Жестокая, кровавая месть

      — Ты другой, — сказала ему Лидия, пока они ехали. Он взглянул на нее и попытался сделать вид, что он совсем не другой. — Ты... как бы… — Он поднял бровь. Она нахмурилась.       — По-плохому другой? — Он спросил.       — Нет, — быстро сказала она, и он увидел, как ее щеки покраснели. Она отвернулась и замолчала на мгновение, затем снова посмотрела на него с выражением, которое Стайлзу было трудно расшифровать, даже зная ее так долго. — Это как будто ты…       — Я уверен, что просто устал, — сказал Стайлз. Он пока не был готов к такому разговору. Слишком много дел, ему пока не нужно было ничего добавлять к этой куче. — Тот же старый я.       Мне определенно не под тридцать, определенно я не пережил ни худшего, ни лучшего в жизни, и определенно мне не пришлось терять всех людей, которых я когда-либо любил. Нет, нет, я ничем не отличаюсь от своего рассеянного, невежественного 17-летнего себя.

***

      Они прибыли как раз вовремя. Стайлз на самом деле с нетерпением ждал этого момента. Он знал, что Роско переживет это на этот раз, поэтому он дал ей немного больше мощности, когда он мчался к тонкой деревянной стене здания. Он безумно смеялся, пока Лидия держалась изо всех сил и кричала. Они прорвались, и он увидел стоящего там Каниму, и он издал всемогущий боевой клич с оскаленными зубами и летящей слюной и протаранил ублюдка достаточно сильно, чтобы отправить его по полу.       Это ощущалось пиздецки хорошо.       К сожалению, Канима все равно поднялся и запрыгнул на его капот, чтобы зашипеть на них. Лидия закричала и выскочила из машины. Стайлз зарычал на него. — Поцарапай мой джип, и клянусь богом, я оторву твой хвост от твоего скользкого ящеричного тела и засуну его тебе в глотку! — Он схватил свой пистолет между сиденьем и консолью и спрятал его под рубашкой, когда вылезал вслед за Лидией.       Он подбежал к Крису, чтобы посмотреть, как Лидия показывает Джексону ключ, и как драматически, ублюдок медленно возвращается в человеческую форму. В первый раз это было блестяще, и безумно, и трогательно, и потрясающе. Но теперь это просто похоже на просмотр того же эпизода снова. Он потерял свой шокирующий фактор       А потом Джексон посмотрел на Дерека и развел руками, и Дерек бросился на него, а Питер... О, Питер…       Мозг Стайлза замкнуло, когда он наблюдал, как его возлюбленный качается на стропилах и пронзает Джексона сзади. Все еще самый красивый мужчина на планете, даже без легкой седины на висках и подбородке, и даже когда он активно убивает человека (да, Стайлз определенно немного ебанутый). Стайлз уставился на него, и его сердце разбилось, когда он понял, что не может просто подойти к нему и обнять. Он даже не может прикоснуться к нему. Он не может поцеловать его. Он не может запустить руки в его идеальные волосы и испортить их только для того, чтобы услышать, как он игриво рычит, или заставить его приготовить ему ужин только для того, чтобы сесть за стойку и спросить его о том, как прошел его день, или о любой другой мелочи, которая всегда заставляла его чувствовать себя так тепло внутри.       Он чувствовал холод. Когда он сейчас смотрел на него, он чувствовал, что это тепло было насильно вырвано из его груди и брошено на землю перед ним, дразня его, как мясо перед голодной собакой.       Разозленный, обиженный и взволнованный до чертиков, он схватил свой пистолет, повернулся с дрожащими от горя, боли и зарождающейся ярости губами и выстрелил в Джерарда прямо туда, где полз этот хнычущий ублюдок.       Звук выстрела взорвался внутри металлического здания, и все остальные шумы внезапно замерли, когда звук разнесся вокруг них. Все повернулись, чтобы посмотреть на него с широко открытыми от шока глазами.       — Стайлз! — Крикнул Крис, подбегая и хватая Стайлза за руку. Стайлз развернулся и бросил на него взгляд, который он видел всю свою гребаную жизнь.       — Назад! — Рявкнул на него Стайлз, отталкивая его. — Это моя расплата! — Стайлз указал на свое лицо. — За это! И ты не будешь путаться у меня под ногами!!       Позади него Джерард ахнул и застонал от боли, привлекая внимание Стайлза. Пуля попала Джерарду в живот, и ее было недостаточно, чтобы убить его на месте. Но Стайлз, честно говоря, не возражал. Это означало, что он мог подойти к нему, пока ублюдок пытался оторваться своей единственной рабочей рукой.       — Ты... — прохрипел Джерард, стиснув зубы и повернув голову, чтобы зарычать на него. — Ты…       Его морщинистое лицо дернулось в сторону, когда Стайлз пнул его в подбородок. Он рухнул на землю и жалобно застонал у ног Стайлза. Стайлз кипел в своей ярости над ним, борясь с желанием выстрелить в него прямо здесь и сейчас. Он хотел поиграть со своей едой еще немного. Он пнул его снова, на этот раз в живот, прямо там, где его пуля все еще застряла в его кишечнике. Затем он пнул его в живот еще раз, и еще раз, и не останавливался, пока не услышал шарканье позади себя, шарканье кого-то, удерживающего кричащего Криса.       — Достаточно, Стайлз! — Потребовал Крис.       И затем Стайлз услышал, как Питер ласково предложил, — Я говорю, что мы могли бы позволить ему продолжать. Не то чтобы этот ублюдок этого не заслужил.       Этого было достаточно, чтобы немного утихомирить пылающую ярость внутри, и он сдался. — Этого достаточно для тебя, старик?! — Крикнул Стайлз, брызжа слюной, прежде чем ударить его по черепу рукояткой пистолета. Он наблюдал, как Джерард внезапно падает плашмя и лежит неподвижно всего мгновение. Но, тем не менее, он все еще жив, слабо поворачивая голову и слабо дыша. Мужчина был полумертв, едва в сознании и испытывал мучительную боль.       Джерард проиграл, а Стайлз победил.       Стайлз выпятил челюсть и всадил три пули в череп Джерарда Арджента.       Наконец-то, он был мертв.       Стайлз тяжело дышал, глядя на тело у своих ног, наконец чувствуя хоть какое-то возмездие за все дерьмо, через которое его заставили пройти этот мудак и его семья. Он сделал глубокий вдох и выдохнул, и наконец, наконец, он полностью расслабился. Груз стресса, который постоянно лежал на его плечах, немного ослаб, и это было чудесно.       Питер однажды описал чувство, которое он получает от убийства, как своего рода «освобождение». Стайлз предположил, что он наконец понял.       — Стайлз, — раздался голос Криса у него за спиной. Это был тон человека, который просто не мог поверить в действия человека, которого, как он думал, он знал. Тон, который он, по его мнению, заслужил.       Стайлз повернулся, в его глазах не было ни единой мысли или эмоции, тело расслаблено, пистолет все еще дымится, и все уставились на него, как будто он был совершенно незнакомым человеком.       И тут Джексон снова начал двигаться. Все посмотрели на него, но, видимо, то, что Стайлз так жестоко убил Джерарда, было каким-то образом более шокирующим, чем возвращение Джексона из мертвых.       Стайлз совершил ошибку, взглянув на каждого из своих друзей, на все их молодые лица, лица страха, удивления и беспокойства... Все, кроме Питера, у которого был этот взгляд. Этот взгляд, как будто он только что увидел самую восхитительную вещь на планете, и он подсчитывал, что нужно сделать, чтобы сделать ее своей.       Стайлз старался избегать его пытливого взгляда, но он всегда был рабом этих красивых голубых глаз. И прямо сейчас они были такими красивыми под этим слоем из интенсивности, любопытства и почтения. Питеру всегда нравилось видеть Стайлза с оружием. Питеру нравилось, когда Стайлз причинял боль и убивал людей. Ему нравились ярость, и гнев, и сила, и кровь. Это заводило его по какой-то горячей, ебанутой причине. Черт, он едва мог сдержать себя во время сражений или «допросов», которые включали в себя хотя бы немного пыток. И вот он здесь, наблюдает, как Стайлз убивает в самый первый раз.       Зная его много лет, Стайлз полагает, что может представить, что творится у него в голове, даже если он все еще немного извращен из-за бешенства в эти дни. Но в этом-то и проблема. Он знает Питера. Так что это значит, что он знает, что он что-то заметил. Он заметил, что Стайлз уже совсем не тот человек, каким был пару дней назад. И он будет давить, сталкерить, преследовать и манипулировать Стайлзом, пока не поймет, что именно.       Он будет мешать.       Драматичного рева Джексона, когда он вошел в свою волчью сущность, было достаточно, чтобы отвлечь Стайлза и заставить его отвести взгляд от этих красивых глаз. Этот рев означал, что его работа здесь сделана. Недовольный и жаждущий заняться другими делами, жаждущий уйти от Питера, он направился к своей машине. Но Крис схватил его за руку.       Стайлз остановился и выжидающе посмотрел на него, но мужчина, похоже, не мог понять, что он хотел сказать. Он просто уставился на него, глубоко нахмурившись, не находя слов. Он не выглядел совсем уж злым — скорее... страшно обеспокоенным.       — Я же говорил тебе, — сказал Стайлз, схватив его за запястье до тех пор, пока тот не отпустил его руку. — Мне жаль. — Он засунул пистолет обратно в подол джинсов и прикрыл его рубашкой. Крис наблюдал за отработанным движением и прищурился.       — Кто ты? — Спросил он тихо.       Стайлз повернулся к своей машине. — Все тот же старый я, — снова сказал он. — Просто чертовски устал от того, что мне вечно надирают зад. — Он сел в свой джип и завел его, а когда Питер подошел, крадущийся и целеустремленный, он нажал на газ и умчался оттуда ко всем чертям.       По дороге домой он вычеркнул строку из списка, который составил. Джерард, Канима — о них позаботились.       Осталась еще целая страница.

***

      Стайлз сидел на кровати, скрестив ноги, и смотрел на стену, но толком ее не видел. В руке он держал тот дурацкий фиолетовый кристалл, который ему оставила Оливия. Он пытался заставить его что-нибудь сделать, — что угодно, — но он начинал сомневаться, сможет ли он когда-нибудь, когда-нибудь снова. Но он все равно держал его при себе, на всякий случай. Это было единственное доказательство той жизни, которой он теперь никогда не получит. Это было единственное напоминание о том, что все это было не просто так.       В его голове было так много всего — планов, вопросов, воспоминаний, все крутилось и крутилось, снова и снова, скандируя и крича, и это буквально физически кружило ему голову. Он пытался заглушить тревожное беспокойство, чтобы иметь возможность составить реальные, ясные, точные планы, а не падать на колени и кричать в небо, потому что всего было так много!       Он так хотел поговорить с Питером, но знал, что не может. Он так хотел рассказать обо всем отцу, но знал, что не может. Он хотел обнять Лидию, ударить Джексона и вызвать Криса на игру в бильярд, чтобы получить легкие карманные деньги и почувствовать вкус легкого счастья и милых улыбок, но он знал, что не может.       Что он мог сделать, это расправиться с Альфами.       Да? Это был самый логичный следующий шаг. Найти Альф, спасти Эрику и Бойда на случай, если их снова поймали, а затем убить их всех до единого.       Но каждый раз, когда дело доходило до планирования всего этого, он застревал.       Стоит ли ему пощадить Девкалиона и близнецов?       В прошлый раз, когда все это шло своим чередом, и Девкалион, и близнецы причинили много боли, стресса и смертей. Если бы у него были средства, чтобы остановить все это, он бы даже должен был сделать это. С моральной точки зрения, разве это не правильный путь? Разве это не единственный путь?       Или, возможно, боль и страдания, которые причинили Девкалион и близнецы, стоили того, если бы Стайлз смог убедить их стать лучше? Может быть, если бы он поговорил с Девкалионом и пообещал вернуть ему зрение, он смог бы избежать его ярости? И, может быть, если бы он поговорил с близнецами и пообещал им стаю, которая будет заботиться о них, он смог бы избежать их ненависти?       Если он сделает все правильно, может ли все закончиться хорошо? Может ли он сохранить им жизнь, зная, что в будущем это может стоить многого? Стоит ли их смерть больше?       Имел ли он вообще право сделать этот выбор?       Он потянулся за телефоном и набрал контакт Питера, даже не осознавая этого. Он уставился на экран ожидания вызова, когда тот зазвонил, и почувствовал, как его желудок сжался.       — Стайлз?       Сдерживая слезы, он поднес телефон к губам и крепко зажмурился. Пожалуйста, подумал он про себя, пожалуйста, продолжай говорить. Пожалуйста, помоги мне пройти через это, Питер. Пожалуйста... Просто вспомни меня.       — Стайлз, — сказал Питер, слегка понизив голос. — Что-то случилось?       Мальчик сильно прикусил губу, его губы задрожали. Ему не терпелось рассказать мужчине все. Он даже открыл рот, чтобы сделать это, но остановил себя.       Он быстро нажал кнопку отбоя.       Стайлз стиснул зубы, сдерживая слезы тревоги, и после нескольких минут борьбы с вырвавшимися на поверхность эмоциями он со сдавленным криком швырнул свой дурацкий телефон через всю комнату.