Участок. Демоница. Новый год

      Одри забегает в офис Фелонии, почти выбивая на ходу дверь. Та незамедлительно отрывается от своих бумажек.       – Одри? Ты в порядке? Ты цела? – цепкий взгляд демоницы пробегается по ней, выискивая повреждения. – Цела. Но в порядке, это как посмотреть, – вздыхает Одри. – Садись.       Одри садится. – Микаэль сказал, ты не придёшь к нам на Новый год. А дежурный у входа, что останешься в участке в новогоднюю ночь. Фелония кивает и смотрит на неё почти с непониманием. – Почему? – Почему для тебя это важно? – вопросом на вопрос отвечает Фелония, – в вашей традиции его ведь даже не празднуют, да и в Астрее не будут. – Я… мне просто давно хотелось хоть какого-то праздника. Рождество мы все пропустили, так что… – пожимает плечами Одри, не решаясь сказать то, что думает на самом деле. «Не хочу, чтобы ты была одна, когда все твои коллеги – и люди, и бессмертные будут вместе с теми, кто им дорог. Не хочу, чтобы в твоём офисе горели лишь безжизненные, унылые лампы, положенные полицейскому участку, когда в домах перемигиваются огоньками ёлки и гирлянды».       – Я думаю, Давид не откажет тебе в том, чтобы вместе слепить пару снеговиков и зажарить индейку. – А ты? – спрашивает Одри, испытывая желание немедленно огреть себя чем-то тяжёлым. И всё же не тормозит и не извиняется – этот вопрос ей и правда хотелось задать. – А я буду дежурить. Кто-то же должен, – криво улыбается Фелония, будто давая понять, что разговор закончен, – у большинства моих местных коллег семьи, к тому же, в Астрее едва ли будут сильно рады моему присутствию, особенно если ты решишь организовать праздник.       Одри остро хочется её обнять, но отчего-то ей кажется, что сейчас не стоит. Фел расценит это как жалость – и девушка хорошо знает, что та не позволит себя жалеть. Одри кивает Фелонии на прощание и выходит из кабинета, аккуратно прикрывая за собой дверь. Она уже смиряется с поражением, когда червячок сомнений вдруг поднимает голову. «И давно ты так легко сдаёшься, Одри?» – будто бы вопрошает он, – «А она бы сдалась так легко, будь ты на её месте?»       Одри останавливается. Губы сами собой сжимаются в прямую линию. Она почти по-детски топает ногой, но останавливает себя: дверь полицейского участка не успела закрыться за её спиной. – Чёрта с два! – бормочет она себе под нос, а затем покидает участок с той же скоростью, с которой влетела в него полчаса назад. У неё появляется вполне реализуемая цель.

***

      В следующие дни Одри развивает бурную деятельность. Кассиэля не убеждают ни старательно состроенные большие и жалобные глазки, ни – Одри сама от себя не ожидала столь талантливой актёрской игры – бесконечные «пожалуйста-пожалуйста», поэтому ей приходится довольствоваться доставкой прямо к дверям детективного агентства Астрея. Ко второй половине дня тридцать первого декабря всё, наконец, настолько хорошо, насколько девушка только могла надеяться.       – Точно не хочешь остаться сегодня с нами? – уточняет Давид. Одри отрицательно качает головой, и он понимающе ухмыляется, – что ж… развлекайтесь.       Она немного робеет перед тем, как войти, и сама не знает почему. В конце концов, это ведь просто еда, просто кино, просто маленький подарок на Новый год. Никто никого ни к чему не обязывает, да и Фелония навряд ли её выгонит одну на улицу, где за каждым углом может прятаться безумный последователь Зверя.       В этот раз она вежливо стучит в дверь, но входит прежде, чем Фел успевает ответить. – Одри? – на лице демоницы застывает непонятное выражение, смесь недоумения и недоверия или страха, Одри с высоты всей своей психологической экспертизы не может его охарактеризовать. – Ты не хотела прийти на Новый год в Астрею, и я решила прийти к тебе, – пожимает плечами девушка, будто готовясь изо всех сил защищать своё право здесь находиться.       Несколько мучительно долгих секунд Фелония молчит, и Одри кажется, что в голове той происходит сражение похлеще, чем битва при Ватерлоо. – Раз ты уже пришла, то оставайся. Рабочий день остальных полицейских подходит к концу, и они стремительно разбредаются. На пару минут задерживается лишь тот парень, который в прошлый раз любезно сообщил Одри, что Фелония будет ночевать в участке в новогоднюю ночь. – Постарайся не споить нашу дежурную, пожалуйста, – подмигивает он девушке, а затем подхватывает портфель и уходит.       – А бессмертные вообще пьянеют? – задумчиво чешет кончик носа Одри, когда за ним захлопывается дверь. – Пьянеют. Но, при желании могут очень быстро протрезветь. – Я буду это иметь в виду, – расплывается Одри в улыбке. На душе вдруг становится легко-легко несмотря на то, что мир сейчас как никогда опасен для неё. Всё получилось, и здесь, в этом самом моменте, она может устроить их маленькое новогоднее счастье.       Одри выкладывает на стол тщательно упакованную еду, несколько гирлянд, ноутбук и блестящую упаковку с ёлочками, а затем ойкает и неловко прячет подарок за спину. – Развесишь гирлянды, пожалуйста? Фелония ухмыляется, будто видит её насквозь – а ведь Одри казалось, она весьма вовремя отвела взгляд, чтобы не заметить осечку! – и берёт упаковки огонёчков. – Командуй.       Под чутким руководством девушки демоница распределяет небольшие запасы гирлянд по помещению и включает их. Одри глушит свет. Внезапно общий зал полицейского участка совершенно преображается и наполняется совершенно неожиданным для такого места уютом. – Хм, – только и отмечает Фелония, но в этом коротком звуке Одри чудится (точно чудится!) очень много спрятанных эмоций.       – Давид сделал нам индейку с яблоками, – сообщает девушка и почти с гордостью добавляет, – а салат я сделала сама. И наверное, у неё снова разыгралось воображение, но в глазах Фелонии она явно видит смешинку. – Я не сомневалась, что ты сама способна сделать салат, Одри. – А тут есть микроволновка?       Разогревание индейки наполняет вкуснейшим ароматом полицейский участок, а рот Одри – слюной. Она сглатывает. Остаётся последняя деталь.       – Это полицейский проектор, Одри, – закатывает глаза Фелония, когда девушка озвучивает своё предложение, – он используется для важных вещей, вроде материалов дела. – Ну пожалуйста-пожалуйста? – делает Одри большие глаза, – всё равно ведь никто не узнает. Или проблематичность предложения не столь велика, или Фел мягче, чем Кассиэль, или просто удовольствие Одри значит для неё больше, но метод уговоров приносит свои плоды. Фелония включает проектор и подключает к нему ноутбук.       – Мы абсолютно точно не будем это смотреть, – заявляет она, бросив лишь мимолетный взгляд на экран. – Но… – Мы не будем, Одри! В этих сериалах нет ни грамма правды. Ты никогда не смотрела сериалы про больницы? – Но это же и есть самое смешное… – протягивает Одри и вновь пробует на Фелонии один раз уже сработавший приём, – ну пожалуйста-пожалуйста? Та вздыхает. – Я надеюсь, у тебя есть ещё какой-то фильм. Понятия не имею, сколько я выдержу. Одри расплывается в улыбке и, не успев подумать, чтобы остановиться, бросается Фел на шею. – Ты лучшая! Ты не пожалеешь, обещаю! Фелония чуть неловко похлопывает её по спине. – Сильно в этом сомневаюсь.

***

      – Нет, ну ты это видишь? Да если бы мы в реальной жизни так вели допросы, нас бы засудили, а придурок вышел на свободу из-за полицейского произвола! – Фелония экспрессивно указывает на экран куском индейки перед тем, как закинуть его в рот, но не успевает толком прожевать, когда на экране снова происходит отклонение от реальных протоколов, – да что за чёрт! Одри давно бы уже смилостивилась и включила глупую романтическую комедию, скачанную на всякий случай, если бы отчётливо не видела пляшущие в глазах Фел смешинки. Демоница искренне наслаждается процессом, и сегодня этого достаточно, чтобы процессом наслаждалась она сама.       Оставшиеся до наступления нового года часы пролетают совсем незаметно. По правде говоря, Одри замечает 23:58 в углу экрана совершенно случайно, переключая на следующую серию. Ещё немного, и за этим наивным, простым праздником только для них, они бы пропустили Новый год. Одри достаёт из сумки бутылку шампанского, Фелония его открывает. Пробка вылетает с громким звуком на настолько внушительное расстояние, что девушкам приходится отложить её поиски под столами и диванами до следующего года.       Фел разливает шампанское по бокалам. Часы на экране ноутбука отсчитывают последние секунды уходящего года. Одри жмурится, пытаясь экспромтом придумать желание. Ей хотелось бы победить Зверя, выжить, найти себя, вернуть себе имя в психиатрии… У неё так много желаний, но всё же, нет того самого, от искренности которого сжималось бы сердце. Она открывает глаза, сдаваясь и готовясь загадать что-то банальное, вроде «Пусть в новом году все будут живы и здоровы». Она смотрит на Фелонию, ловит её – сегодня чуть менее – обреченный взгляд, и в голове само собой проскальзывает нежное «Хочу, чтобы ты смогла стать счастливой». Дата и время на экране ноутбука сменяются на «1 января, 00:00». Девушки чокаются бокалами, и Одри думает, что не могла бы загадать ничего лучше.       Встретив год, они вновь возвращаются к своему совершенно неправдоподобному полицейскому сериалу и ехидному комментированию со стороны Фелонии. Одри отпивает шампанское из бокала и чувствует, как её накрывает лёгкий туман. Она всегда быстро пьянела, из-за чего старалась не сильно увлекаться алкоголем, но здесь, в странном созданном ими самими уюте полицейского участка, он ударяет ей в голову ещё быстрее, чем обычно.       Одри любуется Фелонией: она чуть покраснела, её галстук совсем развязался, а волосы чуть растрепались. В этом их странном уюте даже она, обычно холодная и чуть отстранённая – тоже уютная. Одри устало кладёт голову Фел на плечо, а руку – ей на коленку. – Ты такая уютная, – вяло сообщает она. – А ты немного пьяная, – уголком губы улыбается Фелония. И, хотя обычно этот жест сухой и дежурный, сейчас в нём больше искренности, чем в большинстве людей, улыбающихся во все тридцать два зуба, – хочешь пойти спать? – Ты ведь тоже пьяная! – Я – нет, – ухмыляется Фел. – Так нечестно! Ты сказала, что бессмертные тоже пьянеют! – показательно надувает губки Одри. Дурацкий, совсем детский жест, но сейчас ей нет до этого никакого дела. – Я забыла уточнить, что не от напитков смертных, – ухмыляется Фелония, – спи. Одри устало всматривается в её лицо. Почему-то она совсем ей не верит: Фелония раскраснелась, а её взгляд тоже совсем немного вялый, как и у неё самой. И ещё её пальцы будто механически слегка поглаживают руку Одри на её коленке. Они обе больше совсем не обращают внимание на сериал.       Проследив направление её взгляда, Фелония убирает руку. – Пойдём подышим, – говорит она, – а потом ты ляжешь тут спать, а я буду работать. – В новогоднюю ночь? – возмущённо спрашивает Одри. – У меня вообще-то были на неё планы, – ухмыляется Фел, но несмотря на укол, очевидно, что она совершенно не против того, что они были нарушены.       Они выходят на улицу. Облака чуть расступаются, открывая луну и совсем немного звёзд. – Ты загадала желание? – неожиданно спрашивает Фелония Одри. – Угу. А ты? Фелония молчит неприлично долго прежде, чем ответить. – Я уже очень давно не могу ничего желать.       Почему-то Одри кажется, что это не совсем правда. Быть может, для Фелонии что-то начало меняться. Быть может, она пока просто не готова это признать. Одри совсем не хочет уличать её в этой лжи. В конце концов, впереди совершенно новый год для того, чтобы выстроить совершенно новую жизнь.       Одри переплетает свои пальцы с пальцами Фелонии. Они смотрят на луну. То тут, то там вспыхивают последние новогодние салюты.