Good Boy

      Момо Аясе стояла напротив горы тел рядом со своей бабушкой, на лицах обеих из них было изображено разочарование.       ”Как вы все можете быть такими слабаками! Это было просто Амадзакэ! В нем почти нет никакого алкоголя!”       Вся группа собралась у них на Новый Год. Все они ели и играли в игры, некоторые из них соревновались, поэтому тела у них были покрыты чернильными каракулями из-за проигрыша.       Всего полчаса назад они подняли тост за Новый Год, и все не только закашлялись после него, но и теперь были совершенно пьяны!       Дзидзи развалился на полу, маниакально хихикая. Все его лицо было красным от алкоголя, а на щеках была нарисована пара нелепых завитушек.       Айра лежала на столе, отсутствующе жуя мочи, пока слезы катились из ее глаз, превращая чернильные цветы на ее щеках в черные речки.       Вамола уснула, прижимая Кинту к своему телу, как подушку. Они оба быстро заснули. Кинта упал на пол и просто не стал вставать, после чего к нему присоединилась Вамола, которая начала зевать каждые несколько минут. Их парные усы и бородки испортились слюной, пока они обнимались во сне.       Окарун не был лучше. Он мог стоять, но продолжал следовать за Момо, не касаясь и не глядя на нее, но оставаясь настолько близко, насколько мог.       В этот момент он был единственным в достаточно осознанном состоянии, чтобы вынести выговор Момо. Он стоял на коленях, мягко покачиваясь из стороны в сторону с опущенным лицом.       Сэйко покачала головой на то, как ее внучка отчитывала своих захмелевших друзей. Она подняла свою собственную бутылку сётю ко рту, бормоча, что у детей в эти дни совершенно нет печени.       Сэйко сделала один глоток, прежде чем остановиться.       Женщина проверила этикетку, сделала еще глоток и нахмурилась.       Она ударила Момо по затылку. Между пронзительными криками оскорбленной девушки, Сэйко прогремела, — “Дура! Ты отдала им всё моё сётю!”

***

      Дотащить всех ее друзей по футонам — было настоящим испытанием.       С ее психо-силами никто из них не был тяжёлым, но она особо не практиковала их тонкость.       Она должна была быть супер осторожна в том, чтобы не ударить ничью голову или уронить их слишком жёстко об пол.       А затем возникла проблема с Дзидзи, который то и дело норовился выбраться из постели, и Айрой, которая пыталась съесть ещё больше мочи, но откусывала только по одному кусочку от каждого, прежде чем начать разворачивать новый.       Но в конце концов, через немало проблем и усилий, Момо уложила спать всех своих друзей в их собственные футоны.

Ну, или...

Почти всех из них.

      Момо нахмурилась, глядя на Окаруна.       Он стоял посредине ее комнаты, слегка покачиваясь на ногах и глядя куда угодно, только не на нее, словно виноватая собака.       Парня уложили на футоне внизу, но не прошло и 5 минут, как он медленно вошёл в ее комнату, ведя себя так, будто если он сделает это достаточно медленно, то она не заметит его прихода.       Момо просто вздохнула на глупые пьяные выходки своего лучшего друга и села на свою кровать.       Она уже переоделась ко сну, натянув свободную рубашку и короткие шорты. Она почистила зубы и умыла лицо. И, честно говоря, это был не первый раз, когда она и Окарун тусовались вместе в их комнате.       Она просто должна подождать, пока он не заснёт, а потом переместит его вниз.       Момо похлопала по кровати рядом с собой и сказала, — “Что? Иди сюда.”       Она ожидала, что он сядет рядом с ней.

      

Грохот.

      А не плюхнется на колени перед ней.       “Что..?”       Окарун посмотрел на нее, его глаза были мутными, наполненными странной виной, когда он отвечал:       “Я здесь, мисс Аясе.”       Момо не удержалась, чтобы не рассмеяться.       Он всё ещё выглядел так, как будто его ругали, словно он только и ждал, когда она его отчитает.       Боже, ее друг подвыпившим был таким забавным! Весь угрюмый и грустный, но никогда не желающий покидать ее сторону.       Момо протянула руку и слегка потрепала его по волосам, хихикая:       “Ха-ха! Глупенький мальчик, что ты там делаешь? Иди сюда!”       Момо ожидала, что он поднимется...       А не наклониться вперёд, прижав свою голову к ее руке и кладя щеку на колени.       У нее перехватило дыхание.       Она уставилась на парня, стоявшего перед ней на коленях.       С него исчезло то мутное выражение искреннего раскаяния, украшавшее лицо прежде. Теперь, хотя замыленный и смущенный взгляд все еще смягчал его глаза, в них был. . . Голод.       Не хищный голод. Он не напоминал ей волка, как другие парни иногда, он не напоминал ей оголодавшего зверя или монстра, от которого нужно защищаться.       Он больше походил на служебную собаку, которая все еще находилась на работе.       Хорошо тренированная собака, которая терпеливо ожидала, дадут ли ей лакомство или другое вознаграждение. Он не умолял... Он просто...

Ожидал.

      Чтобы увидеть, даст ли она ему что-нибудь за хорошее поведение.

Он сфокусировал все свое внимание на ней.

      Момо пыталась избегать его глаз, даже когда разглядывала его целиком.       Окарун должен был выглядеть, как дурак.       Он стоял перед ней на коленях, одетый в свободную домашнюю одежду, которую принес на хранение в ее дом для восстановления после сражений.       Очки парня слетели с того места, где он прижимал свое лицо к колену Момо. Волосы Окаруна напоминали собой гнездо в тех местах, где ее рука до этого трепала его по голове.       Его щеки были красными и пятнистыми от алкоголя. Его рот был приоткрыт и слюна стекала из его уголка.       Он должен был выглядеть, как дурак, но что-то в его позе, помятом состоянии, в его взгляде...              Что ж, он не выглядел полным дураком.       Окарун тяжело дышал, его теплое дыхание кружило у бедер Момо.       Она могла чувствовать, как его грудь терлась о ее голени с каждым вздохом и выдохом. Одна из ладоней парня сжимала ее лодыжку, его пальцы нежно разминали кожу вокруг кости в тандеме с другой рукой, лежащей рядом с Момо на кровати, его ладонь была так близко, что бедра девушки могли ощущать жар от его кожи.

      “Я был хорошим, Мисс Аясе?”

      Дыхание Момо, и без того затрудненное всей ситуацией, в которой она оказалась, снова перехватило.       Но, даже несмотря на то, что ее лицо залилось краской от смущения, она заставила себя заговорить:       “Д-да! Ты хороший мальчик, Окарун!”       Парень напротив нее расплылся в ухмылке и прильнул к ней ещё ближе, зарываясь лицом глубже в ее колени, гудя от наслаждения.       “О-очень хорошим мальчиком.”       Вышедшее на выдохе нежное ‘ура’ защекотало кожу вокруг бедер Момо, и она думала, что может умереть от этого.       Как Окарун может быть таким милым? Как он может быть таким милым и в то же время заставлять ее чувствовать смущение просто от взгляда на него?!?       Объект ее вожделения лежал на ее коленях, зарывшись лицом в них, и просил о комплименте!?!       Аясе хотела кричать от восторга и волнения!       Момо закрыла глаза, стараясь скрыться от взгляда парня, несмотря на то, что уже положила руку ему на голову и гладила, словно собаку.       Он вздохнул в наслаждении и расслабился у ее ног, заставляя что-то екнуть в ее груди.       Он был голоден до нежных прикосновений и доброго слова, после того, как ему так долго отказывали в этом.       Ей придется приложить немало усилий, чтобы дать ему как можно больше подтверждений его значимости.       “Ты очень хороший мальчик, Окарун. Ты всегда хороший мальчик.”       Окарун сжал ее лодыжку, его более тяжёлое дыхание мимолётно пробежало по коже Момо, когда он придвинулся к ней.       От парня раздалось утробное, тихое бормотание — “Нет, я не такой.”       Момо свела брови вместе, прежде чем перевела взгляд обратно на Окаруна, на лице которого тоже читалась хмурость.       “Да, ты хороший.”       “Нет, я не такой.”       Момо еле удалось подавить свое первоначальное желание дернуть его за волосы и в раздражении начать кричать о том, что Окарун, на самом деле, лучший мужчина, которого она когда-либо встречала. Ей едва удалось сделать глубокий вдох и не разбудить весь дом.       “О, да? Когда именно ты не был хорошим мальчиком? Что такого ты сделал, что было "плохим"?”       Окарун даже не задумался перед тем, как ответить.       “Раньше я был плохим. Я хотел поцеловать вас.”       Лицо Момо вспыхнуло.       Она не могла смотреть в лицо Окаруна, пока пыталась выдавить из себя ответ.       “О-ох? Что... Что такого плохого в этом? Желание п-поцеловать меня не так уж и ужасно.”       Момо почувствовала, как Окарун покачал головой у ее ног, потирая свой висок и бровь о нее. “Оно было плохим. Я был плохим. Из-за того места, где я хотел вас поцеловать.”       Момо моргнула.       Она посмотрела вниз на Окаруна, прямо на ботаника у ее ног.       “Где? Типа, ты хотел поцеловать меня в странном месте?”       Где бы это было странным? Посреди гостиной? На столе? На кухне? В ее спальне?       Почему поцеловать ее в этих местах было бы "плохим"? Было ли это потому, что кто-то другой мог их увидеть?       Большой палец Окаруна потирал заднюю сторону ее лодыжки, медленное движение его кожи о ее, вверх и вниз, ощущалось слегка щекотно.       Но все это чувство потонуло в том, что сказал Окарун дальше.       “Ммм... Я хотел поцеловать вас в бедра.”       Дыхание Момо застряла в горле и ее ладонь, нежно гладящая пряди Окаруна, застыла.       Но Окарун продолжал говорить.       “Я хотел начать с ваших колен. Я хотел прижаться губами к вашей коже, а затем провести языком по внутренней стороне вашего бедра. Я хотел укусить вас прямо там, где лежит ваша юбка, пососать кожу прямо под ней. Я хотел покрыть ваши бедра засосами.”       Дыхание Окаруна стало глубже. Его рука рядом с ее бедром сжимала простынь до побеления костяшек. Как будто он пытался удержать себя от прикосновения к ней. Но даже когда одна из его рук так и поступала, другая скользила пальцами вверх и вниз по ее икре.       “Я хочу лизать ваши бедра, хочу засунуть свою голову под вашу юбку, хочу стянуть зубами ваше нижнее белье.”       Рука, которой Момо всё это время зарывалась в волосы Окаруна, дернулась.       “Я хочу лизать, и целовать, и сосать вас. Я хочу, чтобы вы обхватили ногами мою голову. Я хочу заставить вас чувствовать себя хорошо. Я хочу заставить вас чувствовать себя так хорошо, что вы будете дергать меня за волосы и сильнее прижимать к своему телу.”       Зрачки Окаруна были так расширены, что Момо не могла видеть за ними карий оттенок. Его губы были в ранках от того, как он их кусал. Слюна текла из угла его рта, капая на ее кожу.       “Я хочу сделать с вами так много всего, мисс Аясэ. Я хочу приложиться своими губами к каждому дюйму вашего тела. Я хочу ощутить вас в своем рту и проглотить целиком. Я хочу идти позади вас, просто чтобы смотреть, как вы двигаетесь. Я хочу, чтобы вы прижимали меня к себе, чтобы я мог чувствовать, как ваше тело прижимается к моему.”       Окарун наклонил голову в бок, почти прижавшись губами к ее коже, в то время как его полуприкрытые глаза продолжали смотреть на покрасневшую и застывшую девушку, перед которой он преклонился.       “Я хочу быть в вашей постели, когда вы засыпаете. Я хочу смотреть, как вы просыпаетесь по утрам. Я хочу, чтобы вам было достаточно комфортно рядом со мной, чтобы вы могли обойтись без макияжа. Я хочу, чтобы вы требовали мою куртку, когда вам холодно. Я хочу, чтобы вы чувствовали, что имеете полное право на мое время, мое пространство, на мое безраздельное внимание.”       Окарун улыбнулся ей, его глаза закрылись и больше не открывались.       “Но это плохо с моей стороны. Я ваш друг, мисс Аясэ, поэтому мне нужно быть хорошим мальчиком и не думать о вас такие вещи.”       Он издал тихий вздох, прежде чем заснуть.

“Я буду очень хорошим для тебя, Момо.”

      Она провела остаток ночи, сидя на краю кровати и изо всех сил стараясь не кричать, пока очень хороший мальчик спал, положив голову ей на колени.