Вечеринка

На кладбище собралась теплая компания. В теле Сэма Винчестера торжествовал сам дьявол, Архангел Майкл занял тело другого брата, пусть не того, о каких вещали пророчества. Сбежавший от собственной участи Дин Винчестер бессмысленно ронял слова в пустоту, пытался достучаться до того, кто его не слышал и не мог услышать. Ангел Кастиэль с аналогом коктейля Молотова из святого масла уже замахнулся на старшего брата в тщетной попытке вырвать для человека, которому предался всей сущностью, хоть немного времени. Недавний инвалид с ружьем только-только сделал выстрел и был готов встретить расплату. Довольно далеко отсюда обливался слезами не то пророк, не то творец, разворачивал обширные лирические отступления и готовился обозначить трагедию и драму, светлую печаль и воздаяние по делам его всем и каждому. Негромкий хлопок разрезал полотно бытия. На кладбище появились еще двое, встали прямо за спинами архангелов, и один из них, высокий статный брюнет, потянулся на цыпочках к уху еще более высокого тела Сэма Винчестера и негромко сказал: - Бу! - ... жопозад! - Кастиэль остановить проникновенную речь и меткий бросок уже не смог, но рука дернулась, и вместо архангела Майкла бутылка угодила прямо в лоб неизвестного типа. Бутылка разбилась, дьявола и неизвестного щедро полило горящим маслом, раздался душераздирающий, переполненный яростью вопль. Дьявол задергался, завертелся, сбивая с себя потоки пламени, по телу поползли отвратительные язвы. Дин Винчестер замер от ужаса, как и его товарищи, но незнакомец выпустил ослепительные, сияющие крылья и смахнул огонь и с себя, и с дьявола. Педантично отряхнул с явно бешено дорогого костюма невидимые пылинки и мило улыбнулся. Заставил причудливой формы крылья исчезнуть и с наслаждением потянулся. Слегка ослабил ремень, приспустил штаны и без тени стеснения, совершенно невозмутимо продемонстрировал окружающим лилейно-белую, ухоженную, подтянутую задницу. Широко улыбнулся. - Мой зад выглядит куда лучше, чем твоя физиономия, дружище, - обратился он к Кастиэлю, подтянул брюки, поправил ремень и перехватил взметнувшуюся ладонь дьявола. - Тише-тише, дорогуша, теперь вечеринкой заведую я. - Сюрприз! - теперь выдал свое присутствие и второй появившийся: невысокий, не слишком мускулистого телосложения мужчина с рыжеватыми, слегка отросшими волосами и лукавой улыбкой. Он-то как раз был прекрасно знаком всем присутствующим, и все они (присутствующие) теперь разве что пальцами в него не тыкали, потому что им абсолютно точно было известно, что архангел Габриэль мертв. - Майки, не пялься так, словно покойника увидел. Ты, в некотором роде, и сам на себя не первой свежести костюмчик нацепил. И стоило за ним метаться в прошлое, только чтобы в очередной раз покидаться кубиками в Люци? - Я прикончил тебя собственными руками... - прошипел дьявол и с ненавистью уставился в глаза брата, который никогда не поддерживал его, всегда относился к нему снисходительно и подшучивал, словно он был неразумным ребенком. Подумать только: Габриэль смеялся над ним даже тогда, когда все остальные уже трепетали в ужасе лишь от одного имени! - Я видел отпечаток крыльев, когда твоя благодать выгорела! - А, ты всегда охотно велся на дешевые фокусы, Люци, - хмыкнул Габриэль, - И до сих пор не вырос достаточно, чтобы понять: где одна иллюзия, там может быть и другая. Но на моей могилке ты сплясал знатно, я чуть не прослезился. Ну, что скажешь, Люцифер? Интонации Габриэля удивительным образом потеплели, в них появилась даже какая-то... сердечность? Трикстер вообще на душевные волнения не слишком-то расщедривался, а потому присутствующие вновь замерли в изумлении. Дьявол пристально разглядывал брата, но никак не мог подобрать слов, потому что вроде как обращались к нему и одновременно словно бы и не к нему. Зато Сэм Винчестер внутри уловил чужую слабину и принялся барахтаться так отчаянно, что едва не выставил нежеланного жильца вон. - Скучно, - внезапно откликнулся высокий брюнет. - Где прекрасные леди? Где янтарные напитки разной степени крепости? Где мерцающий свет и энергичная музыка? Здесь даже пианино нет, а из спиртного лишь то, что эти трое залили в себя часа три назад. Кстати, у твоего младшего брата нет никакого вкуса и культуры пития. Тебе определенно нужно позвать его с собой в "Люкс" в следующий раз, надеюсь, он не слишком безнадежен... - А, Кастиэль до недавнего времени вообще выглядел как камень с шестом в заднице, - отмахнулся Габриэль и расхохотался. - Это Дино научил его плохому и очень плохому. Что замерли, братики-акробатики, языки проглотили? Мы это и в буквальном смысле можем устроить! - Вы кто нахрен такие?! - отмер Дин, и выражение лиц Бобби, Майкла, Каса и Люцифера подсказывали, что настал великий час всеобщего согласия со словами Винчестера. Габриэль, ты же... Если ты выжил, получается, ты нас кинул, что ли? - Вау, твоя пустая башка начала понемногу варить! - хмыкнул архангел и с удовольствием потянулся. Брюнет в костюме слегка нахмурился и несколько раз хлопнул в ладоши. - Габриэль, несколько сотен лет жизни среди скандинавских божеств слегка испортили твое представление о хорошем тоне, - он чересчур, нарочито чопорно поджал губы, а затем с изяществом раскланялся. - Добрый день, господа, меня зовут Люцифер Морнингстар, да-да, тот самый, который в народе именуется скучным словом дьявол. Я прибыл сюда из другого мира, чтобы со всей ответственностью заявить: апокалипсис отменяется, а дальнейшем обустройством вашей вечеринки я займусь собственноручно. Понимаю, что на кладбище можно обнаружить свою неповторимую атмосферу, но все же местные обитателя определенно предпочитают располагаться в тишине и покое. С живыми нам всем явно будет повеселее. - Что? - такого откровенно непонимающего, если не сказать, тупого выражения лица, у Сэма Дин еще не видел и не хотел бы увидеть никогда. Одно успокаивало: так пялился все же не брат. Впрочем, за собственную физиономию Винчестер сейчас тоже поручиться не мог. - Говорю: выгоним мы вас сейчас из человеческих тел ссаным веничком и отправим отдохнуть там, где вы сможете кидаться друг в друга кубиками без риска разнести планету, - не меняя интонаций, грациозным манер и милой улыбки сказал Люцифер номер два. - Про ссаный веник мне понравилось, - улыбнулся Габриэль и слегка обнял старшего брата за плечи. - Давай, Майки, оставь мальчика в покое. Вам нужно потрепаться с Люци? Не переживай, потреплетесь, подеретесь, расцелуетесь и даже мировую политику успеете обсудить. Старшие архангелы засияли в едином порыве, дернулись, но хватка Габриэля и второго Люцифера неожиданно оказалась слишком крепкой. Сквозь приятные черты брюнета проступил страшный, определенно дьявольский лик, удивительным контрастом в воздухе вновь захлопали белоснежные крылья. Глаза Габриэля засветились пронзительным синим светом, который намертво выжигал нежную роговицу человеческих глаз. Бобби громко закричал от боли и повалился на траву, к Дину метнулся Кастиэль, крепко обхватил его одной рукой поперек груди, а второй прикрыл глаза, чтобы ни лучика не могло проникнуть сквозь длань. Сам же он смотрел, как из Адама Миллигана и Сэма Винчестера вырвалась ослепительно-мощная сущность архангелов. Бывшие вессели рухнули без сознания, а Габриэль вытащил из кармана четыре кольца, которые парой минут ранее ловко вытащил у старшего Винчестера. - Ты уверен, что это надежно? - с сомнением протянул Люцифер и посмотрел на бездонную пропасть под ногами. - Выглядит, как полная дыра. - Дыра и есть! - хохотнул Габриэль, а затем недрогнувшей рукой отправил туда обоих братьев. Уселся у края обрыва и глубоко вздохнул. - Либо что-то поймут, либо еще больше озлобятся и объединятся. С другой стороны, больше ничего я для них сделать не могу. Он почувствовал на плече ладонь и прижался к ней щекой в приступе острой тоски. Затем встряхнулся и перевел взгляд на Кастиэля. - Вот так-то, брат, - заключил он. - Нет безвыходных ситуаций, есть плохие союзники. Апокалипсис отменяется, приводи своих поросят в чувство и, в самом деле, загляни как-нибудь ко мне на огонек... Только на этот раз без святого масла. Габриэль и Люцифер номер два исчезли, а где-то не так далеко немолодой уже писатель возмущенно воскликнул: - И что это было?! Рукопись длиной в несколько десятков лет пошла под хвост двум самым нетерпеливым, своенравным, но все же любимым сыновьям.