Говорят, прогулки помогают от депрессии

      Они летели уже три дня, двигаясь на запад и чуть-чуть на север, останавливаясь проверить каждый странный дом, каждую пещеру, каждый сарай. И ничего не находили. К концу третьего дня,когда они добрались до границ с варварскими землями, на горизонте показались грозовые облака. Они летели над лесами несколько часов, и когда небо совсем заволокло тучами, заметили одинокий монастырь. Недалеко были руины города, давно заброшенного, но сам монастырь выглядел целым, и в одном из окошек горел огонёк.       Заклинатели опустились перед воротами, когда дождь только начал накрапывать. Цзян Чэн взялся за чугунное кольцо на двери и громко постучал. Прошло несколько минут, вода с неба потекла как из ведра, а открывать им не торопились. Они старались спрятаться под козырёк ворот, но это едва спасало макушку. Одежды путников уже промокли, когда дверь монастыря наконец скрипнула, и кто-то подошёл к воротам, постукивая деревянной обувью. Распахнулось смотровое окошко, и оттуда показалось настороженное мужское лицо.       — Добрый вечер, — подошёл ближе Вэй Усянь. — Извините за столь поздний визит. Мы заклинатели, и сейчас находимся на задании. Мы весь день летели на мечах и очень устали, к тому же начался дождь. Можем ли мы просить приюта на ночь в вашей обители?       — Заклинатели? — переспросил монах.       — Ах, я понимаю, мы выглядим подозрительно. Но мы не какие-нибудь разбойники.Это глава ордена Цзян, Цзян Ваньинь. А это Лань Ванцзи, брат главы ордена Лань.У нас есть деньги, мы заплатим за ночь.       Монах, невысокий худощавый мужчина с седеющими бровями и пигментными пятнами на руках, аккуратно отворил дверь и впустил путников.       — Если вы с добрыми намерениями, то проходите, пожалуйста. Денег не надо, хотя мы не откажемся от пожертвований. Ещё у нас очень мало еды и совсем нет мяса. На ужин мы вряд ли сможем вам что-нибудь предложить.       — Сухой комнаты будет достаточно, — ответил Цзян Чэн, дёрнув плечами от холода. Монах затворил ворота и повёл гостей в монастырь. Здание это было скорее большим домом, которому уже требовался ремонт. Кое-где на фасаде облетела штукатурка, а несколько окон были заколочены досками. Каменные плиты на полу тоже давно не меняли, и те протёрлись в местах, по которым чаще всего ходили. Как только заклинатели вошли под крышу, чувство надвигающейся беды нахлынуло на них вместе с запахом пыли и старых досок.       — Здесь у нас молельня, — монах, представившийся Шаньлян, повел небольшую экскурсию, освещая путь масляным светильником, который давал тусклый оранжевый свет. — Здесь у нас вход на кухню. Если что-то захотите приготовить, можете использовать посуду. Здесь вход в ванную, а здесь — в уборную. Монахи уже легли спать, поэтому будьте потише, пожалуйста, стены тут тонкие. А ещё сегодня у нас остановился ещё один человек. Может быть вы…       — Кто он? — резко и громко выпалил Цзян Чэн.       — Он сказал, что бродячий торговец… — Шаньлян хотел сказать что-то ещё, но в этот раз его перебил Лань Ванцзи:       — Где его комната?       Монах вжал голову в плечи и указал на дверь, из-под которой была видна тусклая полоска света.       — Там…       Первым в дверь ломанулся Вэй Усянь. Он почти снёс створку, но вовремя вспомнил, что та открывается вбок.       — Это ты! — крикнул он, затем послышался грохот. Следом влетели Цзян Чэн и Лань Ванцзи. Лань Сичэнь, всё в том же цветастом сине-красном халате и с длинными сиреневыми ногтями, валялся на полу, придавленный обнимающимся Вэй Усянем.       — Вы знакомы, да? — спросил подошедший Шаньлян.       — Да, — коротко ответил Цзян Чэн, еле оторвав взгляд от главы Лань. — Спасибо за гостеприимство. Мы дальше сами разберемся.       И он закрыл дверь, оставив монаха снаружи. Это было невежливо, но извиняться Цзян Чэн будет потом. А пока Лань Сичэнь похлопал Вэй Ина по спине:       — Да, я… Ну всё-всё. На полу неудобно лежать.       Вэй Усянь поддался уговорам и слез с шурина. Лань Ванцзи протянул руку брату и помог сесть.       —Сичэнь…       Глава Лань улыбнулся и взял руку, принимая помощь.       — Давно не виделись, Ванцзи, — сказал он, вставая. — Как вы меня нашли в такой глуши?       — Бессмертная рассказала, где тебя искать! — Вэй Усянь беспокойно перешагивал с ноги на ногу, не в силах держать в себе слова.       — Вы встречались с Юэхуа-сяньху? — Лань Сичэнь осмотрел всех троих, задержав взгляд на Цзян Ваньине. Тот стоял в стороне, и отступивший было холод вновь пробежал по позвоночнику, заставляя вздрогнуть. Он так хотел найти Лань Хуаня, но теперь, когда Первый нефрит стоял перед ним, что он мог сделать? Едва ли у Лань Сичэня были к нему дела.       — Она не представилась, — пояснил Цзян Ваньинь. — Вернее, она велела называть её “Баобэй”. Знаешь такую?       Лань Сичэнь улыбнулся.       — Очень на неё похоже. Меня она просит звать её Сяоцзе.       — Брат, почему ты не написал, где ты и что с тобой? — Лань Ванцзи аккуратно потянул Лань Хуаня за рукав, привлекая внимание. Лань Сичэнь в ответ ласково коснулся его щеки, чем сильно удивил всех в комнате.       — Прости… — тихо сказал он. — Я бесполезный брат и бесполезный глава ордена. Мне приятно, что вы за меня беспокоились, но это лишнее. Разве мне есть место в вашей жизни?       Лань Ванцзи и Вэй Ин замерли, уставившись на главу Лань. За стеной дождь барабанил по крыше, отбивая странный сумасшедший ритм. Кожа покрылась мурашками от холода. Цзян Чэн цыкнул, отворачиваясь. Прошли месяцы, а Лань Хуань так и продолжил извиняться и принижаться, словно это чему-то могло помочь. Чем бы Бессмертная ни занималась с ним, это не работало.       — Нет. Я не очень хорош в речах, — Лань Ванцзи говорил медленно, подбирая слова. — У тебя всегда гораздо лучше получалось находить слова поддержки или одобрения. Но, пожалуйста, вернись с нами. Всё тебя очень ждут… Я жду. Я скучаю по тебе.       Похоже разговорчивость передается половым путём. Цзян Чэн сел на циновку и обхватил себя за плечи. Он тоже скучал, но не мог произнести это вслух. В конце концов, с главой Лань его едва ли связывали даже дружеские отношения.       — Лань Сичэнь! — пришёл в себя Вэй Усянь. — Я ничего не понимаю! Ты же Первый нефрит! Для всего мира нет человека блистательные тебя! Ну кроме Лань Чжаня, но у Лань Чжаня особенный случай.       — Даже самая яркая яшма может быть бесполезной, что уж говорить о людях… — возразил глава Лань. Вэй Ин фыркнул, пытаясь не начать ругаться.       — Да кто тебе это сказал!       — Бессмертная, — ответил за всех Цзян Чэн, морщась от холода. — Он же с Бессмертной последний год общался. Кто ещё это мог быть?!       — Нет! — Лань Сичэнь опустил взгляд. — Я сам всё это понял. Юэхуа-сяньху говорит наоборот, что я не прав в своих суждениях. Но…       — И поэтому спустя год ты продолжаешь так говорить! Тьфу! — Цзян Чэн демонстративно изобразил плевок, отвернувшись в сторону. Снова повисло молчание. Вэй Усянь поёжился от холода пока искал слова. Больше всех в растерянности был Лань Ванцзи. Он всегда был человеком действия, и когда требовалось что-то сказать, он думал очень долго. Сейчас у него не было времени на это.       — Вэй Ин, холодно. Пойдем согреем чай, — позвал он. Вэй Усянь кивнул, и они вместе вышли.       Лань Сичэнь и Цзян Чэн остались наедине. Так много хотелось сказать, что Цзян Ваньинь прикрыл рот рукой. Он устал и замёрз, и был совершенно не в настроении фильтровать свою речь. И он заметил Лань Хуаня, только когда тот подошёл совсем близко и положил руки ему на плечи. От прикосновения Цзян Чэн вздрогнул. Второй раз вздрогнул, когда ощутил лёгкое покалывание духовной энергии. Первый нефрит нежно гладил его по одежде и волосам, и те начали высыхать, а тело согреваться. Единственное, что смог сейчас Цзян Ваньинь, — он уставился, не моргая, на Лань Сичэня, словно впервые его видел.       — Ты дрожишь от холода… — Первый нефрит смутился, и его прикосновения стали горячее.       — И что? — не понял Цзян Чэн. — Я ещё не настолько болен, чтобы не пережить немного холода.       Лань Сичэнь долго не отвечал, поглаживая волосы главы Цзян и чуть приоткрыв губы. Наконец он сказал:       — В воздухе всё сильнее пахнет тухлым мясом. Скоро здесь будет демон… лучше его встретить полными сил.

〜·・✤❖歩❖✤・·〜

      Вэй Усянь и Лань Ванцзи развели на кухне в маленькой глиняной печке огонь, поставили на него медный котелок с водой и остались ждать. Дрова потрескивали,разгораясь, но за шумом дождя этого было почти не слышно, а комната совсем не нагревалась из-за щелей в ставнях. Вэй Ин в попытках согреться прижался к мужу, уткнувшись носом в его грудь. Лань Ванцзи всегда был горячим, даже после купания в холодном источнике. Может быть из-за постоянных тренировок, а может быть его грело золотое ядро.       Лань Чжань обнял его, но жар у него был только снаружи. Внутри же всё холодело от беспокойства с тех пор, как они вошли в монастырь. Он чувствовал, как за ним со спины наблюдают чужие злые глаза.Вокруг была лишь кромешная вязкая тьма, лишь слегка разгоняемая синим светом талисмана, и сколько Лань Ванцзи ни оглядывался, ничего другого он не видел.       Вэй Усянь тоже почувствовал этот взгляд. Он посмотрел в дверной проём — единственное место, где мог кто-то прятаться. Талисман на мгновение вспыхнул чуть ярче, в коридоре мелькнули белые носки, но это произошло так быстро, словно видение.       — Демон? — спросил Лань Ванцзи. Вэй Усянь вздрогнул так, чтобы в темноте можно было это заметить:       — Не пугай меня так, Лань Чжа-ань! Мы просто вышли нагреть воды, какой демон? Откуда тут взяться демону? Это же монастырь. Может это кто-нибудь из монахов тоже захотел пить? — он повернулся к коридору и позвал: — Эй, не стесняйся, мы всего лишь гости, и не желаем ничего плохого…       Его голос потонул в раскате грома.       — Видимо, не услышал, — разочарованно вздохнул Вэй Ин. — С чего ты взял, что это демон?       — Нет особой причины, — Лань Чжань приобнял мужа за талию, притягивая ближе к себе.       — Это потому что Лань Сичэнь здесь наверняка ради демона?       — Нет, — ответил Лань Чжань, и немного задумавшись, добавил. — Да.       Вэй Усянь засмеялся, но как-то дёрганно.       — И почему демон тогда до сих пор не показался? Испугался нас что ли? Ха-ха!       Вода тихонько начала шуметь. Звук успокаивал, обещая горячий чай и уют, несмотря на осенний холод. Вэй Усянь ещё сильнее прижался к мужу, но их идиллия была прервана неистовым стуком дверного кольца.       — Я б если знал, как тут слышно, не просил бы Цзян Чэна стучать в дверь, — Вэй Ин поёжился. — Кто мог прийти в такое время?       — Проверим? — спросил Лань Чжань.       — Что? Это придется выходить под дождь! Только если возьмём зонтики! У тебя есть зонтик? Пойдем поищем.       Лань Ванцзи кивнул, выставил вперёд талисман и пошел в темноту коридора. Его ладонь успокаивающе грела руку Вэй Усяня.       Стук раздался ещё раз. Они вышли в коридор перед молельным залом и увидели настоятеля Шаньляна с масляным светильником в руке. Рядом, вцепившись зубами в его рукав, стоял мальчик лет тринадцати в простом чёрном халате. Он рычал и яростно смотрел на старого монаха.       — Стучат же, Санцяо. Если там будут люди, мы оставим их на гибель… — обречённо сказал Шаньлян. Мальчик выплюнул одежду и затопал ногами.       — Не открывай! Здесь и так уже становится тесно, а вокруг ходят разбойники! Такой ливень, кто к нам может прийти, а? — голос у него ещё по-детски тонко звенел.       — Кто бы ни пришёл, стены монастыря слишком тонкие, чтобы его остановить. Посреди молельной комнаты, разглядывая старую бронзовую статую Гуаньинь, стоял Лань Сичэнь. В темноте отчетливо были видны только его светящиеся янтарные глаза. Его голос пробрал до мурашек спокойной безысходностью, что в нём слышалась. Позади него прислонился к стенке Цзян Чэн. В своих фиолетовых одеждах он был почти незаметен.       — Вы правы, — сказал настоятель Шаньлян, достав чётки и начав их перебирать. — Мы можем полагаться только на милосердие Гуаньинь. До сего момента она была к нам милосердна, и мы можем тоже только проявить милосердие к остальным.       Он сделал шаг к дверям, но дорогу ему снова преградил маленький монах. Рукава его халата беспорядочно болтались вдоль туловища. Похоже, у него не было рук.       — Не ходите, настоятель! Какой дурак будет шататься по такой погоде?! Нам даже Гуаньинь не поможет, если там какая-нибудь нечисть!       — Гуаньинь не поможет, так поможем мы, — влез в разговор Вэй Усянь, подходя ближе. — Ваш монастырь сегодня дал приют от дождя четырем заклинателям. Смотрите, это знаменитый Ханьгуан-цзюнь, Второй нефрит ордена Гусу Лань. Вон там Саньду Шэньшоу, глава ордена Юньмэн Цзян. Там… — он посмотрел на Лань Сичэня и тут же передумал его представлять. Этот человек выглядел как его деверь, но во взгляде читалось нечто чуждое и инородное. — Мы вот с этим господином тоже не последние в заклинательских делах. С несколькими гуями мы наверняка справимся. Тем более с разбойниками!       Саньцяо оглядел Вэй Усяня исподлобья. Несмотря на юный возраст из глубины его темных глаз смотрел взрослый мужчина.       — С чего такая щедрость?       — Услуга за услугу, — так же серьёзно ответил Вэй Усянь. — Вы нас приютили и не дали промокнуть, мы в ответ не дадим вас в обиду. Идёт?       Вместо ответа на улице кто-то выбил ворота и зарычал. За дождём было не разобрать — слова это или звуки. Цзян Чэн напрягся, и выйдя из молельного зала, встал между монахом и хлипкой входной дверью. Он успел подумать, что силы, которые передал ему Лань Сичэнь, сейчас будут как нельзя кстати. И в следующую секунду дверь распахнулась, впуская ледяной воздух и сырость. На пороге стоял высокий косматый мужчина, одетый в старый кожаный доспех, поверх которого было накинуто красное покрывало, полностью промокшее под дождем. Вода ручьями стекала с него на каменный пол.       — Думали, сможете спрятаться за своими перегородками?! — проревел разбойник.       — Это буддийский монастырь, а ты зашёл как гнида, — ответил ему Цзян Чэн. — Ты зачем сюда припёрся в такой ливень? Иди домой к мамочке, а то простудишься!       Разбойник оскалил жёлтые зубы. Его глаза блестели недобрым огнём.       — А ты тут сторожевой пёс? Тогда тебя я убью первым!       — Тятенька! — в коридор забежали ещё два младших монаха. Один был маленький, второй большой. Оба бритые и в чёрных рясах.       Оба с широкими глупыми лицами и разъезжающимися глазами…       — Тятенька! — прошепелявил младший, жуя звуки. — Брат Гомин опять сошёл с ума! Он налетел на настоятеля Шаньляна и обнял его ногу. Настоятель погладил ребенка по голове.       — Да, ему сейчас время спать, вот он и переживает, — монах посмотрел на разбойника. — У нас тут нет никаких ценностей — пара медных чаш да пеньковая одежда. Что вам тут делать? Разве что на ночлег остаться.       — А вон тот мальчик очень хорошенький, — разбойник неспешно облизнулся мясистым языком, оглядев Вэй Усяня с ног до головы. Вэй Ин под его взглядом еле сдержал рвотные позывы, а Лань Ванцзи вышел вперёд, закрыв мужа спиной. В темноте его лицо стало похоже на острый камень.       — Если пришли убивать, не вините за то, что вас самих убьют, — на мгновение показалось, что Второй нефрит сейчас зарычит. Он резко вытащил меч и бросился в атаку. Обычный человек едва бы успел поднять руки, но этот бандит парировал атаку, сорвав с пояса огромный изогнутый меч. Теперь Лань Ванцзи пришлось уворачиваться. Они обменивались ударами, разнося в щепки весь дверной проём и старые прогнившие стены коридора. Разбойник хрипло смеялся, и не уступал Ханьгуан-цзюню в боевых искусствах. От столкновения мечей летели искры.       Наставник Шаньлян затолкал трёх детей в молельню к бродячему торговцу. Он с надеждой посмотрел на Лань Сичэня.       — Присмотрите за ними. Я схожу за оставшимися детьми.       Хуань кивнул, проводив взглядом настоятеля, и хотел положить руку Санцяо на плечо, но мальчик увернулся от прикосновения.       — А вы тоже считаете, что их надо было просто впустить? — оскалился он. Лань Сичэнь тихо вздохнул, не уверенный как лучше ответить.       Вэй Усянь пялился на бой, не веря своим глазам.В мире было немало людей, которые могли немного развлечь его мужа боем на мечах, но не так уж много было тех, кто мог бы держаться на равных.Откуда у стрёмного волосатого разбойника, пришедшего с края мира, была такая мощь? Победа стала делом принципа.       Вэй Усянь поднес к губам флейту и заиграл тягучую мелодию, поднимая тёмную энергию. Та потянулась изо всех щелей и углов, заклубившись. Её оказалось так много, что к горлу подступила тошнота. Он словно снова вернулся на гору Луаньцзан, где едва ли можно было найти хоть глоток воздуха без этого тухлого привкуса, от разлагающего послевкусия которого он успел отвыкнуть. Память непрошенно подкинула образы из далёкого прошлого об одиночестве и сражениях…       Резко повысив тональность, Вэй Ин засвистел пронзительную мелодию, и по его указу темная энергия вытянулась щупальцами, схватив разбойника за ноги. Громилу это сдержало на одно мгновение. Однако этого мгновения хватило Лань Ванцзи, чтобы сделать выпад и попасть прямо в сердце. Разбойник хрипло кашлянул кровью и повалился на спину, так и не закрыв глаза.       Лань Чжань стряхнул кровь с меча, вкладывая в ножны, и повернулся к Вэй Усяню, но Цзян Чэн успел раньше.       — Ты что, придурок? — заорал он. — Тут тёмной энергией всё пропитано, и где-то ходит демон! Хочешь сразу две проблемы решать?!       — У тебя были варианты лучше?! Вдвоём вы бы не поместились в коридоре! — возразил тёмный заклинатель. В коридор вышел наставник Шаньлян. Он держал за руку мужчину лет тридцати. Лицо этого монаха было отрешённым, движения резкими и нелепыми, а губы постоянно повторяли “Ночь. Надо спать. Ночь. Надо спать”. За ними двумя ковылял ещё один. Вся его фигура была перекошена из-за горба на спине, а одна нога казалась длиннее другой. Он нёс слабо светящую масляную лампу, которую поставил возле статуи Гуаньинь.       Монахи прошли к Сичэню в молельный зал.       — Брат Гомин, брат Эртяо! — вскочил Санцяо, обращаясь к пришедшим. — Как вы? Брат Гомин, ты обязательно скоро ляжешь спать!       — Ночь. Надо спать… — повторил взрослый монах.       — Да, ночь, — ласково подтвердил настоятель Шаньлян. — Скоро мы ляжем спать, не переживай.       Вся эта процессия прервала перепалку заклинателей, и те вспомнили про более насущные вопросы.       — К чёрту это всё, — выругался Цзян Чэн. — Разбойник был один? Я думал, по одному они в такой глуши не ходят.       — Здесь слишком много тёмной энергии. Из-за неё я не чувствую чужого присутствия, — ответил Лань Ванцзи. В ответ на их вопросы, с чердака послышался топот, словно кто-то намеренно бегал из стороны в сторону. Младший монах с глупым лицом уткнулся в одежду настоятеля, заплакав.       — Тятенька! Тятенька! Страшно!       — Будда милостив, — старый монах погладил мальчика по бритой голове. — Сегодня он послал нам замечательных людей для защиты. Не надо бояться, Ии. Давайте лучше помолимся.       — И чем молитвы нам сейчас помогут?! — огрызнулся монах без рук. — Их там целая толпа на чердаке!       — Не ругайся, брат Санцяо, — монах с горбом постарался сделать свой бархатистый голос ещё мягче. — Много ли мы можем сделать? Самое лучшее — мы можем не мешаться господам заклинателям.       Топот на чердаке продолжался. Что-то с грохотом упало и треснуло. Хуань достал из рукавов талисманы, глядя в потолок.       — Вот ты! Ты! — Санцяо очень хотел что-нибудь возразить, но даже ему было очевидно, что из всех монахов один он мог хотя бы убежать. Вэй Усянь рассмотрел потолок, серьёзно задумавшись о его прочности. Он не знал, какие там были использованы доски, но весь ветхий вид дома говорил о том, что долго они не выдержат.       — Орать прекратили, — скомандовал Цзян Чэн, доставая из мешочка талисманы. — Я сейчас поставлю барьер, войти в него никто не сможет. А ваша задача сидеть тихо и не выходить!       Он начал вешать талисманы прямо на воздух вокруг группки монахов. Устанавливаемый барьер переливался фиолетовым свечением. На кухне раздался грохот разбиваемой керамики и досок. Лань Ванцзи поглядел в том направлении и сказал:       — Я пойду проверю.       — Не надо, — остановил его Хуань. — Демон уже здесь.       — Да где он, гуй возьми! — заорал на него Цзян Чэн. — Ты вот четверть часа назад сказал, что демон пришёл. И где он? Сюда вломились разбойники, разнесли стену, здесь полно темной энергии. Но никакого демона!       Хуань вместо ответа схватил главу Цзян за руку и резко дёрнул на себя. Потолок над тем местом обвалился, и появился ещё один громила. Он так же был в красной накидке, но макушка была гладко выбрита, а остальные волосы были заплетены в длинную косу. Страшно закричав и выпучив глаза, он кинулся на Цзян Ваньиня, схватив обеими руками боевой топор. Глава Цзян и Сичэнь успели прыгнуть в разные стороны от удара. Скрипнув зубами, Цзян Чэн резко достал Цзыдянь, но громила тоже отпрыгнул в сторону, отчего фиолетовый хлыст разнёс в щепки деревянный пол молельного зала. Позади Вэй Усяня тоже вышел разбойник, такой же, как первые два, и попытался схватить тёмного заклинателя. За что тут же получил точный пинок в лицо от Лань Ванцзи и улетел обратно во тьму.       — Милосердная богиня! — взмолился настоятель Шаньлян, бряцая деревянными чётками.       — Настоятель, тише… — попытался успокоить его горбун. В коридорах опять застучали чьи-то шаги. Медный котелок на кухне упал, разнося эхо как колокольный звон. Гомин склонил голову на бок, прижал руки к груди и начал медленно кружиться. Горбун и безрукий попытались его остановить, но он вырвался, совсем выйдя из барьера и пошёл по кругу. Разбойник, напавший на Цзян Чэна, развернулся к монаху и замахнулся топором, но опустить не смог. Сверкающий молниями кнут обхватил его запястье, подпалив кожу.       — Куда!? — Цзян Чэн рванул Цзыдянь на себя. Разбойник на инерции развернулся, поменяв направление удара, но сбоку в него прилетел точный пинок Хуаня, отбросив к разрушенной двери. На одно мгновение заклинатели посмотрели друг на друга, подумав, что было бы здорово всегда вместе сражаться бок о бок. Но сверху раздался страшный боевой крик.       Гомин шёл по кругу, снова бормоча под нос “Ночь. Надо спать.”, словно ничего другого для него не существовало, и когда он подошёл к выходу в коридор, из темноты высунулась огромная лапища разбойника, который не сумел поймать Вэй Усяня. В одно мгновенье рука опустилась на голову монаха и резким движением повернулась, сломав несчастному шею. Ещё мгновение — и в грудь громилы вонзился Бичэнь. Оба трупа упали на пол одновременно.       Настоятель Шаньлян истошно заорал. Он звал Гомина по имени и попытался выйти из барьера, но на его руках повисли горбун и монах с глупым лицом.       — Тятенька, не ходи!       — Настоятель, прошу вас, — горбун взмолился. — Прошу вас, подумайте о нас! Гомина сложно было остановить, он плохо соображал, но был сильнее нас. У вас всё ещё остались ученики!       Вэй Усянь смотрел на труп монаха, чья голова смотрела в другую сторону от его груди.       — Лань Чжань! — велел он. — Поставь ещё один барьер вокруг нас!       Но в центр комнаты вышел Хуань, вскинул руки, и по комнате разлетелись талисманы, накрывая всех золотым куполом.По краям загорелись древние золотые письмена, а на талисманах, изначально белых, открылись фиолетовые мерцающие глаза. Цзян Чэн посмотрел сквозь золотое свечение на два новых трупа и сплюнул. Он повернулся к Лань Сичэню, потребовав:       — Где демон?       Хуань придвинул деревянный ларь, проскрябав деревом по полу. Он достал оттуда простую медную курильницу, лопаточкой примял белый песок в ней, и достав баночки с благовониями, начал на запах выбирать аромат.       — Сичэнь! — Цзян Чэн откинул всю вежливость. — Ответь уже! Нахрена тебе курильница! И что с демоном?!       — Это подношение, — тихо ответил Хуань, сосредоточенный на процессе.       — Какое ещё нахрен подношение! — у Цзян Чэна от напряжения к горлу подступила кровь. Лань Ванцзи подошёл ближе к брату, разглядывая белый порошок в курильнице.       — Подношение мёртвым, — сказал он, не понимая, что собрался делать Лань Сичэнь.       — Вы говорите, тут ещё где-то есть демон? — горбун поглаживал по руке настоятеля, осевшего на пол и погрузившегося в своё горе.       — Даже если тут нет демона, энергия инь здесь слишком тяжёлая. Когда это всё закончится, мы обязательно проведем обряд очищения, — Вэй Ин подошёл ближе к монахам и посмотрел в глаза мальчику с горбом. Если бы не его увечье, он был бы красивым юношей с глазами как косточки персика и светлой розовой кожей. — Мы обязательно вам поможем! Сожалею о том, что произошло с монахом… его звали Гомин, да? Никто из нас не ожидал, что он побежит прямо к врагу…       — Не стоит… О, Амитабха! — наставник поднял глаза, покрасневшие от слёз и напряжения. — Пусть его дорога будет спокойной и чистая душа не знает страданий. Бедный Гомин всегда был такой. Его родители привели сюда в десять лет. Он постоянно ходил кругами, кричал и ел только рисовые крекеры. Будда милостив! Каждое утро и каждый вечер мы с ним вместе молились, к рисовым крекерам я стал давать ему белых бобов и редьки… он любил белую еду… На ночь я ему говорил, что уже пора спать. Со временем он привык и больше не кричал. Только иногда увлекался молитвой и качался, качался… Вот так, — старик сложил перед собой руки с чётками и начал раскачиваться вперёд-назад. Порыв ветра с улицы принес пронизывающий холод. Пламя в лампадке возле статуи затрепетало. Цзян Чэну надоело в компании Лань Ванцзи рассматривать, как Лань Хуань занимается непонятной ерундой с курильницей, и повернулся к настоятелю Шаньляну.       — Он же сразу был того? Зачем вы его взяли? Вам больше заняться было нечем?!       — Цзян Чэн! Ты лучше б молчал! — огрызнулся Вэй Усянь. Перепалку прервал тихий смех настоятеля.       — Будда милостив… Жили ли вы когда-нибудь в нужде? Умирали ли у вас близкие от нужды? Вы глава ордена, поэтому вряд ли. Я вам такого и не желаю. Скажите, куда крестьянам, живущим в нужде, девать детей, которые не смогут работать? С которыми никто не вступит в брак? Когда стоит выбор: умрёт один ребенок или вся семья?       По чердаку снова начали бегать, но стук уже не производил такого жуткого эффекта. Цзян Чэн поднял хмурый взгляд вверх, потому что на людей стало смотреть невыносимо. Сичэнь поджёг благовоние, закрыв чашу крышкой с изображением двух стражей преисподней.       — Не все готовы тянуть на себе такую ношу, — продолжал Шаньлян. — У меня была старшая сестра. Она была… очень похожа на моим милых Ии и Сыто, — он погладил по головам двух дурачков. — Она не была особенно красива и умна, но была очень доброй. Когда я был мальчишкой, она таскала мне любые сладости, которые находила, и всегда играла со мной. Я не понимал, почему отец смотрел на неё с таким пренебрежением, а мать — с брезгливостью. Когда ей исполнилось пятнадцать, соседи им прямо сказали, что ни один мужчина на ней не женится, а я с такой семьёй не найду жену. И тогда её увезли куда-то. Я не знаю, что с ней случилось, но спустя несколько лет я услышал историю, как нашли тело девушки, забитой палками. По описанию это была она.       — Вы тогда решили стать монахом? — спросил Вэй Ин. Монах покачал головой.       — Родители сами отдали меня в монастырь, потому что им нечем было меня кормить. Но я не виню их, их можно понять. Все хотят как-нибудь выжить. Благодаря этому я нашёл своё предназначение, так что всё было к лучшему…       Никто не стал с ним спорить.       — Разговариваете! Разговариваете! Мы не сможем вечно так сидеть, — вышел вперёд Санцяо. — Может вы уже что-нибудь сделаете с этим? Заклинатели повернулись. За пределами барьера стояли четыре разбойника, скалили жёлтые зубы и перекидывали в руках топоры и мечи. Что-то в них было странное. Может то, что они выглядели как варвары? Или совершенно одинаково себя вели?       — Мы с этим разберемся, — сказал Вэй Усянь. Он был очень твердо намерен защитить оставшихся монахов.       — Не стоит обещать того, что можешь не выполнить, — Хуань вздохнул, глядя, как к потолку поднимается худенькая струйка дыма. Цзян Чэн снова отпустил Цзыдянь во всю длину, сжав кулак до хруста суставов.       — Тогда может у тебя есть предложения получше? Ты обещал демона, где он???       — Тут и правда может быть демон. Слишком много энергии инь, — Лань Ванцзи преградил ему путь, вытянув руку.       — Он тут есть. Я могу его уничтожить и освободить всех, — Хуань с жалостью посмотрел на монахов. — Но для этого мне надо знать форму, причину и желание демона. Форму можно понять, когда он полностью покажется. О причине и желании вы мне расскажите.       — Что за чушь? — Цзян Чэн оскалился. — Есть же нормальные заклинательские методы!       Хуань посмотрел в серые глаза заклинателю, не отвечая. Оставалось только надеяться, что глава Цзян не решит действовать опрометчиво. Вэй Усянь встал перед курильницей.       — Нормальные методы есть, но они будут неэффективны?       — Иногда приходится возвращаться к истокам, — расплывчато ответил Симэнь. — Форма — это вид демона. Обычно она становится ясна, когда демон себя показывает. Причина — это то, из-за чего появился демон. Желание — это то, что поможет душе отпустить обиду и уйти. Второе и третье знает кто-то, кто находится в этой комнате. Вэй Усянь переглянулся с Лань Ванцзи, потом они вместе посмотрели на монахов.       — Мы не имеем к демонам отношения, — Сыто, старший монах с глупым лицом, сжал пальцами черную ткань халата, собирая всю свою смелость. — Мы только послушники в старом монастыре. У нас даже нет ничего ценного, кроме наших жизней.       Что-то со всей силы ударилось о другую стену молельного зала. Монахи вздрогнули. Сыто, заметно дрожа, вышел из малого барьера и пошёл к краю большого барьера. На пол пути за плечо его схватил Цзян Чэн.       — Ты что удумал?       — Я аккуратно! — монах остановился и посмотрел на разбойников. — Добрые господа, пожалуйста, отпустите нас. Мы только жалкие монахи и у нас ничего нет…       — Парень, это бесполезно, — Цзян Чэн чуть тряхнул его рукой. — Да у них на рожах написано, что они пришли убивать!       — Я верю, что если попросить по-доброму, всё получится! — монах с глупым лицом так же глупо улыбнулся и вывернулся от хвата заклинателя, но тело продолжало дрожать. — Я всем сердцем верю.       В стену снова пришёлся тяжёлый удар. Доски и штукатурка не выдержали, обвалившись, и из пыли возникло страшное перекошенное лицо ещё одного разбойника. Сыто закричал, отпрыгнул на два шага… те самые два шага, которые он не дошёл до барьера. Споткнулся.       Цзян Чэн и Вэй Усянь среагировали одновременно, бросившись вперёд. Но их пальцы схватили воздух в какой-то четверти чи от его одеяний. Монах упал за барьер, и рядом стоявший разбойник всадил ему топор в горло. Сыто хрипнул, мгновенно умерев.       — Тятенька, тятенька! Брат Сыто! — зарыдал маленький монах с глупым лицом. Настоятель Шаньлян приобнял ребенка, оседая на землю. Горбун взял Санцяо за рукав.       — Пожалуйста, не выходите больше за барьер!       Из курильницы поднимались неспеша две струйки серого дыма. Вэй Усянь и Цзян Чэн ошеломленно наблюдали, как по полу растекается черная кровь. Как они могли не успеть? Когда они успели стать так плохи? Когда растеряли всю сноровку?       — Ты правильно заметил, заклинатель, — сказал разбойник. — Мы пришли убивать. Вэй Усянь медленно приложил флейту к губам. Его взгляд был подёрнут пеленой безумия. Больше всего он ненавидел, когда на его глазах умирают хорошие люди. Цзян Чэн перехватил удобнее меч. Он не мог сидеть без дела, когда происходило подобное. Он шагнул к барьеру, и тут его окликнул Лань Сичэнь.       — Не выходите из барьера! В этом нет смысла! — он держал за рукав Лань Ванцзи, чтобы тот тоже не вышел сражаться.       — А что ты предлагаешь? — огрызнулся Цзян Чэн. — Ждать, пока нас настигнет просветление?       — Мы не такие слабые, — Вэй Усянь попытался обнадёживающе улыбнуться, но получилось скорее зловеще. Он посмотрел в глаза мужу. — Присмотри за монахами, хорошо?       Лань Ванцзи дёрнулся, не желая отпускать туда Вэй Ина одного. И всё-таки остался. Двое заклинателей шагнули за барьер, и началась бойня. Вэй Усянь связывал и сбивал с ног разбойников, Цзян Чэн резал, душил и дробил кости. Кровь летела во все стороны, пачкая стены и одежду. Все варвары были убиты за несколько минут. Но тревожное чувство не уходило.       Цзян Чэн вернулся в барьер, тяжело дыша. Он посмотрел в глаза шатающемуся Вэй Усяню. Затем попытался заглянуть в глаза Сичэню, но тот упрямо смотрел на курильницу. И Лань Ванцзи рядом не отрывал взгляд от монахов, но всеми остальными чувствами следил за боем. Они оба слишком боялись, что заклинатели не справятся. На чердаке снова послышался топот.       — Черт возьм! Мы что, не всех убили?! — выругался Цзян Чэн. Потолок за барьером провалился, и рядом с трупами разбойников появились три женщины. Такие же варварки с густыми растрёпанными волосами и в красных накидках. Хуань открыл верхний ящик ларя и достал оттуда охотничий композитный лук. Судя по всему, в ящике было дополнительное пространство, иначе оружие не смогло бы поместиться внутрь.       — Демон с разукрашенной кожей, — сообщил он.       — А? — Вэй Усянь резко к нему повернулся. — Ты не знаешь, как выглядит демон с разукрашенной кожей?! Это точно не он. Этот демон создал собственное пространство. Возможно, это демонический массив, раз мы не заметили, как в него вошли! Демон с разрисованной кожей не настолько силён.       — Заметили, — возразил Лань Ванцзи. — Но не придали этому значения. Когда зашли в монастырь.       Вэй Ин замолк, растерянно глядя на него.       — Если это массив, то достаточно уничтожить его сердце, чтобы выбраться, — заговорил Цзян Чэн. Тишина под взглядами бешеных женщин особенно угнетала.       — Легче сказать, чем сделать! Где его сердце? — тут же ответил Вэй Усянь. На счёт тишины он был солидарен с шисюном.       — Нужно уничтожить демона. Только он держит нас здесь, — сказал Сичэнь.       — А вы так и будете тут сидеть??? — Санцяо выскочил из барьера прямо перед заклинателями. — Если вы так и будете тут сидеть, то ничего не изменится! Сыто и Гомин уже мертвы, теперь ждёте, когда и оставшихся убьют, да?! Вэй Усянь сильнее сжал флейту, вздрогнув. Он протянул руку, чтобы успокоить мальчика, но тот вывернулся от прикосновения.       — Всем всегда было на нас плевать! Не стройте из себя благородных! Перед вами трое калек и старик, в жалком забытом монастыре! Если вам для вашего колдовства надо, чтобы мы все умерли, так и скажите! Мы хотя б не будем питать надежд! Вэй Ин хотел что-то возразить, но смог только прерывисто вздохнуть.Он отступил на шаг назад, пошатнувшись, но со спины его аккуратно подхватил Лань Чжань, прижав к себе.       — Вы прежде всего живые люди, — возразил он монаху без рук. — Поэтому мы хотим вас защитить. И убить демона.       — Спасибо, — вдруг заговорил горбун. — Нас мало кто считает за людей. Как монахов нас ещё воспринимают и жалеют, но как людей…       — Я помню! — влез Ии, вытирая рукавами слезы. — Мама говорила, что родила мартышку. Она так про меня говорила.       Настоятель Шаньлян погладил бедного глупого ребенка по лысой голове.       — Твоя мама просто не понимала, какое ты на самом деле чудо. Поэтому я и забрал тебя сюда в монахи. Ну-ну…       Ребенок улыбнулся, нелепо, но по детски искренне.       — У меня была мечта, — продолжил старый монах, прижимая к себе мальчика. — Мечта, чтобы тихо и спокойно мы прожили тут свои дни до старости. Мы выращивали овощи в огороде. Фасоль, редьку, даже батат. Груша каждый год давала сладкие плоды, которые мы варили или запекали. Разве плохо мы жили? — его голос дрогнул от поступивших слез. — Бедно, конечно. Но над головой была крыша, а в роднике — вода. К чему нам, монахам, мирские богатства?       — Ага, ничего не было, — ядовито согласился монах без рук. — Так у нас даже наше ничего отобрали! Я тебе говорил, что надо было бросать этот монастырь и поискать место получше! А ты!..       — К чему сейчас ругаться? — остановил его горбун. — Вернись в барьер.       — Вот именно, — над ним угрожающие навис Цзян Чэн. — Мы сами разберемся с демоном.       — Ладно, ладно… — попятился мальчик. Цзян Чэн положил руку на барьер, чтобы пропустить мальца обратно, как внезапно потолок над мальчишкой провалился. Золотой купол затрещал. Глаза на талисманах пошли искрами и сиреневыми всполохами. Бумага начала тлеть и исчезать. Хуань отправил ещё больше талисманов, но те сгорели, даже не долетев до барьера, и купол исчез. Сверху на безрукого упала ещё одна варварка, дико хохоча и подняв столб пыли. Она придавила его ногами к полу, и Саньцяо остался так лежать. Никто не успел среагировать.       Первым на женщину бросился Вэй Ин, попытавшись ударить её кулаком в горло. Варварка увернулась, но тут же напоролась на меч Цзян Чэна. Брезгливо поморщившись, глава Цзян откинул её тело к стене. Из темноты образовавшейся дыры смотрела ещё одна варварка, хищно улыбаясь неестественно белыми зубами. Из курильницы неспеша поднимались три струйки дыма. Вэй Усянь упал на колени рядом с мальчиком, под которым растеклась лужа крови, и перевернул его на спину в надежде, что тот ещё жив. Половина его черепа оказалась расплющенной, и один оставшийся глаз остекленел и не двигался.       — Как… — выдавил он сиплым голосом. Варварка на потолке скрылась в темноте, и Цзян Чэн запрыгнул за ней следом, но сделав всего шаг по гнилым доскам, провалился обратно, еле успев сгруппироваться и приземлиться на ноги. По этому подобию чердака не прошёл бы даже ребенок. И тем более там не могла ходить толпа взрослых. Осознание накрыло волной. С самого начала ни один разбойник не был человек. Был ли среди них демон? Или демон так и прятался?       — Бесполезная у меня была мечта, да? — по щекам настоятеля текли слезы. Маленький глупый Ии постарался вытереть их.       — Мечта не должна быть полезной, — Сичэнь держал в руках лук, словно искал цель для выстрела. — Мечта — всего лишь мысль, которая даёт вам немного счастья и надежды.       — Надежды? — одна из женщин появилась прямо в проходе и подняла за воротник труп Сыто. — Вы разве ещё не поняли, что у вас нет надежды?       Она подняла тело над головой, как будто оно ничего не весило. Большой ладонью с длинными когтями она обхватила шею и с силой дернула. Голова монаха оторвалась и со стуком ударилась о стену, расплескав кровь. Маленький монах с глупым лицом оторвался от наставника и побежал к той варварке.       — Сыто-о! — закричал он. — Что ты делаешь с ним! Отпусти!       — Ии! — бросился за ним горбун.       Цзян Чэн попытался схватить мальчика. Вэй Ин бросился к монахам, вытягивая руки, но снова поймал воздух. Лань Ванцзи сразу понял, что мальчика не поймать. Он метнул меч сразу в женщину, пронзая ей сердце. Ии подбежал к телу брата, и тут из темноты коридора вышла ещё варварка, метнув в малыша топор. От удара маленькое тельце откинуло назад и протащило по полу. Его голова треснула пополам, расплескав кровь и мозги.       Горбун, выбежавший следом, схватил уже мёртвое тело. Но на него неожиданно упала потолочная балка, с хрустом проломив горб.       Цзян Чэн кинул искрящийся кнут в темноту коридора, схватив варварку за шею, и задушил её.       Наступила тишина.       Из курильницы поднималось пять струек дыма.       Тихо свистел ветер в углах. Оранжевый огонёк лампы колыхался возле статуи Гуаньинь. По остаткам крыши барабанил дождь.       — Они все умерли, — сказал наставник Шаньлян. В его голосе слышалось отчаяние и бесконечное смирение. — Несправедливо, да? Было бы здорово, если б можно было хотя бы убрать воспоминания…       Вдруг он пискнул, схватился за грудь, выпучив глаза. И в следующую секунду повалился на бок. Когда Вэй Ин подполз к нему на четверньках и проверил пульс, тот был уже мертв.       — Как так? — тихо спросил Вэй Усянь, совсем осев на пол. — Они все умерли. Почему?! — он повернулся и посмотрел на Хуаня. — Мы же могли что-нибудь сделать! Ты — мог! Почему ты молчишь?! Когда ты стал таким бессердечным?!       Сичэнь поставил медную курильницу, из которой перестал идти дым, ближе к мёртвому монаху.       — Никто ничего не мог сделать, — тихо сказал он. — Они все уже давно мертвы. Внезапно из курильницы повалил густой дым, закрутившийся в спираль. Мёртвые приняли подношение.       Трупы дернулись и начали шевелиться. Труп настоятеля поднимался быстрее всех. Выставив перед собой лук, торговец объявил:       — Твоя форма — демон с разукрашенной кожей. Твоя причина: обида на несправедливость, — древние символы под его пальцами начали загораться. — Твоё желание: обрести спокойствие.       Труп старого монаха бросился на человека с луком, когда тот натянул тетиву с появившейся золотой стрелой и отпустил. Стрела пробила грудь трупа, и всю комнату заволокло золотистым свечением.       Когда свечение пропало, на пол упал человеческий череп. За ним в пыль начали превращаться тела разбойников и всех монахов. Исчезла часть стены, и половина крыши провалилась и осыпалась пылью, запуская в комнату дождь.       Всё в этом месте давно уже истлело.