Белый лебедь. Чёрный лебедь

Минги кажется, что он сходит с ума. — Ну что, с первым актом закончили. Ёсан, внимательнее с руками, расслабь кисти, слишком напряжённые. Закончили с первым. Это значит, что… Репетитор кивает концертмейстеру, и Минги старается сглотнуть быстро и незаметно. Pas de deux. Ёсан меняется на глазах. Ещё минуту назад он улыбался мягко и смущённо, едва соприкасаясь с партнёром взглядом — нежный, ласковый Ёсан, который, кажется, искренне обрадовался, когда Минги получил роль принца. Да, не своей роли, а его. Будто ему правда это было важно. Будто он правда хотел сыграть свой первый спектакль в статусе премьера именно с Минги. Мягкий Ёсан, который внимательно смотрел на него и спрашивал все ли хорошо на утреннем классе. С первыми звуками фортепиано Ёсан меняется. Его движения становятся четче. Улыбка шире. В глазах загорается пламя, и Минги призывает на помощь всю свою выучку профессионального танцовщика, чтобы сосредоточиться на партии, когда Ёсан резко поворачивает голову в его сторону и впивается взглядом. Минги кажется, что его ладони непривычно мокрые, когда они крепко ложатся на талию Ёсана, подхватывая после пируэта. На самом деле вспотели оба, на груди Ёсана, на спине такие же мокрые пятна, как на самом Минги, проступающие сквозь ткань тренировочных футболок. Ёсан бросает взгляд через плечо, соблазнительный — по сюжету. Но и по сути как будто бы тоже, потому что, когда репетитор подзывает их к себе, Минги чувствует как по его заднице скользит ладонь. Она не задерживается надолго, но Минги продирает с ног до головы, потому что Ёсан, которого он встретил утром, никогда бы такого не сделал. И тот, который будет танцевать с ним финал, тоже бы не сделал. Только вот этот, с душой черного лебедя, которого хочется схватить за волосы и поцеловать так грубо, как он напрашивается. — Минги, что у тебя в голове сегодня? Ты меня слышишь? Педагог недоволен. Педагог прав, Минги не в себе, последнее о чем следует думать за неделю до премьеры, это о том, как хочется прижать партнёра к стене. Партнёра, который наверное просто хорошо делает свою работу, как и Минги должен был бы делать свою. Остаток репетиции проходит не лучше. Мышцы тяжёлые и не слушаются, хотя с привычным мягким Ёсаном всё как будто бы легче… — Минги-я, ты очень устал? — Ладонь осторожно ложится ему на предплечье. — Мы можем ещё раз пройти? В зале больше никого нет, официальная репетиция окончена, и стоило бы поберечь натруженные связки. Минги кивает. Ёсан включает музыку на телефоне. Поддержки — одна, другая. Минги больно прикусывает губу, чтобы отвлечься и не дать рукам дрогнуть: самый страшный кошмар — уронить. Минги скользит ладонями по влажной коже, задерживая их дольше чем требуется. Вдыхает запах Ёсана, резкий, терпкий и… почти роняет. Гибкое тело едва не выскальзывает из рук, Минги в ужасе прижимает его к себе, падает опасно, спиной назад. Но главное чтобы Ёсан остался цел. — Прости, прости, пожалуйста, — слова звучат вымученно, хрипло. — Ты не ушибся? Ёсан качает головой и наклоняется ниже. Его глаза кажутся огромными, черными, жадными, и дыхание совсем близко. Минги должно быть стыдно и ему стыдно, но он ничего не может сделать, член наливается кровью, твердеет до неприличия быстро и, сидя прямо на нем, Ёсан не может этого не чувствовать. Минги не знает, как будет потом смотреть ему в лицо… Опершись о пол коленями, Ёсан выдыхает и прижимается бедрами теснее, вжимаясь в Минги. Двигается, проезжая прямо по ноющему члену. И ещё раз, почти слизывая с губ Минги вырвавшийся стон. Вот теперь руки Минги дрожат по-настоящему, от возбуждения, он хочет прижать к себе Ёсана теснее, но… тот неожиданно отстраняется. Отбрасывает с лица намокшие волосы, выскальзывает из рук и подхватывает со скамейки сумку. На прощание Минги достается только сдержанная улыбка, уголками губ.

***

— Спасибо, что не уронил меня вчера. — Ёсан протягивает ему упаковку с соком и смотрит, будто и не было ничего — умиротворенно, нежно. Минги кажется себе отвратительным из-за собственной похоти… Ровно до следующей парной репетиции.

***

— Юю, я не знаю, может у меня крыша поехала? Или у него раздвоение личности? Как это должно работать? В отчаянии Минги смотрит на лучшего друга, сидя в маленьком уютном кафе, своём любимом. Но сейчас теплый свет и запах корицы его не спасают. — Ты можешь спросить. — А если меня глючит? Два дня до премьеры, он же откажется со мной выходить на сцену. Юнхо сочувственно качает головой. Кажется, он тоже не знает, как быть, и Минги роняет голову на руки. — А если у меня прямо на сцене встанет? Что я делать буду? — Ну, на репетициях же не встаёт. — Знаешь сколько времени приходится перед выходом в ванной торчать? Юнхо только вздыхает и успокаивающе гладит друга по плечу. — Зная тебя, ты за кулисами так разволнуешься, что ни о каких посторонних вещах и думать не сможешь. Минги слабо усмехается. — На то и надеюсь. В его кармане дёргается телефон, и глядя на экран, Минги краснеет. — Мне уже пора. Все равно спасибо, что выслушал. Приходи хоть посмотреть на мой позор. — Купил я уже билет, купил. А куда это тебе так пора? — Мы с Ёсаном договорились сходить за новыми гетрами… Помедлив, Юнхо кивает с совершенно нечитаемым выражением на лице. И как будто бы сходить по магазинам была неплохая идея? Ёсан улыбается, даже смеется над шутками, которые казались самому Минги отчасти дурацкими. Покупает им по какому-то молочному коктейлю с шариками внутри. Минги пьёт и не может оторвать глаз от того, как красиво свет золотится на коже Ёсана. Волшебный… Минги тянется взять его за руку, но Ёсан будто этого не видит и радостно выхватывает телефон, чтобы сфотографировать щенка у кого-то на руках.

***

— Внимание, артисты, минута до начала. Минги старается глубоко дышать, чтобы его не вывернуло прямо здесь, хотя казалось бы он далеко не в первый раз выходит на сцену. И ловит на себе взгляд с другой стороны кулис — Ёсана. В шорохе белых перьев слышится его глубоким голосом — «Ты сможешь. Я в тебя верю». Увертюра заканчивается. Занавес.

***

Между актами царит привычная суматоха. Кто-то разогревается, на ком-то спешно подшивают костюм. Минги чувствует прикосновение на тыльной стороне ладони и оборачивается. Он видит Ёсана в блеске рассыпанных по черным перьям страз и понимает, что готов сорвать с него этот роскошный костюм прямо здесь, развернуть к стене и… Ёсан понимающе улыбается и проводит по губам кончиком языка.

***

Минги не помнит как дотанцовывает финал. Ёсан в облаке белых перьев смотрит внимательно и обеспокоенно, но переживать не о чем. Их даже вызывают на бис. Наставник, правда, потом отводит Минги в сторону и медленно, чуть не по слогам произносит, что ждёт его завтра сразу же после класса. Пусть. Минги отработает, он свои ошибки знает. Костюмеры помогают избавиться от костюма, что очень кстати, и сразу же его забирают. Нетвердой рукой Минги быстро смывает грим, не до конца, просто наскоро вытирает влажной салфеткой лицо и почти выбегает из гримёрки. Ему нужно, нужно… В гримёрке второго премьера пусто. Минги оглядывается в отчаянии, и, пока думает, из-за угла появляется Ёсан. В толстовке на молнии, со все еще убранными волосами и гримом на лице. В руках бутылочка вредной колы. Минги подходит ближе, силясь выдавить из себя слова. Пока не ловит на себе тяжёлый взгляд. Кажется, кола полетела в гримёрку. Пальцы Ёсана мертвой хваткой вцепляются в его футболку и тянут за собой в сторону лестницы. Спектакль кончился не так давно, на технических этажах ещё вовсю разбирают декорации. Но Ёсан тянет его не туда. В полутьме закуток под лестницей, места немного, но Минги даже почти не нужно нагибаться Молния ломается с противным треском, и Минги, не глядя, отпинывает толстовку Ёсана подальше. Под ней — только тонкая футболка с широким воротом и Минги впивается губами в основание шеи Ёсана, тут же вжимая его в стену. Нащупывает резинку мягких спортивных штанов, резко стягивает их вниз, сразу же притираясь ближе. Ёсан впивается ему в волосы на загривке, выпутываясь из штанов, пока Минги сжимает оба члена. Он пытается начать двигать ладонью, но Ёсан обхватывает ногами его талию, кусает за плечо неожиданно острыми даже через ткань зубами. Мысли путаются, и Минги сплевывает в ладонь, тянется ей между ног Ёсана, пока вторая рука поддерживает его под задницу. Завтра спектакля нет. Минги пытается быть осторожным, но Ёсан слишком жадно прижимает его к себе. За шумом разбираемых декораций, гомоном уставших артистов и работников сцены сдавленых стонов должно быть не слышно. Влажные, пошлые шлепки кожи о кожу звучат куда ярче, и кроме них Минги на самом деле не слышит ничего. Ёсан кончает первым, в ладонь Минги, охватившую его член. Минги — немногим после, вдавливая, вбивая Ёсана в стену, как будто это последнее, что он сможет сделать в жизни. Колени предательски дрожат. Минги становится тяжело удерживать Ёсана, и, почувствовав это, тот опускает ноги, с трудом удерживая равновесие. В полутьме пахнет потом, сексом и любовью. Минги наклоняется, чтобы наконец поцеловать своего Ёсана, первый раз за вечер.

***

В свете коридорных ламп размазанный по щекам Ёсана грим выглядит странно. Поплывшая под глазами тушь, всклокоченные волосы, в которых застряло два перышка — белое и чёрное. Ёсан улыбается. Держит Минги за руку, пока они украдкой возвращаются к гримёркам. На пороге своей останавливается, чтобы быстро коснуться припухшими покрасневшими губами губ Минги. Это обещание. Или признание. Минги потом уточнит от которого лебедя. А может, и от обоих сразу.