Как мусора на улице

1 – Повезло, в армию с распростертыми объятиями… То есть я по-прежнему зол на тебя за то, что ты предпочел гарцевать по ебеням с автоматом, и не считаю, что это подходящее место для порядочного человека, но… Тебе не надо срочно выскакивать замуж, чтоб обеспечить хотя бы надежду на нормальное будущее… Ага. Незамужнего ни в один приличный универ не возьмут, сам знаешь, а просиживать жопу в третьесортной шараге я не хочу, спасибо. И что мне теперь, за первого встречного? Можно подумать, мужей этих как мусора на улице… Игорь прекратил жевать и убрал от лица подальше шаву, чтоб смачный хруст лучка не заглушал разговор и райские мясные ароматы чуйку не отбивали. Никакого особенного запаха он, впрочем, не уловил, как ни дергал носом и ни раздувал ноздри, но, к счастью, народ вовремя разбрелся по сторонам, и Игорь обнаружил говорящего без помощи обоняния. Довольно высокий (все еще ниже Игоря примерно на полголовы) парень, с дурацкой ярко-рыжей карехой, крупный, но по-мальчишески худой. Футболка с английской надписью, драные на коленках джинсики, видавшие виды кеды известной марки. Парень стоял, прислонившись точнехонько к надписи «Не прислоняться», и изливал душу в ядовито-фиолетовый телефон. – …ладно, – пока Игорь разглядывал его в несколько приемов, пытаясь не пялиться, рыжий начал сворачивать разговор. – Увидимся, Волч. Просто постарайся не убиться. А? Знаю, что ты еще не, я раз пять повторить успею, не переживай. В этот момент поезд затормозил на станции, и парень, ойкнув, выскочил так неожиданно и поспешно, что Игорь едва не заклинился в закрывающейся двери, ломанувшись следом. Выйдя из метро, пацан зашагал по улице, свернул во дворы. Игорь поспевал гончей псиной, держа нос по ветру, – в переносном смысле, потому что никакого характерного аромата по-прежнему не ощущал. Рыжий шел очень быстро, мало не бежал, однако ноги у Игоря были длиннее, дыхалка тренированнее, поэтому он без проблем держался на приемлемом расстоянии, таком, чтоб и из виду не выпустить, и не напугать. Парень затормозил на всем скаку, шатнулся к стене и крутнулся к Игорю лицом, вжимаясь спиной в каменную кладку. – Зачем вы за мной идете, я сейчас полицию позову! Ну упс, не получилось, значит, не напугать. – Если обязательно надо кого-то звать, зови «Скорую»: полиция уже здесь, – заученно сострил Игорь и показал удостоверение. Рыжий скользнул по ксиве паническим взглядом, едва ли выхватив хоть буковку, но, когда заговорил, в его голос пробилось скорее недоумение, чем страх. – А… что вы от меня хотите? Я ничего не нарушал. По крохотусенькой заминке во втором предложении Игорь безошибочно понял, что явно где-то когда-то что-то да нарушал, но кто не без греха? Его сейчас вообще совершенно другое интересовало. – Ты… это… – Игорь вдруг засмущался, сдвинул на лоб кепку и поскреб затылок. – Ну… пойдешь за меня замуж? Парень хлопал глазами. Глаза у него были красивые, темно-голубые почти в синеву. – Замуж? – уточнил он. – Ага. – И вы реально ме… полицейский? – Ну да. А пацан взвыл и, шаркнув спиной, съехал по стене на пыльный асфальт. Игорь поморщился, представив, каково пришлось через тонкую ткань торчащим лопаткам и хребту. – Мужей как мусора… – прорыдал парень (вроде от хохота, но это неточно), – как мусора… на улице! Он заливался так, что под аркой эхо ходило, а Игорь стоял, снова чесал в затылке и прикидывал, не вызвать ли на полном серьезе «Скорую». *** Они сидели в маленькой кафешке. Игорь даже название не посмотрел, безропотно потопал, аки телок на веревочке, туда, куда повел успокоившийся рыжий. – Меня Игорь зовут, – он протянул руку над столом, стараясь не сшибить одинокий искусственный цветок в вазе. Романтика, че. Как на заказ. – Серёжа, – парень ответил холодным и влажноватым, но крепким рукопожатием, неприкрыто принюхался и недоуменно спросил, не спеша убирать руку. – Э, прости, твой запах реально курица в тесте или я глючу? – О, нет, – Игорь осторожно высвободил руку первым. – У меня просто шавуха в кармане. Серёжа махнул ресницами и, когда Игорь с мордой кирпичом в самом деле извлек из-за пазухи огрызок шавермы, рухнул на стол и затрясся от смеха. Смешно ему. Ну и редиска. Есть практически на бегу Игорь не мог, так что теперь, хороший хавчик в мусорку выкидывать? Он и без того настрадался, сперва ухватив последний заказ перед закрытием ларька, а потом подгрызая ужин (по совместительству завтрак и обед) прямо в метро. Недовольные взгляды в него, конечно, летели, но Игорь был за метр девяносто ростом и с плохо выбритой мордой «Не подходи – убью», так что мог нарушать социальные нормы в свое удовольствие. Воровато оглянувшись, Игорь заглотил остатки шавы, как удав кролика, и встретил приближающуюся официантку безмятежной улыбкой человека, который вовсе не ввалился в кафе со своей едой. – Замуж, получается, – Серёжа невесело улыбнулся, сосредоточенно ковыряя ложечкой ванильное мороженое. – Тоже приперло, да? – Угу, – вздохнул Игорь и чиркнул указательным пальцем над кадыком. – Позарез. Федор Иваныч, начальник мой, говорит, что я на подавителях чисто зверею. Пару дней назад задержание провел… ну… жестковато, короче, так сегодня силком выпнули в отпуск и сказали, что, пока мужа не отыщу, из отпуска этого не выйду. Серёжа понимающе покивал, не отрывая взгляда от креманки. – Вол… Олег, друг мой, тоже звереет, но он в армию собрался, а там, наоборот, холостых на блокаторах с руками отрывают, такие, мол, злее и эффективнее. Рыцари без страха и упрека, – он фыркнул. – А еще без чувства самосохранения и без мозгов. Похоже, он собирался ворчать дальше, но Игоря, если честно, судьба неизвестного Олега не особенно интересовала. То, что «рыцарем» без чувства самосохранения и без мозгов, по сути, только что назвали и его самого, тем более. – Я в вагоне случайно услышал, что тебе для учебы замуж надо, – напрямик рубанул он. – Можем друг друга выручить. Тебе же есть восемнадцать? Внезапно кольнуло сомнением. По теме обрывка телефонного разговора Игорь решил, что Серёжа без пяти минут студент, но тот мог и заранее своей судьбой обеспокоиться. По закону сочетаться браком разрешалось с шестнадцати, однако, учитывая, что возраст Игоря вплотную подкатил к тридцатнику, было оно как-то… Стремно. А между тем Серёже могло и пятнадцать быть, и четырнадцать, сейчас молодежь такая, что наверняка не угадаешь. – Есть, как раз пару месяцев назад исполнилось, – спокойно отозвался Серёжа, и Игорь выдохнул про себя. Вроде два года туда-сюда, а все легче. На волне вдохновения он быстренько скрутил из оставшейся после шавухи фольги кривое колечко, выкарабкался из-за стола и, не обращая внимания на любопытные взгляды, опустился на колено. – Ты выйдешь за меня замуж? Серёжа хмыкнул и с кривоватой улыбкой протянул руку. Игорь разглядел на тыльной стороне его ладони белесые пятна неправильной формы, словно острова на карте, залип и едва вспомнил о необходимости надеть импровизированное кольцо. Оно было настолько большое, что тут же и свалилось бы, но Серёжа вовремя свел пальцы и его удержал. – Да. *** Свадьбу сыграли как можно скорее – дядь Федя дернул ниточки и подсуетился, чтобы не пришлось куковать месяц с подачи заявления, в итоге Серёжа с Игорем едва успели на два свидания сбегать. Жениться все-таки предстояло не исключительно на бумажках, следовало хоть чуть-чуть друг друга узнать. Это даже не свидания были, а так, прогулки: они бродили по улицам и обменивались информацией, ни разу не то что не поцеловались – мизинчиками друг друга не коснулись. Серёжа инициативу не проявлял, а Игорь не хотел давить: и без того видел, что тот дичится. Может, профессия смущала, может, был застенчивым по юности и природе, а может, с социализацией проблемы – детдомовский ведь. На церемонии со стороны Игоря присутствовали дядь Федя с теть Леной, хорошая приятельница Юля, напарник Дима и друг детства Игнат. Дядь Федя подзуживал пригласить на торжество весь полицейский участок, но Игорь в ужасе отказался, так и не поняв до конца, шутит он или нет, поэтому народу в итоге вышло весьма негусто. Впрочем, эта скромная кучка выглядела толпой по сравнению с гостями Серёжи: тот привел с собой приятную женщину средних лет, директрису детдома, и – Олега. Того самого «Волча». Олег тоже был очень молод, но от него перло такой плотной агрессивной энергией, что они с Игорем не выдержали и порычали друг на друга с противоположных сторон комнаты. За что немедленно огребли по отрезвляющему подзатыльнику от тех, кто стоял поближе. – Ну вы еще подеритесь, – бледно ухмыльнулся Серёжа. Бледно не только в переносном смысле: Игорь переживал, как бы его водичкой отливать не пришлось, и тайком перемигивался с Юлей, которая носила с собой нашатырь. – Не волнуйся, – прошептал он. – Пятнадцать минут максимум, и свободны. Главное, слушай регистратора, она скажет, что и когда делать. Упакованный во взятый напрокат костюм, Игорь ощущал себя коровой под седлом. К тому же рукава и штанины оказались самую чуточку коротковаты, это было незаметно, но звенящим от напряжения телом ощущалось. Серёжа тоже поеживался и норовил оттянуть воротник, хотя синяя рубашка и элегантный белый костюм сидели на нем идеально и контраст с ярко-рыжими волосами являли просто-таки сногсшибательный. Когда Игорь напоминал прекратить мучить воротничок, Серёжа виновато улыбался, кивал и начинал выкручивать запонки. От торжественной церемонии решено было отказаться. Получившая четкие инструкции регистратор проговаривала нужные действия громко и разборчиво, как воспитательница детишкам в старшей ясельной группе, но они все равно умудрились едва не выронить кольца, попытавшись надеть их друг другу на пальцы одновременно, а после предложения поцеловаться Серёжа засмущался, резко сменил белый цвет лица на красный и клюнул склонившегося Игоря не в губы, не в нос, а куда-то в усы. Что ж, по крайней мере обошлось без Юли с нашатырем. Банкет организовали в здании по соседству, даже ехать не пришлось, дотопали ножками. Застолье с домашней кухней вышло скромным и уютным. Сережина директриса перезнакомилась со всеми и охотно потчевала желающих рассказами о детских проделках и незаурядных талантах своего выпускника. Игорь с Олегом сидели по разные стороны стола и, демонстративно поедая слабо прожаренные стейки, буравили друг друга хмурыми взглядами, время от времени беззвучно скалясь мокрыми розовыми клыками и вздрагивая от тычков острых локотков Димы и Юли соответственно. Злой волчонок, собственник. Отличный солдат получится. Игорь бы с ним сцепился с удовольствием, какая же свадьба без хорошей драки, но при всем честном народе грызться со вчерашним шпаненком было как-то несолидно, да и Серёжа расстроится. Серёжа сидел рядом, размазывал по тарелке салат и усиленно налегал на шампанское, пока теть Лена не подменила деликатно ближайшую бутылку на графин с морсом. Серёжа понял намек и снова густо покраснел. Оторвавшись от очередного молчаливого поединка с Олегом, Игорь почти невольно отметил румянец на прозрачной светлой коже и нашел его очаровательным. После банкета Игнат вызвался поработать шофером. Игорь сидел, варварски пристроив зад на сверкающем багажнике дорогого «Мерса», – явно не то угнанного, не то тщательно вычищенного после бесславной и безвременной кончины предыдущего владельца – и смотрел, как Серёжа что-то горячо втолковывает Олегу, хватая его то за плечи, то под локоть. Потом они обнялись да так и замерли. Наверное, если б Олег не собрался в армию в лучшей своей, так сказать, кондиции, женихом на свадьбе был бы не Игорь. Глядя на них, Игорь ощущал не ревность, а… соперничество, что ли. Было бы ради чего дергаться. Он был старше и опытнее, Серёжа принадлежал ему официально. Пока на бумаге, да, но скоро это изменится. Рыжая и черная головы быстро соприкоснулись лбами, после чего Серёжа и Олег единым слитным движением отвернулись друг от друга и разошлись четким, как у солдат на плацу, шагом. Приблизившись к машине, Серёжа споткнулся, но выровнялся без посторонней помощи. От него пахло алкоголем, кислым нервным потом и – больше ничем. – А когда он из армии вернется – всё, развод и девичья фамилия? – вырвалось у Игоря. Серёжа лишь вздохнул. Игорь вздохнул в унисон. – Я пошутил, – проворчал он и предупредительно распахнул перед Серёжей заднюю дверь «Мерса». – Поехали домой. 2 После белизны и золота банкетного зала квартира показалась… мрачноватой. Серёжа ни разу не заглядывал к Игорю домой, они встречались на улице. Квартира была из старого фонда, огромная, с колоннами и великолепным круглым окном, но сильно запущенная. Каморка на окраине, которую Серёже выделило государство, и то была гораздо аккуратнее, хоть и намного меньше. Куски штукатурки на полу, захламленные стол и диван, уйма невнятного барахла по углам, свисающая с потолка потрескавшаяся боксерская груша… В льющемся из окна потоке солнечного света медленно кружила пыль. Господи, как же нелепо, должно быть, они смотрелись здесь в своих свадебных костюмах. Игорь, видно, это тоже понял. Он прицельно метнул на диван скромную сумку с Сережиными вещами на несколько дней и нервно потер руки. – Ну… ты… это… располагайся. Будь как дома. А мне… мне нужно вот это отдать, – он дернул полу пиджака, – да и вообще… дела. Буду вечером как штык, не скучай. Он вымелся за дверь с таким облегчением, что Серёжа едва не рассмеялся в голос, пусть легкое опьянение, туманившее голову, успело выветриться за время пути. Побродив по квартире – туалет с пустым дверным проемом, ванна в кухне и без шторки, в холодильнике одинокий баллончик прокисших сливок – он бережно сложил костюм (выпускной подарок от «Радуги») в пакет, вымылся, поеживаясь от неловкости несмотря на пустую квартиру, потом переоделся и посчитал выданные «на хозяйство» деньги. Игорево жилище бы спас разве что капитальный ремонт, однако чуть-чуть освежить его и приготовить ужин было в Сережиных силах. Курс домоводства из спецпрограммы он освоил без удовольствия, но старательно, и намеревался – хотя бы в самом начале – показать себя свежеиспеченному мужу с наилучшей стороны. *** Игорь дисциплинированно вернулся к вечеру, как и обещал. Ну, если совсем честно, скорее ближе к ночи. После парадных залов и дорогого автомобиля на фоне старой холостяцкой берлоги Серёжа – тонкий, бело-золотой и растерянный – выглядел так чужеродно, что Игорь мгновенно смешался и придумал себе дела за пределами дома. Он просто представил, как показывает Серёже квартиру (а что там показывать? Окно и изразцовую печь?), и сбежал, малодушно надеясь, что тот ознакомится с обстановкой самостоятельно и не придется видеть его выражение лица при виде подобной «роскоши». То есть ясно, что парень детдомовский и сам до этого не в царских хоромах жил, но все равно было стыдно. А первая брачная ночь? Бляха муха, диван там нормально раскладывается? Когда он в последний раз менял постельное белье? Катастрофа! Думай, Игорь, думай. Ну дебииил… На свадьбу же деньги подарили, коллеги скинулись, не золотые горы, но на ночь в более или менее приличном номере «для молодоженов» уж точно хватило бы. А он не подумал. Вообще не подумал, башка дубовая. Ночью-то, наверное, в номер не заселишься… Хотя, если объяснить ситуацию и приплатить… Закопавшись в лихорадочные размышления, Игорь влетел в дверь как на пожар, открыл рот, чтобы с сильным опозданием предложить вариант с отелем, и озадаченно замер. Квартира вроде осталась прежней, а вроде и поменялась. Стало свежее и будто просторнее. Присмотревшись, он понял в чем дело: пол и окно были помыты, вещей меньше не сделалось и они, кажется, даже на прежних местах большей частью остались, но переложены при этом были гораздо аккуратнее. Аппетитно пахло котлетами. Он этот запах в основном у Прокопенок помнил. Отец обычно котлеты не жарил, больше как-то колбасой да сосисками перебивались. В животе заурчало: от банкетных стейков давно остались одни воспоминания. Диван был разложен и застелен красивым светло-голубым комплектом, которого Игорь в принципе у себя в шкафу не помнил. Может, Юля подарила? Или теть Лена? А на диване клубочком свернулся Сережа, переодетый в симпатичную пижамную пару – рыжие лисички на темно-зеленом фоне. Игорь почувствовал, как губы сами по себе тянутся в улыбке. Ну чисто лисенок на снегу, ушей с хвостом не хватает. Церемония, банкет, уборка, готовка, мешок нервов – умаялся бедный. Ну её на фиг, эту первую брачную ночь, вот что. Поужинать, выспаться, а с метками и прочим разобраться завтра. Время, конечно, поджимает, на работу надо, преступники сами себя не переловят, но уж за сутки-то ничего непоправимого сто процентов не случится да и Сережин универ лишний день потерпит, не развалится. Игорь на цыпочках подобрался ближе, снова потянул носом воздух и в очередной раз удивился отсутствию запаха: да, аромат мыла и средства для стирки ощущался, но и только. Очень странно. В этот момент синие глаза открылись и Игорь поспешно выпрямился, словно замышлял недоброе, а не просто проверить законного, между прочим, супруга подошел. Пару секунд взгляд оставался сонным и совершенно пустым, как у недавно прозревшего котенка, но потом Серёжа ойкнул и сел так стремительно, что пошатнулся, мученически зажмурился и едва не упал обратно. – Но-но, полегче, – Игорь придержал его за плечо (пижамка оказалась потрясающе приятной на ощупь). – Ты, раз хочешь спать, давай спи. День был тяжелый, утро вечера мудренее. – Ско…к врем…ни? – Много, – буркнул Игорь, смущенный тем, что бросил его на произвол судьбы и ускакал едва ли не в ночь. – Я помоюсь и поем, а ты дрыхни, если ужинал, остальное завтра порешаем. – Нет уж, я должен за тобой поухаживать, – уперся Серёжа, зевнул в кулак, протер глаза и зашевелился куда увереннее. – Хотя бы в первый вечер. Иначе это будет совсем mauvais genre. – Ну, слово «жанр» я распознал, – задумчиво протянул Игорь и, когда Серёжа направился на кухню, потопал следом, стаскивая одежду на ходу, чтоб вымыться. – Но при чем тут литература? Серёжа не ответил и молчал так долго, что Игорь недоуменно развернулся к нему, прижимая к груди джинсы. Серёжа стоял у плиты и что-то мешал в большой кастрюле с неясным ожесточением, будто пытался взболтать омлет. Не прикрытый сбившейся прядью кончик правого уха пламенел и чуть ли не светился, как нос у оленя Рудольфа из мультика. – Серег? – Я сказал, что это будет плохим тоном, – слегка сдавленно пояснил Серёжа. – А, ну извиняй, по-французски не парляем. Как там было? «Мовэжонрэ»? Это вас в приюте учили? – Этикету или французскому? – Ну… тому и другому? Пока Игорь мылся, они немножко поговорили про предметы, которые преподавали в детдомовской школе. Игорь, растираясь мочалкой, гипнотизировал взглядом острые лопатки, движущиеся под тонкой тканью, а Серёжа, видать, взбив содержимое кастрюли до состояния суфле, принялся перекладывать котлеты из сковородки в глубокую тарелку и возился с этой задачей так долго, точно котлет напек штук пятьдесят, хотя ясно было, что никакая сковорода столько не вместит. Туда-обратно их пересыпал? Зачем? Чтобы остудить? Игорь дернул пробку слива, вылез из ванны и ушел в комнату одеваться. На то, чтобы отыскать не слишком растянутые спортивки, не очень мятую майку и целые носки, ушло порядочно времени, поэтому, когда он вернулся, стол был накрыт – хлеб, сыр, салат из огурчиков с помидорами, мммм! – а Серёжа сидел перед тарелкой и, опустив в нее взгляд, чертил вилкой полосочки по картофелю. – Оооо, пюрешка с котлетками! Обожаю! Серёжа снова запламенел видимым ухом и провел рукой по волосам, поправляя прядь. – Мне картошку проще всего варить, – признался он. – Рис и гречка часто размазней получаются, макароны слипаются, а пюре испортить сложно. – Да ладно, не прибедняйся, – Игорь отмахнулся вилкой. – Если что, я всеядный, сожру и размазню. Котлеты были с вкуснейшей поджарочкой (в соусе тушил?), а пюре буквально таяло во рту. Ну еще бы после такого активного перемешивания. Игорь свою порцию не слопал – вдохнул, взял добавку и съел её медленнее, нахваливая Сережины кулинарные таланты. Серёжа внимал и розовел от удовольствия. Под самый конец ужина Игорь заметил, что сам он не ест, а так, клюет – отправляет в рот пюре по крошке и изредка таскает из салатницы ломтик огурца. – Ты че не жрешь? – подозрительно спросил он. – В вашем приюте, что ли, как в «Унесенных ветром», учили придуриваться, что вы воздухом питаетесь? Ты фигню эту брось. Серёжа вполне искренне рассмеялся. – Нет, конечно. Я просто на банкете объелся и, кажется, перебрал шипучки. Завтра проглочу весь холодильник, и ты поймешь, как был не прав. – Смотри у меня, – на всякий пожарный пригрозил Игорь. Он честно попытался вспомнить, сколько Серёжа съел во время застолья, но, по ходу, настолько увлекся стейком и молчаливой грызней с Олегом, что не обратил внимания. – Чаю? К чаю? – предложил Серёжа. – Ты ж моя хозяюшка, – умилился Игорь. Серёжа зыркнул злобным фенеком с гугловских картинок, и Игорь примирительно вскинул руки. – Понял, принял, осознал. Молчу. В смысле, нет, спасибо, я сыт. На боковую? – А посуду… – Ты готовил, мне мыть, – Игорь слегка кривил душой, ему совсем не хотелось возиться с тарелками, он бы тупо все в раковину сгрузил и малодушно оставил до утра «замачиваться», но Серёжа ведь старался и наверняка очень устал. – Я уберу со стола и помою посуду, а ты иди ложись. Спасибо за ужин. Серёжа бормотнул: «На здоровье» и вышел в большую комнату. Игорь унес недоеденное в холодильник и вымыл посуду, стараясь делать это тщательно, а не сполоснул и сойдет. Так-то он спокойно реагировал на гречку, оставшуюся между зубцами вилки с позавчерашнего обеда, но выставлять себя перед Серёжей откровенным неряхой не хотелось. Наконец, все было вымыто и даже аккуратно расставлено обсыхать. Игорь вытер руки кухонным полотенцем (оказывается, у него в доме было кухонное полотенце!) и подошел к дивану. Он думал, Серёжа, вымотавшись за бесконечный день, будет сопеть в две дырочки, но тот полулежал на подушке и мазал пальцем по экрану телефона. Заметив Игоря, он уронил мобильник на одеяло и вскинул голову с непонятным выражением лица. – Разгулялся? – Игорь с довольным вздохом упал на свою половину дивана. – Сиди в телефоне, если хочешь, не боись. Главное, звуки отключи, вдруг взвоет что. Мне-то пофиг, я хоть конец света просплю, пока будильник не сработает, а соседи могут быкануть: тут стены картонные. А, и свет перед сном вырубить не забудь. – А… мы не будем… – пролепетал Серёжа и умолк. – Ммм? – подбодрил Игорь, блаженно прикрыв глаза. – Ну… п-первая брачная ночь? – Не горит. Мы устали. Думаю, если брачной ночью сделаем вторую, никто не помрет. – А-а, – протянул Серёжа. Прозвучало это, пожалуй… разочарованно. Игорь распахнул глаза и повернул голову. Серёжа скрестил пальцы крабиком и подушечкой большого ритмично растирал запястье. Молодежь, эх. Не терпится ему. – Нет, раз ты хочешь сейчас, я весь твой, – заверил Игорь. И не врал ведь. Он думал, поест и точно отрубится, но организм ощущал себя весьма бодро. А при мысли о том, как приятно будет вытянуть Серёжу из этой мягкой пижамки, прям совсем бодро. Заботливо купленные заранее презервативы и смазка терпеливо ждали своего часа в ящике тумбочки. - Д-да, – с небольшой запинкой проговорил Серёжа. – Давай сейчас. Из футболки и штанов Игорь буквально выпрыгнул. Чуть ли не акробатическим трюком. Он сидел в чем мать родила, а Серёжа только с третьей пуговицей пижамной куртки возился. – Помочь? – азартно предложил Игорь и тут же претворил предложение в жизнь. Пижамка в самом деле была необыкновенно мягкая и нежная на ощупь. А вот тяжелый хлесткий шлепок, от которого едва не онемели пальцы, нежностью похвастаться не мог. Повисла короткая драматичная пауза. Потом они оба хором сказали: – Прости. – Сам так сам, не вопрос, – добавил Игорь, на автомате баюкая пострадавшую руку и недоумевая. Ну надо же. Зубастый лисенок, с норовом. А изображал послушного. Серёжа прибавил темп, быстро расправился с остальными пуговицами, стянул пижамную куртку к локтям, обнажив белые плечи, сунул пальцы под резинку штанов и снова затормозил. Вот тут бы завалить его на спину, чтобы неудобно стянутые тканью руки прижало туловищем, одним рывком сдернуть штаны, подхватить под бедра и… Но Игорь не двинулся с места. Он уже был ученый. – Ты чего замер? – осторожно спросил он, когда стало очевидно, что процесс застопорился. – Шею прихватило? Поясницу? Молод он, конечно, для таких фокусов, но кто знает. Игорь его медицинские документы не изучал. Просто поза у Сережи сделалась какая-то странная: сгорбленно-застывшая, голова опущена так, что волосы висят и лица не видно. – Нет, – прошептал Серёжа. – Но больно где-то? – Нет. Я… стесняюсь. Игорь озадаченно умолк. Вот тебе и «не терпится». Никто из его партнеров (не то чтобы он переспал с половиной города, но все же материал, так сказать, для сравнения имелся), ну так вот, никто из его партнеров и партнерш никогда не стеснялся. Некоторые, как на его вкус, были даже чересчур раскованными. Взять хотя бы ту мадаму, притащившую с собой целую коллекцию ядовито-розовых… Господи, о чем он думает. А что делать-то? Игорь решил попытаться отвлечь его разговорами. Чтоб вроде и в тему, а вроде и не очень. – Кстати, я с самого начала гадаю, почему от тебя совсем не пахнет? – доверительно спросил он, незаметно подползая поближе. – Какие-то новые таблетосы? – Нет, – глухо отозвался Серёжа. – У меня еще течек не было. Что? От удивления Игорь как придвинулся, так и отодвинулся. Вероятно, вдвое дальше. – В смысле не было? – подозрительно спросил он. – Э, лисеныш, признавайся, паспорт подделал? Сколько тебе лет, без дураков? – Да ничего я не подделывал, – с досадой фыркнул Серёжа и аж сел прямее, видать, от возмущения. – Мне восемнадцать. Так бывает, что течки позже начинаются. Я спрашивал у доктора. Это не совсем норма, но бывает. И в восемнадцать, и в девятнадцать, и чуть ли не в двадцать. Тут Игорь смутно припомнил, что, кажется, да. Что-то такое слышал. Или читал. Или Юля рассказывала. – Может, ты и не спал ни с кем? – обреченно уточнил он. – Угу. Девственников у Игоря тоже не было. И он совершенно не знал, как себя с ними вести. Сам он в свое время начал половую жизнь легко и без переживаний, да к тому же с другой стороны всяко проще. – Может… не надо тогда? – нерешительно предложил он. Серёжа горько рассмеялся. – Будешь год в отпуске сидеть? Или два? Или утром разводиться пойдем? Игорь забормотал что-то в духе, что, глядишь, и не придется год ждать, глядишь, через неделю-две-месяц природа возьмет свое, но Серёжа затряс головой. – Нет уж, – он быстро, неловко вылез из одежды, путаясь в рукавах и штанинах, и замер в прежней позе, прикрывая скомканной пижамой пах. – Я из-за таких глупостей шанс упускать не собираюсь, еби как есть. – Это не глупости, – убежденно сказал Игорь. – И чего ты пижаму так жестко мнешь, хорошая же ткань. Он решительно потянул рыже-зеленый ком на себя, и Серёжа, дурачок, на автомате отдал. Потом понял, что натворил, и, всхлипнув, прикрылся ладонями. Вот попался же, блин… стеснительный. – А… это больно, да? – едва слышно спросил Серёжа. – С чего ты взял? – удивился Игорь. – Ну… в «Радуге» приятели рассказывали. Давно. Приятели рассказывали. А что он с тех пор погуглить не догадался, гений компьютерный, блин? Хотя… в сети тоже столько хрени пишут, что мама не горюй. – А что они еще тебе рассказали? – нежно поинтересовался Игорь. – Что у нас в х… члене кость? Или что он, как телескопическая дубинка, на полметра раскладывается? Серёжа пожертвовал одной рукой, чтобы прикрыть лицо, и затрясся от смеха. Смех чуток попахивал истерикой, но сам его факт Игорь счел хорошим знаком. – Конечно, нет, что за чушь, – выговорил Серёжа чуть бодрее. – Мы же все учили анато… Ай! Он взвизгнул, когда Игорь бережно, но настойчиво завалил его на спину. Попытался перекатиться на бок и свернуться клубком, спрятаться, но Игорь лег сверху всем телом, пришпилил к постели и не позволил. – Нет, – отрезал он. – Это не больно. Наверное, все-таки соврал. Учитывая его размеры и то, что Серёжа как пить дать будет морозиться и напрягаться до последнего, больно вполне может быть. Но уж бесспорно не так, как в хоррорно-порнографических выдумках малолетних фантазеров. Серёжа был твердый и горячий, нежный, но достаточно крупный и крепкий, чтобы к нему можно было прижаться каждым сантиметром тела, накрыть, обвить собой, распластать под грудью, животом и пахом, не боясь случайно смять и затруднить дыхание. Но Серёжа все равно не дышал: он отворачивал налившееся густым румянцем лицо, крепко жмурился, кривился, будто готов был разреветься, и уперто держал глубокий вдох в груди. – Эй, – Игорь пихнул его коленом. – Выдыхай, ну. Дыши давай. Со мной: вдооох – пауза – выыыдох… После второго поощрительного тычка Серёжа задышал. Игорь выждал несколько подходов, чтобы убедиться, что новоиспеченный муж не скончается под ним от кислородного голодания (а еще, чего греха таить, во время Сережиных дыхательных упражнений они преприятно терлись животами), и предупредил: – Я с тебя сейчас слезу, ты ж никуда не укатывайся, лады? Серёжа, не открывая глаз, закивал. Слезать полностью Игорь не стал: приподнялся на локтях, лишь крепче вжавшись в Сережины бедра своими, и пошел обводить языком и пробовать губами все светлые пятнышки от лица вниз. А нашлось таковых немало. На мизерном расстоянии – практически с его отсутствием – он чуял, что запах у Серёжи есть. Не тот, который раскрывается после первой течки и безжалостно сносит крышу, если только надежно, хоть и с побочками, не сводится блокаторами до безобидного шлейфа личного аромата, типа духов или одеколона. Нет, этого запаха у Серёжи пока не было по недавно прояснившимся причинам. Но с расстояния в пару миллиметров Игорь без труда разбирал запахи мыла и нового белья, стирального порошка и дезодоранта, естественный аромат кожи и резкую нотку нервного пота. Плюс были эмоции. Они тоже обрели запах. Стыдно признаться, но четче всего различался страх. Стыдно признаться, но аромат страха кружил голову немногим меньше, чем тот, второй, которому суждено было возникнуть в ближайшем будущем. И никакие блокаторы на него не действовали. Игорь с тщательностью мамы-кошки, но отнюдь не с родительскими чувствами вылизал Сережины челюсть, шею и грудь, прежде чем заставил себя – он же не зверь какой – прерваться и спросить: – Ты меня боишься? Вроде глупый вопрос: по запаху же ясно, что боится, но Игорь хотел дать ему возможность выговориться. Или соврать. Вдруг так проще покажется. – Н-не тебя, – выдавил Серёжа. Он перестал напряженно морщиться и жмуриться, но всякий раз, когда Игорь бросал взгляд на его лицо, переливчатые синие глаза, широко раскрытые и остекленевшие, старательно созерцали трещины на потолке. Игорь издал невнятный вопросительный звук. – Не знаю, – признался Серёжа, подумав. – М-может, ситуации в целом. Стыдно очень. Эх, лисяшка-стесняшка. А Игорь ведь еще до самого интересного не добрался. Вот тогда-то будет стыдно так стыдно. Но и приятно. Должно быть, по крайней мере. А стыдно и приятно всяко лучше, чем просто стыдно. Неопределенно хмыкнув, Игорь погладил его по ребрам, тут же опавшим от щекотки, и принялся основательно очерчивать языком молочные разводы на упругом подрагивающем животе. Страхи страхами, а к тому времени, как Игорь добрался до члена, тот, аккуратный и порозовевший от прилива крови, проявлял живой интерес к происходящему. Делать минеты Игорь не умел и не любил, но ради того, чтобы подогнать Серёже спасительного возбуждения, стал лизать и пощипывать губами твердый шелковистый ствол, уж как получалось, ощущая, как тот крепнет буквально с каждым движением языка. На яркой головке блестела влага. Серёжа не выдержал – задышал громче, не сумел полностью проглотить первый тихий стон, ноги у него подергивались, пальцы слабо скребли по простыне. Воодушевившись успехом, Игорь обхаживал член, пока Серёжа не начал выгибаться, подставляясь, после чего быстро обсосал палец и коварно попробовал под шумок пропихнуть его между ягодиц. Ага, щас. Серёжа взвизгнул в голос и сжался так, что и мизинец не прошел бы. Игорь немедленно палец убрал, еще раз-другой лизнул член, притворяясь, что все показалось и ничего не было, а затем отстранился и игриво спросил: – А ты сам себе пробовал?.. – Н-нет, – всхлипнул Серёжа, покрылся свежим слоем стыдливого румянца и опять зажмурился. Ну, вперед, во весь опор на новые рубежи неловкости. – Не дрочил ни разу? – честно удивился Игорь. – Прости, не верю. – Нет, я д-д… это делал. С… членом. Я про… другое. – А покажешь? Серёжа состроил такую отчаянную физиономию, что Игорь думал, уж теперь-то наверняка разрыдается, но взял себя в руки и послушно потянулся к члену. – Секунду, я тебе смазку достану, с ней сподручнее. Любоваться, как Серёжа с собой играет, Игорь так-то не собирался. Он просто не сообразил вытащить все нужное заранее, а потом не придумал, как иначе ненавязчиво выудить из схрона презики и лубрикант, чтобы не привлекать к ним внимание и не сбить с таким трудом возникший настрой. И ведь сработало, черт побери. После пары неловких движений Серёжа согнул ноги, устроившись поудобнее, и стал орудовать кулаком совсем уверенно. Он даже не вздрогнул, когда Игорь, присев между его колен, вылил под скользящие вверх-вниз пальцы немного смазки, а спустя несколько секунд запрокинул голову, стиснул коленями Игоревы бока и выгнулся в первом, самом сильном оргазме. Пока он дрожал, ахал и ловил ртом воздух, Игорь пихнул в него три смазанных пальца. На этот раз расслабленное пульсирующее нутро уступило почти без боя. Серёжа тонко взвыл, попытался сжаться, вытолкнуть, но только с прерывистым стоном выплеснул себе на живот еще порцию спермы. Не дожидаясь, пока отпустит разрядка, Игорь взялся растягивать, стараясь не тереть, а давить и разминать, чтобы не жахнуло переизбытком ощущений. Серёжа спрятался за локтями и расслабился. Пальцы скользили легко, член снова затвердел. Тогда Игорь нащупал припухшую простату и сосредоточился на том, чтобы задевать её на каждом движении. Серёжа опять застонал и больше уже не сдерживался – ныл, ерзал, подавался навстречу, скалил зубки и комкал складки простыни. – Видишь, как здорово получается, – сказал Игорь, мужественно пытаясь не отвлекаться на собственное, ставшее мучительным возбуждение, и убийственно серьезно добавил: – Вхооодит. И выхооодит. И опять входит. Замечательно выходит! Очередной стон сорвался на взрыв хохота. Серёжа смеялся, и смеялся, и смеялся, а Игорь тем временем, быстренько озаботившись защитой, схватил его за бедра и ткнул в податливое отверстие щедро залитый смазкой член. Смех оборвался на высокой ноте. Серёжа поперхнулся, захрипел, затрепыхался, но Игорь вталкивался враскачку, пока не вошел полностью. Ну вот и все. Наконец-то. Можно отставить пляски с бубнами, подождать капельку, чтобы притерпелся, и доделать дело по-нормальному. А то яйца сейчас взорвутся. Сережино лицо было ошарашенным, а не искаженным гримасой боли, член не опал, но Игорь на всякий случай поинтересовался: – Болит? – Н-нет, – не сразу нашел голос Серёжа. – М-может, чуть-чуть. – Молоток. Тогда погнали. Вопреки собственным словам «гнать» Игорь не стал – трахал в свое удовольствие, но без фанатизма. Серёжа притих, хотя член у него стоял уверенно. Игорь мало обращал на него внимание: он часть своего удовольствия уже урвал, а Игорю пока не перепало. Кайф, бля, какой же кайф. Тесно, скользко, горячо. Толкнувшись с десяток раз, Игорь зарычал, вздрогнул и финишировал до гула крови в ушах, позволил себе поплыть на секунду, наслаждаясь приятным опустошением, вжался до упора и замер, ощущая, как набухает узел. Серёжа тоже это почувствовал – испугался, задергался и болезненно замычал. – Тихо лежи, идиот, – рыкнул Игорь, а когда слова не помогли, наклонился, выбив жалобный стон, и всадил клыки в беззащитную плоть ближе к шее. Он намеревался сделать это попозже и понежнее, но… как уж вышло. В рот брызнуло теплое, терпкое и соленое. Серёжа взвыл диким голосом и резко умолк, будто подстреленный. Н-да. Сейчас соседи явятся либо с группой захвата, либо с поздравлениями и требованием показать простыню, одно из двух. Игорь максимально осторожно перекатился на спину и аккуратно подпихивал Серёжу, пока тот не понял, что от него хотят, и не сел, опершись на Игоревы бедра. Впрочем, «понял» – это сильно сказано. Узел и метка совсем его размазали, и он вряд ли внятно соображал, что происходит, норовил если не снова завалиться вперед, то хоть голову свесить. – На меня смотри, – пророкотал Игорь особым, лишь в такие моменты действующим тоном. Серёжа послушался. Взгляд у него был бессмысленный, глаза закатывались. А вот и заключительная и, наверное, любимая часть. Посидев немного, Серёжа завозился, застонал, сжался на узле, округлил рот, страдальчески сведя брови, и выплеснул вялую тонкую струйку семени. Длинно проскулил на выдохе и обмяк. Игорь жадно шарил взглядом по его расслабленному лицу, всматривался в осоловевшие от блаженства глаза. Через минуту все повторилось. Потом еще раз. И еще. Сперва с парой капель, дальше всухую. Игорю рассказывали, каково это: несколько оргазмов почти подряд – они не скручивают внутренности, а скорее ласково поглаживают, но все равно делают изнурительно, с перебором хорошо. К тому времени, как узел опал, Серёжа даже стонать не мог. Челюсть у него отвисла, пылающие губы блестели от слюны, взгляд не фокусировался, по щекам текли слезы. Игорь уронил его на себя, перекатился и легко вынул. Серёжа остался лежать выжатой тряпочкой. Между плечом и шеей запеклась кровь, темные струйки сохли на лопатке и ключице. Уффф. Игорь привел их обоих в условное подобие порядка, выхлебал полчайника теплой кипяченой воды, которая показалась вкуснее райского нектара, и напоил Серёжу с ложечки. Застелив дикарски перекрученную и вымокшую простыню чистым одеялом, он прижал к себе Серёжу, чтобы не замерз, и провалился в сон, как в темную яму. *** Пахло кофе. О, подумал Игорь сквозь сон, Серёжа пахнет кофе. Совсем неоригинально, конечно, но очень приятно. Можно будет его по утрам нюхать, чтоб взбодриться. И тут он вспомнил, что Серёжа по-прежнему не пахнет и, вероятно, будет расхаживать без запаха еще довольно долго. Игорь окончательно проснулся, сполз с дивана, неслышно подошел ко входу на кухню и подождал, пока Серёжа, гримасничая и двигаясь со скоростью раненой улитки, поставит на стол две полные кружки, прежде чем рявкнуть: – Ты совсем дурак? Правильно сделал, что подождал. Если бы чашки не стояли на столе, то разлетелись бы осколками по всему полу. Подскочивший от неожиданности Серёжа снова поморщился и растерянно посмотрел на Игоря. – Почему? Ты разве не пьешь кофе? – Я-то пью, а ты дебил. Марш в постель немедленно! Вас французскому научили, а тому, что после метки минимум день лежать надо, не научили? Серёжа пробурчал что-то в плане того, что его повязали, а не автомобилем переехали, но покорно отправился в кроватку. Игорь отнес ему кофе, когда тот подостыл, а чуть позже завтрак на подносе (оказывается, у него в доме был поднос!). Несмотря на вчерашние обещания проглотить холодильник, Серёжа ел вяло. Но это неудивительно: его лихорадило, организм приспосабливался к метке. – Ну… это… Наверное, надо было поговорить о минувшей ночи или что-то типа того, но теперь, когда самое главное случилось, Игорь снова заробел. К черту. Позже. Вечером. – Покушал? Вот и хорошо, вот и славно. Ты отдыхай, а я к врачу слетаю, возьму схему отмены моих колес, потом забегу в участок, узнаю, когда меня к работе допустят. – Он быстро оделся и пошел к двери обуваться. – Купить тебе вкусного на обратном пути? Или что-нибудь для учебы? Серёжа заулыбался. – Подожди, я пока никуда не поступил, даже документы не подавал. – Судя по хвалебным речам твоей директрисы, это вопрос решенный, тем более все нужные условия соблюдены. – Так ты все же слушал Татьяну Михайловну? – ухмыльнулся Серёжа. – А я думал, всю дорогу с Олегом собачился. – И, прежде чем Игорь успел выдумать подходящий ответ, добавил: – Кстати, то есть не кстати, а вообще. Когда подавители выветрятся, какой у тебя запах будет? – А ты угадай. – О, ну это сложно, – нахмурился Серёжа. – Варианты бесконечны. Вдруг ты пахнешь каким-нибудь полувымершим цветком с названием известным только тебе и «Википедии»? – Не, запах несложный, тебе точно знаком. – Древесина? – Нет. – Море? – Нет. – Цитрус? – Не-а. – Это бесполезно, – быстро сдулся Серёжа. – Сдаюсь. – Я мент, Серег. Чем менты пахнут? – Эээ, – Серёжа окончательно смешался. – Деньгами? Игорь лишь промолчал выразительно, чтобы он осознал всю глубину своего заблуждения. Серёжа пожал плечами. – Мусором я пахну, лисеныш, му-со-ром. – Нет! – возмутился Серёжа. – Так не бывает! – Чего не бывает-то? Ты ж сам сказал, что варианты бесконечны. – Серьезно, что ли? Нет! Я не буду спать с тобой в одной кровати, отправлю во двор к контейнерам ночевать! – Ты б с наездами не спешил, – флегматично посоветовал Игорь. – Мы ведь еще не знаем, как ты сам будешь пахнуть. Прикинь, той тропической цветухней, от которой гнилым мясом разит? – Проваливай, – сердито велел Серёжа. – Ты меня из моего же дома выгоняешь? – Теперь это наш дом, – занудно поправил Серёжа. – Обратно впущу, только когда скажешь, что пошутил, так и знай. Понятное дело, никаким мусором Игорь не пах, но намеревался нещадно дразнить Серёжу, пока тот не выяснит правду собственным носом. (К слову, Игорь по жизни на полном серьезе пах выпечкой с мясом, и, когда окончательно выветрилась медикаментозная глушилка, Серёжа изводил его добрых полчаса и заставил раздеться, пытаясь выяснить, в какое место он засунул шаверму на этот раз, но это уже совсем другая история).

КОНЕЦ