whirlpool

Знали бы вы, насколько сложно быть Мин Юнги. Почему сложно? Ведь он счастливый шестнадцатилетний подросток, у него все части тела на месте, есть родители, которые его любят, друзья, с которыми он часто чатится в телефоне и вообще крутая жизнь. А так ли это? Нет. Родители говорят, что любят после ссор, в которых он ахуевшее существо. Тупой, ленивый сын, который за день может посидеть пару раз из-за работы по дому, но «он ведь ничего не делает». После настолько колких фраз, разговоров, в которых другие дети — лучшие, а он кусок дерьма, который не поступит, куда хочет, ведь он слишком глуп. Не того уровня знаний. Он тратит слишком много денег, а ведь ничего не делает для того, чтобы помочь их заработать. Он рисовал, плел, вязал, делал игрушки, учился делать медицинские перевязки, готовил сладкие вкусности, читал тучу книг и учил языки. Он делал это все сам. Но он не делал ничего полезного, и вообще это все только трата времени и денег. Ребенок просто хотел внимания. Он старался учить это все, а когда ставало мало, он начинал новое. Но похвала была в первые разы, а потом «какая разница, ты уже научился, вот и занимайся.» Они не видели смысла хвалить его за это. Он перестал. Увлечения стали воспоминаниями. Это было лишь для того, чтобы его любили. А они не дали ему и этого. Деньги. Покупают все, что хочет, потому что он хочет этим заниматься. Теперь не хочет. Деньги забирают книги, которые забирают его из реальности. В новую вселенную, где у персонажей хороший конец. Где их любят. Как же Юнги любит представлять себя на месте персонажей. Они яркие, интересные обществу. С такими дружат. А с ним нет. Он никому не интересен. У него есть много знакомых, но лишь пару друзей. А точнее один единственный друг. Но у того есть и другие друзья, ведь он интересный. Пак Чимин — он лучший и единственный друг Юнги. И как бы он не хотел, Пак не станет ради него сворачивать горы. Потому что есть люди интереснее Юнги. Лучше. Вообще Чимин тоже не в самой любящей семье родился. Куча запретов, странных заскоков от родителей и прочего, что выливается на парня. В голове мыслей на орду солдат, а сказать ничего не может. Пойдет против них — будет хуже. Лучше более менее спокойно. Привычно. Наверное, на почве этой боли от родителей они и сдружились. Этой схожести. Случайно как-то, делали сначала проекты вместе, потом на отвлеченные темы говорили. В итоге дружат уже третий год. Только Чимин другой. Он не делает столько ошибок, он не трогает себя и свое тело. Он живёт, ожидая что станет лучше. У него есть надежда, которую Юнги давно потерял. Ожидание сильнее надежды. Когда нет надежды, ты ждёшь. А смерти, или спасения — покажет ситуация. Полосы на руках — дело рук Юнги. Шрамы, сейчас иногда фантомно отдающие болью тех слов, которые ему говорили, напоминали, что он все ещё тут. Жив, и в каком никаком порядке. Но ничего не было в порядке. Эти шрамы появились меньше года назад. И тогда о них узнал его лучший друг. Через пару месяцев Юн перестал. Потому что больше не помогало. Боль не уходила, а лишь наваливалась тяжёлым грузом с напоминанием о ней на руках. Тогда он сказал Чимину, чтобы тот не смел трогать себя. Потому что этот ангел слишком чист для такого. Он не должен. Юнги называл Чимина своим ангелом. Ведь когда было плохо, он появился и помог. Просто выслушал и обнял. Сердце тогда не выдержало и выпустило ангела глубже. Туда, где ещё никого не было, кроме книг. Это была и есть его первая, непорочная любовь. Только Чимин об этом не узнает. Потому что совсем недавно у него появилась новая подруга. А вскоре и девушка. Тогда Мин Юнги разбился в который раз. Ведь у человека, которому он даже планировал признаться теперь был свой любимый человек. И это был не он. Не проблемный худощавый парень. А красивая, милая девушка с голубыми глазами и цвета каштана волосами. Он, со своими сожженными белой краской волосами и карими, грязными глазами и рядом с ней не стоял бы. Надежда разбилась. За ней и чашка в комнате Юнги. А потом осколком выцарапанное сердце на его руке. Шрам, самый глубокий и темный. Тогда он думал, что его полюбят. Но увы. Сейчас утро, пора вставать в школу. Понедельник не радует хорошей погодой а разум Юнги хорошим настроением. В школе он был типичным представителем серой массы. Его никто не замечал, не говорил и не думал о нем. Только Чимин. Различие их в том, что Чимин думал о Юнги и остальных, а Юнги похерил всех, и только о нем помнил. День прошел тихо. Чимин рассказывал о выходных. В субботу все было хорошо, но в воскресенье родители хорошо потрепали ему нервы. Этому послужил неубранный плед и не протёртая полка в ванной. Да, вот так просто. А нужен повод, чтобы в очередной раз напомнить ребенку, что он в этом доме никто? Нет, не думаю. Грусть проскакивала в глазах Чимина. Но он старался рассказывать все это с улыбкой, будто это не его история. Будто история хорошая, и она не значит много. Значит. Юнги смотрел на него, и понимал, что его ангел долго не продержится. Он уже ломался внутри, но не так сильно. Еще немного, и ангел падёт. Он не хочет допустить этого. У ангела есть любимый человек, пускай это пока и подростковое. Она есть, и Сонхи хорошая девушка, он не может ее просто так оставить. После уроков им обоим нужно было заскочить в библиотеку. Чимину взять книги для литературы, а Юнги что-то, что поможет подтянуть биологию. Ужасный урок, пусть бы он провалился вместе с учительницей, которая так и желает его завалить по этому предмету. Уже в библиотеке они тихо переговаривались о своем. — Как думаешь, она даст тебе хоть немного подтянуть биологию, или будет валить до конца? — Чимин чуть ли не вприпрыжку шел между стеллажами, выискивая жанр той литературы, которая нужна к уроку. — Нет. Я ей видимо слишком противен. — Юн опёрся о стеллаж напротив того, на котором были книги, нужные Чиму. — Возможно. — диалог закончился, и Чимин, найдя примерно то, что нужно, потянулся к одной из верхних полок, которые были выше него раза в полтора. Книга находилась на расстоянии вытянутой руки наверх. Рукав большой телесного цвета худи опустился до середины локтя. Глаза Юнги бегали по запястьям его ангела. Свежие, немного запекшийся порезы. Такие, как были у него самого. И те, от которых он так старательно оберегал его друга. — Ты… — Юнги оторвался от книг, подойдя в плотную к парню. Тот все ещё перебирал книги. Юнги повернул его к себе не опуская руку, держа руку Чимина своей. — Что ты делаешь? — Пака это немного испугало, но потом он посмотрел на руку. Тогда его испугало уже другое. — Почему не сказал? — голос стал тихим, почти не слышным, но стальным, злым. — Я просил не повторять моих ошибок. — он убрал руку и отошёл. Юнги поднял рукава своей кофты и посмотрел на друга. Пак же стал разглядывать такие родные руки, которые Юнги ему не часто показывал. Точнее лишь один раз. Тогда, когда попросил не делать того же. — Ты помнишь, что это было давно. А они все ещё на мне. — голос начал дрожать, а руки не слушались. — Я просил не делать этого. Если тебе больно, ударь меня. Избей, хоть до смерти, только не трогай себя. Я ведь просто хотел сохранить тебя. — Мин осел на корточки и закрыл лицо руками. — Юнги, все в порядке. Я знал, что делал. — он присел рядом с другом. — Не вини себя. — он пытался вдолбить ему это в голову всегда. Потому что Юнги всегда винил себя. И все его винили. — Я в порядке. Это просто эмоции. — Вымещай эмоции на мне. Делай больно мне. Но не трогай себя, пожалуйста. — Юнги больно. Больно из-за его Чимина. Больно потому что ему нравится его лучший друг. Больно, потому что у Чимина есть девушка. Больно, потому что его ангел делает себе больно. Больно, потому что он никогда не понравится своему ангелу так, как нравится Юнги он. — Я больше не буду. И тебя бить я тоже не стану. — Чимин встал и потянул Юнги, чтобы и тот тоже вставал. — Пойдем домой. Скоро стемнеет. Идя домой, они больше не поднимали эту тему. Лишь Юнги, который ненавидит обещания, попросил его у Чимина. — Обещай, что больше не будешь. — Обещаю. За тихими переговорами о завтрашнем дне и уроках они дошли каждый до своего дома. Чимин жил немного дальше, потому почти что проводил Мина домой. Идя дальше по тротуару, Чимин вспоминал инцидент в библиотеке. Там, смотря на боль в глазах друга, он хотел расплакаться. Он не хотел, чтобы Юнги знал. Чимин начал встречаться с Сонхи — его лучшей подругой, чтобы переключится. Потому что неправильно хотеть поцеловать лучшего друга. Неправильно хотеть быть ближе, быть всегда рядом, утешать и целовать шрамы. Неправильно влюбляться в лучшего друга. Ещё неправильней — в парня. Но как бы он не пытался отойти подальше, построить стену, она разбивалась о заботу его друга. О теплые слова и фразы, случайные прикосновения и взгляды. А сегодня эта стена улетела, и все кирпичи убрали. Но он выстроит их заново. Потому что он не хочет потерять его. Не хочет потерять Юнги. Ему бы просто быть рядом, заботится, лишь бы тот оставался по близости и говорил, что все в порядке. Хотя ничего уже давно не в порядке. Придя домой Чимин понял, что надо затоптать все, что выросло внутри. Все те чувства, называемые симпатией и влюблённостью. Всё, что касается его лучшего друга.

***

Следующим утром Юнги думал, что легче просто сказать о чувствах, чем разрываться каждый раз, когда приходишь домой. Пусть Пак знает, что его друг странный. Что ему нравятся парни. А точнее один — Чимин. Он хотел пойти в библиотеку на большой перемене. Сказать ему об этом, и уйти либо без друга, либо с ним. Но он просто будет об этом знать. Будет ли ему легче? Наверное нет. Он написал Чимину сообщение, где сказал о том, что прийдёт в библиотеку, и что будет ждать его там же. Дождавшись перемены, он зашёл сначала в туалет, а после пошел в библиотеку. Он потирал мокрые, трясущиеся руки и шел, будто в прострации. — Сейчас я расскажу, он все поймет. Он примет, мы будем дальше дружить. — приговаривал Юнги тихо под нос. Открыв двери, он оглянулся. Никого нет. Во время уроков сюда не часто кто ходит, так что он выбрал это место. Лучше бы не приходил. Пройдя немного вглубь, к стеллажам, он увидел Чимина. Не одного. Он увидел своего Чимина, целующегося с Сонхи. Рука его была на ее талии, а вторая на щеке. Красивый вид. Юнги услышал, будто что-то разбилось. Это было его молодое сердце. Он развернулся, не видя перед собой ничего и побежал. Побежал так быстро, как оказывается умел. В туалете тихо, ведь уже начался урок. Только всхлипы одного мальчишки разносились ещё долго. На урок он так и не пошел.

***

Чимин видел его. Видел Юнги, как тот стоял и смотрел. Но он не понимал, что было с его взглядом? Почему он выглядел, как разбитый стакан? Как брошенный щенок. И почему Чимину стало так больно в области сердца, он тоже не понимал. Когда друг убежал, он оторвался от Сонхи и сказал, что надо на урок. Так они и поступили. После урока он пошел в класс Юнги, но там его уже не было. Остальные сказали, что он в конце урока пришел какой то разбитый, сказал что ему плохо и отпросился домой. Чимин написал Юнги, но тот не ответил. На следующий день его тоже в школе не было, а звонки и сообщения остались без ответа.

***

Юнги сидел на кухне, думая об этом ужасном дне. Он расстроен? Да. Придя домой раньше окончания уроков, он отхватил пару часов криков от родителей за свою безответственность и халатное отношение к учебе. Добивали его потом мысли и об этом. Потом наступила ночь. Он посмотрел на сообщения на экране от Чимина. Он хотел их прочитать, ответить, написать, что любит. Но он не может. — Я не признался. Я этому рад. Так бы я испортил абсолютно все. Он был уверен в этом. А ещё он уверен в своем решении, которое крутилось в мыслях планом. Давно ещё. А теперь это цель.

***

Луна. Так подписан у Чимина Юнги. Потому что парень сам так называл себя. Только недавно Мин объяснил это прозвище. Луна лишь отражает свет её Солнца. И Чимин был не согласен с ним, ведь зная и умея столько всего Юнги лишь светил. Но правдой это было лишь на часть. Он просто пытался засветиться. Юнги не брал трубку второй день подряд. Сегодня четверг, скоро выходные, на которых парни планировали прогулку к мосту. На вечер он загорается тысячами огней гирлянд, что выглядит волшебно. Мост длинный, большой. Под ним — глубокая река. Иногда волны в ней так быстро переплывают, что брызги достают до идущих по нему. А в воде водовороты — прыгнешь туда, унесет под воду и не найдут. Лишь когда на берег вымоет. Придя со школы, сделав уроки Чимин сел отдыхать. Он взял телефон в руки, хоть и не надеялся на ответ от Юнги, но стал набирать его номер. На улице уже темно, но он подошёл к окну и стал всматриваться в бездну. И на удивление трубку подняли. — Юнги? Юнги, что такое, почему тебя нет в школе, и ты не отвечаешь мне? — Чимин обеспокоенно ждал ответа, пока в трубке было лишь тихое дыхание и шум. Что за чертовщина? — Ты меня слышишь? Юнги, ответь! — он начинает нервничать. — Все в порядке, ангел. — тихо сказал Юнги. — Ты просто помни мою заботу. И храни обещание. Я ненавижу их, но ты будь верен своим словам. А ещё не глупи просто так. Помни, что я говорил. Никогда не сомневайся. — тихий выдох. — Будь счастлив в будущем. За нас двоих. Три гудка. Юнги сбросил вызов. А у Чимина шестерёнки начали крутится. Мозг начал переваривать все, что сказал его друг. Стоп, что? Юнги ведь не… Юнги будет жить? А захочет ли?

***

Сбросив звонок Юнги кладёт телефон в карман. Он смотрит на реку, уходящую куда то далеко и в мыслях уже плывет за ней. Он понял, что его ничего не держит. Дома он выпил целую пачку снотворных. Они подействуют совсем скоро. А сейчас он наслаждается красивым видом с моста. — Думаю, сейчас? Его слова прозвучали совсем тихо, почти не слышно. Людей на мостовой не оказалось. Перелезая через край, Юнги думал лишь об облегчении. Теперь ему больше не придется думать. Вот стоит парень в теплой кофте, с аккуратными пальцами и красивыми глазами, полными боли. С белыми волосами, темными отросшими корнями которые перебирает несильный ветер. Но стоит он за ограждением моста, где один шаг — смерть. И он этот шаг делает.

***

Жизнь остановилась, когда Чимин узнал о смерти Юнги. Когда тем же вечером ему позвонили родители Юнги, попросив прийти. Тогда его мысли отключили его от реальности. Он не видел ничего, просто ходил тусклой оболочкой где-то, куда его водили родители. Вот его спрашивают, говорил ли с ним Юнги, вот уже похорон. Вот он смотрин на бледное лицо его друга, совсем как его волосы. Вот его друга закапывают в сырую землю, а тут уже он сидит за столом, видя плачущую мать его Луны. Все воспоминания обрывками в остальное время — транс. Он не осознает, что Юнги больше нет. Что больше нет его неправильной любви. Заботы и понимания. Нет больше ничего. Через неделю он пришел к могиле Юнги. Остальное время он плакал дома. Сам, в своей комнате. Родители на это лишь фыркали, погляди ведь, погорюет и это пройдет. Не прошло. — Ты был моим миром, который рухнул. — он присел, всхлипывая. Чимин думал, что после его истерик слез не осталось. Он ошибался. — Ты моя мечта, которая утонула в холодных водах. — первая слеза. За ней вторая, третья, и потом снова истерика. Только тихая, чтобы не потревожить друга. Оставил. Оставил, оставил, оставил. Как на пластинке в голове у Чимина. Как же это несправедливо. Почему он ушел так рано? Потому что в жизни много несправедливостей. И с ними справится — надо быть сильным. Суицид — не выход. Но для Юнги это было облегчение. Это лишь часть всего, что он написал в записке, которую нашли у него на столе. Адресована она была Чимину, и он прочитал ее там. Только не показал больше никому. " …Я люблю тебя. Это несправедливо, ведь я вроде как должен любить девушек, как ты. Но я люблю заботиться о тебе, дарить что-то тебе и получать от тебя твою чудесную светлую улыбку. Я трус, раз поступаю так. Поэтому учись на моих ошибках. Не будь трусом. Борись, даже зная, что будет поздно. Я не смог. Но меня уже не жаль, я был мертв, и только в сердце был живой уголок. Звать его твоим именем. Будь счастлив.» Часть того что он писал. Сколько раз Чимин перечитал это письмо, и сколько перестает в будущем — неизвестно. Он знает лишь одно. Если бы он помог быть Юнги сильнее, они бы справились. Вместе. Но он не будет винить никого. Виноватых нет. Есть лишь жизнь, которая кончается. А закончиться сама, или ей помогут — это уже по обстоятельствам.