Доброе утро

      Кенши никогда не был заинтересован в любовных делах. Ему просто было не до этого. Воспитанный на историях о подвигах своей некогда великой семьи, а в последствии втянутый в преступные дела Якудзы, Такахаши был сосредоточен на восстановлении чести своего клана, а не на каких-то глупостях на подобии романтики, ухаживаний за девицами или создания семьи. Об этом можно было бы подумать позже, когда Тайра вновь обретёт независимость и с ненавистной Якудзой, добивающейся успеха за счёт чужих страданий, будет покончено.       Да, это совершенно не волновало Кенши. До определённого момента, когда нехватка опыта в делах сердечных вышла ему боком. Бесстрашный и гордый мечник, закалённый в бесчисленных множествах сражений, обнаружил себя в слегка неловком положении, не совсем понимая как действовать, когда очередным вечером, прежде чем лечь спать, заметил, что абсолютно не знает как сделать утро любимого человека незабываемым.       И всё этот чёртов Кейдж. Угораздило же его купить Сенто, по праву принадлежавший семье Такахаши, на каком-то аукционе. Разумеется, Кенши смог найти его, а вот с тем, чтобы снова завладеть клинком, были проблемы. В один день навалилось всё и сразу — сначала он оказывается осмеянным, потом без сознания, затем вообще привязанным к стулу, а буквально немного погодя его и вовсе отправляют на какой-то турнир, чтобы сражаться за Земное царство, так ещё и бок о бок с этим несносным, нарциссичным актёром, вцепившимся в злосчастный Сенто, не намереваясь отдавать, будто он был ему столь жизненно необходим, хотя меч долгое время играл роль не более чем украшения в вычурном особняке Кейджа.       Такахаши подметил, что каждая победа над Джонни на тренировках приносила ему приятное удовлетворение, чуть большее, нежели победа над кем-нибудь другим. А вот поражения заставляли стиснуть зубы и тренироваться усерднее, слюной заходясь от мысли о возмездии. Проще говоря, не нравился ему актёр.       И не нравилось то, что пришлось иметь с ним дело после турнира. Какие бы интриги не плело правительство Внешнего Мира, разбираться приходилось воинам Лю Канга. Помимо решения политических проблем и заговоров, которые позже вылились в полнейший хаос, слышать где-то рядом пустую тщеславную болтовню, приправленную непонятными шутками и отсылками к популярным фильмам, было тошно.       Такахаши не ожидал, что всё изменится. Тем более настолько резко. В моменты адской боли, ощущавшейся скорее как предсмертная агония, рядом был именно Кейдж. Удерживающий Кенши от полного погружения во тьму или безумие, пытающийся облегчить пожирающие мечника муки и безмерно благодарный, Джонни без задней мысли отдал ему Сенто в знак вечной признательности за спасённую жизнь, за то, что Кенши, подставившись под острые саи Милины, не дал им отправить актёра на небеса ценой собственных глаз. Мечник не ожидал благодарности. Но как же он был удивлён, когда постепенно, помимо образа эгоистичного придурка, центром вселенной для которого, казалось, являлся он сам, Джонни показал другую сторону себя. Обеспокоенный состоянием союзника, а в дальнейшем и лучшего друга, актёр был всегда готов прийти Такахаши на помощь, первое время служа ему опорой, чтобы тот мог приспособиться к новой жизни.       В пылу битв у Кенши не оставалось времени на то, чтобы полностью уйти в себя, думая, что с потерей зрения всё кончено. Но это нахлынуло уже после. Даже имея способность различать силуэты с помощью наконец-то заполученного Сенто, даже наловчившись отлично ориентироваться с помощью других ощущений, Такахаши чувствовал себя отвратительно. Он говорил себе, что жизнь не закончена, что ему предстоит ещё очень многое, но мысль об утрате скользкой змеёй заползала в сознание, не давая покоя. И в такие моменты Джонни тоже был рядом.       Такахаши не мог вспомнить, в какой момент тёплые чувства к когда-то очень раздражающему актёру зацвели в нём, словно сакура весной, но компания Кейджа теперь казалась скорее приятной и желанной, нежели вынужденной мерой. Когда мечнику пришло время возвращаться к своим делам, Джонни пообещал, что если вдруг японец решит заглянуть в солнечную Калифорнию, то двери его дома будут всегда открыты.       Те полгода были крайне продуктивными. Кенши возвратил Сенто законным владельцам, прослыв героем и восстановив достоинство клана Тайра, вновь гордо поднявшего голову после долгого покровительства Якудзы. Свободная минутка выдалась нескоро, и первым делом Такахаши решил навестить друга, по которому, на самом деле, даже соскучился. Кейдж принял с распростёртыми объятиями, выделив мечнику роскошную комнату и заверив, что тот может ни в чём себе не отказывать. Неделя, которую японец мысленно отвёл себе на отпуск в Золотом штате, затянулась. Поначалу он одёргивался, категорически запрещая себе изнеживаться в королевских условиях, любезно предоставленных актёром, но, на радость звезде боевиков, сдался, позволив баловать себя излишеством вкуснейшей еды, походами в лучшие спа-салоны (удовольствия в которых он так и не сыскал), просмотрами интересных фильмов и всем, чего только душа желала. Дни превращались в недели, недели в месяцы, и вот двое мужчин, чья дружба прошла ужасные жестокие события прежде чем вылиться в тихое русло, расцвела в нечто большее, наполненное заботой и нежностью, чуткой влюблённостью и обожанием.       Джонни не переставал быть Джонни. Иногда он, конечно, подбешивал. Красуясь перед Кенши, он не редко мог похвастать чем угодно — от своего сногсшибательного обаяния и достижений на больших экранах до банального умения подготовить романтический ужин с, разумеется, заказанной едой. Если бы Такахаши мог, то на каждое хвастовство Джонни он бы закатывал глаза. Он прекрасно помнил эту ухмылку с лёгким прищуром, которая появлялась на симпатичном лице Кейджа каждый раз, когда речь заходила о его способностях. Но это всё было несерьёзно перед тем комфортом и уютом, который царил в уже столь привычном особняке, который когда-то казался таким чуждым и большим.       Каждое утро Джонни готовил завтрак. Он не был изысканным кулинаром, однако утренний кофе или чай, поданные с аппетитными сэндвичами, рисом или яичницей прямо в постель на аккуратном подносе, приносили Кенши безмерное счастье, каждый раз напоминая о том, что его любят, о нём заботятся, что он нужен Джонни, не смотря ни на что. Это было ожидаемо каждое утро, но почему-то всегда заставляло мечника чутка удивиться. Он с огромной радостью отдавался заботе актёра, который влюблённым взглядом наблюдал за тем, как его сонный возлюбленный потягивается, растрёпанный после сна, любуясь его красотой, которую ничто не могло испортить, даже два затянувшихся розоватых рубца, на месте которых раньше были выразительные тёмные глаза.       В один день Кенши решил — а чем он хуже ? Он тоже может порадовать своего любимого утром. Но вот только красть идею с завтраком ему не хотелось — было бы банально, да и не особо бы это удивило актёра. Конечно, этот вариант был милым, но его мечник решил оставить как запасной план, если ничего лучше не придумает. Тут пришёлся очень кстати один из подарков, сделанных Кейджем за семь месяцев из совместной жизни — телефон, наверняка очень дорогущий, от чего Кенши, разумеется, был не в восторге, думая, что это просто трата денег ради очередных понтов. Настроеная функция распознавания голоса помогала Такахаши пользоваться устройством, пусть и делал он это нечасто. Специально отойдя в другую комнату, чтобы Джонни уж точно не услышал, Кенши включил устройство и, зайдя в поисковик, произнёс запрос, явно смущённый тем, что хотел сказать.       — Как порадовать мужчину ? — собственный голос отразился постыдным эхом, пока Такахаши сжал зубы, чувствуя себя нелепой девочкой-подростком. Конечно, Кенши доводилось делить постель с парой-тройкой женщин и даже мужчин, но ухаживаниям там места не было.       Когда результаты были выданы, Кенши решил почерпнуть идей на первом же попавшемся сайте, изредка забавно шикая на смартфон, явно боясь, что озвученные результаты будут услышаны. Первым же делом в ход пошли дешёвые приёмчики на подобии слащавого подарка, комплиментов и романтического ужина. Идея, может, и не плохая, но Кенши хотелось большего. Джонни не удивится, если мечник вдруг решит устроить небольшое свидание за парой бокалов вина и вкусной едой. Ему будет приятно, но это было не то. И тут Такахаши осенило. Собрав всю свою волю в кулак, он, не веря, что собирался это сказать, произнёс следующий запрос:       — Как порадовать мужчину в постели ? — Такахаши чувствовал лёгкий жар и покалывание в щеках. Хотя, такого Кейдж действительно ожидать не будет — собранный и спокойный, далёкий от заигрываний Кенши собирался проявить инициативу, тем более явно намеревался сделать что-то смелое. Ему точно понравится. Грязные разговоры, комплименты, ролевые игры — всё, что предлагал очередной сайт приходилось мечнику не по вкусу, пока он не услышал то, что подходило как нельзя лучше. Правда, придётся пару дней подождать. И сделать так, чтобы Кейдж ничего не понял. Прекратив сие безобразие, Кенши отложил телефон и поспешил вернуться к своему возлюблленному, от которого совершенно безо всякой причины только что прятался.       На удивление, актёр не заподозрил слишком многого. На следующий день после составления гениального плана Кенши пришла посылка, которую он спрятал от любопытного Джонни под предлогом сюрприза. Это могло быть что угодно, так что волноваться было не о чем. И вот настал долгожданный момент. Проснувшись от тихого будильника, Такахаши ловко выключил его и, убедившись, что Кейдж ещё мирно спит, аккуратно встал с кровати, протягивая руку к изголовью, у которого покоился Сенто. Обретя возможность двигаться не на ощупь, мечник выпорхнул из комнаты, которую уже во всю освещали лучи утреннего солнца, даже сквозь толстые занавески пропитывающие помещение тёплым светом. Ему не нужно было много времени на подготовку.       Джонни почувствовал, что потихоньку просыпается. Он выдохнул, перекатываясь с бока на спину и потягиваясь. Было понятно — Кенши рядом, но он не лежит, а, скорее, почти нависает на Джонни. Получив нежный поцелуй в щёку, актёр открыл глаза под тихое бормотание:       — Доброе утро, Джонни.       — Доброе, — с сонной улыбкой Кейдж повернулся в сторону Такахаши и на мгновение подумал, что всё ещё спит. Его взгляду открылось сильное тело, обрамлённое тонким чёрным кружевом. Полупрозрачное бра, плотно облегающее массивные грудные мышцы, покрытые татуировками, заставляло усомниться в реальности. В комплекте шло так же нижнее бельё, едва закрывающее более интимные части.       Джонни потёр глаза, слегка приподнимаясь на локтях, чтобы рассмотреть получше. Кенши полулежал перед ним, подперев щёку кулаком.       — Такахаши, что ты на себя напялил ? — глаза Джонни расширились, а брови быстро потянулись вверх. По одному лишь тону было понятно, что сюрприз удался.       Мечник почувствовал лёгкий укол раздражения и стыда — он старался для Джонни, а тот, казалось, был не в восторге. Кейдж быстро прикусил язык — следовало бы реагировать менее эмоционально.       — Не нравится ? — чувствуя себя слегка униженным, Кенши недовольно отвернулся, пусть и не мог видеть актёра.       — Что ? Нет, нет, нравится, конечно ! Я просто не ожидал. Почему ты ... Как ты вообще к этому пришёл ? — Джонни пытался звучать не слишком шокированным.       — Если не нравится, так и скажи.       Джонни вздохнул. Он медленно положил руки на бёдра Такахаши, чувствуя мягкую кожу и нежную тонкую ткань белья. Потянув своего неловкого партнёра на себя, актёр прошептал:       — Ты очень красивый.       Уголок губ Кенши слегка вздёрнулся вверх, когда его усаживали на пах Джонни, который сверху до низу осматривал своего ненаглядного. Это действительно было в новинку — мужчина, никогда раньше не делавший ничего настолько смелого, предстал в таком виде. Такахаши был решительным, целеустремлённым, он был бесспорно смелым, человеком чести, но в сексуальном плане он показывал себя как немного неуклюжий и неопытный парень.       Руки Кейджа водили медленные круги на бёдрах Кенши, пока тот упёрся ладонями в сильную грудь актёра.       — Красивый, — шёпотом повторил Джонни свой комплимент, отчего японец улыбнулся чуть больше.       Кенши нежно провёл кончиками пальцев по груди партнёра, слева направо, прослеживая чёрную татуировку с именем Кейджа. Прикосновение стало смелее, и вот он может почувствовать равномерное, но явно ускорившееся биение сердца под его ладонью. Он ведёт руками к рёбрам, неторопливо оглаживая подкачанный торс, исследуя каждый сантиметр такой приятной на ощупь кожи. Конечно же, она мягкая и шелковистая, учитывая, сколько Кейдж тратит времени и средств на уход за ней. Теперь понятно, ради чего он торчит в ванной по часу, хотя душ можно принять и за двадцать минут.       Джонни тоже не отстаёт в прикосновениях. Японец впервые настолько открылся ему — обычно дальше поцелуев и редких поглаживаний дело не заходило. А теперь актёр может дотронуться, может ощутить как под пальцами вздымается грудная клетка его возлюбленного, пока тот тяжело дышит. Кейдж растягивает каждый момент, задерживаясь подольше на каждом обнажённом участке шикарного тела, обводя каждый контур и завитушку на замысловатых татуировках, покрывающих Кенши. Кенши подставляется, выгибаясь, ища большего контакта. Каждая часть сейчас особенно чувствительна — от узкой талии до широких мышц спины и плеч. Каждое касание обволакивает его, зажигая внутри тысячи огней желания, и Такахаши слегка ёрзает на Кейдже, чувствуя как в его ягодицы упирается затвердевшая длина, которую от него отделяет лишь ткань фиолетовых боксеров Джонни и полупрозрачное кружево, так элегантно украшающее Кенши.       Такахаши вздыхает, чувствуя как замирает дыхание, когда одну из шлеек аккуратно приспускают, заставляя её игриво упасть с сильного плеча. То же самое происходит и со второй, но бра всё ещё держится на выдающихся грудных мышцах мечника.       — Кендолл, — выдыхает Кейдж, упиваясь видом, и ведёт руки к упругим ягодицам японца, чтобы слегка сжать и притянуть поближе, призывая потереться о выпуклость в боксерах Джонни.       Кенши издаёт глубокий, мягкий звук в ответ на милое прозвище и начинает плавно качать бёдрами. Актёр смотрит туда, где их тела соприкасаются, на то, как натягивается кружево от уже затвердевшего члена Такахаши, оставляющего небольшое, едва заметное пятнышко смазки. Джонни хочет потянуться туда, дотронуться, но вместо этого берёт японца за руку, переплетая их пальцы и слегка поглаживая тыльную сторону ладони. Даже зная, что для Кенши это ничего не будет значить, Кейдж смотрит на грубые рубцы, оставленные клинками императрицы, словно поддерживая зрительный контакт. Такахаши действительно очень красивый.       Кенши продолжает тереться, чувствуя как ему тесно в облегающем белье. Член просит вырваться наружу, обильно истекая смазкой, пока не менее влажная выпуклость Кейджа давит между ягодиц. Мечник крепче обхватывает ногами торс актёра, вдавливаясь в него, обрушивая на него свой вес, когда его бёдра набирают темп. Таким он нравится Джонни ещё больше — со сбившимся дыханием, закусывающим нижнюю губу, облачённым во что-то сексуальное, издающим сдавленный стон, когда Кейдж запускает руку под спадающее бра, обхватывая упругую мышцу и проводя подушечкой большого пальца по соску, твердеющему за несколько секунд. Кенши выгибает спину, приоткрывая рот, чтобы словить немного больше воздуха, он чувствует как актёр пожирает его взглядом, изрядно измазав в безостановочно сочащемся предэякуляте заднюю часть белья Такахаши. Не зная, на чём остановиться, актёр чередует — сперва держит грудь мечника, пощипывая и перекатывая сосок между пальцами, оставляя на татуированной коже отпечатки, которых даже видно не будет за пигментом чернил, а потом возвращается к мягким ягодицам, сминая и бесстыдно засовывая руку под едва ли что-то прикрывающее кружево.       Комната наполняется жаркими вздохами, стонами, становится жарко, когда трение достигает своего апогея, заставляя Джонни почувствовать, словно внизу живота что-то скручивается. Он вдыхает, стиснув зубы, понимая, что ещё немного — и он кончит. Кейдж тянется к члену Кенши, высвобождая его из белья — истекающий смазкой, он гордо стоит, требуя внимания, на тёмно-розовой головке проступают новые прозрачные капли. Джонни водит по члену Такахаши в такт толчкам, заставляя того извиваться от удовольствия, сжимая ягодицы и ещё больше стимулируя актёра. Мечник жалобно всхлипывает, хныча и пытаясь толкаться в руку Джонни, гонясь за долгожданным оргазмом.       Джонни сдавленно выдыхает, издавая полустон-полувздох, сжимая и слегка обнажая белые зубы и устремляя глаза вверх, на прекрасный вид над ним — рот Кенши открылся в немом крике, у пухлой нижней губы скопилась слюна, а сам японец вцепился в грудь возлюбленного, всё ещё совершая резкие, неравномерные движения бёдрами в посторгазменном шоке. Он рвано дышит, медленно обмякая, пока белые капли спермы стекают по пальцам Джонни, которые всё ещё обхватывают пульсирующую длину. Кейдж слегка морщится, чувствуя неприятную влагу — он кончил в трусы, и теперь, когда эйфория покинула его, оставляя лишь приятное чувство внеземной любви к японцу, сидящему на нём, это возвращало в реальность. Актёр обнимает дрожащего Кенши, утягивая за собой и прижимая их разгорячённые, взмокшие тела друг к другу.       — Как же ты прекрасен, Кендолл, — шепчет Джонни, утыкаясь в шею и вдыхая приятный, горьковато-мускусный запах Кенши, который обхватывает его руками и ногами, переворачивая обоих на бок.       — Ты тоже, — едва слышно бормочет в ответ японец, заставляя Кейджа расплыться в улыбке.       После такого утра день не мог не пойти прекрасно. Но одно всё ещё гложило Кейджа — как Кенши додумался до такого ? Он явно не был любителем чего-то пошлого. Мысль озарила его внезапно — украдкой проскользнув в комнату, в которой Такахаши оставил телефон, он открыл поисковик и зашёл в историю поиска. "Как порадовать мужчину в постели ?" Джонни тихонько посмеялся, подметив, что было бы неплохо научить Кенши чистить историю браузера. На всякий случай. Вдруг кто-то решит залезть в его телефон ?