Глава 7
8 января 2025 г. в 21:34
Октябрь 1976
И как он согласился на это?
То, что Вирджиния умеет уговаривать, он убедился уже давно. В тот момент, когда он согласился участвовать в школьном спектакле, хотя изначально вовсе и не горел желанием. Но то, что она теперь желает выкинуть - это уже не в какие ворота не лезет. Хотя он и сам на это подписался, и теперь остаётся только терпеть. И, заодно, его присутствие не даст случится кровопролитию. Ибо две взрывоопасные особи женского пола - равняется распространению огня по местности.
Вирджиния и Люси наконец решили поговорить, но встретившись на нейтральной территории в виде дома у Зераха, с чем последний не имел желания спорить. Он лишь вынес в гостиную чайник с чаем, нервно улыбаясь. Не поубивали друг друга - уже, считай, хорошо все идёт.
— Может... Чаю? — прервал он напряжённую тишину.
— И так, Люси, — недовольным тоном начала Вирдж, откинувшись на спинку дивана, пока её мать была в кресле. — Думаю, что я готова принимать твои извинения.
— А с чего это я должна извинятся? — возмущению Люси не было ни края ни конца.
— Будто бы сама не знаешь, — буркнула её дочь.
— Будь тогда мила пояснить, чем таким я тебе не угодила? — докапывалась до истины миссис Рид, раскинув руки в стороны.
— Тебе в алфавитном порядке или по степени обозленности? Во-первых, ты не воспринимаешь меня всерьёз, — начала Вирдж список, при каждой погрешности загиная один палец.
— Не правда, — отрицала Люси.
— Правда! Любое моё мнение тебе безразлично!
— Да с чего ты это взяла?
— А с того, что ты не слушаешь меня, когда я тебе говорю, что те или иные личности - плохие люди. Во-вторых - ты часто избегала меня, и отчитывала по разным пустякам. Даже по праздникам дома не бываешь.
— Я работаю, дабы обеспечить тебе хорошую жизнь, между прочим!
— Что ж, тогда я остаюсь здесь!
Ее мать опешила.
— Не поняла?
— Я буду самостоятельной личностью, и домой не вернусь. Вот так вот, — заключила Вирджиния, скрестив руки на груди, пока женщина молча смотрела на неё пару секунд.
— Тогда так тому и быть. Ты сама прибежишь, когда тебе надоест.
Хмыкнув, она оставила последнее слово за собой, и поднявшись с кресла, быстро капитулировала отсюда, принимая поражение как должное. Хлопнула входная дверь. Вирдж выдохнула.
— Все прошло гладко.
— И это по твоему гладко? — Зерах точно никогда не поймёт такого отношения с матерью. — Вирджиния, вы должны были помирится.
— Пока она не извинится - я и пальцем не пошевелю.
Упрямо заверила Вирджиния, после уходя в комнату, которую ей выделил мужчина ещё в сентябре, а сам перешёл на диван. Зерах выдохнул, оставаясь на месте, а затем извлекая из под свитера кольцо на цепочке, принадлежавшее его матери. С тёплой улыбкой он вспомнил её, а затем, спрятав его обратно, отправился искать Люси, дабы поговорить с ней. Подросток не поддавался на разговоры, а значит время обратится к взрослому, хотелось бы верить, человеку.
Она, ожидаемо, не ушла далеко, кормя уток в парке.
— Ваша семья слишком предсказуема, — не удержался он от комментария, присев рядом с ней.
— Что вам нужно? — отстранённо спросила женщина.
— Просто поговорить. Или покормить уток. Как выйдет, — пожал плечами мужчина.
Она не стала как-то сопротивляться этому, лишь прерывая свои ранние действия. Рядом с ними, крякая, проходили мимо чёрная и белая уточки, у которых были свои детки.
— Интересно, как давно у них появились дети? Раньше я их не замечал, — заговорил первым Ривман, смотря на них с улыбкой.
— Скорее всего довольно рано. Видно, что мама-утка не готова быть матерью, — тихо говоря это, Люси будто приводила аллегорию с собой, обнимая свои плечи. Впервые она казалась уязвимой. — Ей повезло, что у неё есть партнёр, который готов помочь, иначе бы она точно не справилась.
— А я верю, что мама-утка прекрасно справится.
— Но как найти подход к утёнку, если тот постоянно махает крыльями и недовольно пищит?
Этот разговор давно перетёк в метафорическую форму, чего Зерах и добивался, от части. Он сидел рядом, пристально смотря на лицо Люси, на котором, и не вооружённым глазом, можно было прочесть тревогу. Она не смогла сдержать слез, которые постоянно стремилась вытереть рукавом рубашки, отворачивая лицо. Она точно была готова говорить, это у них семейное с Вирджинией.
— Когда Даррен ушёл из жизни, я была полностью уничтожена. К тому же, я слишком рано родила, — женщина всматривалась в свою ладонь, поглаживая по ней большим пальцем. — Вы не понимаете, Зерах, — дополнила она, утерев слезы. — Быть матерью - это не только радость, но и постоянная борьба с собой. Каждый день я боюсь, что не оправдаю ожиданий, и стану прямо как моя мать...
И да, она действительно каждый год ходила на могилу покойного мужа.
Да, Зерах действительно не знал, какого это, быть родителем. Но он прекрасно видел, как было тяжело Анаэль, его матери, и как пыталась бороться, и быть матерью для всех детей, которых взяла или родила, Эмма. Зерах кивнул, словно уловив всю тяжесть её слов.
— Миссис Рид, никто не идеален. Да, бывают моменты, когда близкие люди ссорятся, но это нормально. Вы не должны ставить на себе крест за каждое недоразумение.
— Но я ведь просто не могу принять это! — она наконец на него взглянула. — Я хочу делать все, что только возможно. Каждый раз, когда я видела, как моя дочь страдала из-за потери отца, мне казалось, что я проигрывала.
— Но теперь, она теряет и мать. — произнёс Зерах, а его голос был тихим и убеждающим, а Люси аж вздрогнула от осознания, что он прав. — Учитесь на своих ошибках, но не предавайте им слишком большого значения. Дети понимают, когда их родители искренни. Ей не нужна лучшая мать. Ей нужна любящая мать.
Люси задумалась над такой простой истиной. Ее сердце наполнилось надеждой.
— Вы действительно так думаете? — тихо спросила она, глядя в его тёмные глаза, в которых отражалось сострадание.
— Абсолютно, — уверенно кивнул он. — Посмотри на свои отношения с дочерью. В конце концов, она должна понимать, что тебе можно доверять, а ты должна доверять ей. Даже если вы обе ошибаетесь - это нормально.
Люси выдохнула, и воздух, казалось, стал легче. Она вытерла щеки, и на этом пути нашлись новые силы. Каждый шаг к пониманию себя и своей роли в жизни дочери открывал новые горизонты.
— Я постараюсь, — произнесла она с решимостью в голосе. — Постараюсь быть не идеальной, но хорошей матерью. И учится ей быть заново.
Вспоминая моменты с дочерью из прошлого, Люси пришла к пониманию того, что действительно её любила тогда и любит сейчас. Как много в их отношениях было радости, поддержки и смеха! Оковы прежней неуверенности разрушились.
— Спасибо Вам, — улыбнулась женщина.
— Рад помочь. А теперь идите к ней, и говорите все, что Вы ранее говорили мне, попутно добавляя извинения, — мягко отозвался Зерах.
Мужчина с улыбкой наблюдал, как она уходила.
***
Январь 1960
1960-е годы вошли в историю Америки как период либерализации. После прихода к власти президента Джонсона в США ликвидировалась расовая сегрегация, обеспечивались гражданские права цветного населения, расширялись государственные программы социального обеспечения и образования на всех уровнях, субсидировались новые программы охраны окружающей среды, гуманитарные проекты и создание произведений искусства, а также ряд программ по ликвидации бедности.
В культурной сфере в 1960-х множество молодых людей открыто выступало против социальных норм и консерватизма старшего поколения, против Вьетнамской войны и холодной войны вообще. На волне сексуальной революции и Движения за гражданские права оживились также феминизм и энвайронментализм. Возникла протестная молодёжная мода от мужских длинноволосых причёсок до увлечения рок-музыкой. В мейнстрим влилась культура хиппи с её нарочитым миролюбием, всеобщей любовью и свободой.
Появились расклёшенные штаны, доска Уиджа и «твист».
Люси Чендлер была самой красивой девушкой в старшей школе, от того и самой популярной. Каштановые волосы по плечи, нежная, словно лепестки розы, кожа и карие большие глаза. Она всегда носила только новую одежду, которая входит в последний писк моды. Ее родители были обеспеченными акулами бизнеса, и большую часть денег вкладывали в дочь, дабы поддерживать свой имидж. Люси никогда ни в чем не нуждалась, и могла получить любого мальчика из школы. Каждый претендовал на руку и сердце красавицы, но оно было уже занято другим. Более свободным и мечтательным.
— Люси, смотри прямо.
Это зародилось внезапно, неожиданно, как первый удар молнии. Тогда он сидел в разрушенной башне старого маяка, и рисовал море. Но оно не было обычным морем. Нет. В стиле Даррена Рида было привнести в свои работы какую-нибудь изюминку, коей стали золотые звезды посреди синевы, в глубине моря, пока над морем, в самом небе, плавали рыбы. Обратная экспозиция, проще говоря.
Это было странно. Это было в стиле Даррена.
И с каждой новой встречей в башне, она понимала, что влюбилась в него.
— Ну долго ещё?
— Почти, и... Готово!
Молодой парень с рыжим, длинными волосами, завязанными в хвост, продемонстрировал даме сердца её портрет. Вместо обычных зрачков у неё были золотые звезды, а сама девушку была изображена в черно-белой палитре. Люси усмехнулась, сев потом на самодельную лавочку, где помимо прочего лежал её клатч и банка с красками художника. Даже вечернее освящение не могло испортить тот вид, который необходим был для росписи картины.
— А почему именно звезды? Ты их постоянно рисуешь.
— Не знаю. Просто звезды мне кажутся красивыми, — пожав плечами, Даррен начал собирать принадлежности. — Может повесишь её у себя?
— Ни за что на свете, — рассмеялась Люси. — Дар, я как раз хотела тебе кое-что сказать... — судя под тому, как она поджимала края платья руками, она переживала. — Сегодня я узнала, что беременна...
Даррен едва не споткнулся о треногу, но тем самым выронив одну банку белой краски, заляпав добрую половину картины большим белым пятном. Люси вжала голову в плечи, когда её возлюбленный медленно к ней повернулся.
— Это правда?— та кивнула. — Ого, я... я даже не знаю, что сказать. Ведь, я могу быть папой... Ты ведь оставишь его, так?
— Но Даррен, мы ведь ещё даже школу не закончили, и... — засомневалась сама Люси. — И мои родители ещё не...
— Милая, мы справимся. Тебе есть восемнадцать, а с твоими родителями я поговорю сам, — он решительно взял её за руки, смотря в глаза. — Я попрошу у них твоей руки.
Люси тепло улыбнулась. Но самой ей было страшно.
Семья Чендлер из поколения в поколение оставалось самым богатым семейством города, и в тайне стремилось стать самыми в стране, какими были Рокфеллеры, Морганы и, вливающиеся в мир богачей и известности Саликсы, с их небольшой, крохотной, но уже широко известной компанией по производству техники и электроники, часть которой Чендлеры уже успели приобрести.
Всем известно, что, дабы свадьбе было позволено быть, нужно было добиться согласия главы семейства, а в его отсутствие на данный момент, решение могла принять его не менее властная супруга Патриция, что с гордостью носит фамилию семьи. А с ней, в отличии от самого главы семейства, было сложно, практически невозможно договорится, особенно когда она не согласна с выбором будущей наследницы. И сейчас паре предстало сложное испытание - убедить позволить заключить брачный союз, так как мужа в окружении пока не наблюдалось.
— Значит, ты связалась с уличным художником?
Хладнокровная шатенка сорока лет, в дорогом белом платье, даже не поменялась в лице, когда услышала признание. Внешне мать и дочь были просто копиями. Было трудно уловить какую-либо эмоцию в глазах, так как глаза были прикрыты квадратными, чёрными очками. Даррен стойко стоял рядом, и держал любую за руку, когда она это сказала.
— Я здесь, чтобы просить руки вашей дочери, — настойчиво и решительно сказал он.
В этот момент к ним присоединился её муж, высокий блондин с небольшой щетиной на лице, который услышав данные слова, хотел что-то сказать супруге, но женщина, остановив его жестом руки, хрюкнула, рассмеявшись. Мужчина не стал никак мешать, учитывая, что это деловой разговор его женщины, а просто сел неподалёку, наблюдая за дальнейшими действиями. А потом Патриция приспустила очки на нос, самодовольно смотря, карими глазами, на парочку.
— Ты правда надеешься, что я позволю какому-то бродяге быть мужем моей девочке?
— Да, — ответил тот, сохраняя спокойствие.
— Глупец! Ты опозоришь наш благородный род! — отреагировала крайне отрицательно миссис Чендлер. — Люси должна выйти замуж за того, кто не будет портить нашу репутацию, а не за уличного бродягу, пишущего безвкусицу за бесценок.
Люси стояла рядом, словно набрав воды в рот, а сердце колотилось от страха. Она боялась, но уже не за себя, а за любимого человека, что крепко держал её за руку. Она посмотрела на него, не замечая и капли страха в глазах. Он не боится. И она не должна.
— Мама, папа, я должна вам кое-что сказать, — произнесла она, и последующее вылетело уверенно, неожиданно громко и сильно. — Я беременна от Даррена.
Тишина окутала комнату. И лишь шёпот зимнего ветра за окном нарушал её. Патриция, пока её муж лишь сильнее загорался интересом, медленно встала, выпрямляясь, а её лицо побледнело от страха, а потом покраснело от ярости. Казалось она, как дикая гарпия, броситься на дочь и свернёт ей шею, что был вполне возможным сценарием, учитывая что она топила котят, нагулянных от бродячего кота. Люси никогда не забудет этот взгляд своей матери, и то, как её затрясло.
— Прочь! — взъерепенено отреагировала она, а её крики сотрясали воздух. — Вон! Я отрекаюсь от такой неблагодарной твари, как ты!
— Все восемнадцать лет я жила так, как хочешь ты, и делала все, лишь бы угодить тебе! — однако Люси не отступала без ответного боя. — Но теперь с меня хватит. Я люблю Даррена больше всего на свете, и создам с ним семью, хочешь ты того, или нет. Ведь любовь и счастье должны стоять выше всяких традиций и правил!
— Уходи, и никогда не появляйся!
Но женщина была непреклонна. Даррен решил увести отсюда возлюбленную, больше не говоря в ответ ни слова.
— Не думаешь, дорогая моя, что это было через чур? — с небольшой ухмылкой поинтересовался супруг Патриции, вальяжно развалившись на диване и положив ногу на ногу.
— Терпение, Эдвард. Она обязательно вернётся, — прошелестело коварно та.
А Люси была свободна. Люси осталась с тем, кого любит. Но она все равно в тот вечер плакала, находясь в его объятьях.
