Вне времени

      Джисон сонно разлепил глаза, слыша спасательную мелодию, объявляющую о завершении занятия. Преподаватель закрыл книгу и громко попрощался со студентами, которые уже не слышали его, собирая свои вещи, спеша выйти из лекционной. Чонин, неожиданно появившийся слева от Джисона, похлопал второго по плечу, окончательно разбудив его. — Феликс написал, что ждёт в туалете в восточном крыле. Ты пойдёшь? — спросил Ян, закатив глаза. Не нравились ему такие предложения от друга, не привлекала перспектива стоять в накуренном туалете, пока двое твоих друзей уничтожают лёгкие. — Да, — кратко ответил Джисон, закинув тетрадь в рюкзак. Громкое кряхтение, вызванное потягиванием мышц после долгого сна в одной позе, раздалось по всей аудитории. — Опять не спал всю ночь, — больше проканстатировал факт, нежели задал вопрос, Чонин, на что Хан просто пожал плечами, словно это обыденное дело и ничего такого в этом нет.       Феликс сидел на подоконнике у открытого окна туалета, потягивая сигарету, когда двое парней зашли к нему. Чонин демонстративно сморщил нос, показывая своё отвращение, а Джисон же достал из кармана свою пачку. Холодный ноябрьский ветер мурашками пробежался по коже ребят, заставив каждого поёжиться, а Феликса побудив закрыть окно. – Открою перед уходом, — сказал он, спрыгнув с подоконника. — Ну, рассказывайте, как занятие прошло? — Джисон спал, — вбросил Ян, косясь на одногруппника. Феликс нахмурил брови и обеспокоенно поджал губы, уставившись на друга, а Джисон наградил младшего презрительным взглядом. — Чего ты как доносщик? — возмутился он, щёлкнув того по лбу. — Почему опять по ночам не спишь? — спросил Феликс, чей голос стал значительно жёстче, после чего бросил окурок в унитаз открытой кабинки. — Сериал новый смотрел, — пробормотал Джисон, затянувшись дымом. — Так реагируете, будто не спать по ночам запрещено на законодательном уровне. — Для тебя запрещено, — ответил Ли, забирая из рук друга сигарету, получив негодующий крик возмущения, — Я не накурился.       Но Феликсу пришлось быстро скрывать следы нарушения университетского устава, когда ручка двери в туалет вдруг опустилась вниз и к ребятам зашёл их сокурсник. Джисон резко выпрямился, словно пружина, в глазах мелькнуло раздражение, а челюсть сжалась – он узнал вошедшего. Чонин замер, его взгляд метался от Джисона к Феликсу, а потом к Минхо, попутно продумывая как можно избежать печальный исход появления сокурсника. Феликс также уставился на Минхо, гордо, сузив глаза, готовясь вступиться за друга в нужный момент. — Курить можно и на улице, — безразлично бросил Минхо, задержав свой взгляд на Джисоне, будто обращаясь только к нему и, не желая пропахнуть дымом, он удалился из туалета. — Даже не выебнулся? — удивился Феликс, сверля взглядом закрытую дверь. — Может не в настроении? — предположил Чонин, у которого камень с души упал, что опасность драки миновала. — Или собирается на нас настучать, — процедил Джисон, стремительно направившись прямо за ним. — Да ну куда? — обречённо проскулил Чонин, когда вслед за Джисоном помчал и Феликс.       Минхо шагал по коридору довольно быстро, что Джисону даже пришлось чуть-ли не бежать за ним. Это только больше разгоняло адреналин по венам, неизвестно чем вызванный: страхом, что их сдадут за курение в туалете или просто личной неприязнью, которую Минхо подарил Джисону после совместного проекта. В голове всё ещё звучали эти колкие комментарии, оставившие триггер в виде агрессии. Он слышал их каждый раз, когда видел самоуверенное лицо Ли, то есть, каждый день. И это самоуверенное, но красивое, лицо так и просило свежих синяков от рук Джисона. — А ну стой! — всё-же окликнул его Хан, порядком уставший бежать за парнем.       Но Минхо даже не думал останавливаться. И вот тогда адреналин добрался до кончиков пальцев Джисона, который тут-же схватил его за плечо и развернул лицом к себе: — Только не вздумай стукануть на нас кому-нибудь. — И не собирался, — Минхо брезгливо отвернул лицо, чтобы не ощущать так близко к себе сигаретный перегар. Джисон, принявший это на свой счёт, сжал чужое плечо только крепче, — Пусти. — А что? К декану в кабинет торопишься? — насмешливо прыснул Джисон, услышав позади себя приближающиеся шаги друзей, наконец-то догнавших этих двоих. — Поссать, придурок. Я из-за вас так и не сходил, — Хан сбросил свою руку с плеча, словно ошпаренный. Заносчивый смешок Минхо дошёл до его ушей и Джисон почувствовал, как терпение лопается. Он побыстрее отвернулся от Ли, чтобы желание ударить ослабло, как только этот выскочка скроется с его глаз.       Феликс подбежал к Джисону первый и, увидев состояние друга, которое прям кричала о том, что тот в бешенстве, хотел уже погнаться следом за Минхо, но Джисон вытянул руку прямо перед Феликсом, остановив его. Взгляд блондина сменился с яростного на непонимающий, но спорить с Джисоном он не стал. Чонин наблюдал за этой картиной испуганно. Нельзя словами описать насколько сильно парень устал от ссоры Джисона и Минхо. Они как два катализатора, готовые взорваться при любом касании, а Чонин стоит меж ними, пытаясь предотвратить взрыв. Уже в ушах звенит от них, но оставить эту ситуацию без контроля нельзя. Не бросит же он друзей во время драки. — Он сказал тебе что-то? — наконец спросил Феликс, видя, что Джисон подуспокоился. — Нет, меня раздражает всё его существование, — проговорил он, на что услышал громкое цоканье языком от Чонина. Две пары глаз тут-же уставились на младшего. — Да меня уже заебала эта ситуация! — воскликнул Ян, не выдержав. — Почему нельзя уже просто прекратить то дерьмо, что вы творите? — Я то могу, — сквозь зубы проворчал Хан, — Если только он перестанет, будто специально, попадаться мне на глаза.       Чонин обречённо выдохнул. Видимо, пора уже смириться с тем, что эти двое будут собачиться вплоть до окончания университета. Может ему бы и удалось хоть как-то вразумить своих друзей дожить до выпускного целыми и здоровыми, не будь на его пути две преграды: Минхо и его друг, Хван Хёнджин, которые также за словом в карман не полезут. Эти четверо вечно дерутся, что на территории кампуса, что за его пределами. Но ради баланса, в компании Минхо есть адекватный человек. Со Чанбин. Вот его Чонин понимает как никто другой. У них с ним одинаковые роли: следить, чтобы два вспыльчивых друга не переломали другим носы и кости. Однако, в отличии от Чонина, у Чанбина есть преимущество: Минхо прислушивается к Со, а вот Джисон Чонина никак не слушает, ведь Ян младше. — Ладно, я пошёл на следующее занятие, — говорит Феликс, когда слышит сигнальную мелодию. Парни обмениваются рукопожатием и расходятся. — Ты куда? — спрашивает Чонин, когда Джисон почему-то разворачивается и идёт в другом направлении от нужной аудитории. — В общежитие. — Но у нас занятие на втором этаже! — удивился Ян. Его действительно поражало такое огромное наличие пацифизма к учёбе у одногруппника. Жаль, он не может его использовать в конфликтных ситуациях. — Ненужное занятие, — протянул Джисон, делая акцент на первом слове. — У меня проект на носу. В комнате позанимаюсь.       И тогда Чонина накрыло осознанием причины бессонницы и чрезмерной вспыльчивости друга. На просмотр проекта приедет госпожа Хан. Чонин не стал больше возражать и оспаривать решение Джисона, но взял на заметку предупредить об этом Феликса, чтобы тот тоже не доставал с распросами. Было бы ещё хорошо, если Минхо не появлялся на глаза эти несколько дней, но рядом с Джисоном словно мёдом намазано. У старшего Ли волшебным образом получалось каждый день сталкиваться с персоной Хана.       Джисону хотелось побыстрее добраться до комнаты. Вздремнуть всего пару часиков и сесть обратно за наброски декораций, которые ему необходимо сдать на следующей неделе. И они должны были быть идеальными. Это жизненная необходимость для психики Джисона. Он надел на себя наушники, закинул на плечо вторую лямку рюкзака и вышел из здания университетского факультета. Но даже голоса в песне не перекрикивали его голос в голове, который наседал над сознанием Джисона: "Ты видел с каким выражением лица он смотрел на тебя, когда ты приблизился? Ты ему противен что-ли? Да с чего бы это? Чем это ты так ему неугодил, чтобы быть омерзительным? Лицо отвернул, надо же! Дышать одним воздухом противно, ну так пусть не дышит вовсе. Пусть ненавидит, злится, но кривить лицо при виде тебя? Надо бы самостоятельно ему лицо скривить." — И кто это тут у нас? — послышалось над ухом Джисона.       Резко развернувшись, Хану предстал образ Хёнджина. Той самой ручной собачонки Минхо, которую он спускает на Феликса, когда сам занимается Джисоном. Кровь в жилах вновь начала закипать, стоило Хвану немного приподнять уголки губ. Он выглядел словно зверь, который загнал свою жертву в тупик и хочет насладиться ноткой безнадёжности в глазах. Но Джисон не жертва, не в тупике и точно не безнадёжен. Хоть Феликса рядом и нет, Джисон сам рад бы выйти разок с Хваном один на один. — Чего тебе? — сделав шаг вперёд, с нападкой сказал Джисон, на что Хёнджин лишь шире улыбнулся. — Ты мне не нужен, успокойся. Где Минхо? — В душе не ебу где он. Но если найдёшь, передай ему от меня поздравления с облегчением, — чуть-ли не прошипел это Джисон и поспешил быстрее свалить от ещё одного высокомерного сноба, который точно также, как и его дружок, провоцирует на драку.       Вернувшись в комнату, парень облегчённо выдохнул. Больше никаких раздражающих факторов, ничего. Лишь он, тишина, кровать и проект. И его мысли.       В голове киноплёнкой проносились воспоминания сегодняшнего дня. Джисон надеялся избавиться от образов этой заносчивой парочки хотя-бы на этот вечер, но его сознание покидать они почему-то не собирались. Особенно тот, кого он встретил первым. Вот не понимал Джисон такого отношения к себе. Он привык к взаимной ненависти, знал, что раздражает Минхо. Но к отвращению готов не был. Вот это чувство было у них невзаимным, ведь Джисон считал его кем-угодно, точно не мерзким. Голову мучил вопрос: какое-же действие сделал Хан, что вызвало новую эмоцию на лице сокурсника. Родился. Так говорила госпожа Хан.       Сон так и не пришёл. В комнату вошёл его самый любимый сосед. Бан Чан хоть и был одногруппником бесячего Минхо, но лезть в их конфликт не намеревался. Он не будет говорить об их совместных занятиях или походах в столовую. Для Джисона Чан был его соседом и его другом, а не одногруппником какого-то Ли.       Старший поставил пакеты с продуктами на стол, после чего достал банку вишнёвой колы и кинул её в руки Джисона. На подарок в виде любимого напитка, Джисон ответил благодарностью и устало улыбнулся. Заметив состояние друга, Чан задумчиво опустил взгляд и тихо сказал: — Я взял тебе таблетки снотворного, если ты хо... — Нет, — резко перебил его Хан, открыв шипучую соду, — Я не принимаю никаких таблеток. — Может тогда травяной чай? — У меня нет никаких проблем со сном, — Джисон отвернулся, хлебнув колу, показывая, что не намерен продолжать этот бессмысленный диалог. — Как и в целом каких-либо проблем. — Ладно, — Чан не стал спорить. Он знал о вспыльчивости парня, понимал, что не стоит провоцировать скандал, а Джисон повторяться не любит. Первый раз скажет спокойно, второй раз криком, третий раз кулаком и это правило расспространялось на всех без исключения. Первым в этом убедился Минхо на прошлом курсе.       В комнате царило молчание от неприятного завершения разговора. Джисон слушал музыку, просматривая Pinterest в поисках вдохновения для предстоящего проекта. Чан нарезал овощи, пока вода бурлила в кастрюле, лишь изредка сочуственно поглядывая на младшего. Бан знал, что что-то происходит с его соседом. И самое ужасное, что он не знал как ему помочь. Нельзя решить проблему, не зная её причины. А Джисон не говорит причину, никому. Даже Феликс не знает. — Мне нужно забежать на работу, — неожиданно сотрясает воздух Джисон и встаёт с кресла. Быстрыми движениями он накидывает на себя куртку, обувается и выходит из комнаты, оставив Чана смотреть на закрытую дверь, который всё ещё прибывал в недоумении.       Бан грустно выдохнул. Больно смотреть на Джисона в таком состоянии. Последний раз он видел его в таком состоянии после "минсоновоского" скандала. Так прозвали сокурсники их конфликт в прошлом году, когда и началась та вражда, забирающая энергию и нервы у тех, кто за ней наблюдает. Но в нынешнем состоянии Джисона Минхо виноват не был. Чан знал это наверняка. От этого и было сложнее. Хотелось помочь, вернуть того весёлого и задорного соседа, с которым он познакомился, как только въехал в общежитие. Но как спасти человека, когда он сам проблемы не видит?       Хан чуть-ли не бежал до работы, чтобы не успеть погрузиться в свои мысли с головой. Нервными шагами он ступал по лужам, оставшиеся после недавнего дождя. Солнце не вышло из своего тучного укрытия, поэтому город выглядел мрачным, одиноким, тоскливым. В Сеуле всегда бежит жизнь, людей на улице было много, но Джисон спрятался от них в своём шаре, слушая музыку и свои мысли. Он ковырял кожу возле ногтей практически до крови, а губы до такого состояния уже были скусаны. Его злило всё и все, а доводить до нервного срыва не хотелось. Некогда его нервам сдаваться, проект на носу. Оценка на носу. А раз его раздражает даже Чан со своим жалостливым взглядом, выхода нет, кроме как прятаться в рабочей обстановке в свой выходной. Джисон выходил из себя от такого повышенного внимания к его персоне в таком ключе, от отношения будто с ним что-то не так, когда всё нормально. Джисон нормальный. И если он сам может это осознать и принять, так почему другие не могут? — Джисон? — удивляется хозяин цветочного магазина, когда видит своего сотрудника в дверях. — Господин Чон, можно я поработаю тут пару часов? — спрашивает Джисон с мольбой в голосе. — Парень, я не против, но у меня нет возможности оплатить тебе это время, — говорит мужчина, грустно вздохнул, — Сейчас холодный сезон, клиентов мало, выручка маленькая. Нет финансов оплачивать тебе переработку. — Я как помощник буду, не как сотрудник. Просто хочу поухаживать за своими малышами, — улыбка расплывается на лице Джисона, когда он видит одобрительный кивок от начальника. — Я буду на складе, не хочу Вам мешать. — Конечно.       И дыхание Джисона расслабляется. Зайдя на склад, его окружили ряды с горшками, а над ними, на полках, стояли мешки с землёй. С виду ничего необычного. Тесное помещение, важный воздух, пропитанный сыростью. Но не для Джисона. Цветочный магазин являлся его убежищем, его панацеей. Ему нравилось в этом увлечении всё: нежные ароматы разных оттенков, цветовая гамма от яркого до пастельного, сам процесс взращивания. Как рыбак любит не рыбу, а сам процесс, так и Джисон любил вскапывать землю, поливать, протирать листья от пыли. Растений он воспринимал за свой личный дневник. Он делился с ними всем прекрасным, о чём думает, о чём чувствует. Не показывал им своих слёз, своих переживаний. Этого словно и не требовалось. Существование тревожности не имело место быть, когда парень находился тут. Среди друзей своей вселеннской сущности. Аура "домашней поляны" с теплотой обнимала его, защищая от внешнего мира, который сложно не бояться или не ненавидить. Цветы же пускали его в свой мир, позволяли в нё раствориться. Цветы любили парня. Джисон вдыхал в них жизнь, а они вдыхали жизнь в него.       Окончательно успокоившись, парень почувствовал новый прилив сонливости. Вот что ему нужно, а не какие-то таблетки, которыми остальные пытаются его напичкать. Сняв фартук, он гордо улыбнулся и вышел со склада. — О, вот и он! — радостно вскрикнул Чонин, тыкнущий в воздух пальцем в сторону Джисона. Хан напрягся, а сердце пропустило несколько ударов. Не хотелось, чтобы друзья испортили его только появившееся настроение. — Нашёлся! — поддакнул Феликс и подошёл к парню, похлопав по плечу. — Вы что тут делаете? — тихо спросил Джисон, чтобы не звучать грубо. — Мы пришли к тебе, чтобы передать настой ромашки, но Чан сказал, что ты убежал на работу, — проговорил Ян, — Не будем отвлекать тебя, просто возьми, пожалуйста. — Не отвлекаете, — стыдливо признал Джисон. Несправедливое отношение к его друзьям совестно вызвало краску на щеках.       В последние дни он сильно отдалился от ребят, что не могло не вызывать чувства вины за это. Для тревожного Джисона они были частью привычного фона, а иногда раздражителями или триггерами, нежели поддержкой и близкими людьми. И сейчас он почувствовал себя важным, почувствовал нужным. Ведь после занятий они пошли к нему в общежитие, а не застукали там – не оставили настойку Чану, а принесли к Джисону на работу, переживая о его личных границах. Хан любил своих друзей и сейчас, в очередной раз, он в этом убедился, ведь сейчас его это согрело и успокоило больше, чем смогла бы жидкость в термосе. — Прогуляемся? — неожиданно для других спросил Джисон, вызвав на лицах ребят недоумение. Но, видимо как-только осознание фразы до них дошло, их губы расплылись в широких улыбках. — Наш Джисон-и возвращается! — и Феликс кинулся обнимать друга, а Чонин облегчённо выдохнул. Их забота спасла сегодня Джисона.