Гитарист очет что-то ответить на его признание, но не может этого сделать. Его рот приоткрывается в немом стоне, который превращается в короткий крик, когда удовольствие вновь пронзает его с головы до ног, вырываясь из тела белыми каплями, образующими небольшую лужу на его животе. Холопайнен замирает, наслаждаясь этим чувством, пока новая порция слёз застилает его взор, которые он быстро смаргивает.
Йоутсен толкается ещё несколько раз в чувствительную дырочку, которая с силой сжимается, крепко обхватывая его член нежными стенками. Это доводит его до предела, и Эса, низко простонав, спускает внутрь, замедляя свои толчки. Он коротко двигает бёдрами, проталкивая тёплую сперму глубже, и тяжело дышит.
Холопайнен под ним совершенно обессилен. Он из последних сил держит себя в руках, чтобы не провалиться в сон от приятной неги и чувства удовлетворённости. Вампир прикрывает глаза, выравнивая дыхание, ощущает, как мягкие губы прижимаются к его щекам и лбу, и не сдерживает негромкого хихиканья.
Он с неимоверным усилием поднимает веки и разглядывает янтарную радужку любимых глаз. Между ними безмолвная чуткость и нежность с ещё невысказанными чувствами.
— Я тоже… — Эса запинается, жадно вдыхая кислород, — тоже люблю тебя.
Томи улыбается и затягивает Холопайнена в страстный поцелуй, сжимая его пальцы в руке чуть сильнее. И единственными свидетелями их признаний становятся эта холодная ночь и одинокая луна, что скрылась за тёмными облаками.
