Пыль туманного мегаполиса

По одиноким и шумным улицам столицы брело грустное Чудо, в очередной раз проведшее свой день зря, в пустом поиске того самого человека, который нуждался в его помощи. Каждый первый прохожий шёл, уткнувшись в светящийся экран своего телефона, кто-то ругался на чью-то медлительность, пока по скоростному шоссе мимо пролетали такие же нервные, спешащие люди, тоже глубоко несчастные в своем безостановочном беге. Все по-своему хотели чуда, одновременно не веря в его пусть и теоретическую возможность. Двадцать первый век принёс в жизнь землян не только безграничный доступ к любой информации, но и сотни уловок, которыми усмешно пользовались мошенники, разводя даже самых продвинутых пользователей. Совершенно не заметно из жизни стало исчезать доверие, сначала Бог занёс его в книгу редких чувств, используемых человечеством в самых крайних ситуациях, а затем и вовсе вычеркнул из множества опций эмоциональных ощущений. Все смотрели друг друга с толикой подозрительности и презрения, словно наперёд знали, что именно их скромная персона стала объектом жаждущих денег цыган со всего мира. В каждой группе, будь то семья или случайные попутчики, заронилось зерно недоверия, ощущения скорого подвоха или внезапной западни даже от того, кто ближе всех на свете. Доверие искали все и не находили, сотни расклееных по улицам объявлений, буквально вопили о том, что доверие потеряно и за его возвращение обещана огромная сумма, но от этого прекрасного чувства словно и след простыл. В сердцах воцарилась ложь и инакомыслие, а на лицах нарисовалась фальшивая клоунская улыбка, уже не могущая скрыть боль и усталость жителей туманного мегаполиса. Бедное, измученное дальней дорогой из страны Грёз Чудо уселось на дорожном парапете где-то в самом сердце столицы и горько заплакало от того, что не нужна, брошена и забыта его волшебная сила, а ведь стоило только поверить в его могущество и способность сворачивать горы от одного желания, тогда всё пошло бы на лад и самому ему полегчало наконец. Его крайне утомил долгий путь, но больнее в самое сердце бил камень равнодушия, отстранённости, видневшихся на лицах каждого встречного. Серые лица с лунными кратерами под глазами, абсолютное отсутствие улыбки и хриплый голос, оравший медленно идущей женщине нецензурную брань из тонированного окна дорогущей машины. Чудо ощущало себя старым, отжившим и никчемным. Мир слишком изменился с тех пор, когда оно появилось, жило в расцвете сил и творило свои чудесные желания, исполняя всё, о чем мечтали люди, забирая взамен лишь их стремление к конкретной мечте. Жизненные силы маленького существа напрямую зависели от веры в него окружающих, без того самого ощущения и веры в то, что магия ещё способна произойти за рамками таро, оно погибало, лишаясь всей своей волшебной силы. Так и сейчас, последние остатки сил покидали бренное тело, как вдруг, взгляд Чуда упал на девушку, такую же серую и насквозь пропахшую разочарованием, как весь этот город. Она одиноко сидела на краю лавочки, болтала ногами и всячески стремилась сделать вид, что она не настраивалась на этот выход из дома три часа из-за своей интровертной натуры. Маленькое существо тихонько приблизилось к ней, остановилось в метре от лавочки и стало вглядываться. В глубине весьма не маленького тела билось, выбиваясь из сил кррхотное сердце. Взглянув поглубже Чудо ужаснулось, увидев на нем свежие шрамы поверх незаживающих глубоких царапин. Они были наспех перебинтованы каким-то тонким бинтом, заклеены пластырем, но всё равно ужасно кровоточили, причиняя невыносимую боль своей обладательнице. Ее белое, как мел лицо казалось бледнее самого листа бумаги, словно через него просвечивали кости черепа, хоть худобой девушка и не отличалась, но душевные терзания сделали из здорового человека тень, бродившую по городу в поисках того, кто исцелит боль, даже не излечит, а просто облегчит тяжелые, сердечные муки. Ее бесцельно блуждающие глаза полоумно разглядывали проходивших мимо людей, ища в однообразных лицах то самое, от которого захочется жить и перестать шляться по крышам многоэтажек в поисках приключений. Но по улице проходили лишь такие же как она, затравленные, сломанные своим горем, сжатые изнутри в болезненные тиски, из которых уже невозможно выбраться. Их взгляд был искажен невыносимой мукой, ее сердце обливалось кровью, что они такие же ледяные и страшные снаружи, но не до конца промёрзшие внутри. Маленькое Чудо кряхтя залезло на лавку и устроилось рядом с ней, а девушка, обернувшись на шум позади, испуганно надвинула капюшон толстовки ещё глубже на глаза и сжав руки на груди так, что костяшкие пальцев аж побелели, а кольца слились с кожей, продолжили провожать взглядом случайных прохожих. Оно осторожно тронуло ее за плечо, потерлось о локоть влажным носом и преданно заглянуло ей в глаза. Наконец рассеянный взгляд девушки сфокусировался на маленьком котёнке, уютно свернувшемся на ее коленях. (именно в виде пушистого кота представлялось простым смертным Чудо) Она приветливо улыбнулась крохе сквозь слёзы, которые снова предательски подступили к ее горлу, комок стал ощущаться еще острее так, что перехватило дыхание. Холодными руками она подняла его и уложила поудобнее, чтобы ледяной ветер не тревожил маленького незнакомца. Ей самой прогулки в промозглую погоду доставляли странное удовольствие, словно давали надежду замёрзнуть и навсегда уйти от своих проблем. Она много проводила времени дома, заперевшись в своей спальне с открытым окном, уныло соцезрцая сотни многоэтажных домов вместо вида. Жизнь стала горьким влачением своего бренного тела из одного места в другое, так будто ей было не восемнадцать, а шестьдесят пять. Глубокая депрессия мешала всему, отравляла каждую частичку ее жизни горьким ядом, превращая в мучение себя и окружающих. Сначала она просто хандрила, затем весь мир и вовсе окрасился в чёрно-белые краски, потеряв свою разноцветную яркость. Надо сказать о том, что все в туманном мегаполисе с возрастом теряли восприятие цветов и к 20 годам тонули в сероватой окружающей действительности. Всё казалось им бесцветным, даже самые яркие вещи блёкли, теряя свою насыщенность, сливались с остальным миром. Злой рок веял над жителями города, словно много лет назад их прокляла злобная колдунья, лишив возможности отличать цвета и поселив их в дореволюционное кино. Но, как известно, даже самые стойкие силы зла не могли устоять перед настоящим чувством и тем, какую силу обретает человек, нашедший свою любовь среди сотен тысяч однообразных копий, выделив того самого покорителя его сердца. Черно-белая пелена спадала с их глаз в тот самый момент, когда они встречали любовь всей своей жизни. Сердце стучало с невероятной силой, из глаз текли слёзы, сбрасывавшие морок с ещё одного счастливчика. Девушка уже не мечтала о счастье и любви, в ее душе царил холод и болезненное недоверие к тем, кто пытался растопить ее обледневшее сердце. Каждый, кто хоть немного узнавал ее ближе, сбегал, сверкая пятками от всех загонов и травм, встречавших его на тернистом дружеском пути. Люди не выдерживали ответственности и возлагаемого на них бремени всех проблем девушки, потому как к чему держать на себе другие горести, когда достаточно своих. Пожалуй, ее доверие сохранялось только к животным. Их умные глаза так пристально вглядывались в ее лицо, словно видели глубоко сидевшую искорку доброты в ее сердце. Они были честны с ней и она отвечала им беззаветной привязанностью, обласкивая каждого встречавшегося на ее жизненном пути зверёнка. Так и сейчас, маленький комочек уютно пригрелся на ее коленях, положив голову на лапки и сладко сопел, поглядывая на нее снизу вверх, изучая : можно ли доверять этому человеку или стоит держаться подальше. Впервые за долгое время Чуду стало хорошо, сотни тысяч маленьких искорок побежали по его коже, наполняя, наливая ее новыми силами, восстанавливая баланс. Оно снова почувствовало себя живым, могущественным существом, которое исполняло все желание своих подопечных. Заметив, что девушка отвернулась, котёнок тихонько соскользнул с ее колен, зацепился за локоть, подтянулся и через секунду уже сидел на плече. Пушистыми лапками он коснулся висков девушки и блаженное тепло разлилось по ее телу, боль немного утихла и спустя много месяцев на душе впервые стало хорошо и солнечно. День показался уже не таким хмурым, а мигрень, как будто, насовсем отпустила измученную голову. Она посмотрела вперёд и увидела девушку, бредущую по противоположной стороне улицы. Такую же одинокую, унылую и сломанную изнутри своей личной бедой. Вроде бы та была обычно одета, но внимание первой привлекло малиновое худи. Стоп, малиновое..? Вся одежда, как и весь мир имела черно-белые оттенки, хотя никто не знал, по-настоящему ли толстовка черная или проклятье мешает увидеть ее первоначальный цвет. А сейчас Пылинка, именно так звали сидевшую на скамейке, совершенно отчетливо видела бежевые брюки, синюю сумочку и яркое худи на проходившей незнакомке. Вдруг здание позади нее оказалось не серым, а нежно-лиловым, кроны деревьев потеряли черные отблески, а ее собственные волосы приобрели нежный, каштановый оттенок. Такое совпадение или глюк системы могло означать лишь одно : она встретила своего человека. Случайная прохожая оказалась судьбой, за которой нужно бежать, стремиться и ловить в этом туманном городе. Перебежав дорогу, Пылинка резко затормозила перед спешившей и схватила её за руку. - Простите пожалуйста, что отвлекаю вас. У меня довольно необычная просьба - вы.., вы н-н-не могли бы прочесть мою работу? Внутренний голос внутри девушки громко вопил о том, каким боком сюда вообще было приплетено литературное творчество, но мозг подкинул именно этот предлог для первого диалога с истинной родственной душой. - Извините? Прочесть вашу работу? Немного неожиданно, конечно, но давайте. Я, как раз, выехала пораньше на учёбу, а значит могу уделить вам несколько минут. Они перешли дорогу, уселись на лавочке и Пылинка дрожащими руками вынула из шопера смятую тетрадь и вручила ее девушке. Та, участливо протянула руку, забрала рукопись и стала аккуратно перелистывать хрупкие странички. Это была давняя работа Пылинки про смотрителя маяка. Такая же темная, грустная и беспросветная, как и она сама. Огромная часть души была вложена в создание этого произведения, поэтому она берегла его как зеницу ока от чужой, несправедливой критики. Незнакомка быстро пролистала страницы и остановилась на витиеватой закорючке, означавший финал этой истории. Повернулась к автору и хриплым, срывающимся голосом начала благодарить за ее талант. В глазах девушки стояли слёзы и для Пылинки это было гораздо большим, чем обычные слова. Сидевшая рядом девушка плакала как маленький ребёнок, словно почувствовала весь страх и всю боль, таившуюся в её простых рассказах. Словно познала, насколько тяжело было пережить всё описанное и крепко обняла Пылинку. - Меня зовут Лиза, но лучше просто.. - Чудесинка! - прошептала другая - Что..? - Чудесинка.. - Откуда ты знаешь? - Знаю.. А я? - Пылинка.. Тихо шепча нежные слова они прижались к друг другу и поняли, что это навсегда, ведь такие люди просто так не разлучаются💔