Порог возможностей / Threshold of possibilities

⋯」💦 》✫.彡。

Докча шагал между рядами полок, ощущая как тишина библиотеки постепенно поглощала его. Здесь было спокойно и в то же время немного уныло — такие большие пространства, наполненные книгами, но лишённые людского тепла. Он часто посещал такие места. Ким Докча чувствовал как вдыхает воздух, пропитанный запахом бумаги, древесины и легкой пыли, которая, казалось, собиралась на корешках книг, ожидая, когда кто-то их снова откроет. В этом месте не было ничего, что напоминало бы ему о суете обычной жизни — не было шума, не было торопливых шагов и звонков телефонов. Только тишина и старые страницы. Как же Докча любил эту атмосферу. Стеллажи уходили вдаль, тянулись в несколько рядов, создавая лабиринт, где полки были полны произведений, каждое из которых готово рассказать свою историю. Порой, между длинными рядами стеллажей, появлялись маленькие уголки с удобными креслами, лампами, где студенты могли укрыться от внешнего мира и заняться своим делом в уединении. Это было идеальное место, чтобы сбежать от всех и найти что-то для себя. Он осматривал ряды с книжными шкафами, подходя к тем, которые его привлекали. Книги выглядели тяжелыми и важными, некоторые были покрыты кожаными обложками, другие — неказистыми, но с таким же многогранным содержанием. Он тщательно искал, не спеша, будто каждый шаг был частью попытки дистанцироваться от того, что ожидало в реальной жизни. Его пальцы скользили по корешкам, вглядываясь в названия и просто наслаждался запахом старинных книг. Докча мог бы выбрать что-то легкое, что бы отвлекло его от мыслей о Джунхеке, но этого не происходило. Вместо этого, его взгляд снова и снова останавливался на книгах, полных странных заголовков и текстов, которые могли быть теми самыми — теми, что он искал, чтобы заново понять мир и, возможно, себя. Он немного замедлил шаг и оглядел столы, где сидели другие студенты, сосредоточенно читающие или пишущие что-то. Некоторые из них вздрагивали от шума, когда кто-то проходил мимо, а другие так увлечённо терялись в своих бумагах, что забывали обо всем вокруг. Ким Докча подошёл к одному из пустых столов, который находился у окна. Свет у окна мягко падал на стол, делая это место не таким темным, как другие уголки этого места. Здесь можно было сидеть долго, поглощённым завораживающими историями, и ничего не замечать, кроме шороха страниц. Но что-то было не так. Он почувствовал, как мысли снова начали блуждать. Всё вокруг было тихим и спокойным, но внутри него снова начали разгораться несоответствующие этому месту чувства. И в этот момент из-за соседнего стеллажа донеслись шепотки студентов, которые, казалось, воскрешали всю его боль. — Слышал, Ю Джунхек живёт с каким-то новичком? — Бедняга. Это же кошмар,— прошептал второй. — Джунхек никого к себе не подпускает, как они вообще жить будут? Если, правда, он не выгонит его или не сломает морально… Ким Докча на мгновение застыл. Он не хотел это слышать. Пытался сконцентрироваться на книге, которую только что вытащил с полки, но слова уже пробрались в сознание. Всё внутри него обострилось, даже в этом тихом уголке. Разговоры, слухи, шепотки — всё это возвращало его к тем дням, когда его собственное имя вызывало лишь насмешки и злобные комментарии. «Бедняга…» — эти слова эхом отозвались в его памяти, как напоминающий удар по самолюбию, как тот голос, что издевался над ним в школе с этими ужасными, бесчувственными интонациями. Он мог чувствовать, как холодеет его взгляд, когда он снова воссоздаёт сцену из прошлого, снова в голове появляются те лица, которые когда-то смеялись над ним, те, кто называл его слабым. Подобные слова и взгляды всегда делали его уязвимым, и в какой-то момент он перестал их замечать, но они по-прежнему оставались внутри, вытягивая из него силы. Докча, стоял у стола, не замечал как проходит время, не в силах проглотить тот невидимый камень, который возник внутри. Пальцы все еще сжимали книгу, зацепившись за некоторые страницы, но она уже давно не интересовала его. Мысли замкнулись в один круг, не давая покоя: Почему, почему сейчас, в этом месте, когда он пытался забыть обо всем, вновь начали всплывать воспоминания?

Почему когда он собрался отдохнуть от всего дерьма в котором оказался, это чувство снова продолжало сжирать его?

Почему он не мог просто забыть?

Почему не мог просто двигаться дальше?

Он сдерживал дыхание, пытаясь вернуть себя в реальность, но не мог. Шепот студентов, пронзающий атмосферу библиотеки, заставлял его сердце биться быстрее. Эти слова: "бедняга", "кошмар…", они терзали его изнутри. Взгляд снова потемнел, и он уже не замечал, как комната вокруг начинала растворяться в тумане его мыслей. Он закрыл глаза, делая глубокие вдохи, но даже это не помогло. В нем пробудились старые страхи, те самые, которые он уже давно пытался затоптать, которые пытался забыть как страшный сон. «Почему все время так? Почему каждый раз, когда я пытаюсь восстановиться, кто-то тревожит старую рану?» — его разум пытался найти ответы, но они ускользали, оставляя лишь боль. С каждым днем, Ким Докча все больше ощущал, как эти воспоминания начинают разъедать его изнутри, несмотря на все усилия заморозить их. В голове вспыхнуло много лиц. Лица его обидчиков в школе. Родители, что так трагически ушли из его жизни и ещё одно… Джунхека — этот человек, который был рядом, и который, казалось, был самым далёким из всех, с которыми Докча связывался. Помнится их первая встреча. Когда их разговор был вполне обычным, даже дружелюбным, в какой-то мере. Не было ничего необычного в том, как Ю Джунхек подал ему телефон, как они еще неловко постояли там, познакомившись. Как он не проявлял ни малейшего интереса к личным проблемам Докчи или его личности. Это было… нормально, для первой встречи даже хорошо. Тогда он не видел в нем угрозы, не замечал той скрытой, но такой отчётливой злобной энергии, которая так и просилась наружу каждый раз, когда он видел Докчу, или… он просто себя накручивает? Опять? Опять боится повторить прошлый опыт? И все же… он не мог понять почему? Что случилось? Почему все так резко изменилось? Почему с ним так сложно общаться? Почему Ю Джунхек так плохо с ним общается? Либо он просто был таким человеком, как Ким Докча уже и понял, либо он был тем же задирой который любил издеваться над чужими чувствами, что тоже подозревал Докча. Но ничего ведь не произошло?

Джунхек не сказал тебе ни единого плохого слова.

Он даже защитил тебя перед своими друзьями, а ты все думаешь, что он тут плохой?

Джунхек ни разу тебя и пальцем не тронул, а мог бы уже давно избить, если бы преследовал плохие намерения.

Почему ты вновь обвиняешь всех вокруг себя, даже в новом окружении? Так ты никогда не отпустишь свое прошлое. Голос говорил ему, но Докча изо всех сил старался сорвать его мысли, его тон, прервать эти потоки часто задаваемых вопросов. Парень почувствовал, как его собственная грудная клетка сжимается. Эти чертовы вопросы не давали ему покоя, и мысль о том, что он мог бы хоть как-то понять Ю Джунхека вызывали в нем отчаянное чувство беспомощности. Разум всё чаще склонялся к мысли, что этот человек просто решил посмеяться над ним. Но зачем ему это надо? Почему именно с ним? Он сжал зубы, как будто пытаясь запереть эти мысли внутри, но они не исчезали. Напротив, становились всё громче, как эхо отдаваясь в голове. И вот, когда Докча почувствовал, что его грудь готова лопнуть от напряжения, что он вот-вот сорвется впервые за долгое время, когда он был полностью один и не должен был ничего скрывать, его взгляд ослабел. Он свалился на стул, застыв с полу-прикрытыми глазами, и не смог сдержать порыва. Он знал, что никто его не видит, не слышит, и почувствовал как на глазах навернулись слёзы. Сначала это были едва заметные капли, которые покатились по щекам как холодные, вязкие капли дождя, что таяли на коже. Он был так напряжен, что даже не сразу понял, когда они начали течь. Внезапные слёзы застали его врасплох — в тот момент, когда он пытался собрать себя. Он хотел сдержаться, но не мог. Ким Докча быстро вытер лицо рукой, но это только усугубило чувства — слёзы, как всегда, вырывались сквозь пальцы, капали на ладонь, заставляя его как можно быстрее прикрыть их не только от окружения, но и от самого себя. Он резко выпрямил спину, даже не успев встать с места, чтобы убежать в непонятном направлении, как на мгновение его взгляд поймал ту самую книгу, которая лежала на столе. Но и это уже не имело значения. Он отвернулся от стола, плечи сгорбились, и он поспешно встал, проходя мимо ряда стеллажей а шаги стали тяжелыми. В голове по-прежнему звучали эти обрывки фраз, которые, казалось, врезались в его память, как кинжалы. "Слабый", "неудачник", "бедняга" — их не вырвать, они не отпускали, всегда возвращаясь вновь и вновь в самые трудные моменты. Да, он слышал это раньше слишком много раз. И вот, они снова здесь, эти слова, которые навсегда поселились в его жизни. В памяти вспыхнуло одно из тех самых старых воспоминаний: как его толкали в школьном дворе, как смеялись, как говорили, что ему не место в этом мире, потому что он был "слабым" ребёнком. Докча не мог долго терпеть. Быстро смахнув слёзы с глаз, он не знал, что с собой делать. Все, что он знал — несмотря на все усилия, он никогда не сможет скрыться от того, что чувствует. В глубине души он понимал, что этим слезам нет конца и края. Они возвращались из раза в раз, как напоминание о том, что ему так и не удалось избавится от своих старых страданий, что он всё же именно тот слабак, которым он и был пару лет назад. Взгляд остановился на небольшом уютном уголке между двумя стеллажами, спрятанном так, что его будто нарочно создали для тех, кто ищет уединения. Разум Докчи, наполненный тяжёлыми мыслями, сразу ухватился за это место, словно за спасительную гавань. Почему он не замечал его раньше? Здесь было идеально тихо, укромно, почти пусто — именно то, что нужно, чтобы спрятаться от мира и дать немного времени прийти в себя. Подойдя ближе, он замер у небольшой тумбочки, остановившись в тени высокого стеллажа. Ким Докча машинально провёл рукавом по своему лицу, пытаясь стереть следы слёз, но влажные глаза всё равно предательски выдавали внутреннее смятение. Белая ткань пальто показалась грязной от его нервных движений, но он едва обратил на это внимание. Тишина окутала его, словно мягкое одеяло, поглощая всю боль, что бурлила в груди. В этом уголке, вдали от чужих взглядов и навязчивого шума казалось, что можно было дышать чуть легче. Тишина — единственное, что по-настоящему понимало его. Она не требовала слов, не задавала вопросов, лишь слушала, будто могла вобрать в себя все его страдания и оставить их там, где они уже не смогут причинить боли. Докча провёл рукой по холодной поверхности тумбочки, стараясь успокоить дрожащие пальцы. Его голова была опущена, а мысли снова возвращались к тому, что он так отчаянно хотел заглушить. Опускаясь в мягкое кресло, стоящее рядом, он осторожно сцепил руки на коленях. Докча пытался привести себя в порядок, вспомнив одну простую технику: глубокие вдохи и медленные выдохи. Главное — не думать о том, что вызывает тревогу, не возвращаться к прошлому, не давать мыслям захватить себя. Это казалось простым, но всякий раз вызывало борьбу с самим собой. Он сосредоточился на ритме дыхания, стараясь вытеснить из головы беспокойные образы. Но они, как назойливые тени, всё равно проникали сквозь щели его сознания, нашёптывая о том, что когда-то не получилось, что пошло не так. Ким Докча отчаянно хотел одного — чтобы всё это наконец прекратилось, чтобы хотя бы на мгновение обрести тот желанный покой, которого ему всегда не хватало. Тишина вокруг будто дышала вместе с ним, мягко огибая углы, заглушая всё лишнее. Она была спасением, и, казалось, ничто не могло её нарушить. Но даже здесь, в этом укромном уголке, слёзы не переставали катиться по его щекам. Он медленно вытирал их, глухо всхлипывая и надеясь, что никто не услышит. Затуманенный взгляд блуждал по комнате, пока наконец не остановился на тумбочке рядом с креслом. На ней лежали книги — разные, разрозненные, но каждая выглядела так, будто кем-то заботливо оставленные здесь, на месте, которое предназначалось именно им. На секунду, его посетили размышления о том, кто мог бы быть их владельцем. Но он тут же это отбросил, не желая задумываться о возможном хозяине этого места. Механически, почти не осознавая, что делает, он потянулся к одной из книг. Сквозь пелену внутренней борьбы и усталости, страницы казались лишь спасительным отвлечением. Его пальцы перелистывали их, а взгляд скользил по тексту, ничего не запоминая. Всё, чего Докча хотел — это уйти от того, что тяготило его. Перестать думать о слезах, которые жгли лицо, о словах Ю Джунхека, что всё ещё эхом отдавались внутри. Это было его правило — не думать, просто не думать. Безмолвие нарушил лёгкий скрип пола, предвещая чьё-то приближение. Сердце Ким Докчи на мгновение замерло, а затем ускорило свой ритм, будто предупреждая о приближающейся опасности. Он торопливо отвёл взгляд от книги и, стараясь скрыть смятение, аккуратно положил её обратно на тумбочку. В груди разливался слабый страх — кто-то пришёл. Неужели заметят его состояние? Он отвернулся, инстинктивно стараясь спрятать лицо, словно от этого зависела его защита. Шаги были лёгкими, почти невесомыми, а затем в поле зрения появилась она. Девушка вошла в уголок библиотеки так же естественно, как луч света проскальзывает сквозь плотную завесу облаков. Её движения были плавными и непринуждёнными, будто сама тишина подстраивалась под её шаги. Русые, длинные волосы мягкими волнами ниспадали на плечи, а неаккуратная челка слегка прикрывала лоб, создавая иллюзию загадки. Её глаза притягивали своей добротой и тёплой мягкостью, будто в них можно было утонуть, найдя там только уют и понимание. На губах играла лёгкая, почти невидимая улыбка — не яркая и не натянутая, а естественная, словно отражение её внутреннего спокойствия. Она двигалась легко, с изяществом, которое невозможно подделать, словно её шаги были частью какого-то незримого танца. Докча невольно поднял глаза, чтобы лучше рассмотреть пришедшую. Ему нужно было понять, кто владел этим уголком, чей мир он случайно занял. Но, увидев её лицо, глаза сами расширились в изумлении. Это была та самая девушка, которая с улыбкой разрешила ему сесть рядом на его первой лекции. Ким Докча вспомнил её спокойное выражение, её наушники и ту лёгкую, не требующую слов дружелюбность. Она всегда казалась немного отстранённой, будто существовала в своём собственном мире, но при этом оставалась удивительно естественной. Ничего не стеснялась, ничего не демонстрировала нарочно, просто была собой. Как только она вошла, её взгляд тут же зацепился за фигуру парня, сидящего в её любимом уголке. Докча быстро отвёл голову, пытаясь стереть слёзы с лица и незаметно справиться с нахлынувшими эмоциями. Однако это не укрылось от её внимательного взгляда. Улыбка, украшавшая её фарфоровое лицо, стала чуть мягче, почти задумчивой, особенно когда она узнала его. Её лёгкий взгляд скользнул к тумбочке, где лежали ранее собранные книги. Одна из них явно была сдвинута, и это только усилило её уверенность, что перед ней кто-то, кто искал утешение в одиночестве. Не подавая виду, что что-то не так, она медленно подошла, поправляя книги и аккуратно перекладывая их на место. — Ты здесь, я вижу, — тихо и мягко произнесла она, взглянув на парня с доброй улыбкой. — Любишь читать? Это замечательно. Голос звучал так спокойно, без намёка на осуждение или попытку вывести его из равновесия. Ким Докча почувствовал, как смущение накатывает волной, но, на удивление, оно не было столь тягостным. Она, казалось, не ждала от него мгновенного ответа, не вторгалась в его личное пространство, просто оставалась рядом, непринуждённая и естественная. — Я… да, — тихо ответил он, опуская взгляд. Голос прозвучал чуть неуверенно, но это было всё, что он мог выдавить из себя в тот момент. — Это… помогает уйти в себя, особенно когда… не хочется… Он замялся, но она никак не выдала своего любопытства или настойчивости. Вместо этого, девушка лишь мягко улыбнулась и, играя пальцами с уголком одной из своих книг, села на кресло напротив. Её присутствие не давило и не вынуждало, наоборот, в этих ярких глазах читалось едва заметное понимание, будто она уже знала, каково это — скрывать боль. Русая девушка лишь кивнула, продолжая слушать. Взгляд всё так же оставался тёплым, полным сочувствия и глубокого понимания, но в нём не было ни капли осуждения. Она перевела глаза на книгу, которую держала в руках, и, раскрывая её, небрежно провела пальцами по страницам. Однако её внимание всё ещё оставалось сосредоточенным на Докче. — Знаешь, я тоже часто ищу такие места, чтобы побыть в одиночестве и просто уйти от реальности, — произнесла она с лёгкой, но искренней улыбкой. — Здесь спокойно. Никто не мешает. Докча не знал, что ответить. Её слова будто проникли внутрь, касаясь чего-то болезненного, но при этом неожиданно успокаивали. Это место, которое он выбрал, не принесло ему долгожданного покоя, на который он надеялся, но присутствие такого светлого человека рядом, почему-то, смягчило острые углы его мыслей. Всё вокруг стало казаться менее угрожающим. По всей видимости, здесь, в этом углу, никто не сможет причинить вреда. Девушка ничего не спрашивала, не пыталась залезть в чужую душу, но её взор был настолько искренним, что Ким Докча ощутил, как тяжесть в груди немного ослабла. — Приятно, что есть такие места, — тихо добавил он, стараясь не выдать своей напряжённости. — Вроде бы… можно не бояться, что кто-то будет смотреть. А вроде и нет. Девушка задумалась на мгновение, а затем ответила мягким кивком, будто обдумывая слова своего собеседника. — Мы все иногда боимся, — произнесла она задумчиво. — Но важно помнить, что нас видят совсем не так, как мы сами себя воспринимаем. Ким Докча поднял взгляд, слегка удивлённый её словами. Он хотел что-то сказать, но подходящих слов не находилось. Возможно, он просто не был готов к такому разговору прямо сейчас. Но, может быть, именно в этом и была её сила — она не торопила, давала пространство и просто сидела рядом, ненавязчиво, словно говоря: у тебя есть всё время, которое тебе нужно. — Я обычно в таких местах скрываюсь от шума, — продолжила она, смотря на книгу с ровным и уверенным тоном. — Когда слишком много всего в голове, лучше уйти в тень, — сказала она, слегка вздохнув, и продолжила: — Иногда надо просто быть в тишине. Не думать о настоящем или прошлом, будто всего этого вовсе и не существует. — Улыбнувшись как солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи, Докча почувствовал, как его мысли начинают успокаиваться. Она не пыталась вытянуть из него ничего лишнего, не лезла в его тайны. Её присутствие словно растворяло напряжение, прочно вцепившееся в его плечи. — Иногда, чтобы найти ответы, нужно побыть наедине с собой, — добавила она, беря книги, медленно поднимаясь и собираясь уходить. — Не торопись. Ответы придут, когда ты будешь готов их принять. И всё станет ясным, как небо после дождя. Девушка уже сделала шаг прочь, но внезапно остановилась, будто вспомнив что-то важное. — Меня, кстати, Ю Сан А зовут. Мы ещё увидимся, так что скажу просто: до встречи, Ким Докча… верно?— спросила она, хихикнув. Докча выпрямился, слегка смутившись, и с кивком ответил: — Да… а я что, уже звезда в университете, что меня все знают? Ю Сан А улыбнулась, взгляд оставался спокойным и каким-то обнадёживающим. — Ты ведь новенький. Всем интересно узнать про тебя побольше. Это не плохо, просто знай: если тебе понадобится помощь, ты можешь обратиться, — она уверенно подмигнула ему и, махнув рукой, ушла с лёгкостью, будто растворяясь в воздухе. Докча остался сидеть в тишине. Слова Ю Сан А эхом прокатились в голове. Мысленно он кивнул, словно соглашаясь со всем сказанным. Всё ещё было трудно, но в тот момент он почувствовал, что, возможно, сможет хотя бы немного отпустить то, что так долго держал в себе.

******

После нескольких часов, проведённых в библиотеке, Ким Докча медленно направился к университетскому корпусу. Осенний воздух был прохладным и свежим, а редкие золотистые листья, шурша под ногами, придавали прогулке особую атмосферу. Он всё ещё держал в руках книгу, которую читал ранее, время от времени скользя пальцами по гладкой обложке, будто ощущая её вес не только физически, но и эмоционально. Эта книга неожиданно увлекла его. История, которую он нашёл среди полок, была проста, но трогательна. Главный герой, как и он сам, боролся с внутренними противоречиями, прячась от окружающего мира. На страницах он находил строки, которые казались написанными именно для него, будто сам автор понимал все его скрытые мысли и страхи. Это было странное чувство — сродство с кем-то, кого он никогда не видел. Докча поймал себя на том, что за время чтения он перестал думать о всём, что его тревожило. Даже короткий разговор с Ю Сан А, который поначалу показался случайным, теперь вспоминался теплее. Её слова, словно тихое эхо, продолжали звучать в голове: "Иногда надо просто побыть в тишине". Подойдя к корпусу общежития, он поднял голову, устало оглядев освещённые окна. Ему предстояло вернуться в комнату, где его ждал Ю Джунхек. Эта мысль внезапно добавила тяжести к его шагам. Джунхек казался ему недосягаемым — замкнутым, холодным, словно на него нельзя было повлиять никакими внешними силами. Ким Докча, держа книгу в руке, вздохнул и медленно поднялся по ступеням. Внутри всё было тихо, только приглушённый свет ламп и далёкие звуки разговоров из других комнат сопровождали его во время пути. Он прошёл по узкому коридору, остановившись перед своей дверью. На мгновение он замер, прежде чем достать ключи и вставить в замочную скважину, прокрутив их в правую сторону. Войдя в комнату, он почувствовал знакомую, едва уловимую прохладу — словно сама атмосфера здесь была под стать её обитателю. Ю Джунхек сидел за столом, склонив голову над тетрадью. Его чёрные волосы слегка падали на лицо, а длинные пальцы уверенно выводили что-то на листе. Он выглядел сосредоточенным, как всегда, погружённым в мысли. Докча осторожно прикрыл дверь за собой, не желая нарушать этот странный, почти осязаемый покой. Однако Джунхек сразу заметил его присутствие. Он медленно поднял голову, и его тёмные глаза, холодные и равнодушные, скользнули по фигуре Ким Докчи. Это был взгляд, в котором читались одновременно отчуждение и некая скрытая напряжённость. — Ты поздно, — сухо произнёс Джунхек, с ровным, монотонным голосом, будто он просто отметил факт. Докча слегка замялся, сжимая книгу в руках. Ему не хотелось объяснять, где он был; и не потому, что это был секрет, а потому, что разговор с этим человеком всегда казался слишком сложным. — Задержался в библиотеке, — ответил он наконец, пытаясь звучать спокойно. Джунхек ничего не сказал. Он лишь на мгновение задержал взгляд на книге, которую Ким Докча всё ещё держал, а затем вернулся к своим записям, словно этот короткий обмен словами ничего не значил. Докча прошёл к своей кровати и сел, бросив книгу рядом. Несмотря на видимое равнодушие соседа, его ледяное спокойствие всегда оставляло ощущение напряжённости в комнате. Ким Докча украдкой посмотрел на него ещё раз. Внешне Ю Джунхек был спокоен, почти статичен, но в этом спокойствии скрывалась какая-то неумолимая сила, которая заставляла держаться на расстоянии. — Ты выбрал странное место для чтения, — неожиданно сказал Джунхек, не отрывая взгляда от тетради. Его голос звучал слишком лениво, но в нём угадывалась неуловимая острота. Докча поднял голову, чуть нахмурившись от резкого комментария. — Что прости? — спросил он, не понимая, что вообще имел ввиду его сосед. Ю Джунхек повернулся к нему наполовину, бросив мимолётный взгляд через плечо. — Библиотека. Неужели тебе там действительно спокойно? — спросил он с хмуростью в бровях.