Хроники Нового Рассвета. Код омега.

      Титановые шпили Нексуса вспарывали брюхо тяжелым свинцовым облакам, возвышаясь над руинами старого Сеула. Безжалостное напоминание о триумфе нового порядка. В предрассветных сумерках его грани отражали первые лучи восходящего солнца, превращая цитадель в пульсирующий маяк власти. Фасады из самовосстанавливающегося графена впитывали багряное сияние, растворяя его в своей идеальной поверхности, создавая иллюзию того, что здание истекает кровью павшего когда-то мира.       Воздух здесь, в сердце империи бет, пропитался стерильностью и холодной властью. Каждая молекула подчинялась строгому порядку, каждый атом существовал в соответствии с законами новой реальности. Проспекты, вымощенные фотолюминесцентными плитами, оживали с приближением рассвета, их пульсация становилась все ярче, задавая ритм пробуждающемуся городу.       Транспортные капсулы, похожие на хромированные коконы неведомых существ, скользили между башнями по невидимым магнитным артериям. Их гладкие бока отражали первые солнечные лучи, создавая в небе над Нексусом призрачный танец света. Внутри этих технологических скорлуп высшие беты направлялись к своим постам, где они продолжат плести паутину контроля над остатками человечества.       В самом центре города возвышался Командный центр — циклопическое сооружение из переплетенных спиралей титана и углепластика. Его вершина растворялась в облаках, пока фундамент впивался глубоко в недра земли, где в лабиринтах подземных лабораторий рождалась модификационная сыворотка. Эта жидкость, мерцающая всеми оттенками синего, стала новой кровью изменившегося мира, превращая избранных в совершенные инструменты системы.       На сто двадцать седьмом уровне, за звуконепроницаемыми панелями умного стекла, раскинулись апартаменты элитного корпуса проекта «Икар». В этом царстве стерильной роскоши обитали те, кто стал самым совершенным творением системы.

□□□■

      Первые лучи солнца коснулись лица Чонгука за семь секунд до того, как должен был прозвучать сигнал пробуждения. Правда его модифицированный организм теперь работал с точностью квантовых часов и не нуждался во внешних напоминаниях. Рука наощупь накрыла сенсор, отключая неприятное пищание.       Его комната-бокс — это тридцать квадратных метров выверенного минимализма из стекла и металла. Она словно вросла в тело башни, напоминая нелепый квадратный скворечник прикрученный к дереву. Три прозрачные стены открывали захватывающую панораму на Нексус и серый город за ним, что простирался до самого горизонта, переливаясь всеми оттенками электрического спектра.       В центре комнаты удобно устроилась — платформа из белого композита, размером три на три метра — кровать омеги. Она как будто парила над полом за счет подсветки, создающей эффект левитации. Простыни из синтетического шелка цвета мокрого асфальта сбились в складки и застыли подобно волнам в момент полного штиля. Климатическая система насыщала воздух едва уловимым электрическим привкусом приближающейся грозы — идеальное дополнение к атмосфере раннего утра.       Омега открыл глаза, и янтарная радужка на мгновение вспыхнула огнем, отражая восходящее солнце, прежде чем зрачки адаптировались к возрастающей яркости. Ощущение чужой руки на плече отозвалось в теле воспоминанием о прошедшей ночи. Чонгук скользнул взглядом по спящему рядом омеге — идеальное тело, сейчас казалось скульптурой из теплого мрамора. Утренний свет обрисовывал каждый мускул, каждый изгиб. Безволосая кожа словно натянулась на идеально развитой мускулатуре, отражая солнечные лучи металлическим блеском. Парень настоящее анатомическое совершенство, как и все тут.       Он не помнил его имени, как и всех кто побывал в его постели до него. Просто омега — здесь не привязывались к именам, только к позывным и рангам. Красивый, выносливый, готовый на эксперименты в горизонтальной плоскости… идеально подходящий для того, чтобы разделить с ним пару ночей.       В этом не было ничего такого. В Нексусе тело являлось инструментом, оружием, а близость — всего лишь способом поддержания оптимального психологического состояния элитных оперативников.       Чонгук медленно провел пальцами по груди спящего, считывая биометрические показатели — ровный пульс, оптимальная температура тела, идеальный баланс гормонов. Движение его руки было лишено какой-либо нежности, оно скорее преследовало — медицинский интерес.       Омега поднялся с кровати одним плавным движением, не потревожив сон партнера. Коснулся на панели очередного сенсора — в углу комнаты появилась душевая капсула — идеальный цилиндр из стекла. Внутри нее, при желании, вода превращалась в светящийся туман, который обволакивал тело подобно живой субстанции, проникая в каждую пору. Стекло могло стать матовым от одного мысленного импульса, но Чонгук всегда игнорировал эту функцию — нагота более не являлась для него чем-то постыдным. Наоборот — она была еще одним символом власти над собственной природой.       Кинув взгляд на город он шагнул к капсуле. Его походка сочетала в себе грацию животного с механической точностью боевого робота. Каждый шаг был наполнен силой и абсолютной тишиной — результат бесконечных часов тренировок по бесшумному передвижению. Год в Нексусе изменил омегу. Больше не было испуганного, хрупкого мальчика, наполненного паникой и фобиями. Чонгук стал другим. Он стал тем, кто не задумываясь выстрелит в человека, уничтожит жилой квартал, выпытает все тайны — машина, как и все в проекте «Икар». Вместе с тем он изменился внешне. Спина, бедра, руки, ноги омеги стали крепче и сильнее. Мышцы перекатывались под кожей при каждом его шаге в гипнотическом танце силы и абсолютного контроля.       Память о жизни за стеной, о родителях, брате… встрече с альфой — все это превратилось в последовательность холодных фактов, лишенных эмоциональной окраски. Система переписала его сознание, превратив эмоции, страсть и любовь прошлого в учебный материал, в болезненное напоминание о несовершенстве прежнего мира. Теперь эти воспоминания служили топливом для его агрессии, его мощи, его преданности новому порядку.       Две минуты под теплыми струями воды ещё четыре в мелкодесперсном тумане. Вода стекала по телу Чонгука, подчеркивая совершенство его форм, смывая следы ночной близости. Чонгук посмотрел на свой образ в зеркальной поверхности одной из стен капсулы. В отражении он видел результат работы лучших специалистов и тренеров Нексуса. Высокий, с идеальными пропорциями, он воплощал новый идеал омеги — смертоносного и прекрасного. Его глаза цвета темного янтаря светились абсолютной верностью системе.

□□□■

      Дверь в комнату Чона с шелестом отъехала в сторону, выпуская во внутрь изящную фигуру. Омега скользнул в помещение. Его белые волосы, небрежно собранные в растрепанный пучок, казались нимбом в холодном свете раннего утра. Чеканный профиль с острыми скулами и глубоко посаженными глазами напоминал древние барельефы, а в движениях сквозила та особая расслабленная элегантность, которая отличала элитных воинов проекта «Икар».       Ранний гость медленно осмотрел комнату. Его взгляд задержался на душевой капсуле, где сквозь идеально прозрачное стекло виднелась фигура Чонгука, окутанная светящимся туманом. Парень едва заметно изогнул губы — не совсем улыбка, но что-то близкое к ней, словно отголосок давно забытого выражения эмоций, и направился к кровати. Его движения напоминали повадки большой кошки: та же показная лень, скрывающая мгновенную готовность к действию, та же хищная грация в каждом шаге.       Лежащий на кровати юноша явно заинтересовал вошедшего. Он склонил голову, рассматривая спящего с научным любопытством энтомолога, изучающего редкий экземпляр бабочки. Его длинные пальцы, способные с равной эффективностью ласкать и убивать, зависли над лицом спящего. — Ликс, не беспокой мальчика, пусть ещё минуту поспит — без эмоций произнес вышедший из капсулы Чонгук.       Не заботясь о наготе, он направился к стене с встроенными полками для одежды. Капли воды стекали по его телу, оставляя влажные следы на наноструктурном покрытии пола. Феликс проводил его взглядом, в котором мелькнуло что-то похожее на одобрение и тут же вернул взгляд к лежащему рядом омеге — Друг мой, где ты взял этот бриллиант? — он все же коснулся лица спящего, проведя кончиками пальцев по скуле. Юноша мгновенно открыл глаза, демонстрируя отличную реакцию. — Тссс. Не пугайся, малыш. Тебе ничего не угрожает. Я не такой голодный до омег, как наш Гуки. — Ликс… — в голосе Чонгука появился намек на предупреждение, почти неразличимый для тех, кто не знал его достаточно хорошо. — Ой, брось, — Феликс грациозно откинулся на подушки и потянулся, занимая место быстро поднявшегося с кровати парня. Простыни мелодично зашуршали под его телом, затянутым в темно-серый тренировочный костюм из самоадаптирующейся ткани. — Ты можешь идти, — спокойно произнес Чонгук молодому омеге. — У тебя занятия через час. — Какой заботливый хён, — с издевкой прокомментировал Феликс, подмигнув пареньку.       Молодой омега едва заметно улыбнулся, быстро облачился в свой комбинезон и покинул комнату, оставив после себя лишь легкий запах феромонов, который тут же был нейтрализован системой очистки воздуха. — Красив паршивец! Новичок? — Феликс перекатился на живот, подперев подбородок рукой. В его позе читалась показная расслабленность, но Чонгук знал, что друг способен перейти к смертоносному движению за долю секунды. — Ну и как он? — Да, только месяц здесь, — игнорируя второй вопрос, Чонгук медленно застегивал форму. Он повернулся к Феликсу, и свет восходящего солнца подчеркнул идеальные черты его лица. — Готов к тесту? — Не переводи тему. Или ты боишься, что я его уведу? — хихикнул Ликс, и этот звук отозвался странным диссонансом в стерильной атмосфере Нексуса. — Брось. Ты же знаешь я предпочитаю размеры побольше. — омега перевернулся на спину и уставился в матовый белый потолок. — Слушай, может в выходной пойдешь со мной в метро? Там есть варианты познакомиться с горячим альфой. Подберём тебе какого нибудь… принимающего.       Чонгук посмотрел на Феликса долгим взглядом, слегка наклонив голову — жест, который они все переняли у своих инструкторов. Чон мог, наверное назвать Ли своим другом. Странным, слегка бесячим, но другом. Они попали в проект почти одновременно, год назад. Ли привлек его внимание не столько своей необычной внешностью, сколько острым умом и какой-то странной для этого места жизнерадостностью.       Феликс был воплощением красоты и контрастов — веснушки, рассыпанные по бледной коже, создавали почти детский образ, но глаза выдавали в нем опасного хищника. Его низкий голос, похожий на раскаты грома, не вязался с изящным телосложением. А улыбка… улыбка Ликса была как атавизм в этом мире, где проявление эмоций считалось признаком несовершенства. — Что скажешь? — Спасибо, не интересует, — Чонгук проверил крепления на форме, убеждаясь, что каждый элемент находится точно на своем месте. — Зря. Поверь… иногда попадаются такие экземпляры… мммм… Они способны удивить, — в глазах Феликса мелькнул озорной огонек — еще одна черта, которая каким-то чудом пережила все модификации и психологическое программирование. — Ликс, ты же элитный воин, будущий офицер… Альфы? Серьезно? Пересмотри свои приоритеты. — Чонгук произнес это без осуждения, скорее с оттенком того, что в другом мире могло быть названо дружеским беспокойством. — Ой. Все! — Ликс всплеснул руками в преувеличенно театральном жесте. — Мое дело предложить. А твое… хорошенько над этим подумать, пока будешь разукрашивать личико очередного альфы из отстойника в фиолетовый цвет. — Он посмотрел на экран небольшого планшета, встроенного в рукав формы. — И кстати об офицерах. Если мы не поторопимся, то стать ими нам светит только в следующей декаде.       С этими словами он одним текучим движением соскользнул с кровати и схватил Чонгука за руку. Прикосновение было мимолетным, но в нем таилось что-то большее, чем просто физический контакт — может быть, напоминание о том, что даже в стерильном мире Нексуса оставалось место для чего-то похожего на человеческие отношения.       Они вышли в коридор, где стены из умного стекла отражали их силуэты, создавая иллюзию бесконечного множества идеальных существ. Феликс двигался чуть впереди, его белые волосы казались единственным ярким пятном в монохромном интерьере. Чонгук следовал за ним, сохраняя идеальную дистанцию, предписанную протоколом. Но в их синхронных движениях проскальзывало что-то неуловимо личное — может быть, эхо той свободы, которую система пыталась вытравить из их модифицированных тел и перепрограммированных умов.       За окнами город пульсировал в ритме нового дня. Транспортные капсулы сновали между небоскребами как серебристые рыбы в океане. Голографические экраны на фасадах зданий транслировали потоки рекламы, превращая город в живой организм из света и звука.       И эхом отдавались в пустом коридоре, создавая почти музыкальный ритм. Феликс продолжал держаться чуть впереди. В его походке, в небрежном наклоне головы, в том, как свободно падали на плечи выбившиеся из пучка пряди, читался вызов — едва заметный, но неоспоримый. — Знаешь, — произнес он, не оборачиваясь, — иногда я думаю, что система допустила ошибку, создавая нас настолько совершенными. — Его голос был достаточно тихим, чтобы раствориться в фоновом гуле здания, но Чонгук уловил каждое слово. — Мы — сила системы. Мы же можем разрушить её изнутри, даже не напрягаясь. — Мы не должны думать о подобном, — ответил Чон, но в его голосе не было той механической строгости, которая звучала при общении с другими обитателями Нексуса. — К тому же, зачем нам это делать?       Феликс только качнул головой, и это движение могло означать что угодно — от согласия до скрытого неповиновения. В этом была его особенность — способность балансировать на грани протокола, никогда не переступая его открыто, но и не подчиняясь ему полностью. Чонгук неожиданно улыбнулся другу, словно поддерживая его. Даже сейчас, направляясь к месту, где их человечность когда-то растворилась в протоколах и инструкциях, они сохраняли что-то неуловимо свое — может быть, способность видеть друг в друге не только идеальные инструменты для убийства, но и отголоски тех, кем они были до преображения.

□□□■

      Металлические двери тренировочного комплекса раздвинулись с тихим шипением, выпуская волну стерильного воздуха и впуская омег вовнутрь. — Чонгук, Феликс! — Резкий голос Сон Минхо прорезал тишину, заставив обоих остановиться на полушаге. — Подойдите.       Они синхронно развернулись и направились к Командиру Карательного корпуса. Сон Минхо возвышался над ними — его черная форма переливалась в свете люминесцентных ламп, облегая тело идеальной второй кожей. Каждая линия его фигуры излучала власть и контроль. — Господин капитан, отлично выглядите сегодня утром, — произнес Феликс с милой улыбкой. В его голосе звучала идеальная смесь почтительности и легкости. И прозвучала она так хорошо, будто была результатом многолетних тренировок.       Чонгук едва заметно поморщился. Даже после всех модификаций и программ контроля, Феликс умудрялся сохранять эту раздражающую способность к социальным играм.       Минхо смерил Феликса холодным взглядом. Его зрачки сузились. — На вас сегодня тренировка новичков, — в его голосе не было ни намека на эмоции. — Но… как же тест? — Чонгук впервые подал голос. В помещении отчетливо запахло озоном — первый признак стресса у модифицированных омег. — Я проставил вам результаты автоматически. У вас достаточно заслуг, — раздался сухой щелчок — Командир Сон убрал стилус и отключил планшет. Голографический экран растворился в воздухе. — Пока не привели альф из отстойника, разомнитесь.       Командир развернулся и четким шагом направился к выходу. Его присутствие словно забирало с собой часть кислорода из помещения — дышать становилось тяжело и ощущалось легкое головокружение. Возможно, так было, потому, что Сон Минхо был один из первых, кто выжил после применения модифицированной сыворотки ОМ-47×9 «Гелиос», был результатом эксперимента, который создал совершенно новое существо — хладнокровного убийцу. Тогда же было принято решение о возрождении проекта «Икар» — элиты карательного корпуса. Каждый из тех, кто сейчас находится в тренировочном зале, станет таким. Пока же, после инъекций формулы Δ-OMEGA/925, они — идеальные солдаты. Полученный Чонгуком и Феликсом препарат подавляет природные инстинкты, одновременно усиливая физические показатели до нечеловеческого уровня. Но «Гелиос»… его задача — сломать в них все человеческое, превратив мужчин-омег в копии Сон Минхо.       Командир скрылся из виду и парни с облегчением вздохнули. Феликс обернулся к Чонгуку. На его лице промелькнуло выражение, которое в прошлом мире назвали бы дружеской усмешкой. Сейчас это была лишь тень эмоции — искаженное отражение того, что осталось от их человечности. — Ну что, друг мой, готов показать новичкам, как должен двигаться настоящий воин проекта «Икар»? — в его голосе проскользнула нотка азарта, запрещенная всеми протоколами.       Чонгук не ответил. Его глаза на мгновение вспыхнули янтарным светом. Возможно, это было что-то от той дикой природы, которую не смогли подавить программы контроля.       Они вышли в центр зала. Феликс начал разминку — его движения были совершенными, отточенными до механической точности. Чонгук наблюдал за ним, отмечая мельчайшие отклонения от стандарта. Новая система подавления, введенная месяц назад в виде еженедельных мини-инъекций, все еще давала сбои — у Феликса периодически проявлялись признаки индивидуальности.       Стены зала поднимались на десятки метров вверх, теряясь в полумраке. Там, под потолком, располагались камеры наблюдения и системы подавления — глаза и руки Корпуса, следящие за каждым их движением. За каждым вздохом. За каждой мыслью.       Чонгук начал собственную разминку. Его движения были более резкими, агрессивными. В них читалась еле сдерживаемая ярость — еще один сбой в системе, который он научился маскировать под контролируемую агрессию. Феликс искоса наблюдал за ним, в его глазах мелькало понимание.       Они не были друзьями — эта концепция была стерта из их сознания, вместе с другими «лишними» эмоциями. Они были боевыми единицами, инструментами системы. Но где-то глубоко, под слоями модификаций и программ, теплилось что-то — может быть, остатки общей памяти о том, кем они были раньше. О том времени, когда их тела не были усовершенствованы, а разум не был закован в кандалы протоколов.       Звук сирены прорезал воздух — первое предупреждение о прибытии конвоя с альфами. Феликс и Чонгук синхронно замерли, принимая стандартную позицию для инструкторов. Их лица стали безэмоциональными масками, тела напряглись в ожидании.       Через несколько минут эти стены услышат крики боли и отчаяния. Но сейчас, в огромном зале царила мертвая тишина, нарушаемая только мерным гулом систем вентиляции и тихим перешептыванием курсантов. Солнечный свет, пробивающийся через узкие окна, рисовал на полу длинные прямоугольники — напоминание о мире снаружи, о жизни, которую они потеряли так давно, что уже не помнили ее вкуса. — Вот для чего годятся альфы, Ликс, — холодно произнес Чонгук, указывая конвоиру на высокого альфу. Тот снял с мужчины наручники и толкнул его в сторону ринга. — Они отличный расходный материал!       Феликс хмыкнул и повернулся к строю новичков. — Внимание, курсанты! Сегодня наша тренировка пройдёт в условиях симуляции локации «завод», — за его спиной, как по волшебству, возникли стены и огромные станки, создавая иллюзию нужной для тренировки зоны. — Сейчас, лейтенант Чон продемонстрирует вам приёмы рукопашного боя. Прошу быть внимательнее и запоминать то, что вам показывают. Альфы — существа примитивные, но их инстинкты охотников сильны. Следите за действиями лейтенанта, он — лучший, после Сон Минхо. Его бой — это искусство.       Ли не шутил, он действительно так считал. В правдивости его слов сейчас убедился каждый, глядя но то, как, через несколько минут жестокого боя, бездыханное тело альфы конвоиры вытаскивали за дверь. — Теперь вам осталось это повторить, — усмехнулся Феликс. — На позиции! Занять периметр.