О пугодовской наивности

      Пугоду однажды сказали, что он наивный, при чем не просто — а конкретный такой наивный дурак, которому, порой, критическое мышление, крайне чуждо. Пугод посмеялся, потому что Модди таким высказыванием явно не собирался задевать его эго, и уж тем более, как-либо использовать этот факт, с которым, кстати, Пугод согласился — добродушно посмеялся, да посмеялся, значит согласен. Жираф, заслышав разговор, подхватил и выкинул очередную фразу в характерном ему стиле — тупой, пошлый, на грани беспросветной мерзости, юмор.       — Однажды тебя так разведут на секс, что ты не заметишь, — громкий возглас Жирафа откуда-то, под непонятный, но ни о чем не говорящий, смешок Модди.       Ни о чем не говорящий — Пугод не думает, что Модди действительно строит многоходовые. Модди все же любил действовать, как говорится — по ситуации.       Пугод шутку Жирафа оценивает, смеется и произносит что-то типа: «если меня попытаются развести на секс я это обязательно замечу».       Обязательно заметит. Как вообще можно не заметить, что тебя разводят на секс? Особенно на секс втроем, где активная роль явно тебе не улыбалась. Да еще и так настойчиво.       Спросите об этом Пугода.       У него отлично получается вестись на секс.       Пугод правда не уверен, что произошло в отрезок между: «я посижу с вами за компанию, но недолго» до этого самого момента, когда под его одежду, крайне упрямо, лезет две пары рук, перед лицом маячит пьяная (или нет) улыбка Жирафа, а сзади в ягодицы упирается очевидный, как солнце в ясном небе, стояк Модди.       Пугод не уверен, что вообще может обработать то, как оказался в этой ситуации, и не то, чтобы он был пьян, не то, чтобы был пьян Жираф или тем более Модди. Последовательность действий восстановить в голове как-то не удается, потому что мозг отказывается воспринимать собственную глупость — а Пугод себя между прочим глупым не считал, просто... просто Жираф шутил смешные пошлые шутки... а Модди... Модди просто, беспристрастный и симпатичный.       Футболку задирают руки Жирафа до уровня груди, а после он сразу тянется к его лицу, чтобы отвесить короткий поцелуй в скулу, пока Модди дергает его за предплечья на себя, что Пугод не может повести руками и дать хотя бы маломальский отпор чужой настойчивости — да и не особо он хотел, будем честны, потому что Модди целует его в шею, и Пугод, плавится, плавится, как горящая восковая свеча, не ожидая, что его шея будет так чувствительна до чужих прикосновений.       Футболку задирают наверх, и Пугод ощущает, как щеки заливаются алым, скорее, рефлекторно, от мысли, что кто-то видит его голым (даже так). Жираф трогает его соски, и Пугод дрожит, не зная, что так тоже бывает приятно.       В голове все еще теплится разумность, и он пытается понять, в какой момент все пошло вот так. Но между мыслью «я останусь с ними ненадолго» и реальностью как будто огромная пропасть, где их привычные глупые разговоры становились все более и более откровенными, а действия — смелыми.       Жираф тянется к его ширинке на черных брюках, которые он специально вообще-то гладил, прежде чем встретиться с друзьями — если их все еще можно так называть — а Модди, в ту же секунду, как Жираф цепляет «собачку» на молнии, бросает через его плечо короткое:       — Подожди.       После чего отпускает руки Пугода, Пугод сразу хватается за руку Жирафа, который настойчиво обхватывет его пах, несильно сдавливая, но девственному Пугоду с недотрахом даже такое незначительное действие было слишком... слишком.       Модди приоткрывает дверь, и захлопывает ее сильнее, поворачивая замок, но Пугод не успевает даже обернуться на него, будучи слишком занятым тем, как Жираф потирает его член через ткань брюк и белья, и не сразу понимает, как его втягивают в глубокий поцелуй, рывком повернув его голову.       Модди его целует, и Пугод потом будет рад, что первый его поцелуй достался Модди, а не Жирафу, потому что Жираф украл много чьи первые поцелуи.       Модди целует его с прежней настойчивостью, с какой до этого лапал его тело, и Пугод, самую малость, от такого млеет. Его губы сминают, заставляют разомкнуть, чтобы залезть внутрь языком, и Пугод поддается, разрешая исследовать свой рот. Волосы на лице Модди неприятно колют его подбородок, но его губы вразрез с этим кажутся еще мягче. Пугод пытается неловко отвечать, но получается как-то уж очень неумело и глупо. В инициативу не выходит, и он отупело замирает, разрешая вылизывать свой рот.       И Пугод пропускает момент, когда Жираф сдергивает с него штаны, а потом также беспардонно тянет до колен трусы. Пугод отрывается от Модди самостоятельно — Модди отпускает его голову, разрешая повернуться, а после снова берет за предплечья, и, будто Пугод ничего не весил, помогает ему переступить через одежду.       Пугод заливается краской, секундно опустив глаза вниз — ему не нравилось видеть себя голым, и уж тем более ему было стыдно быть голым, когда другие одеты.       Поперек талии вдруг ложится рука Модди, он все ещё стоял со спины, а второй он обхватывает пугодовский член в плотное кольцо, и двигает сверху-вниз. Теперь чувствовать стояк Модди, не имея на себе штанов стало еще более... плохо... На нем были джинсы, и Пугод чувствовал трение жесткой ткани о нежную кожу его задницы.       Очередь его целовать в губы переходит к Жирафу. Его язык намного длиннее, чем у Модди, но Жираф более нежен, и у него нет щетины. Он медленнее исследует рот Пугода со свойственной ему жадностью, ловко сплетает их языки, потом проходится кончиком по кромке зубов и по губам, когда отрывается.       Пугод чувствует, что у него по подбородку течет слюна, и что рука Модди на его члене двигается слишком медленно, дразняще, не пытаясь довести его до оргазма, и у Пугода подгибаются от этого колени, он хочет двинуть бедрами сам, но рука Модди поперек его талии не дает ему этого сделать. Приходится брать то, что дают.       Жираф ухмыляется, стирает тыльной стороной ладони слюну с собственного подбородка — Пугод его примеру не следует, будучи слишком озабоченным своим удовольствием — а потом Жираф снимает рубашку, бросая ее куда-то на тумбочку, возвращается к Пугоду, подходит вплотную, и наклонившись к его лицу шепчет:       — Расстегни мне штаны, будь хорошим мальчиком.       Пугод явно хороший мальчик, он точно хороший мальчик, и хочет, чтобы его дальше считали хорошим мальчиком и тем более говорили ему об этом.       Он послушно тянется к ширинке Жирафа — он также носил брюки, но не такие отглаженные как у Пугода. Дергает ремень, расстегивает, а после пытается зацепить пуговичку, но Модди, кажется, крайне любивший над ним издеваться, двигает по его члену рукой вверх и кладет большой палец на красную от возбуждения головку, настойчиво потирая, что у Пугода из глаз посыпались звезды, а задача — расстегнуть чужие штаны, стала слишком сложной.       Пугод жмурится, приоткрывает рот и шумно коротко выдыхает — вздох отдаленно похож на стон, а потом приоткрывает глаза, и, с большим усилием пытаясь игнорировать приятную стимуляцию, расстегивает пуговицу и молнию на штанах Жирафа.       Рука с члена пропадает, и его разворачивают: теперь он лицом к Модди.       Жираф прижимается сзади, и Пугод чувствует его стояк. Шепот обдает теплым дыханием правое ухо.       — То же самое, но для Модди.       Ничего же сложного в этом нет?       Конечно нет. Просто расстегни штаны.       Пугод отлично справляется с ремнем на штанах Модди, под его внимательным неотрывно наблюдающим взглядом — Пугод не осмеливается на него смотреть, все еще чувствуя дикий стыд. Он расстегивает пуговицу на джинсах Модди, и Жираф не пытается ему помешать — каков тогда подвох? — а потом без проблем справляется с ширинкой.       А вот и подвох.       Жираф крайне настойчиво давит ему на плечи, и Пугод поддается — ноги его вовсе не держали — и садится на колени. Жираф вновь наклоняется к его уху, и произносит немного едкое, но для возбужденного Пугода весьма горячее:       — Ты же любишь сосать члены, Пугод, так покажи на что ты способен.       Пугод любит и сосать, и члены, но... он не имел опыта или хотя бы представления о том, как это делать, потому что даже те полтора порно-ролика, что он смотрел не дали ему никаких практических и полезных теоритических знаний в этой области. Но Пугод же мальчик умный, вероятно справится с этой нелегкой задачей.       Модди приспускает штаны и белье сам — Пугод рад, что ему не пришлось этого делать, иначе бы он сошел с ума, но не то, чтобы сейчас, когда перед его лицом член Модди, он не сходит с ума. Сходит с ума от явного осознания, что он весьма не против взять его в рот.       Но он медлит, не зная, что делать теперь. Но Модди подает голос откуда-то сверху, бросая короткое «попробуй сначала облизать». И его рука покровительствующе ложится на пугодовскую макушку, заботливо оглаживая волосы.       Пугод совету следует, точнее, пытается: обхватывает сначала рукой — ощущалось странно, а потом аккуратно мажет языком по головке слизывая предэякулят.       — Молодец, — слышится моддичатовское, и его снова гладят.       Он повторяет, но уже более уверенно, снова облизывает член, будто это было мороженое, и ничего страшного, что обычно он его отгрызал, терпя боль в зубах и дёснах от холода. Облизывает более широко и уверенно — в этом не было ничего сложного, а потом с жадностью припадает губами к головке, помогая себе языком. Прикрывает веки, пытаясь представить, как он выглядит со стороны. Берет член глубже, убирает зубы и старается облизать, удерживая орган внутри своего рта.       Сверху слышится вздох Модди, Пугод чувствует, как он напрягается, и на лицо непроизвольно лезет довольная улыбка. Прекрасное ощущение того, что можешь кому-то сделать хорошо. Стеснение снимает как рукой, и на его место приходит какое-то блядство, которое дает Пугоду стимул действовать чуть более уверенно, чуть более настойчиво и чуть более пошло. Ему же хватит того, что он видел в полутора порно-роликах, чтобы впечатлить их обоих?       Берет член глубже, втягивает щеки, и старается облизать как следует, насколько ему позволяла его «дыхалка», но дышать становится тяжело, и приходится оторваться, выпустить орган изо рта, чтобы сделать глубокий вдох. Делает глубокий вдох, и снова сначала мажет языком, теперь по всей длине, потом только по чувствительной головке и осмеливается поднять глаза вверх, когда прижимается припухшими мокрыми губами к члену.       Модди смотрел прямо на него — жадно. Его взгляд темный, тяжелый и возбужденный, что Пугод снова непроизвольно ухмыляется, чувствуя себя сейчас как никогда желанным. Он даже на время забывает о том, что их трое, но Жираф о себе напоминает. Он присаживается позади, и касается холодными руками его тела, что Пугод вздрагивает, втягивает живот, и оборачивается на него, остраняясь от члена.       У Жирафа такой же темный возбужденный взгляд, как и у Модди, но его глаза были намного светлее и казалась очень уж хитрыми.       — Ты хорошо постарался, Пугод, — выдает он, и берет его за руку, чтобы повести за собой.       Пугод поднимается с пола и покорно следует. Его ведут до кровати.       Жираф останавливается, чтобы снять с себя штаны и нижнее белье, и Пугод, старательно игнорируя чужой вставший член в своем поле зрения, пытается смотреть в лицо собеседника.       — Мы реально собираемся трахаться? — спрашивает Пугод, и его голос кажется немного охрипшим от долгого молчания.       — Нет, ляжем вместе голые спать, — иронизирует Жираф,       А после дергает с постели одеяло в сторону, чтобы оставить только простыню и подушки. Берет Пугода за руку и ложится вместе с ним. Модди остается где-то позади.       — Перекинь ногу через меня, — командует Жираф, и Пугод сглатывает, понимая к чему все идет.       Жираф сразу бросает «молодец», когда Пугод усаживается на нем: член мажет между ягодиц, и Пугод отодвигается чуть дальше, стараясь пока что избежать прикосновения. Его собственный орган обхватывают рукой, неплотно, не пытаясь стимулировать сильно и активно — очередной раз, когда его дразнят.       Жираф ухмыляется, видя, как меняется лицо Пугода — он снова краснеет, точнее, его щеки будто лихорадочные, брови съезжаются к переносице, а рот приоткрывается. Пугод подмахивает бедрами рефлекторно, пытаясь получить удовольствие — не в его стиле ходить вокруг да около.       Жираф кидает взгляд куда-то ему за спину, прежде чем произносит:       — Ляг на меня.       Пугод ставит руки по обе стороны от головы Жирафа, чтобы не упасть на него грудью, и все же склоняется.       И это как в старой доброй шутке про мыло — не наклоняйся.       На бедра позади ложатся руки, его рывком дергают чуть выше, чтобы поставить на колени. Пугод испуганно (скорее от неожиданности) хочет обернуться назад, но Жираф произносит громче, чем до этого.       — Смотри только на меня, — и Пугод словно зачарованный впиливается глазами в лицо Жирафа под собой, — молодец, — теперь мурлыкает он, и Пугод чувствует, как позади прогибается кровать под чужим весом.       Его ноги настойчиво расставляют шире, и Пугод чувствует, как алеют его щеки. На поясницу и на спину давят, заставляя его упасть грудью на Жирафа, а потом Жираф его приобнимает, чтобы не было возможности уйти.       Раскрытого ануса касаются холодные и мокрые от смазки пальцы, и Пугод рефлекторно дергается, но сразу чувствует успокаивающие поглаживания Жирафа по макушке, который его заботливо потом целует в висок, произнося «тише». Внутрь аккуратно проталкивают один палец на фалангу, и почти сразу на две — Пугод жмурится от неприятных ощущений, и самую малость от пиздеца происходящего — как это так получилось, что его сейчас в жопу трахать будут?       Модди церемониться не любил, и почти сразу же весь палец оказывается погружен внутрь. Тело покрывается потом, и Пугод утыкается носом в плечо Жирафа, пытаясь абстрагироваться, а потом Модди им двигает — более аккуратно, на пробу, прокручивает, и Пугоду кажется, что Модди нашел точку давления на него, ибо его пробивает сильнейшая дрожь, когда пальцем касаются простаты. Он рефлекторно выгибается, распахивает глаза, и палец в заднице не кажется уже таким странным и неприятным. Жираф хмыкает с такой реакции, и Пугод думает, что это была одноразовая акция (он еще не знает, что это целая черная пятница), как Модди вновь повторяет это движение внутри него, но теперь более настойчиво, и Пугод гнется, отрываясь от Жирафа — ему, благо, позволяют.       — Приятно? — Жираф, чертовка, и так прекрасно видит насколько Пугоду приятно от стимуляции, но не откажет себе в удовольствии поиздеваться.       — Да, — лопочет Пугод, и его притягивают для поцелуя.       Поцелуй выходит мокрый, рваный и очень неловкий, потому что в процессе Модди добавляет внутрь второй палец, двигает глубже, намного, прокручивает их, старательно разрабатывая проход. И Пугод стонет, впервые за вечер.       Когда поцелуй заканчивается, Пугод снова чувствует руки Модди на своих предплечьях — пальцы одной из них были все еще испачканы смазкой — его тянут, заставляя оторваться, а после привстать, и Пугод видит, как Жираф кладет одну руку ему на талию, а второй обхватывет свой член, чтобы направить внутрь.       — Подождите..! — испуганно и почти истерично выдает Пугод, не думая, что подготовки было достаточно.       Ему страшно, что его разорвут, но, проигнорировав, Модди давит на его плечи, заставляя опуститься на член, и у Пугода закатываются глаза, когда орган оказывается полностью внутри. Он рефлекторно сжимается, упирается руками куда-то в талию Жирафа, но не пытается слезть, чувствуя приятное давление и тепло внутри себя.       Сердце бешено бьется, и он переводит дыхание, пытаясь обработать произошедшее, но кажется думать нужно было раньше. Жираф на пробу подмахивает бедрами, и Пугод чувствует, как член внутри него двигается, задевает простату, и какая приятная волна удовольствия проходится по телу — он шумно выдыхает, жмурится. И Жираф двигает еще раз, что приходится приоткрыть рот, шумно выдохнуть, а потом ещё раз, более сильно, и он стонет, от того, как член внутри хорошо давит на простату.       «Однажды тебя так разведут на секс, что ты не заметишь» — и Жираф был, к сожалению, или счастью, прав, потому что Пугод не заметил момента, когда начал получать удовольствие от члена в заднице.       Но это было действительно неожиданно приятно, что Пугод начал насаживаться самостоятельно, и его инициативность поощерили — весьма щедро.       — Хороший мальчик, — шепот Модди над ухом, и Пугод прикрывает глаза, скулит, как последняя сука, активнее двигаясь на члене Жирафа, которому лишний раз только в кайф лежать и получать удовольствие.       «Хороший мальчик» — дороже любых денег, особенно изо рта МоддиЧата, и Пугоду уже хочется сделать приятно и ему, чтобы еще раз услышать похвалу.       На спину давят, заставляя снова упасть на Жирафа, и Жираф ловит его в свои объятия, сразу утягивая в глубокий поцелуй. Движения становятся рваными, и Пугод стонет ему в губы, почти прикусывает по неосторожности язык, когда кончает на чужой живот, и ловит ртом стон Жирафа, потом отрывается, падает головой на его плечо, получая заботливое поглаживания по спине, но акт не спешит прекращаться. Жираф замедляется, почти останавливается, и Пугод благодарен, ибо чувствует себя до отвратительного теперь чувствительным.       Думает, что на этом все, но поспешишь людей насмешишь, или как там было, Пугод просто забыл, что вообще-то это не только он использует этих двоих, чтобы получить удовольствие, а эти двое его, и Пугоду активная роль, отнюдь, все ещё не улыбалась — а их двое, и члена тоже два. Вот и получается: черная пятница, распродажа, сразу два члена в задницу!       Пугод запоздало вздрагивает, когда его ануса, растянутого вокруг члена снова касаются. Жираф выходит до головки, и Пугод дрожит, ощущая снова стимуляцию внутри. Ануса касаются мокрые от смазки пальцы, и касаются слишком настойчиво, что Пугод пугается, но его испуг быстро пресекают. Жираф берет его подбородок, поворачивает на себя и вновь повторяет:       — Смотри на меня, — Пугод мотает головой.       Внутрь очень настойчиво проталкивают второй палец. На плечо ложится тяжелая рука Модди, и Пугод слышит его неожиданно строгий голос:       — Расслабься.       Пугод расслабляется насколько может, несмотря на то, что его тело итак было податливым и мягким после оргазма. Жираф приподнимается, тянется к его лицу, чтобы отвесить несколько поцелуев, пока Модди пытается добавить теперь второй палец, и Пугод скулит, несдержанно, громко, ощущая то, как тянут мышцы. Жираф двигается внутри него, вместе с пальцами, и Пугод возбуждается во второй раз так, как будто первого оргазма и не было.       И видимо, терпение Модди кончается на трех пальцах. Жираф ложится чуть удобнее, укладывет руки на худой пугодовской талии, приподнимает над членом, оставляя внутри только небольшую головку, и, придерживает, до тех пор, пока на талию, выше рук Жирафа, не ложатся также руки Модди. Модди пристраивается, и Пугод чувствует, как к анусу приставляют второй член. Модди добавляет еще смазки — он задевает спину Пугода, оставляя влажный след — мажет пальцами по входу, чуть проталкивая их внутрь, смазывает свой член, и пытается войти. Все тело Пугода покрывается потом, и ему кажется, что он сейчас сойдет с ума, но с ума он сходит, когда у них получается войти полностью — вдвоем.       Мышцы распирает давлением, и Пугод молится всем богам, чтобы его не порвали. Хватается за руки Модди на своей талии, царапает, впивается ногтями, ощущая, как Модди вразрез с действиями Жирафа пытается протолкнуть член глубже, а потом Жираф подхватывает, и у Пугода темнеет от возбуждения в глазах. Модди обхватывет его член рукой, чтобы, кажется, помочь более легко принять полностью, но Пугоду помощь не была нужна, он готов кончить от любого прикосновения, и стоит им двоим двинуться достаточно сильно внутри него, как его скручивает от еще одного оргазма.       Из глаз непроизвольно потекли слезы — Пугод ощущает, как горит его лицо. Жираф ухмыляется, а Модди целует его в шею за волосами. И оба снова двигаются внутри, так сильно и настойчиво, что Пугод несдержанно стонет, и его стон кажется больше похожим на неясную, бессловесную мольбу о чем-то.       Им, впрочем, надоедает это все достаточно быстро. Жираф выходит из его тела, меняет положение, слишком быстро, действия его рваные, и Модди его задумку подхватывает. Пугода ставит в коленно-локтевую, точнее, Модди держит его за талию, старательно натягивая на себя, а Жираф берет его за волосы, и дергает к своему члену лицом. Пугод понимает, что от него хотят, и послушно берет в рот. Ему не приходится даже стараться: только спрятать зубы и расслабить глотку, и Жираф трахает его в рот, кончает за пару толчков. Пугода мутит, и он с усилием все проглатывает, получая желанную похвалу, которая доносится словно через густую пелену.       — У тебя отличный рот, Пугод, — произносит Жираф, и Пугод хочет посмотреть на него, но теперь его за волосы берет Модди, утыкает носом в постель, и трахает как-то слишком остервенело, глубокими рывками, которые ощущаются для Пугода слишком сильно.       И Пугод дрожит, как осиновый лист, чувствует, как ноги разъезжаются в разные стороны, а из глаз текут слезы из-за перевозбуждения, а с губ непрерывно слетают шумные вздохи и заглушаемые подушкой стоны.       Модди кончает глубоко внутрь него, и переведя дыхание за секунд двадцать, выходит из тела.       Пугод падает с коленей на бок, как только Модди его отпускает, переворачивается на спину, и словно зачарованный, снова расставляет ноги в стороны, находит глазами Модди, и выдает совершенно плаксивое «пожалуйста», после чего цепляет руками под коленями, разводит еще шире, прижимает к себе и чувствует, как из него течет чужое семя — воображает, как это выглядит, и хочет сделать что-нибудь еще более мерзкое, но его внимание переключается.       Модди хмыкает, понимая, о чем его просит Пугод, и с видом, будто делает одолжение, вставляет два пальца внутрь, сразу находя простату.       — В следующий раз, — с расстановкой начинает Модди, и каждое его слово совпадает с глубоким толчком, — ты будешь умолять, чтобы тебя дотрахали.       Пугод кончает, выкрикнув запоздалое громкое «умоляю» и замечает после того, как кончает себе на живот, что он плачет. Ему оказывается нужно, порядком, около пяти минут, чтобы только придти в себя после третьего оргазма — он сводит ноги, между них было липко и неприятно, анус расстрахан, а лицо мокрое от слез — он стирает их простыней, после принимая попытку встать, но все тело идет дрожью.       Он ощущает себя выжатым настолько, насколько это было возможно, и это казалось парадоксально «хорошо». Краем глаза он видит, как уже одетый Жираф пытается зацепить Модди за руку и поцеловать в губы, но Модди его отталкивает, продолжая невозмутимо застегивать ремень на джинсах. Чуть позже Пугоду помогают одеться и предлагают закурить, но Пугод отказывается.