Дождливая ночь

      Осень стояла плаксивая. То и дело каждый день шёл проливной дождь. Всё время холодно.       А вот в нашей общаге тепло. Тепло и темно. Сейчас час ночи. Можно сказать в коридоре стоит жара, будто прегревает ласковое солнце. Только у Люси в душе моросит мелкий косой дождик. И с ресниц капают слёзы. Она упёрлась руками в подоконник и размышляла над всем происходящим. При этом девушка сама не знала почему плачет. В её голове мелькала только одна фраза: «Так вот, что такое ревность!».       Мысли её были несвязны. А вскоре совсем оборвались так, как в холле раздались шаги.       У Люси упало сердце. А если это вечерний обход? Выгонят же! До комнаты добежать не успеешь! Шаги близко! Кроме, как спрятаться в тёмный угол, ей ничего не оставалось.       Какого же было её облегчение, когда в дверном проёме показался не человек из обхода, а Феттель!       -Люся? — удивился он.       Она вышла из угла.       -Чего тебе, Баскервиль? — грубо огрызнулась та.       -Что с тобой? Ты плачешь?       -Какок тебе дело? Ты не умеешь понимать людей! Ты никогда никого не понимал!..       -Люсь, остановись… Если не хочешь рассказывать — не рассказывай. Хотя тебе было бы легче…- не унимался Феттель.       Девушка опустила нахмуренные брови и расслабила лицо. Когда она заговорила, голос её прозвучал тише:       -Ты давно знаешь, что я всю жизнь была влюбленна в Джина. И так же в курсе, что я никогда ему не нравилась. Ему нравилась Сейна.- она снова обернулась к окну и оглядела мокрую улицу. Затем резко повернулась к Баскервилю и воскликнула:       -Феттель, ну, что я делаю не так?! Что со мной не в порядке?..- голос её сорвался.       -Одно в тебе не так, Люся, привязана ты к нему сильно!       -Я так и знала, что ты меня не поймёшь! Ты никогда не понимал других людей! Можешь мне сказать, что ты вообще понял?       На щеках Феттеля появился румянец. И такой яркий, что даже в темноте разобрать можно было.       Брови Люси выгнулись в форме дуги, что означало знак удивления.       Парень отвернулся и ухватился правой рукой за левую. И так сильно её сжал, что на правой кисти побелели кости. И будто прочитав её предыдущие мысли, ответил:       -Понял, что такое ревность. Да, других людей никогда не понимал, но всегда понимал тебя. Лишь тогда, когда ты перевелась к нам в группу, понял, что к людям можно относиться иначе. А вот себя понимать перестал.       Люся всё ещё стояла с удивлённым лицом, когда Феттель снова обернулся к ней. Вот кого она не ожидала увидеть смущённым, так это Феттеля! Ещё считая то, что он никогда не показывал своих чувств.       Люся снова упёрлась руками в подоконник и произнесла:       -Признаться честно, он недавно сказал мне, что я чокнутая дура. Тогда я решила, что навсегда забуду его. Ну почему?! Почему так?! У Майкла есть Лаура, у Джина– Сейна, у Луи– Бет… А у кого есть я? Неужели для всех я чокнутая дура? — её голос снова сорвался.       -У меня… У меня есть ты…- шепнул Феттель и легонько обнял её за плечи.       Сердце Люси бешенно заколотилось, выбивая на ходу без остановки слова: «Люблю, люблю…».       Она крепко обняла его в ответ. Тот опустил руки, которые непривычно задрожали.       Наконец, придя в себя, он снова обнял её и шепнул:       -Какая же ты лицемерка, Люся!       -Почему? — взглянула она ему в лицо своими ясными голубыми глазами.       -Прячешь эмоции за маской «счастья», когда кошки на душе скребут. Почему раньше никому не выговаривалась?       -По той же причине...       Они стояли в обнимку посреди тёмного коридора, освещённом лунным светом, который лился из окна.       А дождь продолжал лить и барабанить по крыше и стеклу окна своими холодными, прозрачными каплями, моча уже без того мокрую улицу...