Очаг

Холодный белоснежный свет размыто блестел на едко-аквамариновой, грубовато нанесённой, древней краске не менее древней парты, времён диктатуры пролетариата. Я смотрел в окно, где медленным зимним рассветом уходили сумерки с белоснежных покровов снежной ваты на спичечных коробках панелек. Смак этих секунд свободы от чуши в мозгах... Из уважения к труду учителя, я снова сделаю внимательный вид, может что-то даже из этого нахер ненужного предмета запишу. Будь на его месте, мне было бы неприятно вот такое... Такой плевок в душу! Нет, он итак уже в возрасте, вроде семьи у него нету. От нечего делать на переменах шароёбится по коридорам даже... Пускай! У всех свои слабости. Буду делать вид вовлечёности, чтобы не обидеть. И тут вдруг, сонную обстановку, прервал стук в дверь. Она со скрипом открылась. Учитель положил мелок и направился к порогу. Отличницы-буквоежки вытянули головы с внимательным, аристократически-свысока-призренным видом, горя любопытством разглядеть жертву под предвкушающим микроскопом сплетен. Учитель вернулся не один - порог переступила... Девочка с розовыми волосами в карэ и какими-то каре-рыжими глазками. Повисло молчание. Хрупкого, миниатюрного даже телосложения, новенькая достала альбом и открыв его, показала написанное:

Привет! Меня зовут Нисимия Сёко! (Правда-правда, родители разрешили мне сменить имя в честь героини моего любимого аниме!)

Под общий восторженный "ах", девочка перелистнула страницу.

Я новенькая и буду учиться вместе с вами! Мне бы очень хотелось со всеми подружиться!

Шорох, новая страница:

Пожалуйста, для общения со мной, используйте этот альбом! Пишите, пожалуйста-пожалуйста, в него, потому что я глухая

Я сглотнул слюну и провёл рукой по своей бритой голове, шмыгнув носом. Фантомная боль отсутствия отношений в очередной раз только-только подсказала мне поставить на себе крест, поскольку чем сохранять веру и надежду, чисто технически легче махнуть рукой и посвятить остаток жизни этакому инцельству, ведь отныне, переродившись из зла, я буду отмывать прежнюю собственную погремуху "Поручик Ржевский". Отношения - только по совести. А раз никто меня не любит и отношений вообще никаких нет, значит - максимизация удобства, плевать на внешний вид вообще. ...только вот теперь, мля... Как мне, бритоголовому в палёном адике, дать понять этой пташке, что я вообще-то за добро во всём мире и очень-очень хочу дружить, находиться рядом, защищать от этого ада, погрязшего во зле, окружающего мира? То-то, истинно, истинно грешно нырять в уныние и великий подвиг сохранять в себе веру и надежду, фокусируясь исключительно на делании своего дела...

***

На переменке все подходили к парте новенькой и расписывались в альбоме, проводя этакое знакомство. Очередь шла, таяла быстро... Добралась и до меня, последнего среди класса. Тяжело вздохнув, я глянул на часы и понял, что звонка ещё не будет достаточное количество времени - не увильнёшь. Девочка, стоило мне поднять взор, так нежно и светло улыбнулась, что всё горе во мне исчезло. Вышибло. Как не бывало. Словно я это человек. Не изгой, не чмоха и пустое место, а... Человек. Такой же, совершенно обычный, нормальный, такой же как все, а все и вовсе не так плохи... Я уселся напротив неё и написал свои имя-фамилию, за какой партой сижу... Потом не удержался, да вылил душу:

"Буду очень-очень рад дружить с тобой! Обращайся, если нужна будет помощь!"

Ну и кто бы мог подумать, что вставая из-за парты, я краем глаза увижу, что девочка тут же прочитала это, покраснела и подняв взор на меня, улыбаясь, закивала. Только тогда сухое уютное тепло некоего нового чувства - очага внутри моей души, вспыхнуло в первый раз. Кто же знал, что оно с тех пор не прекратится...

***

Вскоре пришла этакая, типа, соцработница. Рассказывала про язык жестов. Злюка с первой парты первого ряда, выкрикнула: -Вот ещё! Из-за неё одной теперь... - цокнула и закатила глаза, скрестив руки. Весь класс подхватил недовольство. Итак тупорылая блять, какая-то зарядка с какой-то звездой нашего города - Августограда-17, так теперь бля, из-за новенькой ещё раньше надо было к началу уроков приходить, чтобы учить новые движения в языке жестов, а потом тупая эта, физкультура! За её проведением, особо кайфующие от вставания раком под систему, коллаборанты нашего Освенцима, преподы следят. Доёбывают ни за что... Все вычурно дулись и корчили рожи - бедная глухая девочка тогда чуть не заплакав, опустила личико, под ненавистные взоры и тупорыло-уродскую, всё-таки зубрёжку этого самого, "языка жестов". На протяжении всего этого, только я улыбался и проявлял инициативу, радостный, что девочка в конце-концов, всё-таки заметила, что мне вот очень хотелось бы о ней заботиться. Защищать. Лю... Ну. Добро там короче, все дела...

***

Время шло. Обстановка накалялась. За спиной сидящий вреднючий одноклассник передразнил, на радость презрительному хихиканью девчат, в компанию которых хорошо бы спрятать новенькую, да не выйдет - те её презирают, старую речёвку: -Анимефкой клёва быть! Вфе фотят ф тофой друффит! -Бля, она внатуре имя фамилию на анимешные сменила? -Даааа! -Ахахаха, бля во тупая, внатуре... Ща... Марите... Как ей посигналить-то ёпта... -Чё? -Ну это твоё... "Анимфкой клёво быть..." Поднялся ржач. Блестели злые детские глаза хищной машины сверстников.

~Ну неужели, неужели они не знают, не ведают, сколько горя на белом свете? Почему они такие жестокие? Ведь их уже любят, уже парочки, финансово благополучные семьи, почему же... Они одной стаей, не одиноки, зачем, зачем делать больно невинной душе? Тем более, испытавшей такие муки... Откуда во мне уважение и любовь ко всем, кому тягостней меня пришлось, наверняка незаслуженно по жизни... А они... Только обзывают?~

Я подошёл неспешно, а егоза уже почти было из-за спины шмыгнул к глухой девочке под одобряющий ржачь, повторяя: -"Анимефкой клёва быть..." Сам не понимая, я пьянел уже от праведного гнева, как-то громко пробасил, чувствуя что адреналин мне отключает в мозгу тормоза и мысли гаснут: -Ну-ка завали ебало! Тот обернулся на меня и стушевался. Я проводил его взором, а когда тот сел, в спину уже мне донеслось: -Ты-же всё равно знаешь, я тя отпизжу ес... Развернувшись обратно, я поглядел тому в глаза. Он опустил взор и забегал им по парте. -Давай. Выбирай место и время. Ты своих пацанов подтяни, я своих. Только давай не как в прошлый раз. Не борьба. Давай на кулаках. До первой крови. Идёт? -Нь-не... Не... Я усмехнулся: -Чтоб больше от тя такого не слышал тогда. Повисла тишина. Я вздохнул, чувствуя как нор-адреналин снова подсоединяет мозг и появляются первые мысли, вместе с приятным осознанием добра, справедливости, а также спокойствия победы. Обернувшись к глухой девице, однако...

...увидел только её восторженные горящие глазки и улыбку, вместе с последующим жестом: пальчиком девочка указала на меня, потом на себя, а затем сложила ладони воедино...

Сглотнув слюну, откровенно пьянея и теряя чувствительность на краснеющем лице, я бубнил, словно переводя окружающим и больше ставя их в известность:

"Ты... И я... Можем дружить?"

Я машинально вяло повторил жесты, а потом как понял, а потом как поднял взор на краснеющую девочку, а потом как...

...закивал под её очаровательный, такой неровный, но очень приятный...

...смех...

***

Joy Division - The Sound of Music (Peel Sessions 1979)

https://youtu.be/mXp9N5YSr9E

Аквамариново-белым крашены стены. Я стою подле кожаной, блатной двери - кабинета директора. Обивка выделяет её из десятков других - дремучих, закрывающихся только с прижатием замызганной тряпки, некогда бывшей исключительно для доски. Шмыгая носом, скрестив руки, стою и выжидаю - таю целиком. Странное чувство второго дыхания поднимает силы, интерес, любопытство и, как не рассмотри ситуацию - святое дело происходит! А просто по-человечески хочется уже взять девчулю в охапку, донести до дома, уложить баиньки и самому уткнуться отмокать в компьютерные игры. Уроки уже закончились, седьмой - уёбищная и бесполезная поебота про логарифмы, казавшаяся вечной, впечатывалась духовно-чужеродно, как фрицевский сапог на голове святого мальчонки Белорусской деревни и вызывало, совершенно такое же, дикое отторжение. Наконец, открылась со скрипом дверь и страшно размалёванная косметикой, блестя как навозная муха, морщинистым еблом, клуша завуч "показывала характер" строго сталью чеканя: -Зашёл сюда. Быстро. Я вздохнул деланно, фальшиво зевнул. Неспеша подошёл уже было, а через порог меня эта клуша-еблуша, взяв за локоть, слегка подтолкнула. Были тут шкафы с папками разноцветными, напротив входа - секретарь директора бабуля, к которой в силу возраста, претензий нет. Слева - ещё один порог и вход в другую комнату. Пройдя туда, я увидел как Нисимия вскочила со стульчика, её устало, по-привычке сначала голосом, а затем, цокнув с раздражением, усадила обратно завуч. Я уселся на соседний стульчик и, вздохнув протяжно, уставился чуть наклонив голову в сторону и снова скрестя руки, да вытягивая, максимально расставив, ноги, принялся ждать, чего-ж мне скажет этот важный, как хуй бумажный, директор. Тот, как и подавляющее большинство бюрократического планктона, со строгостью и спокойствием, посмотрел мне прямо в глаза, с несколько секунд, затем перевёл взор на завуча, что стояла тут, скрючив ебало, как будто я по синдрому Турретта или как его, всё высказал, что о ней думаю. Тишину пытаются сделать неловкой, но я чувствую себя орлом - рядом находящаяся няшка-стесняшка полностью обволакивает мой мозг карт-бланшем на вырывание всяких тормозов. Вспоминая, впрочем, что нет больше у меня "братвы", а дружба это сплошное лицемерие, ведь нет во мне харизмы, вспоминая как все отвернулись на период тягостного долгого моего восстановления после болезни и нет больше ни чувства локтя, ни какой-то в хорошем смысле, "крыши", я малость отрезвел и в конце-концов, решил встать на путь исправления. Никакой более удалой отмороженности, бой потаканию собственному быдляндскому естеству, алкоголю, сигаретам, мату и мизантропии с унынием. Поэтому, оказывая этакое, снисхождение, но всё же, сверху-вниз, как сильный-слабым, я делаю ебальник попроще и готовлюсь слушать. Директор устало выдохнул и, видимо увидев в моём взгляде хоть какой-то проблеск мышления, спросил строго и внимательно глядя, ака поручик холопа, ожидая моментального ответа: -Ты почему Маркова пнул? -А чё он у неё хотел слуховой аппарат вытащить? - вопросом на вопрос, "не по понятиям" (ну да я остался один, без стаи, посему протрезвел, уже исправляюсь и пора бы позабыть это подзаборное гнилое), отвечаю я -Она ему разрешила. Он посмотреть хотел. Ему любопытно стало. Я усмехнулся: -Ага. Любопытно. Бросил он её аппарат. Потом от мела еле оттряхнула... -Чт... Что ты сказал? Валентина Ивановна? - директор придвинулся, недоумённо нахмурился, а затем откинулся в кресле и живо посмотрел на завуча, поджавшую старчески и оттого ещё более уродливо выглядящие из-за помады, губы. -Поговори мне ещё тут! - стальной скороговоркой "старой школы" проговорила завуч и выдохнула, едва не фальцетом повторяя: -Выдумщик! Все вокруг тебя виноваты! Ты у нас один не виноват! -В смысле? - спросил я и поднял голову, недоумённо смотря на директора, завуча и девчушку, которая сейчас опустила голову. Директор глубоко вздохнул и, словно нахохлившись, с блестящей от пота, лысиной, сложив толстые пальцы с блатными котлами выглядывающими из рукава пиджака, сказал удивительно мягко: -А вот Нисимия, почему-то говорит, что этого не было... Я нахмурился и посмотрел на виновато опустившую взор, девочку с карэ. Она ёрзала, мялась и краснела. Раздражение извержением вулкана конвертировалось в матную брань, поднимаясь по лёгким и готовое сойти лавиной чёрных слов. Вдруг, девочка подёргала директора за рукав, всхлипнула, показала на бумажку с ручкой, которые только что достала и принялась там усердно что-то писать. Игнорируя сей факт, завуч отчеканила: -ДЕВОЧКУ ДО СЛЁЗ ДОВЁЛ! Директор же, кряхтя и утирая пот со лба, сказал: -Ну-ка рассказывай. Как всё было. Я выдохнул: -Да чё. Я это... Ну... Учил... Язык жестов. Думал там... Как подойти, рассказать... И смотрел на... Ну... Неё. А к ней этот гондон бля прискакал Завуч истерично, тщетно пытаясь показать из себя негнущийся стержень, застукала линейкой по столу и тявкнула: -ЧТО ЗА ВЫРАЖЕНИЯ!? Я бегло глянул на неё исподлобья и продолжил: -Ну вижу, что ухмылка дурацкая, рядом там кто-то хихикает... Я подхожу, да не успеваю - она аппарат сняла, ему дала, он размахнулся, в ведро с водой доску вытирать целился, ну и... Поджопник я ему дал хуле, тот выронил аппарат её, он рядом с мелками упал. -Это всё было конечно же после звонка? -Ну, а чё, сидеть мне шоль за партой было? Вот Валентина Ивановна у нас заменяла и... Увидела. Нисимия протянула бумажку - мокрую от слёзок. Завуч сразу смягчилась и принялась нежным голосом успокаивать девчушку, приглаживая её за плечики, заглядывая в глаза. Директор надув щёки, выдохнул и прочитал:

Прошу простить его. Я не слышу что он говорит, но он правда вступился за меня. Я до этого писала, что он не виноват, потому что вступился за другую девочку, но это была я. Не хотела жаловаться, чтобы не обидеть никого, потому что хочу дружить и не могу злиться на шутки. Никто не виноват, пожалуйста не наказывайте никого из-за меня.

Повисла тишина. Директор шумно вздохнул и поглядел на меня исподлобья с некой теплотой и даже намёком на уважение...

***

Joy Division - Transmission (Peel Sessions)

https://youtu.be/vlrpOn_2bb0

Я стоял возле гардероба и тяжело вздыхал, под неодобрительный взгляд вахтёрши, которую впрочем, некоторые за вредность называли "вафлёршей". -Чё ты тут ошиваешься... Чё встал ты тут? Уроки закончились, иди уже! -Я одноклассницу жду. Полненькая вахтёрша лет 50и только махнула рукой. Тихий шум раздавался отдалённо в столовой. Словно каждый миллиметр, каждая частичка воздуха здесь, как и во всяком "образовательном" учреждении отравлена. Отравлена сатанинским лицемерием. Если мне нужна теория - я хапну литературы. Сухой, фактической. Прочитаю за 20 минут и пойду переваривать. А тут что? Разжёвывание для долбоёбов точно такого же, но понимаешь, дипломного, долбоебизма. Какое будущее меня ждёт? Стройка, офис? На-ху-я мне сука учить тест по ебучей Австралии, нахуй мне её высшая точка блять, нахуй мне её площадь? За каким хуем эти тупорылые блядские трапеции, логарифмы, уравнения? Скорее бы лето. Топором махать и траву косить. Коз пасти. Вон, у родственников, в качестве подработки, забор старый разобрать на даче, новый воткнуть. Вбивание столбов, супер-спец-эффекты и новшество - чуточку поработать болгарочкой, сваркой. За каким бесом блять мне эти ебучие диффузии катализаторы, задачки по физике нихуя общего с реальностью не имеющие? "Войну и мир" прочитать. Охуеть. Щас я бля, шнурки поглажу. Войну и мир. Вот ебанутые. Делать больше нечего. А потом темы для сочинения, почему дескать такой-то персонаж прав, а такой-то не прав? Всё инакомыслие отбрасывается фразой преподши: "Ты просто не понял произведение!" Один и тот же скрипт штампуется, лицемерные гадюки отличницы блять подлизываются и только за счёт этого получают оценки. НиТакиеКакФсе пилят пространные опусы из "вайба" прошлого на уроках истории, где бля, даже не написаны имена героев, в честь которых улицы названы. Какой-то абстрактный советский союз, ни про самое краткое: "Вся прибыль капиталиста=неоплаченный труд рабочих", ни про диктатуру пролетариата не говорят. Включая обществознание. Цивилизационный подход, понимаешь. Каждая страна чисто в ваккуме находится. Власовские кало-баран-ские шавки коричневые. Пиздабольство Солженицина, правовое государство на Обществознании, буржуазная экономика блять, где есть уже сверхлюди - предпринимательские способности у них это осязаемый ресурс якобы, который как раз позволяет зарабатывать. А потом спрашивают, хули у нас дети всё большие дебилы становятся год от года. Хозяевам сырьевого придатка нужна обслуга трубы потому что, а каждая шавка слюни пускает по "американской мечте" - "темку, темку" мутят понимаешь, сами эксплатировать будут, пройдут по головам и всё. Только когда идут по их башкам, это что-то их не радует. Тьфу блять. "Образование", "Учёба", понимаешь. Фарисеи. А подавляющее большинство в классе вообще кайф от чувства локтя и "вайба" ловит. Тёлки (а это именно они) губы уточкой и сэлфи, локальные внутри класса и школы, хиханьки-хаханьки, какие-то тупорылые блять постановки, пляски, мероприятия с классом. Ебейший чат и общение, понимаешь ни о чём. Фоточки-видосики. Тьфу. "Еее ыыыааа мы ходим в школу, ыыыааа у нас в классе, ыыыааа репетицая, ыыаааа прикинь сёдня на уроке таком-то такой-то сделал так-то, а училка такая... Хихи-хахаха". В голове - амерское музло, амерские сирики, амерский образ мысли, амерский образ жизни. Ничего кроме гедонизма и бабла не интересует никого. Больше жить незачем им. Почему, почему граждане пока горя не хлебнут, не вразумляются? Сёко милосердна и добра, никого закладывать не хотела даже после причинённого ей зла! А эти! Как сыр в масле катаются и не знают куда деваться! Антропологически мы заточены как вид для выживания и развития! А когда этого нет, когда человек ещё сам к куда большему комфорту стремится, мозг начинает самоёбку, думая, что как и миллион лет назад, нельзя утрачивать бдительность, наверняка где-то притаилась смертельная угроза! Но нет! Давайте к психологам, запрём вообще всякое неудобство, вот и все цели в жизни. Бабки, гедонизм. Больше ничего...

"Мы найдем цели на этой земле. Столько земли, блять!"

Тяжело вздохнув, немного отвлекаюсь от сообщения - Сёко написала, что уже вот-вот подойдёт. Я зеваю и, стушевавшись, понимаю - что сам ничем не отличаюсь. Если бы не горестные обстоятельства, вскрывшие обще-человеческие пороки среди тех, кого считал единомышленниками... Был бы сейчас вместе со всем и, возможно, даже не думал отдавать свою жизнь служению добру... А, вот и Сёко...

***

Electric Light Orchestra - Another Heart Breaks

https://youtu.be/p9FZVdoakd0

-Ты же не против, если я тебя провожу? - написал я девушке и показал экран телефона, когда та застегнула розовую курточку. Сёко улыбнулась тепло и покраснев, отрицательно помотала головой. На улицу мы вышли уже когда разгорался зимний, с холодными, токсично-яркими в безоблачную погоду, розово-красными сумерками, закат... Сёко сияла счастьем постоянно оглядываясь на меня, уверенно и радостно шла вперёд. Я едва поспевал, ощущая как под моей кожей, в солнечном сплетении приятно сухо и тепло. Спокойствие делало весь мир снова плюшевым, как в то редкое, короткое безоблачное детство, пока ещё нет отравы бесполезной школы и прочего обязалова, которое западло. Рыжие огни фонарных столбов блестели прееливающимися блёстками перламутра белоснежной ваты сугробов, выравненной в небольшие стены по краям пешеходных дорожек, делая их узкими. Слева была дорога, в которой исходили вонью, десятки машин в пробке, новогодней гирляндой, переливаясь огнями фар. Освежающе-стальной зимний воздух, онемением румянца ложился на лицо, распирал ноздри и приятно охлаждал внутренности. Сёко шла и даже посмеивалась, как-то озорно улыбаясь и оглядываясь на меня. Её неловкий, какой-то негармоничный, неумелый, но оттого столь драгоценный для меня, смешок, приглушался гулом неестественного для человека, инородного и отвратительного инопланетного корабля под названием "город". Однако, счастливая мордашка новенькой, которая кажется поразила меня с самого начала, сегодня, в первый же день, в первое мгновение как её увидел...

...она стоила того...

Дальше - больше. Мой взор не мог оторваться от девчушки в милых ботиночках, чёрных колготочках и едва видным из-за розовой куртки, подолам тёмной юбочки. Улыбка, смех, облачко пара, сквозь которое мне незамедлительно хочется обнять эту безгрешную невинную крошку, этого котёночка непорочного, словно пар растает вместе с нею и она исчезнет навсегда, покинув эту бренную грешную землю... В пестрящем множестве едко-ярких цветов, мы остановились под козырьком какого-то подъезда, осенённые ярко-белым, холодным светом фонаря и посмотрели друг-другу в глаза. Сёко улыбнулась и, потупив взор, с виноватым видом, написала: -Я ключи забыла( Надеюсь, мама уже вернулась с работы, она сегодня за мной закрывала... Я улыбнулся и написал в ответ: -Ничего. Постою пока с тобой, если ты не против. Сёко, сияя улыбкой, снова отрицательно помотала головушкой и, спрятав телефон, принялась растирать ручки, дыша на них. Я как-то машинально, без слов, почувствовав, что мысли отрубило новое неведомое ощущение спокойного уюта, взял крохотные ладошки девочки в свои потресканные от мороза и кровоточащие на костяшках, лапищи, начав бережно-нежно растирать, дышать на них...

...а потом пришло осознание и я поднял взор, утопая в изумлённых и прекрасных карих глазках девочки в карэ с розовыми волосами...

Зашумела открывающаяся дверь падика, чему я не придал значения. Это и стало роковой ошибкой. Мне каааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааак влетела мощнейшая пощёчина - удивительно, кожа после мороза слабо восприняла, но сама, так сказать, кинетическая энергия возмутила, взбудоражила, я поднял полный "праведного гнева" взор и! ...осёкся. Злобно пыхтела, раздувая ноздри, поджав губы, уставшая, морщинистая, измотанная тётя. Внимательно глядела в мои глаза сталью своего взора. В одной руке она держала обе ладошки Сёко, которая тщетно пыталась вырваться и только с виноватым выражением лица, трясла головой, будто стремясь извиниться, пищала, кряхтела, а потом крикнула, сняв оцепенение тишиной: -ПЛОСТИ! МА НЕ ХОТЬ-ТЕЛА! Тут я допёр и, сглотнув слюну, несколько сконфуженный, по-дурацки кивнул головой и глухо сказал: -Здрасте... Взгляд матери смутился, смертельно уставшие глазки забегали. Я глухо сказал, меняя масть с отморозка на задрота: -Учимся вместе. Сегодня только перевели. Хотел проводить до дома. А то мало ли... - я назвал ей свои имя фамилию, класс, школу и, помахав девочке, улыбнувшись напоследок, развернулся и зашагал, чувствуя как робею и срочно, ака астматик, припадаю к своему ингалятору - звон зиппо, чирк, огонь сносит ветер, попахивает бензином, глубокая затяжка-выдох, начинается дыхательная гимнастика с приятно оседающим, облачком табака в лёгких... ...я чувствую себя виноватым, что пропалился с, ныне уже позорной, сигаретной зависимостью. Мне же больше не надо рок-н-роллить больше всех и забарывать раз на раз конкурентов, я вне всякой стаи. Посему - аскетизм и чистота. Надо только от пороков прошлой жизни отойти. А вот девчушку и её мать, может отпугнуть. Ещё настучат про сигареты... А под кожей, по всему телу, извивались щекотно и опьяняюще, шальные змеи из отравленных Купидоном, даже не стрел, а дробинок. Воспоминание чувства нежной как шёлк, кожи девичьих ручек в объятиях моих ладоней, превращало клубящейся по венам яд, в огромную армаду облаков, которые кажется ещё чуть-чуть, сделаю два-три шага и унесут меня в небо, как полечу, как оторвёт меня с этой грязной адской злобной мрачной грешной земли... Полечу, аки ветхозаветный пророк Илия, не умирая, попаду в Царствие Небесное...

Мягчею я!

Размякаю...

"Влюблённый волк уже не хищник..."

***

The Who - Won't get fooled again

https://youtu.be/_NzLs-xSss0

Иногда она пела (всегда невпопад) и говорила редкие фразы невероятно громко, приходилось делать усилия, чтобы понять. Какое-то время ещё кто-то бухтел по поводу "обузы", но затем всё утонуло. Стало ровно. Я поправлял девочку, а ненавистные всеми, уроки языка жестов, отменили. Вместо былого "а чё это из-за неё одной чё-то учить?! Пускай альбомами пользуется! Или мы в личку напишем!", когда соцработница, поправляя очки, робко бурчала: "Для неё так лучше, так удобнее, если вы будете с нею общаться именно языком жестов", оскаленные рожи и полные ненависти, глаза всего класса, доносили святой красавице всё отношение к ней всего класса за вычетом меня, стало гораздо проще - язык выучил я, став переводчиком. Ещё не бросив к тому моменту курить, рисковал - провожая девушку до самого дома и отказываясь поступать иначе. Риск был в том, что доебутся до сижек, а влетать в штрафы тем более не хотелось. Ведь... Теперь... С подработки на стройке... Я мог бы... Позвать Нисимию... Ну... Э... Погулять! Просто погулять... Или... В картинную галерею! Да... Правда, первые разы выскакивала из подъезда мать новенькой, которая недоверчиво глядя, за ручку уводила от меня, сияющую счастьем, анимешницу под начинающийся снегопад... И я только махал ручкой в окно девочки, после чего шёл себе домой, скуривая сигарету за сигаретой, ведь сколько терпел, а без них ломает...

***

Уязвимость

Я неспеша шёл с Нисимией по коридору после физры. Девочка заглядывала в каждое отражение себя и поправляла причёску - чтобы уши были закрыты. Набравшись храбрости и вдохнув-выдохнув, я застрочил ей в лс: -Слушай, а почему ты так хочешь прикрыть свои прелестные ушки? Краснея и улыбаясь, девушка ответила: -Там... Слуховых аппаратов чтобы не было видно. -А чего с ними не так? Их итак незаметно... Погоди, так мы с тобой переписываемся потому что у тебя слуховые аппараты, а не потому что тебе противно со мной говорить? Девушка хихикнула и вслух режуще-громко, сказала: -ДЯ! -Но тебе же так наверно неудобно, постоянно... Вот почему девочки все хвостики делают, а ты в распущенных всегда... Нисимия кивнула и написала: -Ты же щуришься и пальцами глаза себе растягиваешь. А очки всё не купишь! Вот я и стесняюсь... Тоже... Я вздохнул и тускло улыбнулся, с пониманием глядя в эти прекрасные карие глазки. Пришло новое сообщение: -Мне кажется, тебе бы они пошли! И вообще, зачем глаза мучать!? Я ответил лишь: -Спасибо) На что Нисимия впервые улыбнулась просто неописуемо очаровательно. Она всегда улыбалась очаровательно, но в тот момент - особенно, непередаваемо...

***

Красота

Школьная рутина закрутилась-завертелась. На уроки я стал класть пуще прежнего, подняв посещаемость только ради Нисимии, дабы та не осталась без переводчика. Сидели мы за одной партой и вообще были везде-всегда вместе. Глухая няшка-стесняшка была для меня всем.

Она...

...огромное сокровище непорочности, добра и чистоты среди всего погрязшего во зле, мира...

Она...

...моя исповедь и исправление, перековка из зла в посильное добро...

Она...

...моя лю... М-моя... Просто моя... Хотелось бы, чтобы это было так...

Опьяняло меня осознание последнего. Нисимия была для меня самой-самой как внешне, так и внутренне. С плотным общением произошла словно диффузия наших душ, я будто ощущал, что наши сердца бьются друг о друга, среди прекрасного и чрезвычайно хрупкого хрусталя чистоты, добра, целомудрия, внутреннего света... Тем более тяжело было предпринимать попытку стать ближе. Я ощущал себя слоном в посудной лавке, где эту самую посуду смертельно опасно разбивать. Ведь без Нисимии жизнь теперь теряла всякий смысл... Зевая широко очередным тёмным зимним утром, чуть ли не ежедневно, я стоял у двери подъезда и ждал Нисимию, чтобы проводить её до школы, а когда уроки закончатся - обратно. Сначала мы просто шли рядом. Затем - уже не помню когда именно, я впервые взял вмиг покрасневшую и стушевавшуюся Нисимию за руку. Поскольку тормоза в силу моей тупизны и отмороженности, в мозгу вырубало сразу, я не забивал себе голову гаданием, мол не надоел ли любимой, а только диву давался, как глухая вообще может одна ходить по городу!? Столько машин! Столько всяких негодяев! Нет-нет, пусть я ей даже надоем, но с её головы и волосок пускай не упадёт. Во тьме утра, среди хрустящего снега и бодрящей морозной стали воздуха, мы шли неспешно, переплетя намертво пальцы рук. Сияли вывески и витрины, спешили прохожие. Я оглядывался по сторонам и был на стороже - ведь теперь необходимо наращивать внешку. Волосы отрасли мало-помалу, шмотки не самые удобные, зато "парадные", так сказать. Дезодорант покозырней, вместе с шампунем, идеальная выбритость - всё стало нормой жизни. Ну и конечно, испытание самым ненавистным для меня, временем года.

~Хоть бы не поскользнуться и пёзднуться при ней, руки не отнять - подумает ещё, что охладел, а бля если упаду, то её же утяну, а она глухая, у неё хрупкие дорогие ушные аппараты~

Словом, только мельком я замечал счастливую улыбку на лице любимой, всё остальное время прогулок фокусируясь на пути.

***

Внутренний мир.

Можно было бы ожидать от Нисимии чего-то необычного, ввиду таковых тягот жизни, но нет - смотрела она как и многие, анимешки, смотрела с полными подробными субтитрами. Книжек не читала, манги тоже. Про музыку с ней не поговоришь особо, картины, зверушки, политика - всё было ей по барабану. Простая девочка, которая ищет своего девичьего счастья. В силу редких выходов из дома, стала хозяюшкой. Готовит, стирает, убирает. Готовит не отходя от плиты, чайник в доме у неё электронный - сам выключается когда кипит, никакого свиста. Мать - офисный планктон. Воспитывает единственную, глухую дочку одна. Перерабатывает и едва сводит концы с концами. Ебанное "импортозамещение", отсутствие индексации и общий рост цен с, как прогнозируют, грядущим кризисом, только дополняют картину. Поскольку агония отмирающего капитализма усиливала хватку, всё чаще матери Нисимии не оказывалось дома после уроков, в результате чего, девушка стала приглашать на чай. Квартирка уютная, хорошая. Местами проглядывалось, что мать пашет как не в себя, зато у Нисимии всегда и в материальном плане, от аппаратов до краски для волос и причёски, до ментального - разрешения переименоваться в анимешку, всё это только заполняло мою душу уважением к, надеюсь, будущей тёще. Она своему котёночку даёт хотя бы искорку счастья в этом поганом злобном мире. Улыбка не сходила с моего лица, впервые за долгие годы. Мы часто после школы оканчивали чаепитие, как-то как бы случайно, сложив руки вместе... На белоснежной скатерти лежала моя ладонь и поверх неё ложилась, нежная ручка Нисимии. Я поднимал взор и встречался с её, самым прекрасным в мире, улыбающимся святой радостной любовью, личиком...

***

Hiroyuki Namba - A City Without Sunshine (Armitage 3 OST)

https://www.youtube.com/watch?v=cULM74mFvjY

Выкраивалось время - мы с Нисимией гуляли. Переплетя пальцы рук, утопали в сиянии города, переливающегося огнями предновогодних витрин, ёлок обвитых гирляндами и прочими украшениями. Снег плавно блестел, окрашиваясь в едкую сменяющуюся краску холодного электрического света. Сосульки размывали цвета. Морозные узоры дополняли поверхности стёкол. И в самом деле, словно не на земле мы, а где-то на другой планете, развитой неимоверно. По-детски радостно от переливающихся красок. Местами звучит музыка. Я вздыхаю и, в одно из таких любований-прогулок по городу, в первый раз, обнимаю Нисимию крепко-крепко, зарываюсь в её волосы и говорю вслух, помня, что она глухая: -Я люблю тебя. Я так тебя люблю... Проверка почвы - чмок в макушку. Нисимия только усиливает хватку, прижимаясь сильнее. Девочка была против каликов - кальянов то бишь, поэтому мы сидели в кафешках. Крошка, чаще всего в розовом свитерочке и чёрных джинсах, просто тыкала на позицию меню и показывала мне, я уже озвучивал. Кто-то цокал и отрицательно мотал головой из старшего поколения, ворча: -"Молодёжь! Уже и на свидании в телефонах своих сидят!" Но мне было кайфово - не существовало неловкой паузы в диалоге. Смотришь в экран смартфона, временные связи вызывают в мозгу впрыск спокойствия, дескать всё равно что дома, беспокоиться не о чем. Подкрепить картинками - самое то! Жалко было, что музыка, которую я, в ходе отряхивания от пепла отмороженного прошлого, слушаю в промышленных масштабах, толком было не обсудить с Нисимией. Разговоры о школе, мои редкие ответы и, в основном, "болтала" она про "мммммаааааааааангеееее! Анимееее!" Мне было легче - не надо из трескотни выискивать нужную информацию, типа что она любит, а что нет в цветах, музыке, кино и прочем, из чего состоят обряды брачных игр человеческого рода. Только вот с Нисимией всё это было выше. Честно. По-совести. Я только хотел, чтобы ей было хорошо... Всякая прогулка завершалась обычно едва до возвращения матери, которой хватало сил только на поесть прекрасной готовки Нисимии, душ и спать. Но, если бывало такое, что она возвращалась с работы раньше, то всё наше прощание было под её внимательным взором и обнимашки напоследок были... Куда более сухими...

***

Поскольку я отвратился прежнего себя, "Поручика Ржевского", то и остерегался спешить с Нисимей, ведь это впервые у меня - по совести, да по любви. И морально-нравственный фундамент крепчайший подведён. Девчушка, судя по всему, не без заслуги горестного прошлого, молода и непорочна, посему игра стоит свеч. В общем, перед прогулкой в парк, я купил ей букет самых дорогих цветов, которые продавались по пути. Вложил в него этакую бумажку, где написал:

Самой красивой девушке на всём белом свете!

Ну и либо всё, френдзона - тогда снова в совесть поступит обезболивающее для взрослых, называемое цинизмом, либо...

...в общем...

...второй вариант произошёл. Я стоял среди толпы и цинизм с маргинальной пропиткой прошлой жизни обезвреживал б0льшую часть беспокойства, но всё равно - вот стою с букетом, кругом люди ходят, смотрят и некоторые светло, украдкой улыбаются, а чувствую себя дураком. Вот просто круглым дураком, заточённым в "Железной Деве", с шипами из сплошной неловкости, да так что хочется как у Гарика Шпротера манДию невидимку накинуть.

~Хули вылупились, черти?~

~Хули вылупились, черти?~

~Хули вылупились, черти?~

~Хули вылупились, черти?~

~Хули вылупились, черти?~

Повторял я мысленно и чувствовал себя просто беззащитным робким мальчонкой перед первым выступлением в детском садике. Словно снял всю броню и уже выпущены в меня пули. Немного согревает определённая храбрость, дескать это ощущается даже дерзко - вот так подставлять грудь под удар, не боясь. В конце-концов, увы и ах, слишком силён во мне ещё рудимент прошлого. Только он прокатил - наплевать мне на окружающих, пускай себе делают что хотят, в своей мышиной возне. Я здесь и сейчас - только ради неё. Хотя и выглядел не по школьным годам - ну чисто заводчанин лет сорока по шмотью. Нищий дурак-оборвыш с дорогим букетом. Весь я словно надутый до предела, воздушный шарик. Чуть коснись и всё, добро нежность, ласка, мление романтическое, этой самой толпой народа меня проколет. Снова давай за сажало и "мочи козлов!" Erik Satie - Gymnopedie no.1 https://www.youtube.com/watch?v=eMnxjdGTK4w Но вот, среди толпы показалась, встретившись взглядом и засияв...

...она.

Я, чувствуя как весь растаял, словно целиком стал уязвимым, гиперчувствительным нежным шёлком, тающим как мороженое в полдень посреди знойной пустыни, протянул букет, ощущая как улыбаюсь светлым счастьем, впервые за долгое время. Нисимия взяла его, прочитала бумажку, похлопала глазками раза два, подняла налившийся слезами взор и, всхлипнув... ...принялась неумело, даже несколько громоздко, опережая меня в сем действии, зацеловывать, после чего прижалась крепко-крепко и заскулила, снова с неловкой громкостью, но мне было плевать...

...теперь у нас на двоих был свой, собственный мир Райских Кущ, в которых, хотелось бы верить, запретного плода просто нет...

Позабыв всякое стеснение, меня ошеломила доза спокойного счастья уюта и я только обнимал крепко-крепко свою, отныне и навсегда только мою, Нисимию, зацеловывая её макушку. Прогулка в парке была дурацкой - гирлянды не горели, но девушка сама машинально шла вперёд, не замечая ничего и ведя меня за руку. Нисимия с любопытством молниеносного, дёрганного манюсенького зверька, зарывала мордашку и особенно носик - в букет. За всю прогулку, она написала лишь, что ей никогда никто не дарил цветы и спросила: -У нас свидание? :) -Конечно! - ответил я Короче, это было нечто. Парк бля, всегда сияющий огнями, теперь был полной своей противоположностью. Чёрные коряги, серые сумерки и снег. Дождь пошёл, дорога превратилась в такой тонкий мостик на одного, со скользкими скатами. Я шёл сбоку и держал девчушку за руку и к собственному стыду, чуть поскальзывался в целом почаще неё. Крипота! Хоррор! Чёрные деревья, серая неизвестность вокруг, дождь со снегом поверх льда и сугробов, ветер, скользко! И едва не освещающая путь своей улыбкой, зарывающаяся в бумагой обёрнутый букет, Нисимия. На обратном пути резко выехала машина и мы встали как вкопанные - вспомнил я, что у девушки необъяснимая боязнь автомобилей. Мгновение - и вот уже шлёпаю по лужам, держа на руках довольную-предовольную Нисимию, обнявшую букет и первое время пишущую мне, судя по писку сообщений, да руки ведь заняты. Любимая показала тогда экран переписки - там были просьбы поставить её на ноги. Я отрицательно помотал головой и донёс крошку до самого подъезда. Пока ехали в лифте, написал: -Какие планы на Новый Год? Тут, ну чисто по-Чехову. "Влюблённый мужчина робеет, а женщина наоборот". Нисимия написала: -Мама будет с подругами, приходи ко мне! Давай встретим Новый Год вместе, посмотрим наконец моё любимое аниме! Я засиял счастьем и кивнул. Дверь лифта раскрылась, я проводил девушку и, написав "Спокойной ночи", чмокнул в щёчку напоследок, понимая, что не чувствую собственного тела, только опьяняющий водоворот в солнечном сплетении заменяет сердце...

***

Chris Rea - Winter Song

https://www.youtube.com/watch?v=UgWMGm8yDi0

Новый Год выдался крайне снежным, ласковым и тёплым. Долгожданная тьма ночи, в которую все прохожие чуточку теплее и дружнее, слышатся хлопушки и поздравления, видны искры бенгальских огней, была для меня сакральна. Именно эта ночь... Эта самая ночь... Я написал Нисимии, что подошёл к падику - звонить в домофон было всё-таки бесполезно. Но, тут открылась кем-то дверь и, влетев вовнутрь, сообщил об этом девушке. Вот, я возле заветной двери. Она открывается и... Сияющая счастьем, в красной, под амерское рождество, стиле, платьишке улыбается она! Я протягиваю коробку с ещё тёплой пиццей и букет, отчего девчушка хлопает в ладошки и прыгает на месте, блестя радостью. Разуваюсь, проходим на кухню, я открываю шампанское. Приношу свой рюкзак и достаю оттуда бережно две аниме-фигурки главных героев её любимого японского мультика (с бумажкой, где написано "С новым годом!"), который мы как раз сейчас посмотрим. Нисимия ахает пронзительно, судорожно достаёт тянку и, держа её рядом со своей мордашкой, выжидающе смотрит на меня. Я киваю утвердительно и пишу ей в личке: -Да. Ты очень похожа. Один в один! Любимая хихикает этим громоздко-рваным, но самым милым на всём белом свете, смехом... С пиццей и шампанским, мы проходим в комнату, где плавно переливаются цвета освещения - люстра меняется в спектре от синего до красного. Также разноцветна украшенная гирляндой и прочими огоньками, прекрасная ёлочка. Всё ещё лобызаясь, но не в губы, мы в обнимку под пледиком, начинаем просмотр. Я зарываюсь в розовые, гипнотически приятно пахнущие, волосы и прижимаю свою крошку крепко-крепко, в ответ на что, она улыбается шире, ворочается, дабы наконец, поцеловать меня в щёку, залившись краской... Возмущение и раздражение переполняли меня во время просмотра, но быстро испарялись совестью - со стыдом, во многом можно было провести аналогию между главным героем и старым мной. Ну и, чисто анимешные как по мне, перегибы. Момент, когда пацан выдернул слуховой аппарат, да так, что из ушка крошки полилась кровь - на мой взгляд полный перегиб. Такую невинную девочку и... Как можно! Незамедлительно вспороть ему брюхо, вытащить кишки и на них же повесить вниз головой, чтоб она, как говорят интернетовские чернушники, "лопнула" от давления. Хотя конечно открытая рана с её кровотечением неминуемо кровяное давление стравит, но, мало ли. Однако что же, тем ни менее, вот главный герой попадает в опалу, как-то странно ничем по факту не вызванную, но ради драматургии и "дуги характера" сойдёт. Саундтрек прекрасный. Даже олдовую британскую группу воткнули. Жалко, Нисимия не слышит. Не понравилась мне эта растянутость, это смакование неозвученной любви. Ёпта! Японцы по горло в работе, чего стоят эти крупицы личного времени, почему бы не пойти ва-банк? Хотя, тут интересно подвесили, мол мб он-то брюнетку синеглазую любит. Только вот анимешка-Нисимия в него точно влюблена, поэтому всё прощает. Дура! После всего пройденного. Ещё и с собой кончает, думая что когда главный герой ей только навстречу идёт, это обременительная для него, мера. Дура![2] Vangelis - Rachel's Song (Blade Runner 1982 OST) https://youtu.be/YnwKeiJflBw?list=PLiN-7mukU_REPaZRXd62NKx1zoFXLnIRe Ну, тем ни менее, сама анимешка крайне годная вышла. Всё новое - хорошо забытое старое:

"Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба.

Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему:

-Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?

Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил. В Дамаске был один ученик, именем Анания; и Господь в видении сказал ему:

-Анания!

Он сказал:

-Я, Господи.

Господь же сказал ему:

-Встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел.

Анания отвечал:

-Господи! Я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме; и здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твое.

Но Господь сказал ему:

-Иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое.

Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал:

-Брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святого Духа.

И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился, и, приняв пищи, укрепился. И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий".

И вот, главный герой, ослеплённый одиночеством, прекращает злобную свою потеху и от горя перековывается в служителя добра.

«Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию; но благодатию Божиею есмь то, что есмь,и благодать Его во мне не была тщетна»

И, более того, главный герой начинает в отличии от большинства, заботиться, делать добро там, где основная, всегда инертная при капитализме, масса общества, т.н. "обыватели", бездействуют.

«…Но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною»

Ну и, собственно говоря концовка - главный герой просто расплакался. С точки зрения духовной - святой катарсис. В умилении познал дружбу и любовь как вознаграждение за самоотверженное исправление, служение добру. А вот девушке не признался! Пока шли титры под замечательную, но моей крошке недоступную, музыку, я тут же написал: -12/10! Прекрасная анимка! А чего он ей не признался!? Вот это только жалко. И перебор с кровью из ушек, когда он ушные аппараты выдернул. -Ну... Он стеснялся... Ккогда любишь очн ингда трдн признываться - с опечатками, красная-красная, написала любимая, а затем удалила сообщение. Мы встретились взглядами в полумраке огней. Я написал и затем протянул телефон Нисимии: -Трудно. Но очень приятно. Я люблю тебя, Нисимия! Пожалуйста, не смей даже думать о себе как об обузе, как эта дура в аниме! Я живу только ради того, чтобы быть с тобой! Всю оставшуюся жизнь... Любимая аж подскочила, покраснела, а мне уже было всё равно. Я своей рукой накрыл её ручки и телефон, в котором она судорожно начала что-то писать. Наши губы встретились впервые. Неумело и жадно сплетаясь, к чему вскоре присоединились руки. Самый жар, самый апогей пришёлся как раз на начало салютов за окном. Когда наш первый поцелуй закончился, Нисимия рвано и громоздко, произнесла: -Я ТО-ЗЕ ЛЮЛЮ ТЕБЬА! После чего зарылась в мой торс, счастливо улыбаясь и плача. Так мы, оба 18 летние (я второгодник, она - пропустила год из-за травмы сделавшей её глухой), в обнимку целовались, глядя на яркие лепестки взрывающихся за окном, салютов...